Когда голос внутри него совпал со словами Нэдзуми, Сион наконец-то понял. Я не знаю истины. Я ничего не знаю.
Нэдзуми отвел взгляд от Сиона и повернулся к нему спиной. Сион схватил его за руку.
«Нэдзуми, скажи мне».
Скажи мне правду. Не ложь или отмазку. Расскажи о его истинной форме – Святого Города, Номера 6.
Его пальцы грубо стряхнули.
«Я тебе не нянька. Если хочешь знать, сам узнавай».
От него снова отмахнулись. Сколько бы раз он не пытался вцепиться в Нэдзуми, тот всегда отталкивал его. Безжалостно отвергал. Но Сион продолжал протягивать руку.
К нему прижалась собака. Она была такой худой, что ребра выпирали, но все равно теплой. Очень теплой. Это была теплота живого существа.
«Может, тебе меня жаль?».
Собака дернула своим ободранным, светло-коричневым ухом. Секунду казалось, что она ухмыляется. Затем собака отошла от него к Нэдзуми. Рука Нэдзуми медленно и нежно погладила собаку.
«Так с собаками ты мил, хах».
«Собаки не ведут себя по-детски».
«Но собаки не умеют шить».
«Что?».
«Собаки не умеют зашивать раны. Я заметил, что набор для этого все еще лежит в аптечке. Если снова поранишься, я зашью твою рану».
«Вау, спасибо» - с сарказмом произнес Нэдзуми. «От такого великодушного предложения у меня аж мурашки по коже. С того дня твое лицо мне до сих пор сниться, знаешь ли».
«Я так круто смотрелся?».
«Ты ухмылялся. Ты выглядел так, будто это лучший момент в твоей жизни. Мне об этом сплошные кошмары снятся».
«Ну, я впервые в жизни накладывал шов. Помню, я был очень взволнован. Скажи», - с энтузиазмом произнес Сион, - «а нитки ты сам достал?».
«Конечно. Это легче, чем суп сварить».
«А шрам остался?».
«Ага, но я тебе не покажу».
Сион надул губы.
«Не жадничай».
«Смотри под ноги» - громко прервал его Нэдзуми. «Здесь начинаются ступеньки. Мы поднимаемся».
Солнце опускалось все ниже, тьма сгущалась. Лестница, как и стена, была по большей части разрушена, остатки спиралью поднимались вверх. Потолок здесь еще сохранился. Похоже, первоначально он был покрашен в белый, и хотя краски почти не осталось, кое-где виднелись белые пятна. На лестничной клетке висела люстра, к удивлению Сиона, почти не поврежденная.
«Так здесь и правда был отель».
«Он и сейчас есть».
«Хах?».
«Это место используется как отель».
«Не может быть».
Они поднялись на вершину лестницы и оказались в просторном помещении. Наверное, здесь был вестибюль. Стены состояли из стекла от пола до потолка. Большая часть панелей потрескалась или разбилась, покрыв осколками пол, но верхние остались целыми. Над ними безжизненно висели изорванные шторы. Лоза, вероятно, проникла через разбитые окна и теперь оплетала стены, пересекаясь подобно сети капилляров. Листья опадали вниз на и без того толстый слой листвы на полу.
Сион смог разглядеть так много, благодаря тусклому свету. Свет исходил от свечи, горевшей на каменном столе.
«Нэдзуми, чувствуешь запах?».
«Может, свечка горит?».
«Нет, это не воск – запах почти животный...».
Нэдзуми рассмеялся.
«Ты точно прошел долгий путь. Твой нюх стал тоньше. А теперь поработаем над зрением. Смотри».
«Ах-».
В недосягаемой для света тьме двигалась тень. Это был не человек. Четыре ноги, торчащие уши и угрожающий рык.
«Собака» - прошептал он.
Это был большой пес, покрытый короткой темно-коричневой шерстью, с диким блеском в глазах. Он открыл пасть и громко зарычал. Сион отступил на шаг.
«И он здесь не один» - добавил Нэдзуми.
В его голосе слышались нотки радости – он наслаждался реакцией Сиона. Сион удержался от того, чтобы повернуться и глянуть на Нэдзуми. Он не мог отвлекаться на это.
С первой собакой во главе, из тьмы начали выходить другие, всех цветов и размеров. Они совсем не походили на домашних питомцев. Они были грязными, с оскаленными зубами и злобным блеском в глазах.
«Здесь логово диких собак?».
«Возможно. Что ты будешь делать? Убежишь? Если не определишься быстро, твое горло перегрызут».
Темно-коричневый пес лениво приближался к нему. Он больше не рычал. Он молча, но твердо шел к нему, даже не опустив взгляд.
Сион взглянул в ответ в глаза того же цвета, что и мех животного. За диким блеском в них скрывалось нечто на удивление нежное. Сион ощущал его присутствие.
Интеллект?
Сион опустился на колени. Осколки стекла захрустели под его джинсами. Нэдзуми заерзал. Сион не двигался. Присев на землю, он смотрел только на собаку.
Пес остановился. Он стоял прямо перед ним. Он открыл рот, высунул свой розовый язык и лизнул Сиона в нос. Потом он улегся на землю и зевнул. Остальные собаки занялись своими делами. Некоторые приставали друг к другу, другие растянулись на полу или обнюхивали все кругом, и никого из них, похоже, не волновало присутствие Сиона.
«Я прошел собеседование». Сион, усмехнувшись, посмотрел на Нэдзуми. Нэдзуми прищелкнул языком и отвернулся.
«Дикие собаки тебя совсем не напугали?» - кисло спросил он.
«Напугали. Но дикие собаки не зажигают свеч».
Нэдзуми насмешливо фыркнул. «Ты и свеч-то раньше никогда не видел».
«Только что увидел. Она ярче, чем я думал. Эй, Нэдзуми, здесь кто-то живет?».
Раздался смех. Он эхом разнесся по руинам и исчез во тьме.
«Добро пожаловать, гость».
Это был человеческий голос, но Сион не видел, кому он принадлежал. Его эхо раздавалось из нескольких направлений сразу, нельзя было сказать, где находится источник. Отзвуки эха наслаивались друга на друга. От этого звука голова кружилась.
«Хватит фигней страдать». Нэдзуми нагнулся. Он подобрал камень и швырнул его прямо во тьму, из которой пришли собаки. Его поглотил мрак, но было отчетливо слышно, как камень упал на землю на расстоянии.
«Смотри». Голос сфокусировался в одной точке во тьме. Это был молодой голос. В чернильно-черном мраке замерцал огонек.
«Жестоко приветствовать так людей, Нэдзуми. У тебя нет манер».
«Тебе они и самому не помешали бы, раз ты считаешь, что гостей встречают так».
Фигура с подсвечником в руке лавировала между собаками. Даже при свете свечи этот человек казался окутанным тенями.
Волосы до талии, глаза, рваные на коленях брюки, мешковатый свитер – все это было черным. Кожа была смуглой.
Это был парень? Или девушка?
Сион не мог определить. Острый подбородок и круглые глаза незнакомца напоминали грызуна. Он был маленьким и худым, Сиону он едва доставал до плеча.
«Он живет здесь» - сказал Нэдзуми. «Я не знаю его настоящего имени. Мы просто зовем его Инукаши».
«То есть – одалживающий собак?».
«Так и есть» - ответил незнакомец. «Это мой бизнес. Рад познакомиться, Сион» - усмехнулся Инукаши. Сион был удивлен.
«Ты знаешь мое имя».
«Я быстро узнаю о происходящем здесь. Это раз плюнуть, если мои собаки собирают информацию. Я знаю твое имя и то, что ты врезал по яйцам Утилизатору, прежде чем прибежать сюда. Эта собачка мне все рассказала».
Худая собака помахала хвостом, стоя рядом с Инукаши.
«Ты говоришь с собаками?».
«Я могу беседовать со всеми, кроме людей. Если нужна любая информация, не стесняйся обращаться ко мне». Инукаши с улыбкой протянул руку. Он носил толстое серебряное кольцо. Оно хорошо сочеталось с его смуглой кожей.
«И мне приятно познакомиться» - Сион тоже протянул руку.
Он давно не пожимал никому руку. До сих пор его опыт состоял из бегства, воплей и уверток. Лицо Инукаши было открытым и притягательным, оно напомнило Сиону щенка.
Острая боль пронзила его ладонь.
«Агх!».
Сион быстро отдернул руку. В основании его указательного пальца была небольшая ранка размером с укол. Из нее уже начинала идти кровь. Она струйкой стекала по его ладони. Ему показалось, что кончики его пальцев немеют.
Инукаши забросил голову назад и загоготал.
