Разнообразные возражения против теории естественного отбора 177'
к какой-нибудь цели, как уже было замечено раньше, могут быть приобретены при помощи последовательных вариаций, хотя бы и слабых,
сначала в одной части, затем в другой; а так как они передаются всевместе, то и производят на нас такое впечатление, будто они возникли
одновременно. Впрочем, лучшим ответом на вышеприведенное возражение могут служить те домашние расы, которые были модифицированы
для специального назначения, главным образом посредством способности человека производить отбор. Посмотрите на скаковую и ломовую
лошадь или на борзую собаку и мастифа. Всё их телосложение и даже их
психические черты модифицированы, а между тем, если бы мы могли проследить каждый шаг в истории их превращения, а последние шаги проследить возможно, мы не увидели бы крупных и одновременных перемен,
а лишь легкие модификации и усовершенствования сначала одной части,
а затем другой. Даже в том случае, когда отбор применялся человеком
лишь к какому-нибудь одному признаку, чему лучшим примером могут
служить наши разводимые растения, мы неизбежно замечаем, что хотя
крупные преобразования вызваны только в одной части, будь то цветок,
плод или листья, почти все другие части претерпели легкие модификации.
Э.то можно объяснить отчасти принципом коррелятивного роста, а отчасти
так называемой спонтанной вариацией.
Гораздо более серьезное возражение было выставлено Бронном.
а недавно также и Брока (Вгоса), а именно, что многие признаки кажутся
не приносящими никакой пользы их обладателям, и потому они не могли
испытывать на себе влияния естественного отбора. Бронн указывает,
например, на длину ушей и хвостов у различных видов зайцев и мышей,
сложные складки эмали на зубах многих животных и на множество аналогичных примеров. Применительно к растениям этот вопрос был разобран Негели (Nageli) в его прекрасном исследовании. Он признает, что
естественный отбор сделал многое, но настаивает на том, что семейства
растений отличаются друг от друга главным образом морфологическими
признаками, которые, по-видимому, совершенно неважны для благополучия видов. Поэтому он верит в прирожденную наклонность к прогрессивному и более совершенному развитию. Он указывает на расположение
клеток в тканях и листьев на осевых частях как на примеры, в которых
естественный отбор не мог действовать. К этому можно прибавить также
число частей цветка, положение семяпочек, форму семян, когда она не
приносит никакой пользы при их рассеивании, и т. д.
Вышеприведенное возражение весьма серьезно. Тем не менее мы
должны прежде всего быть крайне осторожны в своем стремлении решать,
какие черты строения полезны в настоящее время или были полезны раньше
каждому виду. Во-вторых, следует постоянно помнить, что когда модифицируется одна часть, то же случается и с другими вследствие причин^,
не вполне выясненных, каковы, например, усиленный или уменьшенный
приток пищи к одной части, взаимное давление частей, действие ранееразвившейся части на развивающуюся вслед за нею и т. д., равно как
вследствие других причин, приводящих к многочисленным и таинственным случаям корреляции, которых мы по крайней мере не понимаем,
49 Чавл» Паовян