Так ты и правда боишься чего-то? Это не связано с Исправительным Учреждением или Охотой. Может, это и ставит под угрозу жизнь Нэдзуми, но страха у него не вызывает. Тогда что-
Сион?
Инукаши нахмурился и тихо фыркнул.
«Чего я там, говоришь, боюсь?» - спросил Нэдзуми.
«Ничего-» - небрежно ответил Инукаши.
Он не знал наверняка, какие отношения у Сиона и Нэдзуми или какая у них связь, да и не хотел он это знать. Ему было все равно. Но он был уверен, что Сион никогда не станет врагом Нэдзуми. Этого не просто не может случиться. К тому же, разве может один рассеянный болван им навредить?
Инукаши вздохнул.
Ну, ладно, не важно. Что бы там ни было, я не хочу лезть в дела этих двоих еще больше, чем сейчас. Он махнул на Нэдзуми рукой.
«Иди домой».
«По-дружелюбнее».
«Даже если б мог, не стал бы .– Нэдзуми?».
Нэдзуми закрыл лицо обеими руками. Он пошатнулся и тяжело прислонился к стене, заскользил по ней спиной, пока не опустился на корточки. Он поднял колени и склонил голову.
«Нэдзуми, что случилось?».
Ответа не последовало.
«Эй, Нэдзуми. Хватит придуриваться. Пьесу репетируешь или как? Я тебе, знаешь ли, уроки актерского мастерства давать не собираюсь».
«Песня-».
«А?».
«Я слышу песню – опять-». Голос Нэдзуми дрожал, срываясь, Инукаши слышал тяжелое дыхание. Нэдзуми перешел на невнятное бормотание.
Ветер... душу похищает... люди... сердце забирают.
«Нэдзуми, что ты несешь? Возьми себя в руки!».
Так он чем-то болен.
Инукаши наклонился и положил руку на плечо Нэдзуми.
«Подожди здесь. Я позову Сиона».
Его схватили за запястье. Хватка была такой сильной, что Инукаши чуть не вскрикнул от боли. Нэдзуми приложил вторую руку к своему лбу и медленно поднялся. Он вздохнул.
«Эй, Нэдзуми».
«Я в порядке».
«Ты выглядишь не очень-то нормально – а, пофиг» - резко оборвал он себя. «Меня не касается, что там с тобой творится».
«Совершенно верно».
Нэдзуми отпустил руку Инукаши и сделал пару шагов. Походка была уверенной.
«О, да». Нэдзуми повернулся в дверях и помахал пальцами. Между ними была серебряная монета.
«Что - эй, только не говори мне, что ты-».
«Говорю, что так и есть. Скрытый отсек в заднике шкафа, а? А у тебя в комнате неплохие штучки, Инукаши».
«С-стой. Ты – ты открыл его?».
«Конечно. Одна серебряная монета. Я беру ее в уплату за дневную работу Сиона. И мешок с сухарями тоже».
«Сухари тоже?!» - взвыл Инукаши. «Ты, должно быть, шутишь, твою мать».
«Они не черствые и без плесени. Превосходный мешочек сухарей. Меня ждет чудесный дневной чай с ними. Спасибо».
Инукаши бросился на Нэдзуми, но дверь захлопнулась у него перед носом.
Он хоронил старую и тощую собаку.
Сион забросал могилу грязью и положил сверху камень, который Инукаши нашел среди щебня, в качестве надгробья. Он сложил ладони в молитве. Несколько щенков сели рядом с Сионом и помахали хвостиками над свежей могилой.
Он ощутил, что кто-то стоит позади. Поскольку шагов он не слышал, то мог сказать, кто это, даже не поворачиваясь.
«Что ты делаешь?» - спросил Нэдзуми.
«Выражаю свои соболезнования».
«Ты молишься за собаку».
«Он жил полной жизнью на этой земле. Думаю, это достойно восхищения».
Нэдзуми пнул щебень носком ботинка и кивнул.
«Ага, думаю, ты прав. Просто чудо, что он смог умереть здесь от старости. Он смог мирно умереть в мире, не позволяющем сделать этого достойным такого конца. Ага. Это достойно восхищения».
«Может, тоже за него помолишься?».
«Нет, спасибо. Если закончил, пошли уже домой. Ты ведь на сегодня работу завершил?».
«Ты упер эти сухари у Инукаши?».
Нэдзуми поднял палец и покачал им.
«Но-но. Принцу не стоит использовать такие грубые слова, как «упер»».
«Ты ведь упер их».
«За проделанную тобой работу. Компенсация за копание могилы. И это тоже». Между пальцев Нэдзуми возникла серебряная монета.
«Серебряная монета и мешок сухарей. Тебе не кажется, что ты его обдираешь?».
«Ничего. Я подкинул ему работу на два золотых. Можешь считать этот серебряник налогом. Ладно, давай купим сушеного мяса на рынке и пойдем домой».
Сион шел плечом к плечу с Нэдзуми. Щенки крутились у него под ногами и проводили их др окраин руин.