«За что?» - недоверчиво спросил Сион.
«Он спрашивает, за что!» - пропел Инукаши. «Хаха, какой сюрприз! Ты сам согласился на рукопожатие и спрашиваешь меня «за что»? Это же классика».
Инукаши показал ладонь Сиону, слегка согнув пальцы. В центре кольца выскочила крошечная иголка. Когда он выпрямил пальцы, она снова исчезла.
«Убийцы использовали это оружие веками. Ну, по правильному она должна быть смазана ядом. Но я ничего такого не делал, так что можешь расслабиться».
Сион с силой надавил на основание пальца. Он облизал засохшие губы, и задал вопрос.
«Зачем ты это сделал?».
«Батюшки» - подчеркнуто произнес Инукаши. «А теперь он спрашивает, зачем я это сделал».
Взгляд Инукаши переместился на Нэдзуми.
«Ты его научил хоть чему-нибудь, чтобы выжить здесь?».
«Это не моя забота».
«Ты подобрал его и привел домой, так ведь? Если подбираешь бродягу, то должен позаботиться о нем, как следует. Однажды он пригодится».
«В этом я не уверен».
Инукаши снова рассмеялся.
«Если не пригодится, съешь его. Или он-». Взгляд Инукаши переместился на волосы Сиона. «У него интересные волосы. Проблемы у него есть?».
У Нэдзуми дернулся уголок рта, он коротко ответил.
«Столько проблем, сколько у тебя собак. Слишком много, чтобы считать».
«Ух-хух. Значит, слухи не врут. Ты и правда держишь паренька вместо питомца». Инукаши с серьезным выражением лицо оглядел Сиона с головы до ног. Это был смелый и дерзкий взгляд. Худая собака неожиданно поднялась и гавкнула. Из темноты выкатились два комочка коричневого меха. Это были щенки, месяц или два от роду. Носы и хвостики у них были с белыми пятнами. Худая собака легла, показывая живот. Ее соски жалко топорщились. Щенки жадно прильнули к ним. Их округлые тела виляли из стороны в сторону.
«Вау, щенки!» - воскликнул Сион. Он нежно погладил их спины, чтобы не отрывать от еды. «Вау, Нэдзуми, смотри. Они такие мягкие. Почему бы тебе их не погладить?».
«Нет, спасибо».
«Но смотри, это же щенки. Так ты мать, хах. Тяжело, наверное, растить детей».
Инукаши нахмурился и отодвинулся на полшага от Сиона.
«Что с этим парнем? Зачем он серьезно разговаривает с собакой? Он ненормальный или что?».
Нэдзуми постучал по виску.
«У него здесь пустовато. Для него это естественно».
«Естественно, хах? Зачем ты заботишься о этом чудике?».
«Как я уже говорил, у него проблемы. Хотя с виду не скажешь, но руки у него золотые. Он даже может проводить простые операции».
«Мне на это плевать, я на такое не соглашусь. Он все равно останется просто балластом»
«Я и сам бы лучше не сказал» - ответил Нэдзуми. «Так ты нашел, что я просил?».
«Конечно. Работа есть работа. Пошли наверх». Инукаши переложил подсвечник в другую руку и исчез в темноте. Там были еще ступеньки. Как и предыдущие, они поднимались вверх по спирали, но не были так сильно разрушены. Среди щебеня была расчищена тропинка, достаточно широкая для одного человека.
«Ох-» - удивленно выдохнул Сион, когда они поднялись наверх.
Перед ними открылся узкий вестибюль. На краю зала свернулся калачиком человек. Рядом с ним лежала пара собак. У них была длинная белая шерсть, они прижимались к человеку, будто защищая его. Сион напряг зрение и смог разглядеть еще несколько групп людей и собак, лежащих вместе.
«Что делают эти люди?».
Инукаши ответил через плечо.
«Они мои клиенты».
«Клиенты?».
«Это место раньше было отелем, им оно осталось и поныне. Говорят, раньше это было шикарное местечко, но теперь люди просто могут здесь переночевать, если некуда идти. У нас и кровати есть. Если готов отвалить наличность, я их подготовлю».
«А что с этими собаками?».
«Я сдаю их в аренду для согрева. Ночью может быть очень холодно, но все не так плохо, если прижаться к собаке или двум. Так ты хотя бы до смерти не замерзнешь».
«Так вот откуда пошло «одалживающий собак»».
«Собаки полезны не только этим. Они собирают информацию, охраняют твою собственность или носят вещи. Они делают все. Они, наверное, куда полезнее, чем такой болван, как ты».
Нэдзуми прищелкнул языком.
«Это я хотел сказать».
В конце вестибюля была деревянная дверь, а за ней маленькая комната с низким потолком и без окон. В центре стоял круглый стол. Инукаши поставил подсвечник и расстелил на столе старую карту.
«Карте, на которую сумел наложить лапу Нэдзуми, около двадцати лет. Вот мой отель, а ЛК-3000 должен быть где-то здесь».
«Блокировочное Здание не отмечено на карте» - добавил Нэдзуми. «Я попросил Инукаши поискать его».
Он слегка коснулся карты пальцем. Этот жест был случайным, но полным утонченной элегантности. Рассчитанное движение, доведенное до совершенства, хорошо заметного стороннему наблюдателю.
«Что?». Под взглядом Сиона Нэдзуми поднял голову.
«Ничего – я просто подумал, что иногда ты двигаешься очень элегантно».
«Хах?».
«Иногда твои позы так и притягивают взгляд. Не могу не смотреть».
Инукаши посмотрел на них, переводя взгляд с Сиона на Нэдзуми.
«Как ты можешь ему такое открыто говорить?» - недоверчиво спросил он. «Нэдзуми, этот парень и правда ничего не знает. И как ты с ним поладил?».
«Кое-как».
«Сион, ты не слышал, какую работу выполняет этот парень?».
«Нет».
Инукаши протянул Сиону раскрытую ладонь.
«Если заплатишь, я расскажу. Торговля информацией – еще один мой бизнес».
«У меня нет денег».
«Что? Нет? Нэдзуми, ты заботишься о безденежном бродяге?». Глаза Инукаши сузились. «У него стремные волосы, он болван, жмет руку, не задумываясь, и у него нет денег – Нэдзуми, откуда ты его притащил?».
«А ты как думаешь?».
«Это я задал вопрос».
«Если заплатишь, расскажу».
«Не путай» - прошипел Инукаши. «Здесь платишь ты».
Нэдзуми достал из кармана маленький сверток.
«Вот, держи».
Он выложил содержимое свертка на карту. Это была маленькая серая мышь.
«Это микро-робот. Он распознает звуки и картинку, записывает, в него встроена солнечная батарея. Одного заряда хватает на тридцать шесть часов. Он может свободно шнырять и собирать информацию. Он полезен там, куда не могут пробраться твои собаки. Ты ведь говорил, что хочешь такого, да?».
Инукаши безмолвно кивнул. Он дергал головой вниз и вверх демонстративно, как маленький ребенок.
«Ты правда собираешься отдать мне его?».
«Ага. Если информация того стоит».
Нэдзуми снова завернул мышь и слегка сжал ее. Инукаши заговорил быстрее.
«Хорошо. Перейду сразу к основной части. Блокировочного здания не существует».
«И это все?».
«Нет, конечно. Его не существует, но есть кое-что с аналогичным названием».
«Блокировочное Здание?».
«Запретный Листок, и это название газеты[10]. Когда-то давно прямо за этим отелем было такое издательство. Оно обанкротилось и здание снесли, чтобы построить на этом месте стоянку. Это случилось еще до создания этой карты, поэтому на ней его нет».
«Значит, «Запретный Листок» 3F[11] значит-».
«Если это значит третий этаж издательства, тогда-».
«Тогда?».
«Понятия не имею» - неожиданно произнес Инукаши. «Я не могу знать, что может быть на третьем этаже издательства, которое обанкротилось 20 с чем-то там лет назад. Ты должен встретиться с человеком, который с ним связан».
«Кто-то имеет к этому отношение?».
«Ага. Я знаю, где живет парень, связанный с «Запретным Листком». А у этого парня есть интересные связи с Номером 6. Слушай внимательно-».
Нэдзуми наклонился вперед. Сион сглотнул.
* * *
Номер 6 сиял в красных отблесках заката. Нет ничего изысканнее заката поздней осенью. Мужчина довольно вздохнул.
Как же красота, какая спокойная картина. Считанные дни назад в Лесном Парке желтеющие листья сильно выделялись среди тех, что еще оставались зелеными, а теперь большинство деревьев лишились листвы. Эта красота была мирной, природа постепенно готовилась к наступающей зиме.
