Сион выпрямил спину и вложил больше силы в руки. Почему я подумал «воспоминания, будто он – кто-то из прошлого? Нэдзуми на руках у Сиона забормотал.
«Я слышал ветер».
«Ветер?».
«Ветер пел. Я слышал его песню». Нэдзуми поднялся. «Я уже слышал ее раньше. Но в это раз она была... четче. Такая нежная мелодия...».
«Что это была за песня?».
«Она...».
«Можешь спеть?».
«Я? Хм... ну. Интересно, смогу ли».
«Дай послушать».
Нэдзуми моргнул, его губы шевельнулись. Полилась песня с ритмичной мелодией.
Ветер душу похищает, люди сердце забирают.
О, земля, ветер и дождь. О, небеса, о, свет.
Оставьте все на месте.
Оставьте все на месте и
Живите здесь.
О душа, сердце мое, о любовь, мои истинные чувства.
Вернитесь домой, сюда,
И останьтесь.
Мышка замерла на плече Сиона. Она перестала шевелится и будто приросла к месту, затаив дыхание. Люди вокруг сделали то же самое. Люди, укрытые темнотой, зачарованно застыли. Их глаза были закрыты, а тела – полностью поглощены песней. Все замерло. Казалось, даже время остановилось. Голос Нэдзуми, его песня, будто впитались в них, окутали их, раскачали и вызвали ощущение того, что их тела и души парят.
Ветер душу похищает, люди сердце забирают.
Но я здесь останусь
Чтобы петь
Прошу,
Донесите мою песню.
Прошу,
Примите мою песню.
Песня закончилось и кто-то осторожно вздохнул. Он был не одинок. Тут и там во тьме звучали тихие вздохи. Нэдзуми медленно покачал головой.
«Такое чувство, будто я слышал ее раньше. Будто я слушал ее снова и снова когда-то давно. Кто-то научил меня ей».
Сион поднял голову и обратился к сидящему старцу.
«Эта песня как-то связана с Элиуриас?».
«Ты так думаешь, дитя?».
«Да». Как только он выпалил ответ, он почувствовал уверенность. Нэдзуми и Элиуриас были связаны. Старейшина прищурился, его взгляд блуждал в пространстве.
«Давно я ее не слышал. Я был убежден, что она исчезла из этих земель. Понятно – значит, еще остался кто-то, способный петь».
«Поет ветер». Нэдзуми вытер свои влажные губы тыльной стороной ладони. «Или ветер доносит чье-то пение. И я... слышу его. Я начал его слышать».
Старик кивнул. «С каких пор?».
«Совсем недавно. Да – незадолго до Охоты. Это третий раз. Когда это случается, мое сознание уплывает, это как помутнение какое-то... и появляется зеленый пейзаж... и тогда...».
Взгляд Нэдзуми обратился на Сиона. Его взгляд дрогнул. Сион вспомнил ту дождливую ночь, когда они с Нэдзуми встретились. Мальчик появился перед ним, промокший и залитый кровью. Он был таким хрупким, что Сиону казалось, будто он упадет от одного прикосновения. Привлеченный этой хрупкостью и яркими, такими необычными глазами, Сион протянул руку.
«Я обработаю твою рану» - эти слова слетели с его губ без тени сомнения, без колебаний. Он почувствовал, что должен что-то сделать. Ему казалось, что защитить этого мальчика – его долг. Он никогда больше не ощущал такого желания взять кого-то под крыло, ни до того случая, ни после.
Острый, яркий момент. Момент, оставивший след в его жизни. Каждый раз, когда Сион вспоминал о нем, его сердце билось быстрее.
Хрупкость, пробудившая в Сионе желание защищать – та самая хрупкость, от которой не осталось и следа при их воссоединении через четыре года – она снова вернулась в эти глаза.
Его сердце начало биться быстрее.
«Я не знаю» - продолжил Нэдзуми. «Я был еще юн и пробирался сквозь траву. И я видел... небо».
«Верно».
«Ярко-голубое небо. Это был прекрасный цвет. И жужжание крыльев... и песня. Не знаю, мужской это был голос или женский. Странный голос. Он звучал подобно ветру, летел над равнинами, стелился у земли или обрушивался с неба. Я... Я просто стоял там... слушал эту песню...».
Песня ветра, стелящаяся по земле и льющаяся сверху. Возможно...
