Профилактические обрядовые действия
1. Апофевктеические действия — наиболее пассивные средства уклонения от влияния нечистой силы, в основном к ним относятся различного рода запреты, табу.
Молчание жениха и невесты, воздержание от еды во время свадебного обряда Е. Г. Кагаров объясняет довольно примитивно: “злые духи могут вторгнуться через открытое отверстие в тело человека во время еды”6. Эти запреты встретились нам в сурско-карпогорском обряде [Колпакова, с.121–122, 136] и обряде г. Пинеги, например, перед венцом до появления невесты жених ничего не ест [Колпакова, с.154].
Запрет для невесты выходить из дома и работать [Ефименко, с. 76; ФА ПГУ. П. 311, с. 7, Чуркина А. Н., д. Марьино]. Как объясняет В. И. Еремина, это “одна из интерпретаций временного удаления невесты до брака, с целью изолировать ее от окружающего мира”7. Связано это с тем, что невеста как лиминальное существо может подвергнуться влиянию нечистой силы, а также сама обладает способностью вредить окружающим. Позднее забвение этих представлений привело к замене изоляции на разные формы скрывания невесты. На рукобитье она не присутствует, “прячется где-нибудь в задней комнате и плачет” [Ефименко, с.116], редко показывается невеста и на сватовстве [Колпакова, с.120], а в ходе свадебного действия ее неоднократно выводят за стол из своей комнаты, а потом опять уводят. Подобные акты В. И. Еремина возводит к обряду инициации, связанной с обязательным временным укрыванием посвящаемого, с одеванием “смертной одежды”8.
Избегание прикосновения к двери и порогу [Чирцов, с. 355] на более позднем этапе реализуется в различного рода запретах: нельзя пить, разговаривать через порог. Например, “через порог пить нельзя, невеста переступит, перекрестится и выпьет” [ОПП, с. 51] в обряде 1970 г. Идея неприкосновенности порога основана на представлении о нем как границе “своего” и “чужого” мира, а также месте пребывания духов предков, способных навредить новобрачной. Обычай крещения дверей связан с заградительной ролью креста. Исследователи утверждают, что “крест ограждает каждый внутренний локус от самой невесты, от “нечистого” начала в ней, проходя через двери, осененные крестным знаменем, она либо освобождается от этих качеств либо доказывает их отсутствие”9.
Запрет сватам переходить матицу [ОПП, с. 33; Чирцов, с. 350; Ефименко, с.74] связан с сакрализацией домашнего пространства, в котором матица разделяет дом на два локуса: “ближний”, он более свой, и “дальний”, чужой. Сваты рассматриваются как представители “иного мира”, и пребывание в “ближнем” локусе опасно как для них самих, так и для хозяев.
2. Экзапатические или диссимуляционные акты.
Так называемые “обманывающие” действия, с помощью которых пытаются ввести в заблуждение, чтобы скрыть истинный смысл происходящего10. Эта категория обрядов включает в себя несколько приемов.
Иносказания и околичности, цель которых скрыть истинный смысл совершаемого и таким образом охранить от влияния сверхъестественных сил. Традиционными аллегорическими приемами пользуются на сватовстве: “У нас есть купец, у вас — товар, у нас есть жених, у вас — невеста. Нельзя ли их свести в одно место?” [ОПП, с. 33] или другие иносказания: “Не поймали кобылицу, а обнуздали, сумейте поймать” [ФА ПГУ, П. 263, с. 67, Кротова А. Н., 1909 г. р., д. Прилук]. Эти устойчивые формулировки сохраняются и в современных свадебных обрядах.
Переодевание молодых постоянно совершается на протяжении всего ритуала (особенно это касается невесты). Обрядовое переодевание символизировало в данном случае изменение сущности человека, в частности, половозрастного и социального статуса невесты, которая во время свадьбы умирала в одном и возрождалась в другом качестве. Так, например, “целую неделю невеста причитает, каждый день в новые платья рядится”[ОПП, с. 39; Ефименко, с. 77; Колпакова, с.128, 149]. Практически на каждом этапе свадьбы невеста меняла свою одежду, что превратилось в устойчивую фольклорную формулу и имело защитную цель, так как она, находясь в переходном состоянии, могла навредить окружающим. Высшей формой изменения облика является оборотничество, которое основано на древних тотемных представлениях. Его следы сохранились в виде устойчивых метафорических замен, сравнений в свадебных лирических песнях.
3. Криптические или скрывающие обряды.
Более активные способы защиты от воздействия потусторонних сил, выражающиеся во внешнем ограждении от них. В эту подгруппу следует отнести следующие акты:
Покрывание головы и лица невесты, которое является одним из наиболее распространенных свадебных обычаев многих стран мира. Это магическое действие упоминается в каждом из рассматриваемых нами описаний свадьбы неоднократно [ОПП, с. 37, 72; Ефименко, с. 76; Колпакова, с. 125, 132, 154]. Так повсеместно после сговора невесте надевали платок или повязку на голову, а в день свадьбы жених сам набрасывал на нее “гомульку” или шаль. Например, перед отъездом к венцу “жених сразу накрывает невесту шалью нарядной, покрывалом или божатка своим. Лица у невесты почти не видно, а она видит сквозь кисти” [ОПП, с.72]. Мы знаем, что брак — это символическая смерть невесты, поэтому в обряде она несет идею смерти. Таким образом, покрывание невесты наделяет ее ритуальной слепотой — признаком иного мира. Суть этого обряда охранительная, но природа его двояка. С одной стороны, покров предохранял невесту, находящуюся в пограничном состоянии, от влияния враждебных сил, а с другой — был необходимым средством профилактики от опасной силы, исходящей от самой невесты, временно пребывающей в “ином” мире.
