Каран и сама была близка к тому, чтобы закричать. Какими безжалостными, пустыми, грубыми были эти поверхностные слова поддержки или упрека. Знаю. Но я должна их произнести.
«Ренка, у тебя есть Лили и малыш в утробе. Ты мать – ты должна быть сильной. Можешь в другое время поплакать. Но сейчас не время выпускать свои чувства, так ведь? Ты должна взять себя в руки».
Ренка моргнула и сглотнула комок в горле. Затем она выпрямилась.
«Да, сэмпай».
«Хорошо, что ты понимаешь. В следующий раз будь осторожней».
«Конечно».
Лили переводила взгляд с Каран на мать.
«Мадам, вы – сэмпай мамы?».
Ренка мягко притянула к себе дочь. «Да. Она – мой сэмпай по жизни. Хочу, чтобы в будущем она много чему научила».
«Мадам, вы, наверное, совсем старенькая».
Каран и Ренка переглянулись и расхохотались почти одновременно.
«Как грубо, Лили» - воскликнула Каран. «Это не правда. У нас с твоей мамой разница всего – о, в восемь лет. Думаю, я довольно стара».
«О, Каран!». Ренка, смеясь, мягко вытерла слезы. «Нет, Каран, я правда благодарна. Кто знает, что случилось бы, будь я одна. Я бы, наверное, извелась вся от тревоги».
«Ты не настолько слаба» - твердо произнесла Каран. «К тебе бы вернулись материнские силы и без меня. И – знаешь, Ренка, это может показаться временным решением, но почему бы нам не подождать Гетсуяку-сана еще немного? Мне кажется, еще рано терять надежду».
Наверное, это и правда было временной мерой, отрицанием правды. Но иногда необходимо что-то, облегчающее сознание и скрывающие страшную правду. Как ложка сахара в чай.
Ренка поставила кружку и медленно кивнула.
«Да, да... ты права. Слишком рано сдаваться... абсолютно верно. Я подожду его еще немного. Может, он вернется домой завтра».
«Верно». Каран почти вздохнула. Пока Ренка не сможет убедиться в том, что Гетсуяку цел, она будет продолжать ждать мужа, а Лили отца.
Слишком рано терять надежду. Но неопределенная надежда приносила боль.
Каран почувствовала, как Ренка похлопала ее по руке. Пальцы Ренки были мягкими и теплыми.
«Каран, я не сдамся. Даже если он не – Гетсуяку не придет домой... мы вдвоем, - нет, втроем будем жить вместе. Я рожу ребенка Гетсуяку. Я выращу и воспитаю его».
Взгляд Ренки сиял силой. Не осталось ни следа от недавних слез.
«Меня поддерживают такие люди, как ты, так что со мной все будет хорошо. Я сделаю то, что должна. Я все-таки мать».
«Ренка!». Каран обхватила руками тонкую шею Ренки. «Ты потрясающая мать. Лучшая».
Взгляни на нас, судьба. Посмотри, какими сильными мы можем быть. Нас не поглотить. Мы выстоим и продолжим жить. О, Судьба, Номер 6, мы не покоримся; нас не раздавить.
«Каран, на самом деле, я беспокоюсь за одного человека» - голос Ренки потяжелел.
«Йоминг, да?».
«Да, мой брат.... Интересно, что он пытается сделать. У меня просто такое мучительно чувство, что – он сюда приходил?».
«Да».
«И как он?».
«Ну, как бы сказать... выглядел взбудораженным».
Они услышали крик. Он исходил снаружи, от входа. За ним последовал звук падения. Каран встала и поспешила к двери. Она выглянула сквозь ставни. Группа людей склонилась в свете уличного фонаря. Полная женщина обняла одного из них. Каран ее помнила. Женщину звали Кока, она владела таверной. Молодой человек у нее на руках походил на ее второго сына. Он был шумным юношей, копией матери, посвятил себя работе в таверне и помощи матери. Иногда он заглядывал в магазин Каран. В прошлый раз он скупил все масляные булочки, со смехом пояснив, что это его мать их полюбила. Каран не знала его настоящего имени, но помнила, что его называли «Хороший Парень Аппа».