«Может, это была песня-подношение?» - сказал Сион почти инстинктивно. Вспыхнувшая в голове идея воплотилась в слова и слетела с его губ. «Песня – подношение Элиуриас... восхваляющая или задабривающая ее... Я прав?».
Грудь старейшины поднималась и опускалась. Казалось, он сделал несколько глубоких вдохов. Он встревожен? Озадачен?
«Сасори» - позвал старик. Мужчина цвета песка материализовался пятном в темноте. «Обеспечь им еду и отдых».
«Роу-».
«У них, наверное, мало времени на отдых... но с этим ничего не поделаешь. Обеспечь им все, что они пожелают, постарайся изо всех сил».
«Почему?» - зло закричал Сасори. «Почему ты им помогаешь? Нэдзуми покинул это место. Он ушел, поклявшись никогда не возвращаться. Ему было запрещено возвращаться, так ведь?».
«Да».
«Но он вернулся. Еще и демона с собой привел. Роу, как ты не можешь понять? Он – само зло. Он приносит бедствия и разрушения». Палец Сасори указывал прямо на Сиона.
«Ты видел его глаза сейчас? Это были глаза зла. Глаза злобной тьмы. Этот демон управляет Нэдзуми».
«А теперь послушай». С Сиона было достаточно. «Ты все время повторяешься. Я лишь одарил тебя тяжеловатым взглядом, а ты выставляешь меня монстром. Грубовато, тебе не ка-».
Сасори оборвал его, замотав головой. Его лицо скривилось, как будто слова Сиона были проклятием.
«Само воплощение монстра. Роу, я не против Нэдзуми. Если ты прикажешь, я подчинюсь. Я дам ему поесть и отдохнуть. Но для него я этого сделать не могу. Если мы не убьем его сейчас, он навлечет на нас невзгоды. Он может полностью нас уничтожить».
«Сасори». Нэдзуми встал. «Иногда яд и лекарство получают из одного и того же растения. Иногда непонятно, яд это или лекарство, пока ты его не выпьешь. Верно?».
«...О чем ты говоришь?».
«Незачем выяснять так называемую истинную сущность Сиона, демон он или нет. Его сущность неважна. Прямо сейчас, меня заботит лишь то, чтобы он остался жив. Вот и все».
«Почему?».
Пальцы Нэдзуми ухватились за волосы Сиона.
«В его голове, Сасори, информация о внутренней структуре Исправительного Учреждения. Новейшие данные. Могу поспорить, точность, как у компьютера. Без этого я не смогу уничтожить Исправительное Учреждение».
«Уничтожить Исправительное Учреждение-». На лице Сасори читался шок. Всего на миг выражение, возникшее на лице мужчины цвета песка, сделало его похожим на человека. Он отреагировал на слова Нэдзуми так же, как Рикига и Инукаши. Ах, понятно, подумал Сион.
Его кожа и глаза были странного цвета, но в этом и заключалось единственное отличие. Мужчина тоже был из плоти. Кровь циркулировала по его телу, он излучал тепло. Он ощутит боль, если его ранить, у него были и чувства, и разум. Он был человеком, таким же, как все. Цвет кожи и глаз был слишком незначительным отличием, его можно было и не учитывать.
«Ты ведь, конечно, на самом деле не думаешь его уничтожать?» - спросил мужчина недоверчиво.
«Думаю» - коротко ответил Нэдзуми. «Фактически, это все, о чем я думал. Исправительное Учреждение – не просто тюрьма. Это еще и исследовательская организация, связанная с верхушкой Номера 6. Если мы его уничтожим, треснет и сам Номер 6. Мы используем эту трещину, как отправную точку, чтобы послать Номер 6 в могилу. И чтобы это сделать, мне нужен Сион. Я уже говорил, Сасори, я не позволю тебе так просто убить его».
Старейшина заговорил, опередив Сасори.
«Трещина уже могла появиться».
«Что? Ты о чем?».
«Номер 6 может распасться даже раньше твоего удара из-за Элиуриас».
«Роу!» - раздраженно рявкнул Нэдзуми. «Говори так, чтобы я понимал. Ты до сих пор ничего не прояснил».
«Нэдзуми, возможно, то, что ты вернулся с Сионом – это судьба. Возможно, это было предрешено заранее».
