Что мы делали все это время? Зачем мы создали такой город? Что пошло не так?
Она подавила свой вздох. Она была измотана и чувствовала, как ее покидало желание сопротивляться и силы злиться.
«Наверное, все это время я шла на поводу у властей» - тихо сказала она. «Они, вероятно, наблюдали за мной, и не только потому, что я задумалась. Я ведь мать осужденного убийцы, все-таки».
«Ничего такого» - резко произнес мужчина. «Хватит себя изводить». Его тон был как у отца, отчитывающего дочь. «Вы и правда считаете сына преступником, как Вам сказали власти?».
Каран оторвала взгляд от пола и покачала головой. Она ни на миг не поверила, что ее сын и правда кого-то убил.
«Это я тоже от Лили услышал» - продолжал мужчина. «Она говорит, Ваш сын – Сион, да? – говорит, он очень милый. Когда у нее ломались игрушки, он всегда чинил их. Говорит, что он ей нравится больше, чем дядюшка, но меньше, чем кексы. Она интересовалась, есть ли у него подружка».
«Правда? О, боже» - произнесла Каран со смешком в голосе.
«Нахалка, а? Ведет себя старше своего возраста. Но хуже всего, она не может понять, насколько милым может быть ее дядюшка. Не знаю даже, как сестра умудрилась ее вырастить такой».
«А если я спрошу у Лили, могу ли я узнать имя ее милого дядюшки и чем он занимается?».
Мужчина засмеялся и снова слегка постучал по панели.
«Кто знает, что может случиться, если Вы спросите Лили. Она, наверное, скажет, что Дядя Йоминг – странный мужчина, который периодически заявляется домой, наедается до отвала и снова пропадает».
«Йоминг. Это Ваше имя».
«Ага. А вот моя работа».
На экране появилось изображения хлеба, тортов и прочей еды, сопровождавшиеся их составом, калорийностью, ценой и названием магазина, где их продавали.
«Я занимаюсь электронной газетой о всяких развлечениях во всех районах, кроме Хроноса. Ну, если не считать общепита и сезонных событий, остается не так много всего. Поскольку город отвечает за все игры, концерты и печатные издания, нам остается писать практически только о еде и напитках. Департамент Питания даже не рассматривается, туда я попасть не могу – поэтому это просто информация о том, где можно найти хороший тортик или вкусно пообедать. Я стараюсь, как могу. Мы довольно популярны. То есть, в Затерянном Городе кроме еды и выпивки развлечений не особо много, так что все жаждут информации».
«Может ли быть, что Вы-».
«Верно» - энергично произнес мужчина. «Я хочу написать о хлебе и тортах Вашей пекарни, сделав акцент на кексах. Позволите взять у Вас интервью?».
«Вы уверены, что хотите писать о моем магазине?» - озабоченно произнесла Каран. «А Вы не привлечете к себе внимание властей?».
«Мне все равно, если власти обратят на меня свой взор или возжелают меня поймать. Я просто не могу оставить эти кексы в безызвестности». Он замолк. «Хотя Лили наврядли обрадуется, если заявится толпа покупателей и сметет все Ваши кексы. Дядя, ты вечно все не так делаешь, скажет она, наверное».
«Никогда» - улыбнулась Каран. «-Но моя пекарня уже мелькала в новостях из-за случая с сыном. Люди из Затерянного Города все равно придут – но как же люди из других районов?».
Йоминг пожал плечами и убрал картинку с экрана панели.
«Каран, у людей в городе не особо хорошая память» - его голос был хриплым, его трудно было разобрать.
«Они забывают все в мгновение ока. Неважно, насколько серьезен инцидент. Забыто. Более того, им и в голову не приходит, что под внешней оболочкой может что-то скрываться. Запоминать, сомневаться, размышлять. Для них это тяжело. Но им это и не надо делать – мирные дни идут своим чередом. Это жуткое место».