Он собрал здесь все достижения науки; природа подчинялась ему и процесс создания абсолютного города-утопии близился к концу. Людям повезло, если они могли родиться, вырасти и дожить до старости здесь. Они были избранными.
Здесь не было неудач. Даже случайный ураган, прошедший через них, стал источником орошения полей и пастбищ, лежащих между Восточным и Южным Кварталами.
Не хватало малого. Еще чуть-чуть – и земля богов будет наконец-то готова. Утопия, где будут обитать лишь избранные. Не хватало малого.
"Ты, должно быть, очень любишь этот вид". Позади него раздался голос, в котором звучал смех.
"А ты не считаешь его прекрасным?".
Смеявшийся мужчина, молча, покачал головой, на его лице читался отказ. Он был одет в белый лабораторный халат.
«Я предпочитаю микро-вселенную. Мир бактерий, микробов, нейронов, макрофагов, вирусов. В случае с вирусами надо переходить на нанометры. Их можно разглядеть лишь в электронный микроскоп. Знаешь, она красивые. По-настоящему красиво то, что нельзя увидеть невооруженным взглядом. Сами по себе твои глаза могут показать не так уж много».
«Это всегда было твоей мантрой. Сколько помню, ты все время так говорил».
«Это моя неизменная мантра».
«И ты все еще пьешь крепкий кофе до и после ужина».
«Еще одна моя неискоренимая привычка».
Мужчины переглянулись и слегка усмехнулись. Они были знакомы десятилетиями. Они знали, что изменилось в каждом из них, а что осталось прежним.
«И что теперь? Думаю, пору уже». Мужчина поднял сделанную на заказ кружку. Кофе в ней дымился, будто был только что сварен, благодаря встроенному механизму контроля. Мужчина в лабораторном халате облизал нижнюю губу. Он всегда так делал, когда погружался в свои мысли.
«Ты говоришь о сборе новых образцов» - сказал он.
«Живых образцов».
«Да, мы уже собрали несколько мертвых. Но нельзя сказать, что этого достаточно. Нам нужно еще несколько».
«Если хочешь, я могу с этим разобраться. Сколько тебе надо?».
«Позже я сообщу тебе, сколько нам надо для каждого этапа, основываясь на поле, возрасте и истории болезни».
«Отлично. Так как на счет живых? Хочешь, чтобы я занялся подготовкой?».
«Нет, мне нужно время».
«Зачем?».
«Информация, полученная от собранных образцов, все еще не полная. Мы все еще проводим анализ и обновляем базу данных. Сперва я хочу с этим разобраться».
«Для тебя это необычайно долго. Какая редкость».
«Если бы мы могли заниматься этим открыто, все пошло бы более гладко. Но в условиях секретности это занимает в два раза больше времени. Я хочу, чтобы ты это помнил. К тому же, мы сможем заняться живыми образцами, только полностью изучив мертвые. Возникло неожиданное обстоятельство – надо понять, почему это произошло на данном этапе. Это тоже займет время...».
«Я знаю» - признал мужчина. «Я тебя не подгоняю. Убедись, что все проходит аккуратно, осторожно и идеально. Все это связано с будущим Номера 6. Да – и это последняя часть».
«Последняя часть, превращающая это место в Святой Город в прямом смысле, хмм». Лабораторный халат хихикнул. «Слава Великому Лидеру». Он слегка поднял свою кружку с кофе.
«И слава стоящему за этим Великому Мозгу». Мужчина тоже поднял кружку. Повисло секундное молчание. Мужчина в белом халате заговорил, слегка понизив голос.
«Но пойдет ли все как надо?».
«Что?».
«Сбор живого образца. Я слышал, с ним одна Крыса».
Мужчина опустил кружку с кофе и вытер губы пальцами.
«Это всего лишь крыса. Он наврядли станет препятствием».
«Если можно, и его захвати живым – он мне интересен».
«Хочешь его вскрыть?».
«Вскрытие, хмм. Было бы неплохо. Я хочу исследовать каждый уголок его тела. Но прежде – нам надо больше образцов».
Мужчина в халате неожиданно встал и начал беззвучно ходить по толстому ковру. Он ступал нетерпеливо, большими шагами, заложив руки за спину. Эту привычку он подхватил еще в молодости. Следя взглядом за его движениями. Второй мужчина откинулся в своем кресле.
«Да, это главный вопрос» - продоложил лабораторный халат. «Общее число образцов быстро сокращается. Нам нужно больше, Фенек». Фенек – это кличка, полученная в молодости. Пустынная лисица. У нее маленькое тело и большие уши. Эти уши, достигавшие в длине пятнадцати сантиметров, не только защищали от жары, но позволяли развить слух настолько, что лиса могла слышать, как кузнечик прыгает на песке. А еще говорили, что несмотря на милую внешность у этих лис жестокий характер.
Он не особо любил эту кличку. Он уже давно не использовал ее и почти забыл о ней. Он теперь он не испытывал к кличке прежних чувств. Она ему даже понравилась.
Фенек. Пустынная лиса. Неплохо.
«У нас не хватает живых образцов. Мне надо хотя бы два, нет, три. Но это может оказаться сложно...».
Мужчина в лабораторном халате продолжил бормотать себе под нос и ускорил шаг. Он не обращал внимание на происходящее вокруг. Он, наверное, даже не заметил, что назвал собеседника Фенеком. Таким он был с молодости. Его исследования и эксперименты, его гипотезы, его удовольствие. Все, связанное с ним. Он никогда не интересовался внешним миром. Его не привлекали власть, деньги или женщины. Ему не нужна была вера, философия или мораль. Редкий интеллект и пустая душа...
- Именно поэтому он так полезен.
Мужчина смотрел на шагающую фигуру в белом халате и улыбался.
- Тебе не нужна душа. Если она и потребуется, то только чтобы поклясться в твоей верности мне.
Лабораторный халат перестал ходить.
«Фенек, давай создадим еще один живой образец. В этот раз женского пола. Это будет сложно. Да, на этом этапе это будет очень сложно... но именно поэтому нам надо подготовить один заранее».
«Давай».
«Риск провалиться велик-».
«Провалы и неудачи – это то, через что необходимо пройти, чтобы достигнуть успеха. Не волнуйся, мы сможем все преодолеть и получить последнюю часть».
«Думаю, ты прав» - согласился лабораторный халат.
«Давай поужинаем, а? Тебе, конечно, не особо интересно, но у меня все готово, главное блюдо – ягненок. А еще есть замечательное вино».
«А кофе после еды?».
«Конечно. Но я тебя умоляю, халат хотя бы во время еды сними».
Мужчина слегка похлопал лабораторный халат по плечу. Потом мельком глянул в окно. За толстым, без единого пятнышка, стекла начинали мерцать звезды.
* * *
«Мы на месте».
Нэдзуми остановился. Они стояли перед трехэтажным зданием. То есть, оно больше напоминало здание, а не руины, как отель, хотя тоже разваливалось на части.
Арочный подъезд и красные кирпичи когда-то, вероятно, создавали ощущение пафоса, но теперь их увила лоза, они во многих местах обвалились и излучали ауру запустения. Нэдзуми дернул подбородком вверх.
«Дома кто-то есть».
В центральном окне на третьем этаже горел свет. Судя по яркости, это была электрическая лампа. А значит, в этом здании было электричество.
Они толкнули деревянную дверь и вошли внутрь. На первом и втором этажах не было признаков жизни. Деревянная лестница громко скрипела у них под ногами.
Если наводка Инукаши была точной, здесь жил бывший репортер из газеты «Запретный Листок».
Они поднялись на третий этаж. Свет просачивался из-за двери в деревянный коридор, покрытый толстым слоем пыли. Виднелось несколько пустых стеклянных бутылок. Несложно было догадаться, что было в них раньше. Сиону не надо было поднимать бутылки, чтобы ощутить исходящий от них запах алкоголя. В темном углу коридора были навалены пачки бумаги и валялись пустые консервные банки. Только дверь, за которой горел света, не была грязной или сломанной, просто очень старой. Сион поднял руку, чтобы постучать, но Нэдзуми его остановил.
«Что такое?».
«Нет, ничего – просто атмосфера какая-то странная».
«Атмосфера? Что ты-».
Не успев закончить предложение, Сион услышал крик из-за двери. Кричал мужчина. Послышались звуки ломающейся мебели. Высокий голос злобно кричал. До Сиона донесся звук бьющегося стекла.
«Звучит серьезно. И что теперь, Сион?».
«Что значит, что теперь?».
«Похоже, он сейчас занят. Может, нам в другой раз придти?».
«Если бы».
«Так и знал».