«Заранее?» - ответил Нэдзуми. «Кто вообще может решать, как я собираюсь жить? Хотел бы я на это посмотреть. Я никогда не склонюсь перед такими дешевыми словами как Бог или Судьба. Достаточно, Роу. Хватит играть словами. Заканчивай со своей мистической чепухой и ответь на мой вопрос. Ты участвовал в создании Номера 6, верно?».
«Да».
«Как?».
«Присядь. Ты тоже, Сион. Успокойтесь. Я дам вам воды. Вас, должно быть, жажда мучает». Не успел старейшина договорить, как перед ними появилась пара чаш побольше, наполненных чистой водой.
Сион почувствовал, что к нему вернулась сильная жажда.
Он не замечал, как сильно хотел пить. Ему казалось, что всю влагу из него выжали многочисленные впечатления. Он так хотел пить, что его горло саднило. Когда он недавно поил Нэдзуми, сам он пить не хотел. Он совершенно забыл о жажде. Но теперь его иссушенное состояние стало расплатой за это; ему казалось, что он горит.
«Вода-». Сион взял чашку двумя руками и жадно глотнул. Вода была холодной и вкусной, как та, что снова и снова подносил ему Нэдзуми во время борьбы с осой-паразитом – вода из ручья у руин Инукаши. У нее был тот же вкус. Она была восхитительной и освежила его.
Сион осушил чашу одним глотком. Ему налили еще. Сион был так благодарен, что готов был расплакаться.
«Хороша, правда?».
Сион активно закивал в ответ на вопрос Нэдзуми. Вода была слишком хороша, чтобы выразить это словами.
«Здесь есть подземное озеро. Множество минералов – Блин, тебя, наверное, жажда мучила».
Сион наконец-то остановился передохнуть после нескольких чашек воды. Старейшина, похоже, ждал его, потому что только теперь заговорил.
«Это займет много времени. Я не собирался рассказывать вам о всей моей жизни... но теперь мне придется. Хотя, перед этим... Нэдзуми».
Нэдзуми поднял лицо.
«Есть проход, ведущий в Исправительное Учреждение, но он открыт лишь частично. Учреждение установило дверь, блокирующую его. Она не открывалась десятилетиями».
«Я знаю».
«Ты можешь попасть в Исправительное Учреждение, только если откроешь эту дверь. Полагаю, ты в курсе?».
«Само собой».
«С этой стороны открыть ее невозможно. И со стороны Учреждения она никогда не откроется. Этого абсолютно точно не случится».
«На счет этой двери-» - легкая улыбка заиграла на губах Нэдзуми, - «не надо вежливо ждать, пока ее откроют. Надо заставить ее открыться».
«У тебя есть план?».
«Я не без подготовки».
«Я и не ожидал, что ты будешь действовать, не выработав стратегии. Но я не могу представить, как ты откроешь дверь».
«Сион». Нэдзуми присел на корточки и положил твердую руку на плечо Сиона. Пораженная мышка поспешно спрыгнула прочь. «Дверь, о которой мы говорим: это единственная точка на карте, связывающая пустое подземелье и надземный уровень. Ты же знаешь, где это?».
«Ага». В его голове всплыл поэтажный план Исправительного Учреждения, который Нэдзуми приказал Сиону заучить так, будто его жизнь от этого зависела.
«Ее местонахождение - po1-z22. Со стороны Учреждения, она отмечена как Точка Х».
«Ты помнишь схему электропроводки, подключенной к этой точке, верно?».
«Ага. Одиночная проводка, старая система. Вспомогательных цепей нет».
«Неоткрываемой двери не нужна тщательно продуманная система подстраховки» - сказал Нэдзуми. «Главное – эффективность. Удалит все, что не является абсолютно необходимым. И людей, и технику». Он усмехнулся. «Похоже, что так они и подумали. Но нам это на руку».
Нэдзуми щелкнул пальцами.
«Неоткрываемая дверь открывается. Мы ее распахнем. Роу, у нас своя битва. Тебе не о чем беспокоиться».
«Впереди ждет лишь смерть».
«Нас?».
«Многих людей. Множество людей может умереть, больше, чем вы можете себе представить. Наверное, вы единственные способны это остановить. Нэдзуми, судьба существует. Судьба свела вас вместе и здесь вы, благодаря судьбе. Судьбой была моя встреча с Элиуриас. Давайте начнем с рассказа. Слушайте внимательно и поскорее, иначе будет слишком поздно. Вам надо спешить...».
Затем старейшина начал говорить. Это была история Номера 6.