Закрывание дверей и ворот перед свадебным поездом во главе с женихом [Ефименко, с. 77; Колпакова, с. 141, 153; ФА ПГУ. П. 303, с. 7]. В последнее время эти действия все больше приобретают игровой характер, утрачивая первоначальный смысл — оградить невесту от злых сил, от представителей “чужого” пространства.
Свита, сопровождающая жениха и невесту к венцу, тоже своего рода ограждение от влияния потусторонних сил вне “своего” пространства. Их защитную функцию усиливают различные амулеты (колокольчики, бубенчики). Так, в обряде, записанном в 1870 году, свадебный поезд состоял “из обрученныхъ и деревенской родни, со множеством гудящихъ колокольчиковъ, шаркуновъ, бубунчиковъ, позвонков” [Ефименко, с. 78].
4. Апотропеические действия.
Наиболее активные средства для отгона, удаления и защиты от влияния сил “иного” мира, имеющие сильный охранительный эффект. К этой категории относится:
Употребление различного рода амулетов. Выше уже говорилось об обережной способности колокольчиков и т. п., шум которых, по народным представлениям, отпугивает потусторонние силы. Действиями профилактического характера можно считать втыкание иголок и булавок в косу невесты [ОПП, с. 47; ФА ПГУ. П. 311, с. 20; Ефименко, с. 76], одевание украшений с янтарем, обладающим отвращающей способностью [ОПП, с. 52]. Подобные обереги встречаются у многих восточных славян. Апотропейной семантикой наделены все предметы, имеющие форму круга. В качестве оберега жених дарит невесте перстень [Чирцов, с. 352], на нее как можно больше надевают украшений в виде круга: бусы, браслеты, кольца [ОПП, с. 52] и пояс [ФА ПГУ. П. 263, с. 5, Носонова Е. Я., 1913 г. р., д. Вонг]. Как пишет Н. А. Лавонен, “круг — заклинательное пространство, возводящее вокруг человека невидимую преграду, делает его недосягаемым для злых духов”11.
Огонь, согласно первобытному мировоззрению, является сильным катартическим средством, помогающим избавиться от воздействия враждебных сил. Вероятно поэтому как отгонное средство в свадебном обряде используются свечи. Например, “родители невесты встречаютъ жениха и его родню съ несколькими зажженными свечами” [Ефименко, с.77]. Совмещение семантики круга и огня происходит в обряде хождения со свечами вокруг аналоя с новобрачными ФА ПГУ. П. 263, с. 68].
Стрельба из оружия на свадьбе также является магическим средством для отгона враждебных сил, способных навредить невесте и самому обряду. Е. Г. Кагаров сравнивает его с древнеиндийским свадебным обычаем пускать палочку в воздух, чтобы пронзить глаза демонов, смотрящих на невесту12. Нам кажется, что стрельба входит в ряд таких действий как крик, стук, звон, разбивание, с общей семантикой “шум”, имеющих отгонную функцию. Подобные ритуальные акты встречаются и в свадебном обряде Пинежского района [Чирцов, с. 354; Ефименко, с. 77 — стрельба; ОПП, с. 53 — стук в ворота].
Действия с веником в народном сознании также связаны с предохранением и защитой. Так во время одного из напряженных моментов свадебного обряда — невестиной бани — девушки разметают веником дорогу перед идущей невестой [ФА ПГУ. П. 303, с. 7]. Участие веника в ритуально-магических приемах основано на представлении о том, что он наделен демоническими и апотропейными свойствами, так как является банной утварью (нечистое место)13.
Качание можно назвать еще одним приемом отвращения вредоносной силы. Например, в сурско-карпогорском обряде на посидках “подруги невесты качаются из стороны в сторону, а она рыдает в голос” [Колпакова, с. 125].
Перегораживание дороги новобрачным мы также рассматриваем как апотропеический акт. На наш взгляд, это пример имитационной магии: для того, чтобы предотвратить препятствия, которые может учинить нечистая сила, участники обряда устраивают их сами [ОПП, с. 62; Колпакова, с. 136].
Перейдем к следующей большой группе актов, обозначенных Е. Г. Кагаровым как побудительные или продуцирующие. Цель их — усилить фертильные способности новобрачных и приобрести какие-либо положительные ценности. Эта категория обычаев в свою очередь подразделяется на несколько групп: карпогонические (оплодотворяющие) акты, синдиасмические (соединяющие) акты, апохористические (отделяющие) акты, инициационные (посвящающие) обряды, катартические (очистительные) акты и мантические обряды14.