«А где Инукаши? Я его нигде не вижу».
«Он плачет».
«Это ты его до слез довел?».
«Он плачет по любому поводу. Разговаривает грубо, но он плакса. Наверное, уже все глаза выплакал из-за того, что позволил увести у него серебряную монету и сухари».
«Это ужасно» - озабоченно произнес Сион. «Эй, Нэдзуми».
«Хм?».
«На счет Инукаши... ум – может ли он быть-».
«Что там с ним?».
«Ум – нет, забудь. Прости».
Они поднялись по крушащимся каменным ступеням и направились на рынок, обрамленный бараками. Ветер дул им в лицо. Казалось, он забирал всю до последней капли теплоту их тел. Интересно, что сейчас делает Сафу. Надеюсь, она не мерзнет. Надеюсь, она не голодает.
Я люблю тебя, Сион. Больше, чем кого бы то ни было.
Он не смог ответить на чувства девушки. Наверное, никогда бы и не получилось. Он не мог любить Сафу так, как она хотела. Но он мог любить ее по-другому.
Сафу, останься живой. И жди меня. Пожалуйста.
Ветер усилился.. Он вздрогнул от холода.
«О чем думаешь?». Нэдзуми с развивающимися на ветру волосами покосился на него.
«О Сафу».
«Я бы сказал не волноваться – но, наверное, это тяжело. Только ничего хорошего из этого не выйдет. Просто помни это».
«Знаю».
«Натяни шапку пониже. Здесь Утилизаторы. Будет весьма проблемно, если они решат заговорить с нами».
Не успел Нэдзуми закончить предложение, как от пьющей у бараков компании к ним подошел дородный мужчина.
«Минутку, ребятки».
Это без сомнения был тот же мужчина, от которого Сион убегал в прошлый раз. Сиону запомнилось тату со змеей у него на руке.
«Эй, да это ж те наглые малявки. Какая встреча, а, ребятки? Я вам обеспечу веселое времечко».
Тц. Нэдзуми прищелкнул языком. В то же время, его правая рука ловко дернулась. Синий камушек полетел мужчине прямо между глаз. Мужчина вскрикнул и отклонился назад. Сион рванулся сквозь людскую толпу и перешел на бег.
«Сюда». Вслед за Нэдзуми он нырнул в переулок и быстро присел. Утилизаторы со злобными воплями пронеслись мимо них.
«А это довольно серьезно» - заметил Нэдзуми. «Если попадешься в следующий раз, битьем не отделаешься. Тебе лучше подготовиться».
«А готовиться только мне надо?».
«Я просто убегу».
«И я тоже».
Нэдзуми украдкой огляделся, прежде чем выйти из переулка. Видимо, бегающие и орущие мужчины были обычным делом, ибо люди продолжали идти по улице так, будто ничего не случилось.
«Но убегать ты стал быстрее, это точно. За последнее время неплохой прогресс на лицо».
«Ты меня тренировал. – О, я ведь и в прошлый раз это говорил, да?».
Нэдзуми улыбнулся. В этой улыбке не было раздражения, презрения или холодной жестокости. Она была чувственной. Сион был очарован ей.
«Ив!» - заорал кто-то дальше по улице. «Какого черта ты здесь делаешь?».
Там стоял мелкий мужчина в белой рубашке и черных брюках с раздражением, написанном на лице. Он носил темную широкополую шляпу и шарф такого же цвета. Хотя все это и не особо ему шло, костюм обладал вкусом, невиданным для Западного Квартала.
«О – Менеджер. Давно не виделись».
«Вот именно, давно» - возмущенно произнес мужчина. «Я тебя искал. Почему ты в театре не показываешься? Мы ничего не можем сделать без тебя на сцене. Что происходит?».
«Ах – ну, много проблем возникло, и... Я думал, можно ли сделать на какое-то время перерыв в выступлениях».
«Перерыв?» - недоверчиво переспросил мужчина. «Ты с ума сошел? Большинство зрителей приходит на тебя посмотреть. Хочешь, чтобы мой театр прогорел, да?».
Неожиданно менеджер смягчил свое лицо кроткой улыбкой, его тон стал льстивым.
«Давай, Ив» - умоляюще сказал он. «Давай обсудим это, как мужчина с мужчиной. Если у тебя есть жалобы, я всегда готов выслушать».
«Жалобы, хах... это тяжеловато».
«У тебя их нет? Тогда-».
«У меня их так много, что даже если ты слушать станешь, мне придется до завтрашнего утра говорить».
«Ив, я тебя умоляю. Если все дело в твоей плате, мы можем что-нибудь придумать. Если не можешь придти сегодня, может, с завтрашнего дня-».
Раздался шум. Это был звук, который вонзился в уши Сиона, впечатался в его память и постоянно преследовал его потом в снах.
Звук разрушения. Звук геноцида. Звук смерти. Звук отчаяния. Крики, вопли, плач, топот. Все смешалось вместе, перекрывая друг друга, сплетаясь, искажаясь и превращаясь в галдеж. Перед глазами Сиона развернулся Ад.