Сион и Нэдзуми прижались друг к другу и замерли, как дети, слушавшие рассказ дедушки о прошлом. Они навострили уши.
Это была история Номера 6.
Повесть о разрушении и созидании.
Глава 4
Оставьте упованья.
Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям.
Был правдою мой зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен.
Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наравне.
Входящие, оставьте упованья.[28]
Все началось неожиданно. Никто не в силах был это предсказать.
Все началось неожиданно, прямо посреди толпы, собравшейся на площади. Все началось, подобно взрыву газа, который слишком долго был сжат под землей.
День Святого Праздника, 2017. 12:15 дня. Площадь перед Ратушей (так же известной, как Мундроп).
Ветер был ледяным и колючим, но солнце светило ярко. Чистое небо было окрашено в яркий голубой цвет, подходящий для торжеств. У людей было легко на сердце. Они размахивали флагами и восхваляли Святой Город.
«Наш могучий Номер 6».
Площадь перед ратушей, на которой проходили все церемонии, была битком набита народом.
«Жарко» - пожаловать женщина, зажатая в толпе. Она было молодой и стройной. «Здесь столько, так и задохнуться можно».
«Это точно» - согласилась стоящая рядом с ней подруга. Она была низкой, с черными волосами. Он вздохнула, вытирая с носа пот. «Разве не ужасно, что даже пройти негде? Так отвратительно потеть зимой. Я вся липкая».
«Да, просто не верится. Зря только одевались».
«Я знаю».
Обеим едва ли приходилось когда-нибудь потеть. Они всегда жили в домах, где температура и влажность подстраивались под максимально комфортный уровень. Пот, стекающий по рукам и спинам, был для них невыносим. Жар толкотни в толпе они считали чрезвычайно неприятным.
Женщина с черными волосами надула накрашенные губы.
«Мой начальник сказал, я абсолютно точно должна участвовать в церемониях. Иначе мне зарплату урежут».
«Мне тоже. Босс приказал. Он сказал, я обязана придти. Если бы не это, меня бы здесь не было».
«Они узнают по твоей идентификационной карте, если ты не придешь, да? Ворота сканируют твой личный номер, когда ты через них проходишь... и я слышала, потом они сообщают тебе на работу».
Стройная женщина угрюмо кивнула и нахмурилась. Капля пота покатилась по ее щеке.
Ох, как неприятно. Хотела бы я принять душ и освежиться.
Черноволосая женщина продолжала изливать поток жалоб.
«Моя младшая сестра еще учиться, но она сказала, их всех собирают в школе, чтобы отвезти сюда».
«Правда? У нас же ничего такого не было?».
«Нет. Слышала, это только с этого года началось. Они хотят узнать, насколько ты предан городу. Сестра жаловалась, что если не участвовать, получишь отрицательные баллы в свою колонку Деятельности. Тебе пометят рангом Д. А значит, ты не сможешь получить дальнейшее образование или устроиться на работу. По-моему, это немного жестко, не находишь?».
«Так и есть. Они практически заставляют нас. И кстати говоря – в последнее время с этим перебор, разве нет? Что ни возьми, уровень преданности то, уровень преданности се. Мне это кажется каким-то странным-».
Стройную женщину неожиданно оборвали, схватив за руку. Белая рубашка. Серые брюки. Невзрачный мужчина средних лет.
«Ум, что-?» - начала было женщина.
«О чем вы сейчас говорили?».
«Простите?».
«О чем вы двое сейчас говорили?».
Женщины переглянулись. У них сердца в пятки ушли. «М-мы просто говорили о... знаете, о жаре... и все такое...».
«Правда? А мне показалось, вы выражали некоторое несогласие и недовольство по отношению к городу. Я не прав?» - прищуренные глаза мужчины блеснули. Говорил он учтиво, но огонь в его глазах был острым и жестоким. Женщины струсили. Страх пронзил их тела.
Бюро безопасности.
«Н-нет!» - запротестовали они. «Недовольство – нет – никогда, мы бы такого не сказали. Мы бы и не подумали о таком. Не мы, мы бы никогда...». Черноволосая женщина прижала дрожащие пальцы к груди. На ее глаза наворачивались слезы. Мама, Папа. Помогите.
«Неважно. Не позволите ли проводить вас двоих? Похоже у нас будет куча времени, чтобы выслушать вашу историю».
