«Шутить изволите» - насмешливо произнес Инукаши. «У меня нет ничего подходящего для такой звезды сцены. Но если заплатишь серебряную монету, я дам тебе хлеб, фрукты и воду».
«Серебряная монета за черствый хлеб, окаменевшие фрукты и воду из источника? Это обдираловка, Инукаши».
«Это куда дешевле, чем твое пение».
Нэдзуми слегка усмехнулся.
«Все еще обижаешься?».
«Да, твою мать».
«После этого я столько раз пел для твоих собак. Это была прямо-таки благотворительность, учитывая, сколько я за это брал».
«Вот что меня больше всего бесит. У тебя есть преимущество. Тогда я отвалил все деньги, что у меня были. Я чуть от голода не умер».
«Ну, если это повторится, зови меня» - любезно произнес Нэдзуми. «Я спою тебе песню о еде и провожу в последний путь».
«Сострадание так и прет, да?» - парировал Инукаши. Он втянул голову в плечи, стал прямо перед Нэдзуми и повторил свой вопрос.
«Чего ты хочешь?».
Нэдзуми, сидя на стуле, бросил монету на стол. Глаза Инукаши расширились.
«Золото...» - прошептал он.
«Настоящее. Сам проверь».
Инукаши зажал блестящую монеты между пальцами и осмотрел ее.
«Ты прав – настоящая. Ага. Настоящая».
«Я хочу, чтобы ты выполнил одну работу» - голос Нэдзуми был лишен эмоций.
«Работу? Работу, стоящую целой золотой монеты?».
«Это аванс. Если справишься, получишь еще один золотой».
«Да ты транжира, да? Но я не возьму ее». Инукаши бросил монету на стол.
«Собираешься отказаться от двух золотых монет, даже не узнав, за что их предлагают?».
«Я отказываюсь именно из-за двух золотых. Я чую вонь».
«Вонь?».
«Запах опасности. Мой нос предупреждает меня – говорит, не ходи, иначе тебя убьют. Мне плевать, сколько денег ты выложишь. Если я умру, всему конец. К тому же, работа за два золотых, связанная с Крысой – это как сунуть руку в гнездо ядовитых змей. Я пока не хочу умирать».
«Потому ты и получишь деньги, не умерев – разве не в этом смысл работы? Бегство от опасности не принесет тебе прибыли».
«Зависит от уровня опасности. Любая работа опасна и обманчива. А мы говорим о целых двух золотых. Если бы с таким предложением пришел кто-то другой, я бы тут же согласился. Проклятье,» - прорычал Инукаши. «Я уже чувствую себя измотанным».
Нэдзуми встал и спрятал в карман монеты.
«Это плохо. Думаю, ничего не поделаешь».
«Не парься. С тобой слишком рискованно иметь дело. Честно говоря, мне вообще не особо хочется с тобой связываться».
«Тогда это взаимно» - небрежно произнес Нэдзуми. «Хорошо. Больше не будем доставать друг друга. Я больше не приду к тебе с заданием. А ты, насколько сильно ты бы ни страдал, не приходи ко мне с этим».
Когда Нэдзуми повернулся спиной, Инукаши торопливо схватил его за руку. Он рванулся так внезапно, что чуть не споткнулся.
«П-постой-ка, Нэдзуми. Что значит, как бы я ни страдал?».
«Я же сказал. Если однажды ты закончишь как твоя мать и будешь мучиться из-за того, что не можешь умереть, я не помогу. Можешь звать меня, но я не приду».
«Что ты говоришь?...» - трясясь, сказал Инукаши. «Я, умирающий болезненной смертью? Такого не случится... К тому же, я моложе тебя, да? По крайней мере, мне так кажется».
Нэдзуми лениво стряхнул руку Инукаши.
«Инукаши, в этом месте возраст не важен. Ты ведь знаешь, да? Смерть непредсказуема. Она просто приходит. И скольким людям здесь повезло умереть безболезненно, хах? Большинство мучается, мучается и умирает, корчась от боли. Завтра кто-нибудь может вонзить тебе нож в живот. Упавший кусок бетона может расколоть твой череп. В рану может попасть инфекция, она воспалится и начнет гнить заживо. Ты можешь серьезно заболеть. Где гарантия, что ничего этого не случится с тобой? А, Инукаши? Ты можешь сказать с уверенностью, что в отличии от всех людей умрешь без мук?».
Пара серых глаз сверлила его взглядом. Они блестели, как дорогая ткань, и тускло горели, подобно облакам, освещенным солнцем. Его голос эхом отдавался в ушах.
