Молитва фарисея и мытаря
Сказал (Иисус) также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу:
Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей стал молиться сам в себе так: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю».
Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! Будь милостив ко мне, грешнику!»
Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.
(Евангелие от Луки, 18; 9 — 14)
Эта притча, подобно многим другим из Нового завета, применялась как нравоучение. Конкретность ситуации побуждала к размышлению и детей, и взрослых. Притчи из священных писаний отражают события своего времени. Роль и значение таких действующих лиц, как, например, мытарь (то есть взимающий пошлину и одновременно исполняющий судебные приговоры), была понятна для того времени.
Сучок и бревно
Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату твоему: «Дай я выну сучок из глаза твоего»; а вот в твоем глазе бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего!
(Евангелие от Матфея, 7; 1 — 5)
Метафоры из приведенной выше притчи многозначны. Их образы содержат больше, чем говорят слова. В этой притче выражена не только потребность в справедливости, одинаково присущая как отдельному человеку, так и обществу. Притча о сучке и бревне представляет собой очень удачный пример проецирования, переноса собственных потребностей и собственной вины на другого. Она напоминает о том, что сначала нужно обратить внимание на собственные недостатки, трудности, прежде чем — будь то врач или судья — заниматься разрешением проблем своего ближнего, пациента или партнера.
Напоминание о том, что сначала нужно увидеть бревно в своем глазу, прежде чем заметить сучок в чужом, в самом широком смысле соответствует врачебной этике психотерапевта, который, будучи специалистом в этой области, сначала должен самого себя подвергнуть психотерапевтическому лечению и только потом уже лечить своих пациентов.
Глашатай солнца
На птичьем дворе произошло событие: петух тяжело заболел. И думать было нечего о том, что он сможет на другой день кукарекать. Все куры всполошились, они боялись, что солнце не взойдет, если их господин и повелитель не вызовет его своим пением. Ведь куры были уверены, что солнце всходит только потому, что поет петух. Наступившее утро излечило их от этого суеверия. Петух был по-прежнему болен, он охрип и не мог кукарекать, однако солнце сияло; ничто не могло повлиять на движение светила.
(Персидская история в пересказе Абдул-Баха)
Отношение человека к Богу может быть выражено только с помощью сравнения и метафоры. Даже математические формулы, которые пытаются доказать существование мирового духа, в конечном счете только сравнения и попытка хотя бы частично приблизиться к неизвестному и непознанному.
Тень на солнечных часах
Один восточный властелин решил доставить радость своим подданным и привез им, не знавшим, что такое часы, из своих странствий солнечные часы. Этот подарок изменил жизнь людей в его царстве. Они научились распределять свое время, стали более точными, аккуратными, надежными, прилежными, и в результате все разбогатели. Наступило полное благоденствие. Когда царь умер, его подданные стали думать, как бы им достойно отметить заслуги умершего. А так как солнечные часы являли собой символ благосклонности царя к своим подданным и были причиной их успехов, то они решили построить вокруг солнечных часов великолепный храм с золотым куполом. Когда же храм был возведен и купол возвышался над солнечными часами, солнечные лучи уже не могли дойти до часов и тень, которая показывала людям время, исчезла. Люди перестали быть точными, исполнительными, прилежными. Каждый пошел своим путем. А царство распалось.
В этой восточной истории, которая мало известна из устной традиции, приводится сравнение истины со светом. Свет у приверженцев Заратустры* — символ истины. Эта метафора используется для характеристики человеческих свойств. Другая метафора — грязь, замутняющая зеркальную поверхность, характеризует все то, что мешает проявлению способностей человека. Здесь храм символизирует эти помехи. Понятие способностей человека Абдул-Баха дополняет понятием неповторимости человеческой личности. Воспитателя он сравнивает с садовником, а человека, дитя — с растениями.