«Как Вы можете... это не... не...». Черноволосая женщина не в силах была больше это выносить и расплакалась. Стройную женщину тоже трясло.
«Позвольте вас проводить». Появился еще один мужчина в таком же костюме и схватил женщину за руку. Его пальцы были на удивление холодными.
Нет – это не честно, мы просто болтали. Мы просто высказывали мысли вслух.
Она была так поражена ситуацией, что даже не плакала, в отличие от подруги. Стройная женщина только дрожала.
«Тогда пройдемте». Глаза мужчины язвительно вспыхнули.
Мне страшно. Мне так страшно. Помогите, Мама, Папа.
-Ммгх.
Послышался сдавленный стон. Он исходил изо рта мужчины. Тот выпучил широко распахнутые глаза, открывая и закрывая рот, подобно рыбе. Его голос застрял в горле. Только губы шевелились. Его руки дернулись к шее. Лицо начало темнеть.
«Ч-что такое?».
Мужчина с холодными пальцами потянулся к ней.
Ааааа!!!
Женщина закричала. Ей казалось, что крик разорвет ее горло. Черноволосая женщина начала кричать почти в тот же миг.
«О, Боже!».
Мужчина перестал шевелиться. Он замер, рот и глаза так и остались открытыми. Им виден был его рот.
Шлеп.
Что-то с мягким звуком упало на мостовую. Что-то маленькое и белое...
Зуб.
Зубы мужчины выпадали у него изо рта один за другим. Его волосы тоже начали выпадать. Они седели и разлетались вокруг. Глаза мужчины закатились, он упал лицом на землю. Его тело дергалось в конвульсиях. На шее мужчины росло черное пятно. Оно превратилось в нарыв, а потом-
Несравнимо большая волна страха накрыла женщину. Ей казалось, что она с ума сойдет. Наверное, он уже потеряла рассудок. Наверное, она сошла с ума и потому видит то, чего не должно было быть. Ей оставалось лишь закричать. Ее пришлось повысить голос, чтобы излить как-то свой ужас. Иначе ее тело набухнет и лопнет. Она расколется.
Женщина глубоко вздохнула.
Ааааа!
Иииик!
Не успела женщина открыть рот, как крики и вопли раздались отовсюду. Они звучали тут и там. Голоса мужчин, визг женщин, вопли молодежи, крики стариков – все кругом извивалось, смешивалось и дергалось.
«Нееет!». Черноволосая женщина отчаянно дергала руками и ногами. Казалось, она исполняет какой-то буйный танец. «Кто-то – кто-то здесь. Внутри меня. Помогите - помогите мне-!». Ее зубы выпали, когда она открыла рот, чтобы закричать.
Шлеп, шлеп, шлеп.
На шее черноволосой женщины расползалось пятно.
«Это яд!» - говорил кто-то. «Бегите! Мы все отравлены».
Она услышала другой голос, произнесший «мы все умрем».
Это яд. Бегите. Мы все умрем. Это яд. Бегите. Мы все умрем.
Женщина переступила через упавшего мужчину и попыталась бежать. Но не успела она это сделать, как у нее перед глазами что-то блеснуло. Насекомое? Кто-то ткнул ее в спину. Толстая женщина споткнулась и упала рядом. Бегущая толпа безжалостно обрушилась на нее.
Это Ад. Надо выбираться отсюда – быстро – прямо сейчас. Неосознанно прижимая руку к собственной шее, женщина переступила через валявшиеся на земле тела и отчаянно ринулась бежать.
День Святого Праздника, 2017. 7:02 утра – Затерянный Город.
Каран занималась выпечкой. А точнее, краватами[29]. Она разделила тесто с миндальной крошкой на кусочки в форме галстуков. Она обжарила их, сбрызнула апельсиновым кюрасо[30] и, в качестве финального штриха, посыпала сахарной пудрой.
«Выглядят вкусно» - сказала Лили, глотая слюнки.
«Так и есть. Давай я отберу те, что не пойдут на продажу, и мы съедим их вместе с чаем. Или ты предпочтешь к ним теплое молоко, Лили?».
«Я хочу холодного молока. Я больше холодное люблю».
«Хорошо, так и сделаем. Холодное молочко, но не слишком много, иначе у тебя горлышко заболит. Но не забудь, Лили, перед этим-».
«Я должна помочь с магазином, верно?» - закончила девочка. «Я собираюсь действительно хорошо поработать. Мне нравится помогать Вам с магазином, мадам. Это интересно».