Инукаши судорожно вздохнул и отступил на шаг.
Это был трюк. Иллюзия. Он пытается меня надуть.
«Если не можешь умереть, остается только страдать. Я не буду вмешиваться. Ты не против, да?».
Инукаши опустился на стул.
Он знал смерть. Он видел ее бесчисленное число раз. И ни одна из них не была достойной. Именно потому он хотел остаться в живых. Ему казалось, что пока он жив, все, что угодно, более-менее лучше смерти. Инукаши признавал это чувство, слишком незначительное, чтобы считаться надеждой, что-то вроде жажды мирной смерти.
Проклятье.
Он стиснул зубы. Нэдзуми слегка улыбнулся.
Это угроза. Я легко могу отклонить предложение Нэдзуми. Но после этого, если со мной случится то же, что и с мамой – сломанные кости, раздавленные внутренности, кровь изо рта – и мне придется так умирать... Если ничем нельзя будет облегчить боль, остудить ее хоть немного – если мне останется только стонать и просить кого-нибудь убить меня побыстрее, пока смерть не заберет меня – От одной этой мысли у него по спине пробежал холодок. Его прошиб пот.
«Сядь» - выдавил Инукаши. «Сначала я тебя выслушаю».
Рука Нэдзуми в перчатке протянулась к нему и погладила по щеке.
«Хороший мальчик».
«Да пошел ты».
Инукаши посмотрел ему в лицо, на котором все еще играла слабая улыбка. «Позволь кое-что сказать тебе, Нэдзуми. Не думай, что эта хрень будет работать всегда».
«Хрень? Я просто хочу, чтобы ты выполнил мое задание. Как-то грубо ты с клиентом обращаешься, не думаешь, Инукаши?».
«Ты считаешь себя нормальным клиентом? Используешь чью-то слабость, угрожаешь ему и заставляешь браться за опасную работу? По сравнению с тобой, даже блохи лучше ведут себя с собаками».
«А разве сам человек не виноват, что у него есть слабость, которой можно воспользоваться? В этих местах слабость может стоить тебе жизни. Надеюсь, это для тебя не новость?».
Нэдзуми замолчал, снова нежно погладил щеку Инукаши и сочувственно прошептал.
«Ты боишься смерти. Больше всего ты боишься страданий, которые к ней приводят. Сделаешь все, чтобы их избежать. Я знаю это и могу облегчить твою боль, так ведь? Я не хочу тебя шантажировать и заниматься вымогательством. Я делаю все как надо, плачу тебе деньги в обмен на работу».
«Хватит!». Инукаши ударил кулаком по столу. Двое щенков, игравших под столом, выскочили оттуда и убежали.
«Ты обманщик, софист, третьесортный актеришка! Надеюсь, ты подавишься крысиным ядом и сдохнешь». Инукаши дышал неровно, ему не хватало воздуха.
«Закончил?» - тут же произнес Нэдзуми. Его спокойный ровный тон еще больше разгневал Инукаши. Но смысла беситься не было. Нэдзуми был прав. Он сам виноват, что проявил слабость и сделал себя уязвимым. Таковы были законы этих мест.
Инукаши вздохнул и поерзал на своем месте.
«Давай-ка послушаем тебя. У меня мало времени. Давай быстро и мило».
Нэдзуми тоже сел. Он больше не улыбался.
«Мне нужна информация».
«Это я уже понял» - просто сказал Инукаши. «Даже ты не настолько глуп, чтобы придти ко мне за бакалеей. И? О чем информация?».
«Исправительное Учреждение».
Инукаши чуть не упал.
«Исправительное Учреждение!» - воскликнул он. «То есть то, которым руководит Бюро Безопасности?».
«А есть еще какие-то Исправительные Учреждения?» - саркастично произнес Нэдзуми.
Инукаши его проигнорировал.
«Так тебе нужна информация... Какая информация?».
«Любая, не важно, насколько важная». Нэдзуми выудил из кармана белую мышь. Размером она была с большой палец взрослого. Инукаши прищурился.
«Это робот? Он меньше того, что ты дал мне в прошлый раз».
Сняв перчатки, Нэдзуми нежно нажал на голову мышки. Ее затылок открылся, мгновение мерцал желтый свет, прежде чем появилась картинка.
«Что это?».
«Голограмма. Встроенный в мышь механизм с помощью света воспроизводит объекты».
