Принцесса (указывает на администратора кивком головы). Вот за этого. Подите сюда! Дайте мне руку.
Администратор. С наслаждением! Хе-хе…
Принцесса. Не смейте хихикать, а то я застрелю вас!
Свадьбу она назначает как можно скорее – через час. Далее мы наблюдаем, как Медведь порывается это всё немедленно остановить, да и у короля вроде как появляется надежда на другой исход их любовной истории, но нет – юноша поступает не умнее принцессы: он просит руки сразу у двух фрейлин, Оринтии и Аманды, даже не замечая, что их две. Ясно, что он это делает, нисколько не подумав о бедных девушках, а думая только о причинённой ему обиде: «Меня не жалели, и я не хочу никого жалеть!» То есть мы отчётливо видим: всё, что делается и принцессой, и Медведем – совершается назло друг другу. Ими движет вовсе не холодный и рассудительный разум, а оскорблённое, разбитое сердце.
Трактирщик и придворная дама решают спасти ситуацию, ведь именно они понимают, что когда-то были точно такими же упрямыми, поэтому они не могут допустить, чтобы ошибку их молодости повторили эти двое. И вот, когда Эмилия должна войти с хорошей новостью, что ей удалось вразумить принцессу, она сообщает, что бракосочетание принцессы и министра-администратора состоится немедленно.
Король всё ещё питает надежду на Медведя, который должен наконец-таки прекратить начавшееся. Это ему подсказывает его отцовское чувство. На этот раз Медведь прерывает творящееся безумие, пожелает остаться наедине с принцессой для объяснения. Король, по свойственной ему манере, хоть и оставляет их вдвоём, но решает подслушивать разговор у замочной скважины, поскольку король должен быть в курсе всего, тем более когда дело касается его собственной дочери, которую он до сих пор не может выпустить из-под собственного крылышка.
На признание Медведя о своём волшебном превращении принцесса даёт несколько неожиданный и странный, как это может показаться на первый взгляд, ответ: она просит отца уехать как можно скорее. И даже король, ужасаясь, что с ним происходит что-то доброе, предлагает оставить юношу у себя, даже если он стал медведем. Но принцесса даёт краткий и вразумительный ответ, объясняющий всё: «Нет! Я его слишком люблю для этого».
К концу второго действия, когда почти все уже уехали, а Медведь остался один, появляются хозяин и хозяйка, которые видят не свадьбу, а горе. Радость на их лицах сразу сменяется печалью. Они понимают, что все действия, проделанные волшебником, оказались напрасны. Хозяин не может назвать Медведя никак иначе, как трусом, который не смог осмелиться поцеловать принцессу, ведь если бы он по-настоящему любил её, то он совершил бы это, невзирая ни на какие преграды и препятствия: «Не любил, иначе волшебная сила безрассудства охватила бы тебя. Кто смеет рассуждать или предсказывать, когда высокие чувства овладевают человеком? Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из любви к ближнему. Из любви к родине солдаты попирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются на небо и ныряют в самый ад – из любви к истине. Землю перестраивают из любви к прекрасному».
То, что юноша из любви к девушке отказался от неё, для волшебника ничего не значит. Хотя на мой взгляд, такое смог бы сделать человек, который действительно способен по-настоящему любить, ведь надо иметь нескончаемою самоотверженность, чтобы осмелиться пожертвовать своим счастьем ради благополучия и спокойствия дорого тебе человека. Но хозяин настолько раздосадован случившимся, что решает больше ни в чём не помогать Медведю. Наоборот – он начнёт мешать юноше изо всех сил.
Приняв окончательное решение во что бы то ни было поцеловать принцессу, то есть буквально пойти на смерть ради любви, на самопожертвование во имя неё, молодой человек предлагает охотнику убить сотого, долгожданного для него медведя, на что тот охотно соглашается.
В начале третьего действия на летней террасе мы застаём трактирщика, который снова общается с помощью передачи мыслей на расстоянии со своих другом-монахом. Именно отсюда мы и узнаём, что же случилось за последнее время со всеми, кто тогда уехал из трактира. Шварц использовал здесь очень интересный и необычный ход, чтобы рассказать своим читателем о произошедших событиях. И так, нам становится известно следующее: прошёл уже целый год; несмотря на то, что без Трактирщика «гостиница как тело без души», он всё равно рад, что вернулся домой, к тому же он наконец-таки женился на Эмилии; министр-администратор «теперь принц и силён, как бес» из-за власти над деньгами, «что хочет, то и делает»; охотник как прежде не охотился, так этого и не делает, но зато женился на одной из фрейлин – на Аманде, и родилась у них дочка, которую они назвали Мушка; ученик охотника также женился, но на другой – на Оринтии, и родился у них мальчик, которого они назвали Мишень; принцесса страдает, болеет.