«Это Охота!» - заорал кто-то.
Это Охота.
Это Охота.
Это Охота.
Даже вой ветра был приглушен.
Старик споткнулся и упал. Сион не мог помочь ему. Бесчисленные ноги наступали на упавшего, прорываясь вперед.
«Началось». Нэдзуми сглотнул. Он развернулся и выпалил указание менеджеру: «Беги!».
Над их головами раздался оглушительный взрыв, разорвавший воздух. В них врезался вызывающий оцепенение удар. Барак, бывший мясной лавкой, разлетелся на куски.
«Сион!». Он ощутил, что его опрокидывают. Нэдзуми накрыл его своим телом. Падая на землю, Сион подавился собственным дыханием. У самого уха он услышал голос Нэдзуми.
«Сион, ты в порядке?».
«Конечно».
Времени терять сознание не было. Оно началось. Все началось.
Нэдзуми отстранился. Сион поднялся и испустил тихий стон. Он видел небо. Серый небесный простор простирался над ним. Весь второй этаж здания, ранее закрывавший ему обзор, снесло взрывом. В воздухе клубилась пыль.
«А что с тем мужчиной?».
«Каким?».
«Твоим менеджером или кто он там».
«О, наверное, он убежал. Ему повезло, если смог смыться. Если нет – закончил так же». Нэдзуми указал подбородком. Из-под обвалившейся стены торчала окровавленная рука. Она была толстой и волосатой.
«Наверное, старина из мясной лавки».
Это Охота.
Помогите.
О, Боже.
Проклятье.
Нас убьют.
Бежать, бежать, бежать.
Ах, ах, ах.
Голоса сливались в неразличимый гул. Сион присел в тени развалин от стены, чтобы его не втянуло в движущуюся людскую массу. Меньше чем в шаге от него была рука мужчины из мясной лавки.
«Нэдзуми, это-».
«Смотри». Взгляд Сиона переместился туда, куда указывал Нэдзуми.
«О-» - его голос и дыхание застряли в горле.
Два бронированных грузовика ехали по дороге, почти полностью перекрывая ее. Они медленно въехали на рынок. Бараки не были для них преградой. Как бумажные домики, складывались они под колесами.
«Нэдзуми, эти броневики-».
«Ага. Старые модели, судя по виду. Но оружие, похоже, еще в рабочем состоянии. Они использовали звуковые волны, чтобы разрушить второй этаж мясной лавки. Когда они начали их использовать?» - пробурчал Нэдзуми себе под нос. «Или они решили протестировать их здесь?».
«Я не об этом спрашиваю. Я к тому – они что, принадлежат Номеру 6?».
«Ну, они не мои, это уж точно».
Тот факт, что у Номера 6 есть армия, стал новостью для Сиона.
Еще до его рождения, шесть городов, оставшихся на земле, устроили совместную конференцию, чтобы подписать договор о мире, подтверждающий их клятву распустить армии и запретить владение, разработку и использование любого оружия. Прошлое научило их, что война между странами привела лишь к уничтожению и опустошению родных земель, поставив под угрозу само существование человечества. Чтобы избежать вымирания, все города подписали договор и поклялись блюсти его.
Это называлось Вавилонским Пактом, в честь древнего замка, где договор был подписан.
Но Сион уже не удивлялся. Если Номер 6 – поддельная утопия, тогда вполне естественно для города обладать армией, солдатами и оружием, чтобы угнетать, властвовать и устранять людей.
Сион смотрел на приближающийся бронивик, восстанавливая дыхание. Нэдзуми слегка усмехнулся.
«Я думал, ты будешь больше паниковать. Ты возмужал».
«Ты меня тренировал».
«Ты был хорошим учеником. Но игра только начинается».
«Ага, знаю».
Толпа всколыхнулась. Людской поток отбросило назад. Все тот же бронированный грузовик появился перед ними, перекрывая путь. Крики толпы стали громче. Люди толкали друг друга, падали подобно домино, крича и визжа со слезами на глазах. Они превратились в невнятную массу, собранную в центре рынка. Сион и Нэдзуми как раз прятались в этом месте, прямо перед разрушенной мясной лавкой. Мясная лавка, таверна за ней, соседний магазин поношенной одежды и магазинчик сушенных товаров – все они были уничтожены. Наверное, их специально взорвали, чтобы облегчить захват. Появились солдаты с ружьями в руках, окружавшие толпу.
«Успокойтесь». Низкий громкий мужской голос исходил от бронированного автомобиля.
«Помогите! Пожалуйста, только ребенка моего спасите». Мать с младенцем на руках взывала к любому, кто стал бы слушать. Ей никто не ответил.
«Пожалуйста, он ведь малыш. Не убивайте его!». Будто загоревшись ее тревогой, младенец начал плакать у нее на руках.
Сион закусил губу. Все его тело тряслось.