Снова раздался громкий шум. Низкий мужской голос звал на помощь. Сион попытался вломиться в комнату, но Нэдзуми отстранил его и открыл дверь.
Комнатуосвещала большая лампа. Это был самый яркий свет, который Сион видел после прибытия в Западный Квартал. Каждый уголок комнаты был хорошо освещен. Возле окна стоял большой стол, у стены находился довольно впечатляющий диван. Пол опять-таки был завален кучами бумаг и книгами, громоздившимися беспорядочными кучами. Но все это он заметил позже, когда внимательно осмотрелся по сторонам. В первую же секунду, через плечо Нэдзуми Сион увидел двух борющихся людей. Это были мужчина и женщина. Мужчина был в штанах, но верхняя часть тела была обнажена. Женщина была вся в черном. Ее волосы, обрезанные по линии плеч, тоже были черными. Она сидела на мужчине верхом. Подол ее юбки задрался, обнажая бедра. У нее было хорошо сложенное, пышное тело. Круглое напряженное лицо, круглый нос, круглые глаза.
Женщина подняла свою правую руку.
«Помогите!» - закричал мужчина. Сион понял, что в руке у женщины нож. Нэдзуми коротко цыкнул языком.
«Ты ни на что не годен!» - крикнула женщина. В тот же миг зашевелился Нэдзуми. Беззвучно он оказался рядом и перехватил руку женщины. Ни говоря ни слова, он выкрутил ее.
Нож упал на пол. Сион быстро подобрал его. Краем глаза он заметил красные ножны. Схватив их рефлексивно, он спрятал лезвие. Он почувствовал облегчение.
«Какого черта ты делаешь?» - пронзительно завизжала женщина. Она упала на спину, потому что Нэдзуми начал ее оттаскивать.
«Не думаю, что стоит размахивать такой игрушкой, Мисс. Это опасно» - мягко произнес Нэдзуми.
«Оставь меня. Какое тебе до этого дело? Этот бесполезный дерьмовый бабник заслуживает смерти».
Женщина залилась слезами на полу. Все еще держа в руке нож, Сион смотрел на ее вздрагивающую спину. Он не знал, что делать. Познания Сиона не содержали инструкции, как вести себя в подобных ситуациях. Нэдзуми опустился на колени и нежно погладил ее спину, трясущуюся от всхлипов. Он понизил голос до бормотания.
«Не плачьте. Нет – Вы должны плакать. Выплачьте все, что на сердце. Тогда Вам станет легче. Давайте, плачьте-».
Это было похоже на колыбельную. Его шепот был низким и успокаивающим, он проникал в душу Сиона, как звук дождя проникал в подвальную комнату. Он видел, как тревога женщины отступала под его нежностью и спокойствием. Но во взгляде Нэдзуми не было ни того, ни другого. Мельком осмотрев комнату, он остановил взгляд на полуголом мужчине, который лежал на полу и не мог отдышаться. Затем его взгляд переместился на Сиона, который будто прирос к полу. Сион сделал шаг вперед.
«Ум – вы Рикига-сан? Тот, кто работал в газете «Запретный Листок»?».
Мужчина, шатаясь, поднялся и начал просовывать руки в рукава рубашки, валявшейся на диване. Хотя жирным назвать его было нельзя, на плечах и талии хватало лишней плоти. Под правой лопаткой белел косой шрам.
«Ух – мы пришли не к тому человеку?» - неуверенно спросил Сион. «Мы пришли сегодня, потому что услышали, что здесь встретим Рикига-сана-».
«Вы не ошиблись».
Ответила женщина. Ее лицо блестело от пота, слез и соплей, но она больше не плакала.
«Так зовут этого никчемного лжеца. Когда-то он был репортером, но теперь эта куча дерьма, называемая мужчиной, выпускает дерьмовый журнал с порнухой, чтобы оплачивать свою выпивку».
«А кто здесь устроил истерику, когда «так называемый мужчина» ее бросил, хах?» - парировал мужчина по имени Рикига.
«Ты о чем?» - огрызнулась женщина. «Ты сам сказал, что хочешь жениться!».
«Говорю же тебе, появились проблемы и я больше не могу жениться».
«Какие проблемы?».
«Ну - ах, ум – видишь ли...».
«Если уж решил меня надуть, хотя придумай нормальную отмазку. Не стоит со мной шутить».
Она снова разволновалась от собственных слов, гнев угрожал вспыхнуть с новой силой. Часто дыша, она неожиданно ринулась к Сиону.
«Отдай мне мой нож!».
«Нет – я не могу-» - воспротивился Сион. «Не надо, пожалуйста. Это опасно».
«Я сказала, отдай мне эту чертову штуку. Что еще за «проблемы», хах? Давай послушаем твои оправдания. Не могу поверить, что меня так кинули. Я тебя убью».
«Хватит, осторожнее-».
Нэдзуми встал. Сделав всего один шаг, он очутился рядом с Рикигой и положил ему руку на плечо.
«Отец, теперь она станет нашей матерью?».
Женщина застыла. Ее рот распахнулся, веки дернулись.
«Отец?».
Нэдзуми кивнул с очаровательной улыбкой.
«Да. Мы его сыновья».
«Ты – у тебя есть дети? Никогда раньше об этом не слышала».
Голос женщины стал хриплым. Рикига моргнул.
«Мать и Отец давно расстались» - пояснил Нэдзуми. «Но Мать умерла всего месяц назад, и потому мы пришли сюда, чтобы жить с Отцом. Мы уже слышали, что у Отца есть возлюбленная. Но он сказал, что откажется от женитьбы, чтобы мы втроем снова могли жить как одна семья. Верно, Сион-ниисан?».
«Хах?».
«Мы ведь пришли сюда в поисках Отца, верно?».
«Что? Ох – да. Мы его сыновья. Приятно познакомиться».
Рикига прочистил горло.
« -Так оно и есть. Это мои сыновья. Теперь мне придется о них заботиться... растить их самому. Жить станет намного труднее. Я не могу втягивать тебя в это, милая. Я люблю тебя, я так тебя люблю. Но этим детям нужен отец... Я не могу просить тебя стать им матерью. Мне не остается ничего другого, кроме как попросить порвать со мной».
«Так вот что произошло...».
«Ну – да».
Женщина провела рукой по своим волосам и вздохнула. «Так вот оно что».
«Так оно и есть».
Женщина снова провела рукой по волосам, а затем подобрала лежащие на полу пальто и сумочку. Она посмотрела на Сиона и слегка дернула подбородком.
«У тебя странные волосы. Это парик?».
«Ох, ум – разное случилось...».
«Еще проблемы? Яблоко от яблоньки, вы, ребятки, должны любить проблемы. Ох, ну, ладно. Если так оно все и есть, я тебя бросаю. Как будто мне нужен мужчина среднего возраста с детьми».
Женщина энергично помахала рукой.
«Ну, пока-пока. Было весело».
Дверь закрылась. Сион выпустил нож из руки. Его ладони были потными от волнения.
Рикига поднял стул, убрал его и начал собирать куски разбитого стакана. Наверное, в нем была какая-то выпивка, потому его содержимое, оставившее пятно на ковре, так сильно воняло алкоголем, что Сиону стало плохо.
«Боже, она и правда ушла» - пробурчал Рикига. «Было весело, хах? Изображает крутую в последний момент. Блин».
Рикига по очереди глянул на Сиона и Нэдзуми и усмехнулся.
«Вы спасли меня от виселицы. Сперва позвольте вас отблагодарить».
У него были сильные широкие плечи и изрядный рост. Высокая переносица хорошо сочеталась с усами. Его лицо не было ни красивым, ни уродливым. Оно одновременно светилось оптимизмом и было побито трудностями; это было лицо хитреца с железной силой воли.
«Хотя играть вы бы могли и лучше. Особенно такие звезды сцены, как ты, Ив».
Нэдзуми поднял с пола нож и слегка улыбнулся.
«Ты меня знаешь?».
«Я твой фанат. Ходил смотреть на тебя на прошлой неделе».
«Приятно слышать, но на прошлой неделе я не выступал».
«Правда? Ну, в любом случае, наш журнал хотел бы напечатать статью о тебе. Мы попросили твоего менеджера об интервью, но он отклонил предложение».
«Еще бы, для такого журнала». Пальцы Нэдзуми пролистали страницы. На обложке было фото голой женщины. В целом, оно была довольно размытым. Остальные страницы были примерно такими же. Голые женщины, полуголые мужчины. Разврат и вызов переполняли журнал.
«Это рассчитано на молодежь» - сказал Рикига. «Учит их всему, от контроля рождаемости до подкатов к женщинам».