И на славной, сказочной ноте, когда трактирщик рассказывает, что небогатым семьям начали сдавать тыквы под дачи, где они могут и жить, и есть, входит принцесса, которая сообщает ужасную новость, что она сегодня умрёт оттого, что нет ей счастья: «Как человек вдруг понимает, что влюблен, так же сразу он угадывает, когда смерть приходит за ним». Поэтому она просто зашла попрощаться. Ужаснувшись от случившегося, трактирщик зовёт всех друзей, и на его обращение вмиг появляются хозяин с хозяйкой. Далее мы узнаём, что, оказывается, вовсе не администратор не пускает медведя к бедной принцессе, а сам волшебник, который желает, чтобы «принцесса спокойно и с достоинством встретила свой конец»: «Чудеса подчинены таким же законам, как и все другие явления природы. Нет такой силы на свете, которая может помочь бедным детям». Он сделал всё, чтобы юноша не приблизился к принцессе: обратил против Медведя и природу, и животных, и даже злых волшебников. Волшебник считает, что «и в трагических концах есть своё величие: они заставляют задуматься оставшихся в живых». На что Эмилия высказывает абсолютно разумную и здравую мысль: «Стыдно убивать героев для того, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных». Мы видим, как суровая придворная дама, скорее походившая на мужчину в юбке, постепенно становится после замужества любящей женщиной, способной не только давать и исполнять приказы, но и сопереживать, сочувствовать, сострадать.
К всеобщему удивлению, короля застают за игрой в карты в весёлом расположении духа. Сразу возникает мысль, что, скорее всего, он так себя ведёт, потому что ничего не знает о случившемся. Но нет. Он специально делает вид, как будто бы всё благополучно, потому что считает, что никак не может исправить ситуацию, не может прогнать принца-администратора, этого мошенника, разбойничьему кошельку которого теперь служит всё в королевстве. Отец, который всегда сдувал пылинки со своей дочки, сейчас же ведёт себя крайне холодно по отношению к ней: «Принцесса умрет? Ну и пусть. Едва я увижу, что этот ужас в самом деле грозит мне, как покончу самоубийством. У меня и яд давно приготовлен. Я недавно попробовал это зелье на одном карточном партнере. Прелесть что такое. Тот помер и не заметил». Но королевская свита заботится и беспокоится вовсе не о нём, а о принцессе. Отсюда возникает с их стороны какой никакой, но бунт: первый министр обзывает величайшего из королей всего лишь генеральским титулом, обращаясь к нему «ваше превосходительство», называет короля не величайшим, а просто выдающимся, признаётся, что слухи о его святости преувеличены и что он вовсе никакой не почётный папа римский. Король настолько обижен, что призывает на помощь своего верного слугу – палача. Но, увы, он не сможет выручить короля, так как сейчас работает в газете – пишет стихи. Тогда, в середине третьего действия, король обращается к министру-администратору, который за последний год ещё больше обнаглел: он называет его не королём, а корольком. Ещё большее омерзение вызывают высокомерные выражения, которые то и дело мелькают в его репликах: «…, как я это называю». Министр-администратор сообщает, что, по словам врача, «никаких болезней, приключившихся от любви, у принцессы не обнаружено», то есть все могут быть спокойны.
Меняет ситуацию только что вернувшийся от доктора охотник, который ходил к нему за успокоительными таблетками, так как боялся заболеть от беспокойства. Он извещает всех, что доктор сбежал и оставил только записку со следующим содержанием: «Спасти принцессу может только чудо. Вы ее уморили, а винить будете меня. А доктор тоже человек, у него свои слабости, он жить хочет. Прощайте. Доктор». Примечательно, что только к охотнику министр-администратор проявляет снисходительность и сдержанность, и то не потому, что охотник заслужит чем-то его уважение, а лишь из страха быть застреленным им. Король же реагирует на известие о сбежавшем докторе так, как совершенно не подобает королю: он убегает, как капризный, испуганный ребёнок, заткнув уши, не желая ничего слышать.
Затем входит сама принцесса: она пытается всех успокоить, просит о том, чтобы все вели себя, как ни в чём не бывало. Очень выбивается из общего контекста сказки жуткое описание смерти, которое вызывает холод в груди и страх в глазах: «Смерть-то, оказывается, груба. Да еще и грязна. Она приходит с целым мешком отвратительных инструментов, похожих на докторские. Там у неё лежат необточенные серые каменные молотки для ударов, ржавые крючки для разрыва сердца и еще более безобразные приспособления, о которых не хочется говорить». Но именно оно даёт понять, что таким способом автор решил описать нам взросление героев сказки.
