Противодействие Инициативе анархистских исследований в вузе
Ещё до Инициативы анархистских исследований мы знали, что нас будут критиковать за институционализацию анархизма. Ещё в ноябре 2009-го в Хартфорде, штат Коннектикут, на первой конференции Североамериканской сети анархистских исследований (англ. NAASN — North American Anarchist Studies Network), было много подобных дискуссий, в которых мы участвовали. Присутствовавшие на конференции потом говорили о заметной напряжённости между учёным сообществом и активистами. Там казалось, что и учёные, и активисты сожалеют о своём роде деятельности. Учёная-анархистка Джесс Кон, которая была там, писала в рассылке Североамериканской сети анархистских исследований:
Я слышала, как те, кто считались «учёными», казалось, хотели извиниться или старательно отказывались от суждений перед лицом не-учёных, и, наоборот, «активистам», казалось, было стыдно не иметь учёную степень, будто они ничего не знали или не понимали, будто нет иных способов получения знаний. На одной и той же конференции! Никто из нас не привык работать вместе… чьё же это тогда пространство? К какому «лагерю» мы бы ни относили себя, отвечать (как минимум иногда) приходилось: «не твоё»; это заставляло понервничать.
[23 ноября 2010]
О натянутых отношениях между учёными-анархистами и активистами стоит сказать отдельно. Вуз — это учреждение, иерархическое по своей природе, создающее и поддерживающее иерархию, и, следовательно, оно не в ладах с анархизмом. Стивен Шукайтис [2007] признаёт, что учёные-анархисты находятся в неудобном положении. Он выступает против создания такого направления анархистских исследований, которое отстранённо рассматривает анархизм как нечто застывшее и неподвижное. В ином случае, говорит он, работа учёных-анархистов «обернётся против них самих, встроится в работы государства и капитала… за фасадом революционности будут спрятаны деньги» [2007: 167]. Дэвид Грэбер [2007] отмечает, что, «действуя как анархист, учёный совершает самоубийство» [2007: 107].
Мы, безусловно, понимаем эту точку зрения, особенно если учесть то давление, с которым мы сталкивались в вузах. Но на наш взгляд, Бакунин, Годвин, Кропоткин и Прудон занимались институционализацией анархизма с первых его дней. С другой стороны, мы уверены, что университет встроен в систему ИАГ. Говард Зинн [2002] подчёркивает, что образование не бывает нейтральным, что университет влияет прямо и на корпоративный, научный и военный сектора, и косвенно на деловые, правительственные и общественные сферы, какими бы продажными или антидемократическими они ни были. Член Североамериканской сети анархистских исследований и анархо-блогер Кевин Карсон [2010] считает, что надо перестать противопоставлять учёных активистам:
Для движения стратегически выгодно продавливать анархистские исследования в вузах. Университетская система, особенно в США, — это огромная фабрика идеологической обработки, жизненно необходимая Государству и Капитализму. У американских школ сформировались определённые взаимоотношения с населением и альтернативной культурой/политикой. Чем сильнее мы будем сопротивляться авторитарной педагогике и традиционному наполнению уроков, тем быстрее юные умы найдут путь к самоопределению.
[23 ноября 2010]
Отнюдь не все учёные-анархисты высказывались по поводу создания ИАИ положительно. В одном письме мы читаем:
Я уже какое-то время назад писал и не получил ответа, и задумался, может ли кто-то ответить на вопросы, поднятые мной и Тристаном [Хасби]. Я про Инициативу анархистских исследований. Я не против… Подобная институционализация и связанная с ней концентрация ресурсов повлияют двумя способами (уверен, кто-то насчитает и больше). Во-первых, концентрация ресурсов в какой-то степени поможет, но она изменит баланс, существующий в движении, между имеющими и не имеющими ресурсов. Центру [ИАИ] придётся оправдать этот дисбаланс и, по возможности, свести его к минимуму.