«В следующий раз тебе надо поместить статью о том, как бросать женщину, старик».
Нэдзуми отшвырнул журнал. Рикига поднял руки в картинной позе.
«Ауч, Ив, это было сурово. Я думал, ты божий одуванчик».
«Приятно слышать это от того, кого всего минуту назад повалила на пол женщина».
«Я был пьян, понятно? А она неожиданно прыгнула на меня – но я бы не в жизни не подумал, что у нее есть нож. Жуткие они, эти женщины».
Сион сделал шаг вперед.
«Ив... это твое настоящее имя, Нэдзуми?».
«Нет, конечно. Рабочий псевдоним».
«Твоя работа... так ты сценический актер».
«И в половину не так престижно. Может, лишь немного лучше этого журнала».
«Но – ох» - бормотал Сион, наконец-то поняв. «Так вот почему ты говоришь и двигаешься так элегантно».
На темной сцене горит софит, освещая одинокого актера, выходящего из темноты. Притягивая взгляды, слух и души зрителей, он начинает говорить – иногда с нарастающим темпом; иногда надтреснутым от боли голосом, подобным ветру, свистящему возле земли.
Нэдзуми фыркнул.
«Сион, что ты там напредставлял? Мы говорим о театре здесь, в Западном Квартале. Люди, у которых есть немного свободной наличности, приходят, чтобы забыть о тревогах. У нас нет вышитых портьер, красивых костюмов и реквизита. В основном это просто импровизированные песни и танцы. Вот и все».
«Но это все равно помогает людям забыть о проблемах, верно?».
«Хах?».
Сион, не мигая, смотрел на Нэдзуми. За последние несколько часов он пережил почти столько же – нет – наверное, даже больше, чем за всю свою жизнь. Конечно, все это было мельком. Но он смог увидеть, пусть и мельком, насколько трудно было прожить день, час, даже секунду в этом мире. Если эти люди в редкие свободные минуты по собственной воле решали идти в это место, туда, где был Нэдзуми, это было прекрасно. Это не наполняло их желудки, не утоляло жажду. Но люди все равно нуждались в этой сцене и историях, которые на ней рассказывались, чтобы, погрузившись в них, забыть о собственной тоске. Они хлопали, плакали, смеялись и шумели. Нельзя было сказать, когда смерть придет за ними. В такие моменты они могли жить и наслаждаться жизнью. И именно театр помогал им в этом.
«Нэдзуми, я думаю, это прекрасно».
Нэдзуми вздохнул, тут же оборвал себя и скривился.
«Брось это. Все не так радужно, как ты представляешь. Ты, наверное, и сцены никогда не видел».
«Ты прав – в Номере 6 студентом запрещено было посещать спектакли».
«Я так и подумал. Особенно таким шишкам как ты, М-р Элита. Все, что ты смотрел или читал было сильно ограничено – хотя ты, скорее всего даже не понимал, что тебя ограничивают».
«Номер 6?».
Рикига застыл, сигарета в его руке замерла на полпути к губам. «Эй, минуточку. Говоришь, этот парень в парике из Номера 6? Ты, должно быть шутишь».
«Это не шутка, старик. И он не носит парика».
«Тогда это типа новый вид шляп? В наше время модно такое?».
«Нет, это мои настоящие волосы» - ответил Сион. «Просто – много чего случилось из-за некоторых – ух, проблем».
«О?» - сказал Рикига. «Проблемы я люблю больше всего. Если ты и правда сбежал из Номера 6, у тебя проблем много, как ни у кого другого. Хочу услышать твою историю. И почему у тебя такие волосы».
Нэдзуми уселся на стол и заболтал ногами.
«Чем-то пахнет, старик?».
«Что?».
«У тебя нос дернулся. Ты унюхал что-то интересное, или как?».
Рикига слегка хлопнул себя по носу. Нэдзуми тихо рассмеялся.
«Дикие собаки так же морщат нос, когда чуют еду. Сначала нос дергается, потом ноздри раздуваются».
Рикига нахмурил брови, на его лице появилось выражение полного отвращения.
«Я уже говорил, Ив, думаю, я ошибся в тебе. Я думал, ты будешь более мягким и утонченным. Я и представить не мог такого грубого и наглого парня. Честно, я разочарован».
«А я думал ты мой фанат?».
«Теперь можешь вычеркнуть меня из списка. Боже, не знаю, почему тебе так нравится доводить взрослых».
«Каран» - тихо произнес Нэдзуми. Рикига замер. «Знаешь женщину с таким именем?».
Тело Рикиги с признаками возрастного ожирения опасно наклонилось. Его горло приподнялось, когда он сглотнул.
«Вы знаете Каран?.. Вы ее знакомые?».
«Она моя мать».
До Рикиги не сразу дошли слова Сиона. Он глубоко вздохнул.
«Мать?».
«Я – ох, меня зовут Сион. Я сын Каран».
«Сын... Сын Каран, хах... кто твой отец?».
«Не могу сказать».
«Не можешь – но ты ведь знаешь, кто он? Он умер?».
«Нет – мама говорила, что они расстались вскоре после моего рождения. Мы жили только вдвоем. Я никогда не встречался с отцом».
Нэдзуми продолжал смеяться.
«Пытаешься сказать, что он может быть твоим сыном?».
«Нет – не может быть – минутку, э, как ты сказал тебя зовут?».
«Сион».
«Сион – астра, хах. Каран очень любила эти цветы. Ух – Сион, подождешь минутку? Я принесу тебе выпить – ох, то есть, что-нибудь безалкогольное, конечно... что ты будешь? У меня есть все. Ох, да – давай перейдем в более удобное место, где мы сможем поговорить».
Рикига постучал по стене за диваном и нажал на нее правой рукой. Стена беззвучно отодвинулась в сторону.
«Вау» - Нэдзуми присвистнул. «Считывание отпечатков пальцев? А у тебя здесь есть забавные штуки. Не такое уж это место запущенное, как кажется».
За стеной появилась весьма экстравагантная комната. Пол покрывал роскошный ковер, на нем стояли кожаные кресла, диван и стол. В камине горел огонь.
«Заходи, сюда. Я налью тебе кофе. Ты голоден? У меня есть отличный пирог».
Сион и забыл, что проголодался. Его желудок болел от голода.
«А что за пирог?» - спросил Нэдзуми. «Я предпочитаю с мясом».
«А ты можешь заткнуться». Рикига раздраженно махнул рукой на Нэдзуми.
«Ты ужасен, так по-разному относишься к нам».
Рикига проигнорировал его и скрылся в небольшой прилегающей комнатке. Вскоре до них донесся аромат кофе.
«Кофе и пирог, хах. Просто не верится». После побега из Номера 6 Сион едва ли пробовал такую вкусную еду. Нэдзуми обвел взглядом комнату.
«Ты прав. Конечно, это предметы роскоши. И то, как эта комната обставлена... похоже, информация Инукаши все-таки была правдива».
«В этом случае...» - задумчиво произнес Сион. «Нет, не может быть...».
«Чего не может быть?».
«Мама как-то говорила, что мой отец легко терял деньги и женщин, он был в шаге от алкоголизма, безнадежный-».
«Бездельник?».
«Ага. Безнадежный бездельник... но она сказала, что был очень нежным, честным и прямолинейным».
«И что это значит? Твоя мама все еще к нему привязана?».
«Без понятия... Но это подходит к его образу, верно?».
Нэдзуми бросил взгляд на дверь маленькой комнаты и поморщился.
«Не знаю на счет нежности, честности и прямолинейности, но женщин он точно меняет часто, и на полпути к тому, чтобы стать алкоголиком. Теперь, когда ты об этом сказал, мне начинает казаться, что у вас похожие глаза. Ну, у нас здесь нет тестов ДНК, поэтому с уверенностью сказать нельзя. – Сион ты плохо выглядишь».
«Ах, нет... Наверное, просто проголодался...».
«Не волнуйся. Я бы тоже заболел от одной мысли о такой отце. Наверное, свалился бы с простудой».
«У тебя простуда? Ты в порядке?». Рикига поставил на стол поднос. Там был кофе, пирог и стакан виски. У Сиона слюнки потекли.
«Каран тоже любила пироги» - задумчиво протянул Рикига. «А еще хлеб и торты».
«Она и сейчас их любит» - ответил Сион. «Она зарабатывает тем, что печет хлеб».
«Пекарня, хах... мм-ммм. Понятно».
Сион на ум пришла одна мысль.
«Вы помните о вишневом торте?».
«Вишневый торт? Я не уверен... а что, ты хочешь вишневого торта?».
«Нет, просто... мама рассказывала, что когда я родился, отец принес три коробки, в каждой был целый вишневый торт. Они съели их вдвоем».
