Анархизм, философия образования и сомнения либералов
На первый взгляд, попытки создать анархистскую философию образования могут показаться читателю делом неблагодарным (хотя, вероятно, представляющим интерес для академических кругов) или даже бесполезным в практическом или философском плане.
Этому есть несколько причин. Некоторые из них касаются жизнеспособности анархизма как политической идеологии, иные непосредственно относятся к возможным последствиям применения такой идеологии для образования.
Что касается первой группы сомнений, многие из них прямо или косвенно включают в себя предположения, что анархизм якобы утопичен. Этот привычный способ аргументации, включающий в себя обвинения в утопизме со стороны классических марксистов и скепсис современных либеральных теоретиков, можно разбить на несколько отдельных вопросов. Как правило, большинство критиков обращают внимание (часто косвенно) на один из следующих пунктов:
1. Совместимы ли между собой разные ценности, присущие анархистской теории? Многие современные либеральные теоретики — например, те, кто работают с понятием личной автономии, — утверждают, что свобода в этом понимании несовместима с идеалом анархического сообщества. Точно так же идея, что индивидуальная свобода и социальное равенство — это взаимоисключающие понятия, представляет собой почти что неотъемлемую часть неолиберальной философии. Используя именно эти тезисы, некоторые критики утверждают, что анархизму как политической теории не хватает внутренней согласованности [Taylor 1982].
2. Возможно ли воплотить в жизнь анархистское видение идеального общества с учётом человеческой природы? Этот вопрос можно разбить на два: а) вопрос внутренней согласованности: не противоречит ли идеал анархического общества человеческой природе в понимании анархистов? б) вопрос внешней состоятельности: реализуем ли идеал анархического общества, учитывая наши знания о человеческой природе? Второе направление критики неизбежно ставит под сомнение анархистские представления о человеческой природе — представления, которые, как мы обсудим далее, воспринимаются неоправданно оптимистичными по сравнению с более пессимистичным взглядом, согласно которому человек в своей сущности эгоистичен и склонен к соперничеству и поэтому не способен поддерживать существование общества, выстроенного по анархическим принципам.
3. Может ли анархизм существовать в крупных масштабах в условиях современного индустриального мира? Эта критика направлена на проблемы переноса анархических идей о самоуправлении и социальной организации, основанной на взаимопомощи и неиерархичности, в мир индустриального капитализма, глобальной экономики и транснациональных корпораций. Другими словами, если два предыдущих пункта касаются непосредственно реализуемости, становления и сохранения анархического сообщества, этот пункт в большей мере затрагивает проблему отношений между сообществами.
Из этого короткого обзора становится понятно, что анархистская концепция человеческой природы — это ключевой момент для понимания большей части анархистской мысли и способности ответить на критику в адрес анархизма как политической теории. К тому же, эта концепция — важный элемент анархистского подхода к образованию.
Сформулировать критику анархической мысли в области образования достаточно сложно, потому что педагогическим идеям, сформировавшимся в анархистской теории, посвящено очень мало трудов с систематическим философским подходом. Очевидно, существует множество вариантов влияния анархистской теории на наши идеи об образовании. Причём и на политическом уровне (т. е. в вопросах обеспечения и контроля образования), и на содержательном уровне (т. е. в вопросах учебного плана, базовых ценностей и целей образовательного процесса), и на метауровне (т. е. в вопросах о моральном обосновании образования в принципе). Вопреки дефициту философской литературы на эту тему, неформальные замечания от философов образования в адрес работ вроде моей означают, что их недоверие — помимо того, что оно указывает на упомянутый серьёзный скепсис по поводу перспективности анархизма как политической программы — отражает следующие проблемы:
1. Анархисты ставят под сомнение концепцию власти, и на первый взгляд, это само по себе разрушает базовое допущение о легитимности и ценности образования как цели для приложения человеческих усилий. Если анархисты отрицают власть и иерархии, тогда возникает вопрос: возможно ли создать чёткую теорию образования с учётом анархистских идеалов? Таким образом, принимая во внимание этот вопрос, концепция власти и её интерпретации внутри анархистской традиции требуют дальнейшего изучения.