Половину лица Аппы заливала кровь, он лежал на руках у матери с закрытыми глазами. Он не шевелился. Казалось, он не дышал.
Каран выбежала на улицу.
«Кока, что случилось?».
«О, Каран! Мой сын – они забрали моего сына».
«Кто?».
Один из мужчина ударил кулаком воздух. «Армия. Солдаты стреляли в нас».
Каран почувствовала толчок, будто ее молнией ударило. Минуту ей казалось, что она с грохотом упадет на мостовую. Но в реальности она сжала руки, приказывая ногам крепко стоять и держать ее на земле.
Я знала. Я знала. Я знала это.
«Армия? О чем ты? Такой вещи, как армия, не существует!» - сквозь слезы вопила Кока.
«Ее не должно было быть, но она есть. Они не были одеты как офицеры Бюро Безопасности. Они были в военной униформе. И – и эти парни, они... они начали в нас стрелять...».
«Стойте!» - резко произнесла Каран. «Дайте мне больше деталей. Вы пошли к ратуше, верно?».
«Ага. В интернете появились призывы. Мы пошли из-за них».
«Призывы...».
«Они касались этого страшного загадочного заболевания. Столько горожан умирает, а власти ничего не делают. И вот вам – мэр и все большие шишки уже сделали себе прививки и собираются бросить всех остальных. Как могли мы это допустить? Поэтому мы штурмовали Мундроп. Видели бы вы сколько там было людей. Казалось, они со всего города собрались. Даже жители Хроноса. Мы слились в одну огромную толпу и направились к Мундроп. Наш план заключался в том, чтобы проникнуть внутрь и встретиться с мэром. Так говорилось в сообщении. Там было написано защищать собственные жизни и заполучить вакцину. И это не все».
Мужчина сглотнул и еще сильнее потряс кулаком.
«Нас все время принижали. У нас условия жизни и в половину – не, и на одну десятую не так хороши, как в Хроносе. Хотя мы одинаковые граждане. Все это время мы бездействовали, считая, что ничего не поделаешь. Мы все считали, у нас нет выбора, кроме как смириться. Но с меня хватит. Ходит ужасное заболевание; я не собираюсь оставаться без средств борьбы с ним».
Еще один мужчина поднялся на ноги. Кровь пропитала тряпку, обмотанную вокруг его головы.
«Да, верно! Им следует и о нас подумать!».
«Дайте нормально послушать вашу историю» - попросила Каран. «Так вы все штурмовали Мундроп. Там было много людей и неожиданно появилась армия. Вы это хотите сказать?».
«Точно. Должен сказать, я был удивлен. Там даже танки были. Такая странная техника тускло-золотистого цвета. По крайней мере, мне кажется, что это танки. Впервые в жизни их увидел... но я уверен. А прямо перед ними построилось огромное войско... построилось со словами «Это предупреждение. Немедленно освободите эту территорию». Они повторили это несколько раз. «Это предупреждение. Немедленно освободите эту территорию»».
В глазах мужчины вспыхнул страх.
«Само собой, мы не ушли. Некоторые пытались сбежать, но многие кричали и требовали прорываться вперед. Поэтому мы просто – то есть, мы не думали, что нас атакуют. Мы – горожане. И, как я и сказал, там были люди не только из Затерянного Города или других районов; жители Хроноса тоже присутствовали. Элита и их семьи. Я и подумать не мог... что город использует военную силу против собственных граждан».
«Но город использовал» - мягко произнесла Каран. Он слишком легко выстрелил в собственных жителей.
Суд для тех, кто не подчиняется.
Наказание для непокорных.
Номер 6 показал свой истинный цвет. Он сбросил костюм, который до сих пор носил так умело.
Смерть тем, кто не может смириться.
Расплата для повстанцев.
«Аппа был рядом со мной, когда его подстрелили, прямо в голову. Он ни звука не издал, просто упал... все запаниковали и начали пытаться выбраться оттуда. Ох, вы не поверите. Мы несли Аппу по очереди... и бежали изо всех сил. Добравшись сюда, мы сели...».