Рикига поднял стакан янтарной жидкости и прищурился.
«Вот оно что.. одно из любимых воспоминаний Каран, хах? К сожалению, я такого не помню. Я никогда не покупал вишневый торт и не ел его с Каран. Я даже никогда не был гражданином Номера 6. Сион, я не твой отец».
Нэдзуми проглотил пирог, которым был набит его рот, и похлопал Сиона по плечу.
«Так он говорит. Какое облегчение, Сион, хах?».
«И что это значит, Ив?».
«Именно то и значит».
Сион вытащил записку Каран.
«Сюда нас привело это письмо».
Рикига рассматривал подчерк Каран. Сион заговорил.
«Вскоре после... моего побега из Номера 6, моя мать прислала это мне. Он думала, что Вы до сих пор здесь. Мне просто интересно откуда-».
Сион хотел произнести «Вы знаете мою мама», но слова застряли у него в горле. По лицу Рикаги покатилась слеза.
«Каран... она не забыла обо мне... она помнит меня... ее подчерк... совсем не изменился...».
Его склоненная голова и опущенные плечи слегка дрожали. Нэдзуми снова похлопал Сиона по плечу.
«Эх, только взгляни. Старик напился до слез. В его-то возрасте – и говорит такие вещи, хах».
«Заткнись. Почему нельзя немного прослезиться? Ты вечно рыдаешь и вопишь на сцене».
«Это все игра. Хочешь сказать, что ты тоже играешь, старик?».
Рикига зыркнул на Нэдзуми и тяжело поднялся. Он достал папку из глубин книжного шкафа. Он вытащил одно-единственное фото и положил перед Сионом.
«Это Каран и я».
Ему улыбалось изображение его матери, молодой, красивой, в платье без рукавов. Рядом стоял Рикига, намного стройнее, чем сейчас, хорошо сложенный и даже немного ребячливый.
«Это было десятилетия тому назад, вскоре после нашего знакомства. Каран тогда была студенткой, ее заинтересовали мои статьи и она пришла ко мне. Я работал на третьем этаже компании, я вернулся после интервью, а она сидела там. На улице был дождь и гроза, но она все равно пришла...».
Рикига всхлипнул. Сион и Нэдзуми переглянулись. Нэдзуми издал долгий демонстративный вздох.
«Ты ведь был репортером, да, старик? Можешь рассказывать немного суше? Ты ведь хочешь сказать, что ты и мама Сиона впервые встретились на третьем этаже издательства «Запретного Листка», верно?».
«Точно. Мы отлично ладили... Мне нравилось проводить время с Каран. Думаю, это была любовь. В те времена Номер 6 еще не был настолько закрытым, как сейчас. Люди могли входить и выходить более-менее свободно. Я только начал свою карьеру журналиста и как раз вынюхивал все о Номере 6».
«Вынюхивал? Так у тебя были подозрения на счет этого города, хах, старик? Тогда у тебя было отличное чутье. Жаль, теперь оно бесполезно».
Рикига снова посмотрел на Нэдзуми, его лицо скривилось в странной гримасе.
«Ив, я не шутил, когда говорил, что был твоим фаном. Когда я впервые тебя увидел, ты стоял посреди сцены и читал поэму. Кажется, это был Артюр Рембо... Я был покорен твоей внешностью и голосом».
Нэдзуми слизал с пальца жир от пирога и скрестил ноги.
«Но – я исплакался! Невыносимы зори,
Мне солнце шлет тоску, луна сулит беду;
Острейшая любовь нещадно множит горе.
Ломайся, ветхий киль, – и я ко дну пойду [12].
- Сион, что это?».
«Строфа из «Пьяного Корабля», если я не ошибаюсь».
Нэдзуми усмехнулся. «Заполняешь пробелы в знаниях, да? Могу подкинуть еще фан-сервиса, старик. А?».
«Нет, спасибо. Но должен сказать, на сцене ты был блистателен. Я даже не могу поверить, что это был такой наглый мальчишка. Поэтому сделай одолжение и заткнись».
«Не злись» - протянул Нэдзуми. Он выпрямил ноги, его лицо потеряло всякое выражение. Оно стало плоским и тяжелым. Раздался голос, на удивление не похожий на прежний.
«В начале шесть городов, включая Номер 6, были созданы, как модели городов будущего. Это были модели, созданные в поисках того, как человечество может комфортно жить на полностью разрушенных землях, с аномальными погодными условиями, вызванными в основном углекислым газом из-за активного потребления топлива во время войны. Так было в начале. План состоял в том, что каждый город будет принимать участие в исследованиях и разработке таких вещей, как безопасная энергия для замены ископаемого топлива и атомной энергии, научные технологии должны были варьироваться от уровня нанометров до космических величин, в зависимости от того, что больше подходило каждому городу. Люди надеялись, что однажды все на земле смогут жить спокойно, без угрозы войны, катастрофы или эпидемии. Номер 6 был первым шагом на этом пути, краеугольным камнем надежды на безопасную жизнь. Во всех отношениях, сначала это было именно так. Да, старик?».
Рикига одним глотком осушил свой стакан с остатками виски. Он слегка закашлялся.
«Кажется, наизусть ты не только классику цитировать можешь, Ив. Твой менеджер сказал, что он не знает ни твоего настоящего имени, ни возраста, ни места рождения. Он сказал, ты просто бродяга, возникший из неоткуда. Но я в это не верю – ты не просто странствующий артист. Кто ты на самом деле?».
«И все равно суешь нос в мои дела. Так в то время, когда было снято это фото, Номер 6 все еще считался надеждой человечества, верно? Но ты сомневался. Чтобы унюхать здесь что-то сомнительное, ты должен был обладать отличным чутьем».
«Когда я стал журналистом, Номер 6 уже начал меняться» - сказал Рикига. «Научно-исследовательские организации собирали всех квалифицированных работников, их отделения процветали; но в то же время информации поступало все меньше и свобода слова все больше ограничивалась. Я подумал, правда ли он станет городом-утопией? Я сомневался. Ты и твой острый язык правы. В то время я и правда был способен унюхать что-то, что я не мог увидеть. Пока я собирал информацию, границы города расширились и стали более охраняемы, входить и выходить из него стало сложнее. Вскоре нельзя было уже это делать без разрешения города. Все случилось очень быстро. Поскольку я был журналистом, они сделали все, чтобы и ноги моей в городе не было. Так они и свободу прессы подавили. Конечно, это означало, что я больше не мог видеть Каран. Честно говоря, думаю, это ранило меня больше, чем не способность заниматься своей работой.
Спустя лет десять или больше... получилось то, что вы видите сейчас. Прилегающие к Номеру 6 земли стали использоваться ради выживания города. Сельскохозяйственные угодья, пастбища, леса для отдыха и эта мусорная свалка. Нищета, болезни, насилие – весь мусор, извергаемый Номером 6, оседает здесь. Вы двое не в курсе, но раньше этот город был маленьким, но весьма достойным. По крайней мере, не таким, чтобы на его вешать ярлык вроде Западного Квартала и откладывать в сторону. Но они превратили это место в мусорку. О какой надежде они говорят теперь? Какой же это Святой Город – он позорит это имя. Это, скорее, дьявол, отравляющий все, к чему он прикасается».
«Думаю, люди и города в этом похожи» - заметил Нэдзуми. «Со временем они забывают свои амбиции и в конец портятся».
Нэдзуми допил остатки своего кофе и бросил взгляд на мужчину, только что закончившего говорить.
«Что это должно значить? Пытаешься сказать, что я испортился?».
«А скажешь, нет?».
Сион перевел взгляд на профиль Нэдзуми. Он чувствовал, что тот провоцировал Рикигу. Рикига поддался на провокацию. Нет – скорее, попался в умело поставленную ловушку.
«Ты критикуешь меня за то, что я спился, хах? Как скатился до производства журналов, полных обнаженки, такого количества выпивки, что я мог бы купаться в ней, и того, что меня почти убила женщина».
«Звучит грустно, старик. Но красивые слова не помогут тебе выжить здесь».
«Это все знают».
«Меня вот интересует эта комната. Теплая комната и хорошая еда. Это нелегко получить. Не думаю, что на это идет только твоя прибыль от порно журналов. А значит – ты влез в чей-то еще кошелек. Я прав?».
Нэдзуми улыбнулся. Улыбка получилась надменной, но элегантной, как у того, кто проходит суд Божий.
«Слыхал я, высокопоставленные чиновники из Номера 6 частенько сюда наведываются».
Рот Рикиги сделал жевательное движение.
