Джулия наклонилась и сладко поцеловала меня.
- Это была хорошая идея. - Она слезла с меня и повалилась на кровать.
Последние десять минут я плавно передвигал голубой ползунок, стараясь не кончить раньше времени. Я словно играл в компьютерную игру. Теперь я настроил регулятор на отметку близости и, взглянув Джулии в глаза, понял, что она видит эффект. Она погладила меня по щеке.
- Ты приятный мужчина. Ты это знаешь?
Я ответил:
- Мне нужно кое-что тебе рассказать. (Приятный? Я марионетка, робот, извращенец.)
- Что?
Я не мог говорить. Ей это, видимо, показалось забавным, она поцеловала меня.
- Я знаю, что ты гей. Все нормально; для меня это не имеет значения.
- Я не гей. (Больше не гей?) Хотя и мог бы им стать.
Джулия нахмурилась:
- Гей, бисексуал… мне всё равно. Честно.
Мне больше не нужно было двигать ползунки; протез зафиксировал настроение, и через несколько недель я собирался позволить ему функционировать самостоятельно. Тогда я буду чувствовать естественно, как и все люди, то, что сейчас мне приходилось выбирать.
Я признался:
- В двенадцать лет я перенес рак.
Я рассказал ей всё. Я наблюдал за выражением ее лица и увидел ужас, сменившийся сомнением.
- Ты мне не веришь?
Она ответила, запинаясь:
- Ты говоришь об этом как о самой банальной вещи. Восемнадцать лет? Как ты можешь так просто сказать: "Я потерял восемнадцать лет"?
- А как я должен говорить это? Я не пытаюсь вызвать у тебя жалость. Я просто хочу, чтобы ты поняла.
Когда я начал рассказывать о нашей с ней встрече, у меня внутри всё сжалось от страха, но я продолжал говорить. Через несколько секунд я увидел в глазах Джулии слезы и почувствовал себя так, словно меня пырнули ножом.
- Прости. Я не хотел причинить тебе боль. - Я не знал, обнять ее или тут же предложить ей расстаться. Я не сводил с нее взгляда, но комната поплыла у меня перед глазами.
Она улыбнулась:
- О чем ты сожалеешь? Ты выбрал меня. Я выбрала тебя. Всё могло случиться иначе. Но случилось так, как случилось. - Она сунула ладонь под простыню и взяла меня за руку. - Так, как случилось.
По субботам Джулия отдыхала, но мне нужно было на работу к восьми. Я уходил в шесть, она сонно поцеловала меня на прощание, и всю дорогу до дома я чувствовал себя невесомым.
Должно быть, я глупо улыбался каждому посетителю, но сам едва замечал это. Я строил планы на будущее. Я не разговаривал с родителями уже девять лет, они даже не знали о лечении Даррэни. Но теперь всё на свете казалось мне возможным. Я могу прийти к ним и сказать: Это я, ваш сын, воскресший из мертвых. Вы действительно спасли мне жизнь тогда, много лет назад.
Придя домой, я обнаружил на автоответчике сообщение от Джулии. Прежде чем просмотреть его, я решил начать готовить обед. Было какое-то странное удовольствие в том, чтобы заставлять себя ждать, в предвкушении воображать ее лицо и голос.