«Я знаю, что такое голограмма» - раздраженно бросил Инукаши. «Хотя вижу ее впервые» - добавил он, подумав. «Но я спрашивал о картинке. Что это? План?».
«Это поэтажный план внутренней структуры Исправительного Учреждения, но он довольно старый. Сама по себе структура, может, и не изменилась, но система управления должна была обновиться».
Инукаши хмуро посмотрел на него, будто говоря «ты, наверное, шутишь».
«Ничего не получится. Пофиг, какая информация тебе нужна, я не смогу ее достать».
«Почему?».
«Почему?Не задавай глупых вопросов. Ты хоть знаешь, что это за место? Нет, конечно» - сказал он резко. «Я и сам не знаю. Никто не знает, потому что ни один человек не вышел оттуда живым – даже мертвые тела не попадают наружу. Прошедшие через Специальные Врата исчезают. Они пропадают с лица земли. Такое это место, верно? Вот о чем ходят слухи».
Инукаши сглотнул и содрогнулся. Нэдзуми повторил его слова без выражения.
«Слухи?».
«Ходят слухи», - нерешительно начал Инукаши, - «что в подвале стоит огромная печь, и всех узников бросают туда. Их сжигают как мусор. А остающийся пепел, вместо того, чтобы выкинуть с отходами, рассыпают по полям Южного Квартала. Говорят, это полезно для почвы. – Вот, здесь».
Инукаши указал на самый нижний этаж, предположительно, подвал, на диаграмме, плавающей над столом, и снова содрогнулся. Там было пустое белое место без единой подписи. От этого странного пустого места ему становилось не по себе.
«Там нет печи» - пробормотал Нэдзуми.
«Почему ты так уверен?» - осуждающе произнес Инукаши. «Ты видел это? Как можешь ты говорить, даже не-».
Инукаши запнулся посреди фразы и обнаружил, что уставился на Нэдзуми.
«Ты знаешь-?».
Никакого ответа.
«Ты знаешь, что внутри Исправительного Учреждения? Когда-». Рука Инукаши погрузилась в свет и сжалась в кулак. Изображение зарябило и искривилось.
«Когда ты записал это?» - спросил он. «Это внутренние данные».
«Инукаши, я тебе золото плачу не для того, чтобы на твои вопросы отвечать. Мне нужно все, насколько тебя хватит – найди любую информацию о внутренностях Исправительного Учреждения и добавь к этим данным. Конкретно, если бы приходилось выбирать, мне нужна точная информация о системе безопасности и операционной системе».
«Ты дебил или как? Операционная система? Только люди высших рангов имеют к этому доступ, все строго засекречено. Хорошо, если мне вообще что-то в руки попадет».
«Поэтому выбирать и не приходится. Собери все, что сможешь. Любая информация, связанная с Исправительным Учреждением, и как можно скорее. Оставляю это на тебя».
Нэдзуми отключил проектор мышки и протянул ее Инукаши. Тот сморщил нос, будто это был гниющий труп.
«Должен ли я использовать мышку, которую ты дал в прошлый раз?».
«Нет, это не прокатит. В Исправительном Учреждении полно охранных датчиков. Любого робота, каким бы мелким он ни был, тут же уничтожат, даже не распознав как следует».
«Тогда используй живых мышей» - продолжил Инукаши. «Им пробраться будет легче, чем собакам. Мелкая живность датчики не потревожит, верно?».
«Не так быстро. Не только мыши, но даже мухи и тараканы уничтожаются автоматически. Лазеры от их и мокрого места не оставляют. Они не позволят ни одной мушке пролететь внутрь. Вот так».
«Тогда мне что делать?» - в отчаянии произнес Инукаши. «Как мне пробраться в место, полностью управляемое компьютером, и собрать там информацию?».
«Тебе не надо пробираться. Ты прав – большая часть внутренностей Учреждения управляется автоматикой. Но хватает и территорий, где работают люди. Информация обычно утекает через людские рты. Что компьютер не может контролировать – так это человеческий язык».
Инукаши демонстративно втянул голову в плечи. Пусть и смутно, но он начинал понимать, к чему клонит Нэдзуми. Он не хотел бы прояснять это.