«Старик, я слышал, ты принимаешь от них заказы и приводишь им женщин, которых они просят, выступая посредником. Думаю, в результате твои связи со времен журналистики оказались полезными. А огромная плата, которую ты получаешь от этих ребят, идет на роскошную жизнь. Ты подлизываешься к парням, управляющим городом, который ты назвал Дьяволом, и пристраиваешься к кормушки, обделяя женщин, которым приходиться торговать своим телом, чтобы избежать голода и холода. Разве это не испорченность?».
Лицо Рикиги лишилось всякого выражения. На нем не было ни тени, ни света, оно казалось абсолютно плоским. Огни камина освещали правую сторону его лица.
«...Где ты это услышал?».
«От собаки».
«Собаки?».
«Собака сказала, что слышала, как ты шептался с каким-то мужчиной под лестницей. А потом этот мужчина сел в машину, проехал через специальные пропускные ворота и без всяких проблем оказался в Номере 6. Только ограниченное число людей может свободно перемещаться между Номером 6 и Западным Кварталом. Только высокопоставленные чиновники с идентификационными картами. Все остальные будут уничтожены в воротах».
Сион сглотнул. Ему казалось, что он смотрит спектакль. Он ничего не мог прочитать на лице мужчине, окрашенном в алый отблесками пламени. Неожиданно его рот дернулся.
«Не хочешь присоединиться?».
«Присоединиться?».
«Номер 6 – скучное место. Беспорядочная жизнь запрещена. Нищие и проститутки не имеют права на существование. Все уныло. Они приезжают сюда расправить крылья. Они приходят и смеются над женщинами, продающими себя за копейки. Эти мужчины убеждаются, что они - привилегированное сословие и наслаждаются этим. После краткого веселья, они возвращаются в свой скучный дом. Такие люди обычно возвращаются».
«Так бизнес процветает, хах? Для тебя это хорошо».
«К счастью, да. Но их требованиям нет конца. Они каждый раз дают мне новые заказы. То темнокожую девушку, то молодую девушку с тату на спине. Иногда это напрягает».
Сион склонил голову. Ему было больно слушать Рикигу. С виду Номер 6 был красивым городом. Теперь он сомневался, можно ли назвать это настоящей красотой, но там хотя бы царил порядок. Между зданиями и природой поддерживался хрупкий баланс, ни одна из сторон не перевешивала, все люди были деликатными и вежливыми. А за всем этим стояла правда, которую он сейчас слышал. Его взгляд встретился с глазами Каран на фотографии.
Мам, место, где мы жили, а ты живешь до сих, - это чудовище, скрывающееся под маской красавицы. Мама...
«Ты предлагаешь мне присоединиться к охоте на женщин?».
Это был сухой, раздраженный голос Нэдзуми. Рикига рассмеялся. Его смех был неприятным и резал слух.
«Нет. Это перевод рабочей силы, которой можно найти лучшее применение. На самом деле, я думал об этом с тех пор, как увидел тебя на сцене. Ты можешь зарабатывать, сколько захочешь. Для тебя должно быть раз плюнуть уговорить этих скучающих зануд выложить свои деньги. Что ты думаешь? Я буду платить куда больше, чем этот задрыпанный театр».
«Ты предлагаешь мне принимать клиентов? Старик, алкоголь тебе мозг проел?».
Рикига фыркнул. «Не строй тут крутого. Фиг тебя знает, откуда ты пришел и где был – странствующий актер все равно, скорее всего, через такое прошел. Нет смысла строить из себя невинность-».
«Заткнись!».
Это кричал Сион. Он выплеснул содержимое чашки с кофе на Рикигу. Он перескочил через стол, схватил Рикигу за промокшую рубашку и навалился на него всем своим весом. Рикига коротко вскрикнул, падая на пол.
«Хватит!» - зло вопил Сион. «Как ты осмелился сказать что-то насколько низкое! Извинись – извинись перед ним!».
Сион уселся на Рикигу и начал грубо его трясти. Рикига ударялся затылком о пол. Все еще держа его за воротник, Сион начал сжимать руки на горле мужчины.
«Не могу – дышать-» - выдохнул Рикига. «Сион, пожалуйста – я правда не могу – я извинюсь... хватит-».
«Заткнись! Ты бесстыжий – позор тебе-».
Пара рук скользнула ему под мышки и его оттащили назад.
«Сион, хватит уже. Еще немного, и этот старик откинется».
Рикига скорчился и кашлял.
«Какой сюрприз» - пробормотал Нэдзуми, все еще удерживая Сиона сзади. Он и правда казался удивленным. «Никогда не думал, что ты склонен к насилию. Думаю, даже тебе иногда кровь в голову ударяет, хах. Хватает, чтобы нападать на людей».
«... Впервые в жизни...» - произнес Сион, слегка запыхавшись.
«Оно и видно. Твое сердце стучит как бешеное».
Сион повернулся и нетерпеливо стряхнул руки Нэдзуми.
«Почему ты не злишься?».
«Злюсь? Сион, если я буду реагировать на каждую шутку, то буду круглый год злым ходить. Я привык. Это не проблема».
«Идиот!».
«Идиот? Сион, чего ты кипятишься?».
«Ты идиот. Его слова – это не шутка. Не говори, что привык к этому. Не-».
Его глаза жгло. По щеке скатилась слеза, прежде чем он успел их закрыть.
«Сион – давай, не плачь. Зачем тебе... – Не могу поверить, что ты плачешь» - раздраженно произнес Нэдзуми.
«Он... оскорбил тебя».
«Хах?».
«Он оскорбил тебя. Он говорил ужасные вещи – связал тебя с развратными чиновниками из Номера 6. Но ты сказал, что это не проблема. Ты даже не разозлился... и это заставило меня чувствовать себя еще беспомощнее и злее – настолько злее... Я даже не знаю, что теперь делать...».
Нэдзуми открыл рот и закрыл его. Он дернул скатерть и сунул ее угол Сиону.
«У меня больше ничего нет, но можешь вытереть этим лицо».
«Ладно».
«Сион, оскорбили меня, а не тебя. Не плачь за других. Не дерись за других. Плачь и дерись только за себя самого».
«Я не понимаю, что ты говоришь».
«Думаю, и не поймешь – иногда мы будто на разных языках говорим. Смотри, у тебя сопли текут. Вытри их, давай».
«Мм-хмм».
«Я никогда не мог тебя понять. Даже если мы всю жизнь проживем вместе, я все равно тебя не пойму. Ты вроде передо мной, но будто где-то далеко. Наверное, поэтому-».
Рикига поднялся на ноги рядом с Сионом.
«Простите, что прерываю, но, между прочим, это шелковая скатерть. Мне она тяжело досталась, поэтому не надо в нее сморкаться».
Он заглянул Сиону в лицо.
«В гневе ты похож на Каран. У меня ощущение, будто это она меня отчитала. Хотя Каран никогда не кричала на меня так жестко».
Потом он повернулся к Нэдзуми и наклонил голову, извиняясь.
«Прости. Я слишком далеко зашел. Я заслужил, чтобы меня пнули. Похоже, моя нравственность прогнила».
«Не прогнила. Она утонула в алкоголе, вот и все».
Нэдзуми слегка хлопнул Сиона по спине.
«Думаю, день удался. Пошли домой».
«Конечно. Но сначала надо прибраться».
Нэдзуми рассмеялся.
«Ты воспитанный мальчик, да?».
«Смейся сколько влезет, но я все равно собираюсь прибраться».
Сион наклонился за кофейной чашкой. Нэдзуми тоже потянулся к разбросанным на полу папкам и тарелкам. Его тело напряглось. У него перехватило дыхание, он замер.
«Нэдзуми, что такое?».
«Это-».
Палец Нэдзуми слегка дрожал, когда он указывал на фотографию. Она, наверное, выпала из папки. Рикига прищурился.
«Что такое? Ах, это».
На фото было несколько мужчин и женщин, в центре стояла Каран.
«Это фото с моего последнего визита в Номер 6. Каран с друзьями».
«Этот мужчина...».
Нэдзуми указал на человека, стоящего рядом с Каран.
«Этот парень, хах» - рассеяно произнес Рикига. «Кем же он был? Думаю, он занимался в том же институте биологическими исследованиями – выглядит блестяще, да? Я мало что о нем помню. Он не особо высовывался. Ив, ты его знаешь?».
«Вроде бы».
«Откуда?».
Нэдзуми перевел дыхание и тихо ответил. «Он мой крестный[13]».
Глава 4
Ангел Загробного Мира.
Люблю, люблю... Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу. (А.П. Чехов, «Вишневый сад»)
Девочка пришла, когда Каран уже собиралась закрывать ставни магазина.