Кока подняло лицо к небу и закричала.
«О, мой сын холодеет! Почему! Почему это случилось? Мой сын!». Ее мучительные крики не звенели, их поглощало ночное небо.
«Эй! Кажется, народ снова собирается под Мундроп». Мужчина, который сидел, уставившись в ноутбук издал боевой клич. Все, кроме Коки, посмотрели на него.
«Похоже, теперь там в два – нет, три раза больше людей. Они все пришли за вакциной. С таким количеством людей ни Бюро Безопасности, ни Армия ничего не смогут сделать. Они не могут просто перебить всех горожан. Пришло время попросить мэра выйти из Мундропа, чтобы провести переговоры».
«Все собираются... это правда?».
«Да. Люди снова собираются вместе, и в этот раз они хотят силой вытащить мэра. Это наш первый и последний шанс. Пришло время. Вот так». Голос мужчины был надтреснутым, взгляд блуждал по монитору компьютера.
«Да, пора».
«Пойдемте еще раз. Мы не можем допустить, что смерть Аппы оказалась напрасной. Если мы отступит, за что же умер Аппа?».
«Не только Аппа. Моя кузина и мать умерли от этой болезни. Нельзя, чтобы души умерших остались неотомщенными».
«Моя младшая сестра тоже умерла. Она так быстро ушла. Представляете, как я разозлился? Если бы только у меня была вакцина, если бы город быстрее с этим справился, она бы не погибла».
«Верно, пойдемте».
«Да!».
Мужчины поднялись. Они переглянулись и побежали. Осталась только женщина и мертвец.
«Мой сын умер. Он отправился в путь один, без меня» - продолжала стенать Кока. Ее голос стелился вдоль земли и заползал по ногам Каран.
Я знала. Я знала. Я знала. Люди погибли. В ближайшем будущем еще больше людей погибнет.
«Каран» - произнесла позади нее дрожащим голосом Ренка. «Что произойдет? Призывы в интернете... это дел рук моего брата?».
Каран развернулась и схватила Ренку за плечо.
«Ренка, как мне связаться с Йомингом? Возможно ли это?».
Ренка быстро покачала головой. «Нет. Я ни дозвониться на его мобильный не могу, ни до е-мейла достучаться. Думаю, он отказывается выходит на связь».
«Понятно...».
«Мама? Мадам?». Лили вытянула руку и указала вниз по улице. Темные фигуры появлялись отовсюду из переулков, собираясь в черную толпу.
«К ратуше, к Мундроп».
«Мы должны получить вакцину».
«Они не могут просто смотреть, как мы умираем».
«Да! Они этого от нас ждут?».
«Давайте, народ. Собираемся!».
Крики и звук шагов столкнулись и слились, превратившись в рев. И где только в городе дремала эта энергия?
Боже, все в этом проклятом городе такие послушные и наивные, как-то пробормотал Йоминг. У них не было сил даже усомниться в приказах поступающих свыше. Они не пытаются думать. Они просто идут по пути наименьшего сопротивления, выпалил он, его слова были полны отчаяния и презрения.
Но теперь земля дышала жаром и готова была взорваться. Такая огромная сила все это время была скрыта. В Номере 6 не должно было быть и намека на волнение, недовольство или тревогу. Но они затаились в городских глубинах. То, что текло, скрытое под землей, готово было взорваться. Это было почти чудо.
Возможно,этот мир и правда изменится.Возможно – но нет. Это не то. Не так. Не правильно. Чудо в оболочке из крови и страданий – это не чудо.
Йоминг предсказал падение Номера 6. Он кричал о разрушении Святого Города. Но о создании он ни слова не сказал. Он не уточнял, какой мир хотел создать здесь, на месте Номера 6 после его гибели. Ни единого слова.
Каран прижала руку к сердцу, которое бешено стучало.
Жалобный крик Коки затерялся в грохоте и разлетелся на куски. Его никто не услышал.
