От этого зависят их жизни – жизни Сиона и Нэдзуми. Я не могу снова их подвести.
Писк-писк-писк.
Он заметил двух мышек у своих ног. Они вскарабкались по руке к нему на плечо. Гамлет и Крават. Думаю, так их зовут. Две зверушки с интеллектом и собственной волей.
«Вы пришли» - сказал он им. «Ну, старик, похоже, вспомогательные актеры на месте».
«Точно. Теперь нам надо идеально подготовить сцену и ждать, когда на нее выйдут главные актеры».
«Ага. Актеры века. Нужно поприветствовать их роскошными фанфарами».
Пьеса была одноактной, но, тем не менее, с размахом.
Надежда или отчаяние? Успех или неудача? Небеса или Ад? Жизнь или Смерть? Занавес уже поднялся на спектакле без сценария.
Теперь наш черед. Мы ждем вас, Нэдзуми.
Писк-писк, писк, писк, писк.
Усевшись на плече Инукаши, две мышки подняли голову и дружно верещали, будто звали кого-то.
* * *
«Остановились».
Нэдзуми слегка наклонил голову, озадаченный словами Сиона.
«О чем ты говоришь? Мы еще не остановились».
Лифт все еще поднимался. Он по-прежнему мягко скользил вверх. Сион слегка приложил палец к уголку его глаза.
«Нет, слезы. Смотри, они остановились».
Щеки Нэдзуми неожиданно запылали румянцем.
«Идиот. Не время наблюдениями заниматься. Если есть время надо мной смеяться, сконцентрируйся на чертовой двери. Неизвестно, что на нас нападет, когда она откроется».
«Я не смеялся над тобой. Я просто увидел, что они остановились-».
«Заткнись. Просто – заткнись».
Нэдзуми упрямо отвернулся в сторону. Его поза была как у надутого ребенка.
Сион нашел это забавным.
Холодный, ироничный, сильнее и красивее кого бы то ни было – таким человеком всегда был Нэдзуми, и этого не изменить. Но за этим скрывалась и такая ребяческая, эмоциональная сторона. В нем еще осталась какая-то незрелость, заставляющая волноваться, когда он не мог контролировать эмоции.
Сион впервые видел слезы Нэдзуми. Когда он увидел, как товарищ задыхается от невыносимого буйства эмоций, только одно чувство поглотило Сиона, и это была любовь. Не дружба или обожание. Не романтика или страх. Просто любовь.
Он чувствовал неконтролируемый приступ любви к слезам ранимости Нэдзуми. Он хотел защищать его ценой собственной жизни.
Вой ветра и звуки дождя отдавались эхом у него в ушах.
Это были звуки грозы. Чувства, которые он ощутил той ненастной ночью, когда впервые встретил Нэдзуми, вновь ожили в нем. И, как и много лет назад, эти чувства подталкивали его к действиям.
Я хочу защищать его ценой своей жизни.
Конечно, это было эгоцентричное и одностороннее желание Сиона. Нэдзуми не был настолько хрупким, чтобы нуждаться в его защите. Он узнал это намного позже. Это Сиона защищали. Так было всегда.
Звуки грозы не собирались стихать. Они все еще звучали живо.
Сион подумал о мальчике, который появился той ночью перед ним с заляпанным кровью плечом, почти как сейчас, разве что мальчик тогда был таким худым и нежным. Он был таким маленьким, и так серьезно раненым, что едва держался на ногах. Но несмотря на это, его глаза ярко сверкали и были полны жизни, в них не было и следа тени. Мальчик ни цеплялся за него, ни умолял о помощи. Наоборот, он хладнокровно изучал Сиона.
Что ты за человек?
Даже сейчас этот вопрос все еще стоял перед глазами Сиона. Он до сих пор не дал ответа.
Что я за человек?
Мой разум, моя страсть, моя глупость, моя жадность, моя справедливость – какую форму они принимают?
Он вытянул пальцы. На них запеклась кровь. Была ли это его собственная или того мужчины? Его ладонь и пять пальцев, запачканные грязно-красным.
Смогу ли я выстоять и посмотреть себе же в глаза?
«Я ужасно выгляжу» - вздохнул Нэдзуми. Он посмотрел в зеркало и недовольно нахмурил брови. «Волосы в беспорядке, лицо грязное – хуже не бывает. Даже ведьмы из «Макбета» ко мне бы и близко не подошли. Могу представить ужас на лице моего менеджера, если бы он меня сейчас увидел».
«По мне так ты вполне неплохо выглядишь».
«Сион, не надо пытаться поднять мне настроение. Блин, взгляни на меня, моему прекрасному лицу конец».
«А я и не знал, что ты такой нарцисс».
«У меня просто есть четкое представление о себе. Что красиво, то красиво. Неприглядное неприглядно».
«Ты сейчас только о внешности говоришь?».
Или ты и том, каковы люди глубоко внутри? Может ли твой взгляд различить даже внутреннюю красоту и уродство?
Мой разум, моя страсть, моя глупость...
Нэдзуми процитировал фрагмент из «Макбета», реплику ведьмы.
«Зло станет правдой, правда – злом. Взовьемся в воздухе гнилом».[36]
Лифт остановился. Сион уставился на дверь.
Его звали – он четко ощущал, что его зовет Сафу.
Сион.
Двери бесшумно открылись.
«Не выбегай сразу. Прими меры предосторожности». Рука Нэдзуми придержала Сиона, пока он выходил. Он слегка приволакивал ногу. Кровь остановилось, но рана, вероятно, была серьезной. Если слишком много двигаться, может снова начаться кровотечение. И Нэдзуми, и Сион были на пороге своего физического предела.
Сион.