«Мадам, а кексы остались?». Она была милым ребенком с круглым лицом, наверное, ей и десяти не было.
«Творожные закончились, но если ты любишь с изюмом, один остался».
«Если можно, пожалуйста».
«Хорошо, Лили. Секундочку». Каран взяла с подноса последний кекс и положила его в пакет вместе с двумя пончиками.
«Пончики – это небольшое приложение».
«Спасибо, Мадам». Лили положила на ладонь Каран несколько монет. Она, должно быть, сжимала их всю дорогу в руке, потому что монеты были теплыми, словно живые.
Лили заглянула в пакет и ее лицо засияло, когда она увидела целых два пончика внутри.
«Все-таки ты мой постоянный покупатель, Лили. В следующий раз я испеку для тебя несколько дополнительных творожных кексов».
«Мадам, Вы ведь не закроете магазин?» - мрачно спросила Лили, подняв лицо от пакета.
«Никогда. А почему ты спрашиваешь?».
«Мама говорит, что Вы закроетесь. Но я рада, что это не так». На ее лицо появилась радостная улыбка. Каран присела на корточки и обняла девочку.
«Спасибо, что беспокоишься обо мне, Лили».
Ее мягкое тело, ее теплота – она была такой маленькой, но так подбадривала Каран.
«Мама и Папа тоже волновались» - сказала Лили. «Они говорили «а что если мы больше не сможем покупать хлеб или выпечку в этой пекарне?». Потому что булочная возле станции невкусная, и дорогая, и грубая» - сказала она обиженно.
«Правда?».
«Ага. Потому что позавчера на витрине стоял огромный белый торт, похожий на игрушечный замок. А я и Эй – ох, Вы знаете Эя?».
«Нет, не знаю».
«Он мой друг. Он здорово надувает пузыри. Мы с Эем смотрели на него вместе, потому что он был красивый».
«Так вы двое смотрели на витрину?».
«Ага. А старик в булочной начал на нас орать. Он сказал, нельзя трогать стекло своими грязными руками. Мы просто смотрели. Мы не трогали стекло» - негодующе произнесла Лили.
«Какой ужас».
«Поэтому Эй тоже накричал на него и обозвал глупым жадным стариком, и я тоже накричала и назвала глупым лысым стариком. И мы оба убежали».
Каран обнаружила, что хохочет. Давно она так не смеялась. Она чмокнула Лили в щеку.
«Я не могу сделать что-то размером с замок, но на твой день рождения я испеку тебе красивый белый торт».
«Правда?».
«Правда. Не забудь и с Эем поделиться».
«Спасибо, Мадам» - счастливо сказала Лили. «Я люблю вишневый торт».
Вишневый торт – Сион тоже их любил.
Лили помахала рукой и вышла из магазина. Каран смотрела ей вслед, пока девочка не растворилась в сумерках, а потом закрыла ставни. Она опустилась на стул.
После ухода Сиона ей стало тяжело встречать вечера. Вечер приносил ей разочарование из-за того, что очередной день прошел, а Сион не вернулся домой. Это чувство превращалось в тяжелую усталость, не дающую пошевелить и пальцем.
«Сион...».
Иногда бормоча, иногда про себя; иногда обычным тоном, иногда почти срываясь на крик – она не знала, сколько раз за день произносила имя своего сына.
Когда она услышала, что Бюро Безопасности задержало Сиона по подозрению в организации гражданских беспорядков и убийстве, она думала, что сойдет с ума.
«Знайте, что Вы наврядли снова встретитесь с подозреваемым».
В ту ночь, когда она получила известия от Бюро Безопасности, Каран мучило предчувствие, что ее сын умрет. Она знала лучше кого бы то ни было, что Сион не способен на убийство. Но отчаянные чувства матери никогда не дойдут до Бюро – это она тоже прекрасно знала. В Номере 6, где преступности практически не было, отсутствовала судебная система. Арест и взятие под стражу означало подтверждение вины подозреваемого. Выступление в защиту или против были запрещены, так же как и официальные протесты.
Его уже отправили в Исправительное Учреждение. Вскоре его, как особого опасного преступника, приговорят к пожизненному заключению; или по особому закону отправят на смерть. Слова чиновника из Бюро Безопасности не были преувеличены или искажены – это была чистая правда. Так было всегда. В следующий раз этот чиновник придет сообщить, какой приговор вынесли ее сыну. В этот момент Каран поняла, как отчаяние ощущается физически. Все звуки исчезли, цвета померкли. Она не слышала запахов и ничего не чувствовала. Перед собой она видела лишь тьму. Чернильно-черную тьму, которая никогда не озарится рассветом. Эту бездонность люди и называют отчаянием-?
Я все потеряла.
Неожиданно в ее голове возник образ некоего мужчины. Если я попрошу его о помощи, сможет ли он что-нибудь сделать? Но огонек света, зажегшийся в ее сердце, моргнул и исчез. Нет – времени нет. Она даже не знала, где сейчас этот мужчина. У нее не было времени искать его и умолять спасти жизнь сыну.
Вдруг ее начало тошнить, желудок Каран избавился от своего содержимого. Ее пробил пот. Почти ползком она добралась до кладовки и упала на кровать Сиона. Большинство его вещей Бюро конфисковало, как улики. Я тоже могу просто умереть в уголке. Я закрою глаза и последую за ним.
Вместо этой жестокой жизни я могу выбрать покой смерти, который наступит после коротких страданий. Мне не хватит сил жить в одиночку в этой тьме.
«Писк-писк!».
Ей показалось, что кто-то пискнул ей в ухо. Наверное, это просто воображение. Это не может быть воображением. Но это неважно, я уже...
Что-то укусило ее за мочку уха. Было больно. Она приподнялась. Маленькая мышка юркнула в угол кладовки.
- Что здесь делает эта мышь?
Она сглотнула. Она дотронулась до мочки уха. На пальце была капелька крови. Затерянный Город был самым старым районом, но животные здесь, не считая домашних питомцев, появлялись редко. Тем более мыши –
«Нэдзуми». Ее сердце подпрыгнуло.
Нэдзуми. Разве Сион не бормотал это имя много раз? Когда пил какао; когда смотрел, как ветер колышет деревья; когда любовался вечерним небом, он бормотал это слово. С того самого дня, как их выселили из Хроноса в Затерянный Город из-за того случая – в тот день на Сиона завели дело и вынесли строгий выговор за помощь особо опасному преступнику. Сокрытие преступника и пособничество в его побеге обычно считается серьезным преступлением, но с учетом юного возраста Сиона и его эмоционального состояния, его отпустили, лишив особых привилегий.
Каран, по некоторым причинам, не испытывала особой привязанности к Хроносу, а жизнь в Затерянном Городе не казалась ей трудной. Хотя многие могли посчитать, что действия Сиона противоречили здравому смыслу, она верила, что на этот путь его направили его чувства и убеждения. Хотя город относился к нему по-особому, как к одаренному ребенку с высоким интеллектом, она, наверное, начала понимать, что ее сын предпочтет чувства знаниям и выберет свободное будущее, а не то, которое ему уже пообещали. Поэтому она решила не расспрашивать его особо о том случае. Но однажды она спросила о Нэдзуми.
«Что за Нэдзуми? Кто это?».
«Хах?».
«Это чье-то имя, верно?». Она так решила из-за нежности, с которой ее сын произносил это слово. С ностальгией, любовью, иногда напряженно – и даже с долей тоски. Он бы точно не стал так говорить о простой мыши или крысе.
«Этот человек разбил тебе сердце?».
«Нет. Мам, ты что?».
«Ну, звучало именно так».
«Нет, не так. Ты все неправильно поняла».
Тогда Сион становился необычайно взволнованным, краснел и делал всякие глупости, например, ронял ложку. Да, теперь она вспомнила. Нэдзуми...
Она встала. Сердце забилось в прежнем ритме, телу стало легче. Надежда – она не знала почему – загорелась внутри нее. Она могла дышать, способность двигаться вновь вернулась к ней.
Маленькая мышка свернулась рядом с коробкой с мукой. Она посмотрела Каран в глаза и повела мордочкой широким кругом. Она выплюнула капсулу изо рта. Потом мышка исчезла в глубине кладовки. Внутри капсулы была записка.
(Сион жив, не волнуйтесь. Сбежал в Западный Квартал. Опасайтесь слежки Бюро. Все ответы – мыши. Коричневая сообщает о безопасности, черная – о переменах или необычных обстоятельствах. – Нэдзуми).
Огонек надежды превратился в ревущее пламя. Она с силой прижала ладонь ко рту. Она чувствовала, что иначе расплачется от радости.