[Pritchard 2010]
Мы продолжали настаивать на своём, желая разместить центр анархистских исследований в вузе, чтобы разрушить официальную идеологию или аппарат культурного воспроизводства. Вуз чрезвычайно важен для государственного капитализма. Система опирается на университеты, которые предоставляют квалифицированных управленцев и технический персонал для увековечения своих ценностей. Здесь и кроется возможность для создания альтернативных сценариев репрезентации и коммуникации и продвижения прямого действия социальных перемен. Несколько членов CACAИ поддержали нас:
Короче, я не организатор, но ходил на открытие, и у меня есть сертификат за работы в области анархизма и сексуальности/гендера (а также за то, что я и ребята из СРС [Союз рабочей солидарности; англ. WSA — Workers Solidarity Alliance — Прим. пер.] организовали в Хартфорте несколько мероприятий, посвященных репродуктивной свободе). Насколько я могу судить, ваши догадки по поводу их бюджета безосновательны. Кроме того, среди преподавателей есть ребята из САИ [Сеть анархистских исследований; англ. NSA — the Anarchist Studies Network] и Североамериканской сети анархистских исследований (например, Рут Кинна и Джесс Кон), так что они связаны с другими проектами об антиавторитарном образовании (к тому же, организаторы вовлечены и в деятельность Института трансформативных исследований и другие инициативы, связанные с народным образованием).
[Shannon 2010]
Критики создания ИАИ в колледже затронули и источники финансирования проекта, и «уличные заслуги» организаторов:
Эта инициатива [ИАИ] кажется мне уж больно затейливой, уж больно много бабок там крутится (пожалуйста, поправьте, если ошибаюсь). Прежде чем что-то заявлять, мне хотелось бы узнать, откуда взялись деньги, ведь, на мой взгляд, есть большая разница, выделены ли деньги попечителями, меценатами, университетом или какой-то ещё организацией. Инициатива СУНИ явно поддержана кучей денег и институциями (но, может, меня сбили с толку яркие заголовки и хороший сайт?). Думаю, что все эти штуки должны быть максимально прозрачными, чтобы проект не раскололся, а остальная часть движения его поддерживала.
[Pritchard 2010]
Мы знали, что люди будут сомневаться в нашей компетентности как анархистов, учёных и активистов, когда начинали работать над Инициативой анархистских исследований. Оглядываясь назад, мы одобряем осмотрительность коллег, которые требовали строгой отчётности и прозрачности действий организаторов ИАИ. Это представляется ещё более важным в свете недавних разоблачений полицейских агентов, работавших в международных активистских группах, к примеру, британского констебля Марка Кеннеди. Он семь лет работал под прикрытием, добывая информацию о взаимодействии противников глобального потепления и сообщая властям о планируемых акциях и демонстрациях [Lewisetal 2010].
Несмотря на критику и скепсис в отношении наших намерений и миссии ИАИ, мы ясно дали понять: мы — активисты, учёные и анархисты. Слишком часто в рассылках и сообществах учёных-анархистов появляются те, кто, изучая анархистов, выставляют себя анархистами, но на деле никак не связаны с общественными движениями, активизмом, молодёжным сопротивлением или организацией сообществ. Чтобы расставить все точки над i, Энтони Ночелла написал:
Да, я читаю рассылку; пару слов о себе — симпатичный квир с тяжёлыми ментальными заболеваниями, давний сторонник освобождения животных и экодвижений (один из первых активистов), бывал за решёткой, где меня жестоко избивали, теперь я против тюрем, а ещё я квакер, вхожу в руководство Комитета американской службы дружбы, создал более 15 активистских политических организаций, сейчас работаю над диссертацией, преподаю в колледже Ле Мойн в СУНИ Кортленд, участвовал в создании одной из первых в США программ реабилитации молодых заключённых, а последние 7 лет — волонтёр в нью-йоркских тюрьмах. Также я опубликовал 12 книг, в том числе Igniting a Revolution («Поджигая революцию») и Academic Repression («Угнетение в учёном сообществе»), обе в издательстве AKPress.