«Конечно» - тут же согласился он. «Нужны люди, чтобы управлять компьютерами и роботами. Охрана должна быть людьми, и работники Бюро приезжают и уезжают постоянно. И нельзя забывать о заключенных, они тоже люди, верно? Но чтобы войти или выйти из Исправительного Учреждения ты должен быть жителем Номера 6. Чтобы пройти через Специальные Ворота нужна идентификационная карта. Невозможно создать поддельную карту. А значит, люди из Западного Блока могут подобраться к зданию только в роли заключенных. Хотя и подходить-то никто не захочет. Итак», - он говорил довольно быстро. «Ну, если перейти к заключению, скорее всего, связаться с людьми из Исправительного Учреждения невозможно, потому что они жители Номера 6, а, значит, и план безнадежен. Ты должен знать это лучше любого другого. Эти люди живут в совершенно другом мире. Он просто другой».
«Инукаши».
«Что?».
«А ты сегодня разговорчив».
Инукаши отвел взгляд. Он знал, опустить взгляд – значит, проиграть, но у него не было сил ответить серым глазам, впившимся в него. Он уже знал, кто выиграет, а кто проиграет.
Нэдзуми встал и подошел вплотную к Инукаши, уставившемуся в пол. Он зашептал голосом низким и скрипучим, но чувственным – женским голосом.
«Ты всегда такой. Если тебе есть, что скрывать, ты становишься красноречивым. А потом я понимаю истину, хранящуюся в твоем сердце – что под твоим языком, болтающимся, как лист на ветру, спрятан секрет».
Его пальцы погладили щеку Инукаши, скользнули по линии челюсти и слегка ущипнули за мочку уха. Инукаши вздрогнул. Миг наслаждения сменился короткой, острой болью. Его дернули за ухо.
«Ой!» - возмутился он. «Какого черта это было?».
«Не недооценивай меня, Инукаши».
«О чем ты говоришь? Я не-».
«Хватит придуриваться. Я знаю, для чего ты используешь собак. Потому я и пришел сюда».
Инукаши громко цыкнул и грубо отпихнул руку Нэдзуми. Тот радостно усмехнулся.
«Ты используешь собак для контрабанды, так ведь? Ты переправляешь остатки еды и мусор из Исправительного Учреждения в Западный Квартал. Годами».
«Да» - подтвердил Инукаши. «И что? Перевозка товаров тоже часть моего бизнеса. Такая крыса как ты не должна говорить мне, что делать».
«В Исправительном Учреждении есть система полной переработки отходов» - продолжил Нэдзуми. «Они могут утилизировать все внутри здания. Ты сам сказал, что даже трупы не вывозят. Ты прав. Они утилизируют мертвые тела на месте. А значит, ни одна пылинка не должна сбежать от них, не то, что объедки. Из того же Исправительного Учреждения ты умудряешься эти самые объедки воровать и продавать продуктовым лавкам здесь, в Западном Квартале. Хорошие деньги приносит, да? Может, даже больше, чем твой гостиничный бизнес?».
«Тебе не нравится, что я торгую на черном рынке?» - едко произнес Инукаши. «Ты, наверное, шутишь. С каких пор ты стал лакеем бюро, а, Нэдзуми?».
«Машины не торгуют с дилерами черного рынка. Они никогда не нарушат заданные правила. Если кто их и нарушает, то люди. Кто-то внутри Исправительного Учреждения продает тебе остатки еды, да? Нет, не только еду. Он, наверное, передает тебе пайки заключенных и другие вещи тоже. В любом случае, у тебя есть связи в Исправительном Учреждении. Разнюхай у их информацию. Вытяни из них все»
Инукаши покачал головой. Парень перед ним пытался втянуть его в еще большую опасность, чем он ожидал. Инукаши прошиб холодный пот.
«Это невозможно» - выдавил он. «Я работаю с низшими рангами. Они занимаются уборкой и утилизацией мусора вместе с роботами. Они просто не могут знать что-нибудь полезное».
«Как раз-таки поэтому спрашивать надо именно у них. Работники высшего звена контролируются начальством. Они не могут рисковать и выдавать секреты. Но за низшими рангами присматривают не так строго. И если уборка – их работа, они должны были побывать во всем Учреждении. Кто знает, может, у них больше информации, чем ты думаешь. Твоя работа – ее разнюхать. У тебя ведь нос, как у собаки, верно?».
Инукаши вздохнул и тщетно предпринял последнюю попытку сопротивления.
«Мне нужны деньги. Чтобы получить от них информацию, мне нужны деньги. Двух золотых не хватит».
Нэдзуми кивнул и протянул Инукаши маленький кожаный мешочек. Внутри было существенное количество золотых монет.
«Сейчас у меня больше нет». Нэдзуми неожиданно присел на корточки и заглянул в глаза Инукаши.
«Инукаши, работай со мной. Я тебе умоляю».