Принцесса настолько была несчастна всё это время, что даже диалог с фрейлинами об их не такой уж и счастливой семейной жизни вызывает у неё небольшую зависть, перемешанную с досадой: «Счастливицы! Сколько надо пережить, перечувствовать, чтобы так измениться! А я все тосковала, да и только».
И вот появляется он… Медведь. Одновременно с его приходом все остальные, наоборот, уходят, чтобы дать возможность этим двоим наконец побыть наедине. Перед читателем предстаёт трогательная, сентиментальная, лирическая сцена: Принцесса до слёз рада видеть Медведя, она открывает ему тайну, предназначенную только для самых близких, то есть только для него – это признание в любви. Из-за этого сильного чувства она готова простить ему всё, даже если он превратится в медведя, лишь бы он не уходил, только бы он не оставил её больше одну.
Как и в первом действии, каждое их слово слышала хозяйка, но на этот раз уже стоя за деревом: «Бедные дети, бедные дети! Что может быть печальнее! Жених и невеста, которым не стать мужем и женой». Свои поступки пытается ей объяснить её муж: «Таким уж я на свет уродился. Не могу не затевать, дорогая моя, милая моя. Мне захотелось поговорить с тобой о любви. Но я волшебник. И я взял и собрал людей и перетасовал их, и все они стали жить так, чтобы ты смеялась и плакала. Вот как я тебя люблю. Одни, правда, работали лучше, другие хуже, но я уже успел привыкнуть к ним. Не зачеркивать же! Не слова – люди». Хозяин, понимая, что он, на свою беду, бессмертен, осознаёт, что ему придётся пережить свою жену и затосковать навеки: «Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут себе, как будто они бессмертны, – смерть иной раз отступает от них». Можно догадаться, что произнеся эти слова, волшебник понимает, что всё сказанное им относится не только к нему самому и его жене, но и к другим двум влюблённым – Медведю и принцессе! Поэтому он находит сказочный способ сделать так, чтобы смерть отступила от принцессы: хозяин погружает всех, кроме этих двоих влюблённых, в утешительный сон: «На свете нет никого, кроме двух детей. Они прощаются друг с другом и никого не видят вокруг. Пусть так и будет. Спите, спите, друзья мои. Спите. Проснетесь – смотришь, уже и пришло завтра, а все горести были вчера. Спите».
Отдельного внимания заслуживает сцена, наступившая за момент до всеобщего сна – монолог Эмилии, где она рассказывает об удивительных странах, о которых она вычитала в романах. Мы понимаем, что это точное описание нашего реального мира, нашей повседневной будничной жизни, где всё однообразно и серо, где смерь выглядит понятной и простой, где «одно вытекает из другого», а какие-либо необыкновенные события случаются крайне редко. Волшебник, в ответ Эмилии, призывает нас, читателей, «принимать жизнь такой, как она есть», то есть со всеми чудесами, сказочными событиями, волшебными превращениями.
Единственный, кто не спит, это охотник, ведь он пообещал Медведю застрелить его, когда произойдёт это магическое превращение. И вот, к концу третьего действия, когда принцесса целует Медведя, происходит настоящее чудо – Медведь остался человеком! «Любовь так переплавила его, что не стать ему больше медведем», – радостно объясняет случившееся хозяин.
От такого счастья у волшебника наступает переизбыток сил, поэтому он опять начинает вытворять различные шалости. Хозяйка снова негодует на проделки своего мужа, намекая, что уж лучше бы он сделал что-нибудь полезное для влюблённых. На этот раз хозяин прислушивается к просьбе жены и превращает министра-администратора в крысу, а короля – в облачко, потому что даже в птичку не получилось. На первый взгляд может показаться, что это немного несправедливо или даже бесчеловечно – превращать короля в кого-то, ведь он отец принцессы как никак. Но подумав ещё, можно понять, что автор делает это с персонажем заслуженно и вполне оправданно: король, кем бы он ни приходился принцессе, вобрал в себя худшие черты сказочного героя, не изменился по ходу пьесы, да к тому же не выдержал испытание любовью к своей дочери – он просто убежал, не пытаясь даже помочь принцессе, думая только о себе, тем самым сдавшись.
Заканчивается сказка жизнеутверждающим призывом волшебника, к которому стоит нам, людям, прислушиваться почаще: «Любите, любите друг друга, да и всех нас заодно, не остывайте, не отступайте – и вы будете так счастливы, что это просто чудо»!