[Nocella 2010]
Помимо этого Ночелла рассказал о других членах коллектива ИАИ, чтобы подтвердить, что все в проекте участвуют в анархическом сообществе:
Кэролин Калтефляйтер, одна из активных участниц движения Riot Grrrl и авторка исследований о девочках, теперь — директорка департамента женских исследований. Коллин Катто, чрезвычайно достойная активистка пацифистского движения, музыкант, одна из главных организаторов мероприятий против «Школы Америк» и преподавательница испанского в СУНИ Кортленд. И, наконец, Мек Нагель. Феминистка и преподавательница философии, и борется за уничтожение тюрем.
[Nocella, 17 мая 2010]
Мы твёрдо решили, что ИАИ будет создаваться без какой-либо институциональной поддержки — по сути, на DIY-началах (DIY — Do-It-Yourself — «сделай это сам»). Как отмечает Ночелла, «денег у нас нет, я очень-очень беден, но я уже так долго занимаюсь различными анархистскими и радикальными проектами, что привык работать с мизерными суммами» [Nocella 2010]. Когда мы приступили к созданию ИАИ, развернулась борьба Университета штата Нью-Йорк и союза его преподавателей с губернатором по поводу договорных обязательств. Мы разрывались между работой над ИАИ и поддержкой наших коллег. Преподаватели-анархисты выступили единым фронтом с нами в этом обсуждении. Учёный-анархист Джесс Конн пишет:
Я не думаю, что организаторов это коснётся, а если и да, так у них и без этого хватает хлопот (вдобавок к обычному авралу в конце семестра): губернатор Нью-Йорка пригрозил, что «уволит» их на один день в неделю, то есть сократит зарплату на 20%. Они оспаривают это в судах, но это такая головная боль, что я не могу вообразить себя на их месте.
[Cohn 2010]
Открытие ИАИ и анархическая педагогика. Будни учёного-активиста
9 апреля 2010 года, в день памяти двух итальянских анархистов — Николы Сакко и Бартоломео Ванцетти — мы открыли Инициативу анархистских исследований. В программе мероприятия были дискуссии и неформальные презентации. Людей пришло очень много: преподаватели, студенты, активисты из числа местных жителей (например, люди из коллектива зина Silent Distro) и из других стран, в том числе из Италии; не всем хватило мест в аудитории.
Сейчас организаторы проекта работают над тем, чтобы поместить (медиа-) теорию в более широкий контекст культурологии и анархистских исследований. Работу в ИАИ сопровождает дискуссия о политике идентичности, что оставляет место для саморефлексии и позволяет использовать прямое действие и DIY-медиа. ИАИ каждый год проводит несколько мероприятий, в том числе Весенние лекции имени Уильяма Годвина и Кинофестиваль имени Михаила Бакунина, и предоставляет стипендии по программе Эммы Гольдман и Люси Парсонс. Анализ проектов современных анархистских исследований и их медийной репрезентации позволяет осмыслять, как функционирует информация об анархистах, для «критического восприятия данного текста» [Rossiter 2003: 106].
Определение понятия «идеология», данное Альтюссером, помогает расширить перспективы анархистских исследований. Установив, что идеология — это отношения, проживаемые в социальных практиках и возможные благодаря чувствительности к символическому [1971: 131], учёный-анархист может наблюдать за тем, как массмедиа, являющиеся одновременно и продуктом, и формирующей силой существующих институтов и социальных отношений, пытаются создать «медиаверсию» анархизма. Арц-Браво, Мюррей и другие [2010] отмечают, что «поскольку „воображаемое как таковое состоит из институционально оформленных материальных практик“ [Rossite 2003: 116], медиапродукты способны быть и материальными, и воображаемыми. При этом медиа — это не только продукт социального и творческого воображения, но и отражение политических и экономических систем». Подлинный (анархистский) активизм может возникнуть лишь при постоянном исследовании и анализе таких Идеологических аппаратов государства (ИАГ), как школы, университеты и медиа; или же так, как предложил анархо-блогер Кевин Карсон: «Когда студент наконец воспринимает внутренние противоречия официальной идеологии (например, несоответствие риторики „свободного рынка“ истинному характеру капитализма, субсидируемого и защищаемого государством, несоответствие риторики „мира и свободы“ государства национальной безопасности реальности „эскадронов смерти“ и т. д.). Когда наставник умело показывает эти противоречия, получается нечто чрезвычайно антигосударственное» [23 ноября 2010].
