Переоценка места анархизма в философии
Во-первых, в предыдущих главах я, надеюсь, развеяла некоторые распространённые заблуждения об анархизме как о политической теории. Особенно те, что касаются его позиции по поводу необходимости общественного порядка и власти, а также его представления о природе человека. Прежде всего я утверждала, что анархистский взгляд на человеческую природу не наивно оптимистичен, но скорее включает реалистичный, контекстный подход к человеческим добродетелям и способностям. Последствия этой идеи формируют основные аспекты анархистской позиции по отношению к образованию, а именно: систематическое образовательное вмешательство в жизнь детей со стороны социальных институтов необходимо для поддержания нравственной структуры общества, и образование должно быть, прежде всего, нравственным предприятием.
Во-вторых, я считаю, из моих рассуждений ясно, что ценности и стремления, лежащие в основе анархо-социалистической мысли, очень близки — что несколько удивительно — к тем, что формируют либеральную традицию. Родство анархизма и либерализма, а также некоторых направлений социализма предполагает, что нам, пожалуй, следует расширить наше понимание либерализма за рамки либерального государства. Не нужно отвергать либеральные ценности, чтобы бросить вызов господствующим элементам политической системы, которую мы так часто принимаем как должное. Вопрос о том, что останется от либерализма, если убрать государство из уравнения, остаётся сложной философской проблемой, но я полагаю, что попытка ответить на него сама по себе может быть ценным упражнением в пересмотре и переформулировании наших (либеральных) ценностей. Она побуждает нас задуматься о политических последствиях и масштабах этих ценностей.
В частности, изучение последствий воздействия основополагающих ценностей социального анархизма в сравнительном контексте либеральных ценностей может привести нас к пересмотру утопического аспекта либеральной традиции. В более широком смысле я считаю, что философы, особенно философы образования, должны постоянно исследовать и формулировать нормативные предпосылки, лежащие в основе их педагогических идей. Если, как многие либеральные теоретики, мы сознательно идём на компромисс в нашей философской трактовке педагогических понятий, таких как «равенство» — компромисс, подразумевающий согласие с существующими политическими структурами, — мы должны по крайней мере чётко сформулировать причины таких компромиссов и понять, как они отражают наши основные идеалы. Бросить вызов политическому контексту, в рамках которого мы обычно формулируем эти идеи, может быть одним из способов подтолкнуть нас к такой артикуляции.
Анархизм — это по-прежнему неоднозначный и зачастую обескураживающий клубок идей. Я не претендую на разрешение связанных с ним теоретических и практических противоречий. В частности, опасения вызывает обвинение в том, что общественное порицание подорвёт индивидуальную свободу в анархическом обществе (выразительно показанном Урсулой Ле Гуин в научно-фантастическом рассказе 1974 года о колонии анархистов «Обездоленные»). Точно так же нужно спросить себя, действительно ли анархизм с его просвещенческим пониманием прогресса и неизбежного торжества светских социалистических ценностей теоретически подготовлен иметь дело с современными проблемами жизни в плюралистических обществах — особенно с вопросом о плюрализме ценностей. Нужно признать, что я нахожу аргументы Ноама Хомского и других о том, что эти теоретические противоречия заранее разрешить невозможно, но что они должны быть решены в ходе эксперимента, неудовлетворительным ответом на эту проблему.
Несмотря на эти теоретические противоречия, я предполагаю, что и философия, и образовательная практика могут стать занятиями мотивирующими и полными вызова, если будут руководствоваться утопической надеждой, нормативным видением не просто хорошей жизни (эту фразу часто используют философы образования), но хорошего общества, каким бы отдалённым с нашей точки зрения оно сейчас ни казалось.
Конечно же, нет ничего уникального в анархистской модели идеального общества. Действительно, политический либерализм, сформулированный Ролзом, во многом представляет собой идеальную теорию и модель идеального общества. Это приводит к выводам о видах институциональных практик и процессов, которые позволят индивидам жить вместе в том, что понимается как оптимальная политическая модель: в либеральном государстве. Модель, предлагаемая анархизмом, также идеальна, но она упраздняет государство. Как и либеральная, эта модель исходит из интуитивных представлений о моральной значимости определённых человеческих качеств и ценностей, но разительно отличается от той, что мы имеем сегодня. Можно сказать, что многие современные демократии приближаются к чему-то вроде модели Ролза, но нуждаются в теоретических рамках и аргументах либеральной теории для укрепления и поддержки своих институтов и практик. С точки зрения анархизма, идеальное общество — нечто, что должно быть создано. И образование — прежде всего, часть этого созидания, оно включает в себя радикальный вызов существующим практикам и институтам, но в то же время веру в то, что люди уже обладают большинством качеств и добродетелей, необходимых для создания и поддержания иного общества, поэтому им не нужно ни подвергаться какой-то радикальной трансформации, ни избавляться от «неаутентичного» сознания.