Слова Йоминга казались настолько открытой критикой существующего положения дел, что Каран выпрямилась на своем сидении. Если этот разговор достигнет посторонних ушей, все станет хуже некуда. Слово почувствовав волнение Каран, Йоминг смягчил лицо улыбкой и беззаботно помахал рукой.
«Не волнуйтесь. В этой машине стоит оборудование против прослушки. Но кто знает, может, в новые машины, которые выпустят в следующем году, жучки будут встроены сразу».
«Йоминг, почему Вы так критично настроены к городу? Почему Вы так уверены, что это жуткое место?».
После короткого молчания, Йоминг три раза постучал по сенсорному экрану.
Появилось изображение молодой девушки с нежным лицом. У нее на руках спал ребенок, завернутый в белое одеяло. Улыбка женщины светилась радостью материнства. Ее каштановые волосы были коротко пострижены и обрамляли ее внимательное и энергичное лицо, нежная улыбка была запоминающаяся.
«Моя жена. У нее на руках наш сын. Это старая фотография».
«Что-то случилось с Вашей-».
«То же, что и с Вашим сыном, ушла из дома и не вернулась. Только она исчезла вместе с нашим ребенком и ее записали в без вести пропавшие».
У Каран перехватило дыхание. Спокойность и последовательность рассказа Йоминга делала его еще более шокирующим.
Так же, как Сион – кто-то тоже прошел через это-
«Она была школьным учителем» - спокойно произнес Йоминг. «Она преподавала искусство и музыку детям, таким как Лили. Говорила, что эта работа подходит ей больше всего. Она всегда говорила детям дорожить чувствами в их сердцах. Рисуешь ты или сочиняешь стихи, она говорила им прислушиваться к своим чувствам и изливать их правдиво».
«Прекрасно» - выдохнула Каран. «Кажется, я давно не слышала ничего более трогательного».
«Ага. Она была чудесной женщиной, восхищавшей многих людей. У нее были твердые убеждения, и она учила детей, основываясь на них. Но она стала получать все больше предупреждений и указаний из Бюро Образования... они говорили ей учить детей строго по книге. Книге, изданной ими, конечно. Естественно, она воспротивилась – и вылетела с работы. У нее и лицензию забрали, посчитали ее не подходящей для преподавания. Думаю, тогда многих учителей так же уволили с работы. Вы не знали, да?».
«Без понятия – не могу вспомнить...».
«Нечего стесняться. Естественно, Вы и не должны знать» - мрачно произнес Йоминг. «Этого не было в новостях. Власти уже тогда начали манипулировать информацией. Так появились зачатки системы, предотвращающей разглашение нежелательной информации».
Машина уже въезжала в Затерянный Город. За этим районом всегда следили меньше, его обустраивали в последнюю очередь, и здесь царил полный бардак. Окунувшись в его вечный гул, Каран обнаружила, что вздохнула с облегчением.
«Она собиралась открыть школу для детей вместе с другими уволенными учителями – она хотела учить там, где у властей будет меньше влияния. Она ушла на встречу по обсуждению планов школы – и уже не вернулась».
Йоминг сжал кулак и ударил по рулю. Ворон на заднем сидении жалобно каркнул.
«Я никогда не забуду» - произнес он сквозь стиснутые зубы. «Что бы ни случилось, я не забуду. Я буду хранить это в памяти. То утро было пасмурным, казалось, дождь может пойти в любую секунду. Я пошел к зубному, потому что мой зуб невыносимо болел. В тот день у меня был выходной. Так что с сыном должен был сидеть я. Но она забрала его с собой. Она положила его в синюю коляску, а сама она была одета в бежевый пиджак. На груди были вышиты маленькие цветы. Мы решили, что если моя зубная боль успокоится и не пойдет дождь, мы пойдем на прогулку в Лесной Парк. На пороге мы поцеловались и попрощались. Я и сына в щеку поцеловал. Он засмеялся и дернул ножкой. На нем были крошечные белые носочки, тоже вышитые цветочным узором. Это были пурпурные фиалки. Я все еще помню. Я до сих пор не забыл ничего. Я никогда не смогу забыть».
«Йоминг...».
Машина остановилась.