Глава 2. Анархизм и человеческая природа
В первой главе мы увидели, что много направлений критики в адрес анархизма как жизнеспособной идеологии и, соответственно, устойчивой философской основы для разработки педагогических идей тесно связаны с концепцией человеческой природы. Поэтому эта глава посвящена изучению анархистской позиции относительно человеческой природы и ставит целью ответить на эту критику, а также осмыслить роль образования в анархистской мысли.
Многие критики отвергают анархизм как связную, серьёзную политическую теорию именно из-за того, что анархистское видение человеческой природы, по их утверждению, нереалистично или наивно. Так, например, Макс Белофф [1975] указывает на то, что анархизм
основывается на фундаментальном непонимании человеческой природы, на недоказанном предположении, что при условии полного отсутствия ограничений или, наоборот, при условии материального изобилия, гарантированного коммунизмом, человеческие общества, где свобода отдельного человека осуществляется в согласии со свободой всех граждан, могли бы существовать без какого-либо элемента принуждения.
Аналогично Джонатан Вольф, рассматривая анархизм в своей работе Introduction to Political Philosophy («Введение в политическую философию») утверждает, что «такая уверенность в природной благонамеренности человека кажется крайне утопичной» [Wolff 1996: 34].
Как мы увидим, подобные утверждения основываются на неверном понимании анархистского взгляда на человеческую природу и его влияния на анархистский социальный идеал. Чтобы продолжить анализ, важно точно установить, на каких положениях основывается анархистское понимание человеческой природы, какую роль отводит теория анархизма этому пониманию, как оно соотносится с родственными идеями либеральной традиции и какое влияние оно потенциально оказывает на образование.
Так, цель этой главы — изучить, каким образом определённая концепция человеческой природы используется для подкрепления той или иной теории. Биху Парех замечает, что, несмотря на то, что концепт человеческой природы «один из самых старых и самых влиятельных в западной философии» [Parekh 1997: 16], на протяжении всей истории философии не было выработано единого мнения о действительном значении этого термина. Парех предлагает минималистичное определение человеческой природы, подчёркивающее не только универсальные константы человеческого существования, но также «способы их творческой интерпретации и включения в процесс человеческого самоопределения и самопознания» [там же: 26]. Данное им определение оспаривает базовое предположение о существовании очевидного различия между природой и культурой, т. е. между «присущим человеку изначально и тем, что было им создано», — предположение, характерное для всех классических теорий человеческой природы [там же: 17]. Я склонна согласиться с этим автором в том, что концепт «человеческой природы» по своей сути проблематичен и его использование в философских прениях может иметь нежелательные последствия, поскольку некоторые стороны занимают антиисторическую позицию и отрицают культурную обусловленность человеческого опыта и характера. Но всё же в настоящем контексте важна методологическая роль, которую концепт человеческой природы играет внутри философских позиций. Как отмечает Парех, философы используют этот концепт для трёх целей: «определить, кто является человеком; объяснить поведение человека и определить, как человек должен жить и вести себя». Самые важные для нас цели — вторая и третья.
В контексте философии образования Энтони O’Хиэ солидарен с Парехом: «Человеческая природа — это не просто нечто данное. Это нечто, что мы можем преобразовать с учётом того, как мы воспринимаем себя и других». Согласно трактовке О’Хиэ, философия образования включает в себя анализ «ценностей и представлений конкретного человека о том, какими должны быть люди» [O’Hear 1981: 1] и его понимания «идеального общества». С учётом взглядов О’Хиэ становится ясно, что понятие общей человеческой природы может быть полезным концептуальным инструментом в том смысле, что выделение отдельных характеристик, достоинств или возможностей как специфических свойств человека часто играет важную методологическую роль в философской оценке нормативных позиций в отношении образования.
В теории анархизма, для которой центральный, вдохновляющий идеал — это свободное общество, основанное на взаимной кооперации, децентрализации и самоуправлении, концепт универсальной человеческой природы используется для того, чтобы продемонстрировать жизнеспособность такого социального идеала. И всё-таки, вопреки мнению многих критиков [напр. May 1994], анархисты не разделяют упрощённую, наивно оптимистическую точку зрения относительно человеческих наклонностей и свойств, как и не верят в то, что будущее анархическое общество будет свободно от всех социальных конфликтов. Они также не обходят вниманием сложные философские вопросы, связанные с идеей универсальной человеческой природы, как мы увидим ниже.