2. Одна из главных позиций анархизма — непринятие государства — сама по себе противоречит идее о всеобщем образовании, которая стала неявным допущением во всех современных философских прениях на тему образования. Этот вызов либеральному идеалу всеобщего обязательного государственного образования выражен как косвенно, в анархистской критике централизованного государства как способа социального устройства, так и напрямую, в анархистских трудах, начиная с классической критики Уильяма Годвина против государственного контроля над образованием в его книге «Исследование о политической справедливости» (1793). Конечно, аргумент анархистов в пользу упразднения централизованного государства основывается на приверженности к определённым ценностям и их особом понимании, соответственно, к особенному взгляду на человеческую природу. Если принимать эти ценности и отказываться считать либеральное демократическое государство наилучшей структурой для общества, то возникает вопрос: какая структура заменит предыдущую? Будут ли проще прививать и сохранять эти самые ценности именно при альтернативных условиях и порядке?
3. Хотя анархисты — как будет показано ниже — выступают за решительно либертарный подход к образованию, их взгляды обязательно подразумевают видение социальных изменений (кто-то добавит, утопическое по своей сути). Если анархическое образование должно соответствовать анархическим принципам, тогда возникает следующая дилемма: либо образование должно быть совершенно лишено принуждения и не допускать передачи какого бы то ни было набора ценностей — но тогда как оно должно принести желаемые социальные изменения? — либо оно должно включать учебный план, открыто нацеленный на внедрение идей желаемого общественного строя — а этот вариант уже не соответствует идеалам либертарного проекта. И действительно, если анархистская позиция совпадает с либертарной, то не является ли неэтичным с анархистской точки зрения любое образовательное вмешательство? Этот вопрос поднимает проблемы внутреннего и внешнего характера: внутренняя проблема связана с совместимостью стратегической программы образования и либертарного видения мира в целом; внешняя проблема, в свою очередь, связана со сложностью примирения нормативного (и, возможно, утопичного) видения с либеральным стремлением к автономии.
Чтобы разрешить эти во многом взаимосвязанные проблемы, важно разобраться в системе актуальных с философской точки зрения понятий в анархистской мысли и понять основные причины отрицания анархистами идеи государства. Тогда возникает следующий вопрос: получим ли мы качественно отличный образовательный подход или даже философски аргументированную пользу, просто заменив государство, например, коммунами?
Далее важно прояснить, каким образом анархические идеи об образовании связаны с анархическими ценностями и идеалами, после чего обозначить анархистское понимание роли образования в достижении социальных перемен. Важная часть такой задачи — это провести различие между анархической педагогической практикой и другими либертарными подходами в их широком понимании, что мы и сделаем немного позже.
Задача следующих глав книги состоит в анализе философских обоснований центральных концепций анархизма и в формулировке чёткого видения образования, возникающего из анархистской мысли. В частности, я рассмотрю вопрос, действительно ли анархисты относятся к образованию в первую очередь как к средству достижения политической цели становления анархического общества.
В ходе этого анализа я попытаюсь установить, сильно ли отличается анархистская позиция по вопросам образования от других позиций и может ли она привнести что-то новое в общефилософские прения о сущности и роли образования.
Как было упомянуто ранее, нельзя начинать отвечать на любой из этих вопросов без точного понимания анархистской концепции человеческой природы. Это понятие является центральным и когда анархизм обвиняют в утопичности, и когда определяется роль образования в процессе социального изменения. Можно утверждать, что любая философская теория о природе и роли образования в обществе включает в себя, как минимум косвенно, допущения о человеческой природе. В таком случае, наша ключевая задача — это раскрыть анархистское понимание человеческой природы и назвать ценности, ассоциируемые с ним. Эта задача относительно проста, так как несколько ведущих теоретиков анархо-социализма (например, Кропоткин) подробно рассматривают в своих работах вопросы, связанные с человеческой природой.
Разобраться же в других проблемах образования будет немного сложнее. Теоретики анархизма, которые затрагивали тему образования, делали это довольно несистематично и зачастую отрывочно, поэтому эта книга по большому счёту представляет собой реконструкцию их позиции.
Можно объединить оба упомянутых блока вопросов в один: имеет ли какое-либо непосредственное влияние на педагогический потенциал анархизма вопрос о (не)реалистичности последнего как политической идеологии? Другими словами, если кто-то сможет доказать, что анархистское видение свободного, равного и гармоничного общества безнадёжно нереалистично, умаляет ли это способность идеи такого общества играть роль движущей силы в педагогической мысли и практике? Я надеюсь предложить некоторые ответы на эти метавопросы в ходе обсуждения философской перспективы образования, изложенной в теории анархизма.