«Ренка, пожалуйста, возвращайтесь в магазин. Закройте дверь и оставайтесь с Лили в комнате».
«А Вы, мадам?».
Каран присела на карточки перед Лили.
«Я отведу Коку домой. Я скоро вернусь. Позаботься о своей матери, пока меня нет, хорошо?».
«Хорошо!».
Она поцеловала Лили в щеку. Потом на миг прикрыла глаза. За закрытыми веками вспыхнула улыбка Сиона. Каран глубоко вдохнула ночной воздух и открыла глаза.
Глава 4
Как вечерний бриз.
Тысячу лет печальная Офелия
Струится призраком по ртути черных вод.
Тысячу лет сладчайшее забвение
Романс бормочет, как вечерний бриз поет.[41]
Нэдзуми упал медленно и тихо. Сиону казалось, что он смотрит фильм в замедленной съемке. Старый, не цветной фильм...
Тупой удар в грудь. Нэдзуми упал на него. Сион почувствовал на своих руках его вес и тепло. Неожиданно к черно-белому экрану вернулись отвратительные цвета реальности.
Нэдзуми свалился Сиону на руки, повиснув на них всем телом. Сиону в нос ударил запах крови.
Нэдзуми...
Но вслух он ничего не произнес. Сион не мог понять, что случилось. Он просто не мог. Что это? Что произошло? Солдаты направили на них оружие. Винтовки. Привязанные к ним штыки светились сияющей белизной. Один из солдат высунул язык между губами.
В поток на лестнице влилась новая волна заключенных. Они отгородили Сиона от солдат. Один из них, огромный лысый мужчина, коротко вскрикнул. Он пошатнулся, ухватившись за свою грудь.
«Проклятье... вы это сделали». Здоровяк сделал два, три шага к солдату и неожиданно заревел. «Проклятье!».
Он бросился на солдата. В то же время раздался взрыв. Дым и пламя вырвались из аппаратной рядом с лестницей. Сион видел, как солдата взрывом отбросило к стене. Белый дым быстро заполнил коридор. Подобно гигантской белой змее, он скользнул по лестнице и пополз в холл.
Сион поднял Нэдзуми и пошел в конец коридора. Судя по движению дыма, проще всего сбежать было, наверное, вниз по лестнице. Но там был Отдел Управления Гигиеной.
Отдел Управление Гигиеной. Из плана здания Сион знал, что там находился простой медицинский кабинет. Он вошел в распахнутую дверь. Сион прикрыл ее за собой, чтобы дым и огонь не просочились внутрь.
Он споткнулся. Тело Нэдзуми почти выскользнуло из его хватки. Сион попытался схватить его, но упал вместе с ним. Он инстинктивно выбросил руки вперед и заметил, что от них на полу остался красный след. Его ладони были окрашены кровью – кровью Нэдзуми.
«Нэдзуми!».
Он не удержал крика. Слова продирались сквозь его горло и стремились вперед.
«Нэдзуми, ты меня слышишь? Нэдзуми!».
Глаза Нэдзуми были закрыты, он не отвечал. Кровь вытекала из его плеча, текла по груди, стекала с руки и капала с пальцев.
«Нет, как – как такое возможно-». Он знал, что должен держать себя в руках. Он должен мыслить рационально. Он должен спокойно сделать то, что должен.
Знаю. Конечно. Да. Но я не могу шевельнуться. Мои разум и тело замерли.
«Нэдзуми, Нэдзуми. Пожалуйста, открой глаза». Он стиснул зубы.
Ты тупица. Сион услышал презрительный голос. Ты безнадежный идиот. Бесполезное ничтожество. Ты самодовольный, медлительный и глупый.
Инукаши? Это ты?
Ты даже самого дорогого тебе человека защитить не можешь? Ты способен лишь реветь, даже не пытаясь спасти его? Что ты должен показать после всего этого времени с Нэдзуми? Ты все такой же избалованный мальчик, каким был в Номере 6?
Он не знал, был ли это голос Инукаши или его собственный, но его строго отчитывали.