«Сегодня день Святого Праздника, так что дел будет много».
«Знаю. Сначала мне надо правильно сказать «здравствуйте и добро пожаловать», а потом сложить булочки и кексы в пакет».
«Мм-хмм. И не забудь сказать «пожалуйста, не стесняйтесь пользовать подносами на столе у входа. Вы можете класть на них покупки». А если покупатели – дети, или у них проблемы с руками или ногами, спроси их «достать это для Вас?».
«Здравствуйте и добро пожаловать! Пожалуйста, не стесняйтесь пользоваться... пользоваться...».
«Подносами на столе у входа».
«Подносами на столе у входа. Можете класть на них свои покупки. Достать это для Вас?».
«Блестяще, Лили! Вот это дух. И не забывай улыбаться».
Ноздри Лили одобрительно затрепетали. «Легко улыбаться, когда так хорошо пахнет. Мои щеки просто тают, вот так». Когда она ухватилась за собственные щеки, тень мелькнула в глазах девочки. Лили заговорила слегка упавшим голосом.
«Мадам?».
«Да, милая».
«Можно я и для папы возьму немного выпечки?».
«Конечно. Я отложу и для твоей мамы, и для папы – а что, Лили, что такое? Что-то случилось с Ренкой?».
Каран слышала, что мама Лили, Ренка, была беременна вторым ребенком. Возможно, что-то произошло. Жителям элитного района Хронос была обеспечена тщательная и скрупулезная помощь и лечение от специализированного медперсонала, от зачатия до рождения ребенка. Но жителям Затерянного Города о таком уровне медицинского обслуживания оставалось только мечтать. Смертность среди инвалидов, стариков и детей здесь была куда выше, по сравнению с Хроносом.
Каран ее жизнь в Затерянном Городе вполне устраивала. Но бесчисленное количество раз она сталкивался с тем фактом, что они находятся на самом дне строгой иерархии, созданной городом.
У нее по спине пробежал холодок.
Она ощутила холод не из-за осознания того, что они находятся на дне, но из-за реальности, в которой одни люди так подавляли и правили другими людьми. Не по себе ей стало и потому, что сама она не поняла этого раньше.
О, какой беззаботной она была.
Лили покачала головой. Ее красивые, льняные волосы всколыхнулись.
«Дело не в маме, а в папе».
«Гетсуяку-сан? С ним что-то случилось?».
«Ему пришлось идти на работу, хоть сегодня и Святой Праздник».
Святой Праздник был одним из самых почитаемых празднеств Номера 6. Образовательные учреждения и государственные организации, само собой, в этот день закрывались, как и большинство городских магазинов и офисов. Большая часть горожан собиралась на площади перед ратушей, чтобы восхищенно слушать речь мэра и отмечать рождение и расширение города. Участие с прошлого года стало обязательным. Заставив граждан проходить на площадь через ворота, власти могли сразу узнавать, кто из них участвовал в мероприятиях. В отношении любого отсутствующего горожанина, у которого не было для этого весомой причины, соответствующей установленным властями критериям, проводилось тщательное расследование. Ходили слухи, что это больше походило на допросы.
Каран казалось, что в эти дни в город давил все сильнее. Но все равно, многие участвовали в мероприятиях не из-за принуждения, а по собственному желанию. Они собирались по собственной воле и размахивали расшитыми золотом белыми флагами. По собственной воле – так ли это?
«Мадам, выпечка». Лили заморгала. Каран поняла, что сжала в кулаке крават.
«О, господи, один я испортила. Итак,» - быстро продолжила она, - «Гетсуяку-сан не смог взять выходной?».
«Нет...».
Святой Праздник был большим событием, но множество людей все равно, как обычно, пошли на работу, или просто вынуждены были работать. Каран была одной из них. Без работы она не могла жить. Торты и сладкие булочки прекрасно продавались в праздничные дни. Грубо говоря, в такие дни «деньги сами в руки шли». Каран решила использовать эту причину, чтобы не участвовать в церемониях в этом году. В свою Заявку на Не-Участие, которая нужно было предоставить заранее, она должна была внести описание работы, месячную прибыль и предполагаемую сумму, которую может заработать во время праздника. Она так же должна была лично сдать заявку. Хоть это и были дополнительные хлопоты и куда как легче было просто закрыть магазин и принять участие в празднике, Каран предпочла этого не делать.