Труд, анархия и сопротивление в академии
Мы — ученики слов. Нас держат в школах и колледжах по десять-пятнадцать лет, а когда мы выходим оттуда, в наших головах среди обломков понятий гуляет ветер полного незнания.
Ральф Уолдо Эмерсон
Фрейре [2000] пишет о том, какой может быть борьба с ложью и режимами, навязанными государством, в повседневной жизни. Инструментом борьбы с манипуляциями и подавлением он считает критическое мышление. Именно оно включает граждан в исторические процессы, системы власти и идеологии.
Академический мир зачастую представляют местом процветания свободных исследований и научных изысканий, но его свободе всегда что-то угрожает [Kaltefleiter & Nagel 2009]. Но в ходе противостояния господствующим парадигмам и развиваются анархистские исследования.
Современный теоретик анархизма Ноам Хомский считает «главной институциональной ролью и функцией школ» «идеологическое обслуживание: в них проводится настоящий отбор по принципам покорности и конформизма» [Chomsky 2003: 27–28].
Возьмём для лучшего понимания социальных условий в учебном заведении работу культуролога Пола Уиллиса. В своём этнографическом исследовании Learning to Labour: How Working Class Kids Get Working Class Jobs («Приобщение к трудовой культуре: как дети рабочих становятся рабочими») Уиллис рассматривает способы отслеживания и фильтрации на рынок неквалифицированного труда молодёжи ещё до интернет-революции [2000]. Уиллис описывает политику сопротивления, взятую на вооружение в повседневной жизни британскими детьми рабочих: они отрицали «интеллектуальный труд» и занимались «культурным трудом», к примеру, они шатались по улицам, занимались творчеством, общались, попадали в различные переделки. Дилемма, стоявшая перед описанными Уиллисом британскими парнями, демонстрирует, что рабочий и другие непривилегированные классы находятся в замкнутом круге: «чтобы бросить вызов власти, нужно обладать знанием, подтверждённым дипломом, но приобретение этого знания организовано так, что оно лишь усиливает устоявшуюся систему власти» [Abercrombie & Urry 1983: 17].
Работа Уиллиса легла в основу дискуссии о ритуалах обучения [McLaren 1993; Castoriadis 1997; Aronowitz 1998]. В ней проблематизирована схема обучения и тем самым открыт путь политике сопротивления. Мы расширяем понятие Уиллиса «обучение труду» от основанного на физической силе контекста обучения «неквалифицированной работе» до основанного на интеллекте контексте обучения умственному труду и тем самым предлагаем переосмыслить расширение школы на улицы. Наши коллеги ежедневно занимаются анархистскими и активистскими проектами с междисциплинарной перспективой и работают с сообществом, что может стать главной составляющей социальной и культурной программы. Новые формы и пространства вовлечённости создаются посредством традиционных презентаций и неофициальных СМИ — например, зинов, блогов, социальных сетей — и уличных акций. Студенты, преподаватели и члены местных сообществ изучают историю и современность анархизма и выполняют, говоря словами Стюарта Холла, оппозиционный анализ вне рамок господствующей педагогической идеологии. Тем самым они предлагают новые способы осмысления структур социальной организации и подчинения граждан указаниям государства, укрепляющим конформизм и покорность и способствующим классовой стратификации. В этом пространстве противостояния мы создаём диалог и место сопротивления идеологиям, которые, по словам Мэри Клейгс [2001], предусматривают неправильное представление о себе как о «неотчуждённых субъектах капитализма». Подобные диалоги ведут к действиям, подтачивающим основы иерархических организаций, капиталистической культуры и господствующих парадигм в образовании, развивая анархический проект в небольшом университете штата Нью-Йорк.
Анархистские исследования
Конечно, анархизм становился объектом изучения и раньше, но в последние годы работ, посвящённых ему, появляется всё больше. Среди наиболее важных стоит отметить исследования об анархистках времён Гражданской войны в Испании55 [Ackelsberg 2005] и о девушках в анархии [Kaltefleiter 1995, 2009], о публичном пространстве в его анархистском определении [Farrell 2001], о животных [Bestand Nocella 2006]. Появляются новые формы анархизма, такие, например, как анарха-феминизм, экоанархизм, ситуационистский анархизм. Современные анархисты и анархистки продолжают исследования в области феминизма третьей волны, антирасизма, квир-теории, трансгендерной культуры, инвалидности, по темам защиты окружающей среды и животных. Анархические акции устраиваются в государствах, сбросивших колониальный гнёт, среди коренных народов, отдавая почтение опыту тех, кто борется с угнетением в своей повседневности. Расцвет исследований по анархизму, вкупе с историческими точками напряжённости, помог логически обосновать необходимость нашего исследовательского проекта/программы в университете.