Принято считать, что, получив высшее образование, люди будут претворять теорию в практику. Но учёные слабо расположены к прямому действию, и нас, активистов университета, это огорчает. Есть анархисты, которые пишут книги и статьи, организуют семинары по анархизму, но держатся в стороне от акций, предполагающих, к примеру, гражданское сопротивление, аресты, экономический саботаж, поддержку заключённых и т. д. Многие участвовали в таких мероприятиях лишь ради диплома, одновременно оправдывая свою политическую активность перед администрацией университета. Далее, как и все карьеристы, они оправдывали свою отстранённость от анархизма отсутствием работы, недвижимости или необходимостью закончить вуз. Других учёных, называющих себя анархистами, не найти ни в блогах, ни в рассылках, ни в коллективах, ни в каких-либо иных источниках по истории социальных движений. Похоже, они либо не захотели оставлять следов, либо оказались «бойцами выходного дня» ради острых ощущений или ради того, чтобы похвастаться перед друзьями или детьми своей радикальностью. Нам бы хотелось думать позитивно о присутствии анархизма в академической жизни, но мы понимаем, что всегда найдутся карьеристы и оппортунисты, которым ничего не стоит своровать и подстроить под себя новейшие области исследований без искренней привязанности и преданности этим темам. Они просто поднимаются по карьерной лестнице, сотрудничая с коллегами лишь для того, чтобы добиться успеха в области своих исследований.
Анархизм, как и исследования инвалидности, критические исследования животных и гендерные исследования, связан с борьбой и освобождением, и многие боятся бросить вызов власти и угнетению, скованные социальными нормами и страхом репрессий, но хотят писать об этом. Пример тому являют (не будем называть имён) многие учёные, писавшие о сапатистах, левом революционном движении; они получили постоянную работу в университете, сделали карьеру, обклеив плакатами стены, но, в худшем случае, никогда не были в Мексике, или, в лучшем, ни разу не поддержали эту группу финансово.
Следовательно, организовывать конференции в вузах, писать статьи или книги, строчить в комментариях на фейсбуке, что завтра их студенты поднимут анархическую революцию — недостаточно. Такие учёные-анархисты не могут не включиться в движение, ведь им надо писать в научные журналы, чтобы движение получало вес и достоинство, они должны защищать студентов, попавших в передряги, чем они так гордятся. Хватит писать и позёрствовать, пора каждый день сотрясать улицы, ведь, как говорится, «Если не ты, то кто? Если не сейчас, то когда?». Перемены никогда не достигались безопасным или договорным путём. Важно быть самими собой и верить во что-то настолько, чтобы быть готовыми на всё ради защиты этого, как Фронт освобождения животных (ФОЖ; англ. ALF — the Animal Liberation Front), который ушёл в подполье и спасает животных от тестов, с ферм по производству шерсти, с животноводческих ферм, поджигает Макдоналдсы и лаборатории. Мы не призываем академиков к подобным действиям, но если уж вы собираетесь писать о таких акциях, то хотя бы деньгами помогите политическим заключённым, рискнувшим своей жизнью и свободой. Нельзя прикрываться студентами как щитами или символами, надо служить для них примером — протестовать, сопротивляться, организовывать сидячие забастовки вместе со студентами и преподавателями, наконец.