Воспитатель — тот же садовник
Труд воспитателя можно сравнить с трудом садовника, выращивающего различные растения. Одно растение любит яркий свет солнца, другое — прохладную тень; одно любит берег ручья, другое — высохшую горную вершину. Одно растение лучше всего произрастает на песчаной почве, другое — на жирной глинистой. Каждому нужен особый, только для него подходящий уход, иначе оно не достигнет совершенства в своем развитии.
(Абдул-Баха)
В таком же духе Баха-Улла описывает связь души и тела.
Связь души и тела
Знай, что душа человека возвышается над всей бренностью тела и характера; она независима от них! То, что у больного проявляется как признак слабости, происходит от тех туманностей, которые теснятся у него между душой и телом. Сама же душа остается незатронутой каким-либо телесным недугом. Вспомни о свете лампы! Даже если какой-нибудь внешний предмет сможет затмить ее свет, то сам свет продолжает светить с той же яркостью. Точно так же любая телесная болезнь — это препятствие для души, и она не может проявить свою внутреннюю силу и яркость. Когда же душа покидает тело, то ее сила и влияние могущественно проявляются как никакая другая сила на свете. Каждая чистая просветленная и проникнутая святостью душа приобретает огромную силу и будет ликовать с бьющей через край радостью.
А теперь представь себе лампу, которая накрыта колпаком! Она хоть и светит, но свет ее не проникает к людям. Представь себе также солнце, затемненное тучами! Смотри: кажется, будто его сияние уменьшилось, тогда как источник этого света на самом деле остался неизменным! Душа человека подобна этому солнцу, а все остальные вещи на земле — его телу. До тех пор пока никакое внешнее препятствие не разделяет их, тело отражает свет души и поддерживается ее силой. Как только между ними появляется туман, начинает казаться, будто сила света уменьшается.
Вновь подумай о солнце, когда оно полностью скрывается за тучами! Хотя земля еще освещена светом, но его стало значительно меньше.
Только после того, как рассеялись тучи, солнце может засиять во всем своем великолепии. Есть ли тучи или их нет, для естественной силы света солнца это безразлично. Душа человека — это солнце, которое освещает его тело и питает его. Только так можно понять, что такое душа.
Присмотрись также к плодам. Ведь они могут вырасти только потому, что основа их развития заложена в самом дереве! Если ты даже разрубишь дерево на куски, то все равно не найдешь ни в одном из них не только ни единого кусочка этого плода, но даже и намека на него. Но как только плод начнет развиваться, он предстает взору, и ты уже не раз замечал это, как воплощение красоты и совершенства. Некоторые плоды достигают полной зрелости лишь после того, как их сорвали с дерева.
(Баха-Улла. Сбор колосьев, с. 103)
Иногда отчаяние дает нам шанс
Расскажу вам, как один любящий человек страдал долгие годы от разлуки с возлюбленной и как его пожирал огонь этих мучений. Могучая сила любви лишила его сердце терпения, а тело его устало от жизни. Жизнь без любимой казалась ему пустой, лишенной смысла, и чем дальше, тем больше он угасал. Сколько дней и бессонных ночей юноша провел в тревоге и тоске, с болью в сердце думая о ней. Он весь превратился в тень, а раненое сердце — в горестный стон. Он готов был отдать тысячу жизней только за то, чтобы на один миг испытать упоение от ее присутствия. Но ему это не было суждено. Ни один врач не мог исцелить больного, а друзья стали избегать его. У врачей нет средств, чтобы излечить от любви, только прикосновение руки возлюбленной смогло бы ему помочь.
В конце концов древо его тоски породило плод отчаяния, а пламя его надежды погасло, превратившись в пепел. И вот однажды вечером несчастный влюбленный, уставший от жизни, покинул свой дом и отправился в путь. Вдруг он заметил, что его догоняет ночная стража. Он попытался спастись бегством, но стражники преследовали его по пятам, их становилось все больше и больше, и наконец все пути для спасения были отрезаны. В отчаянии он простонал: «Все ясно, стража — это Израиль, мой ангел смерти, он спешит поймать меня, это палач, который вот-вот схватит меня». Измученный, едва чувствуя под собой ноги, с бьющимся сердцем он подбежал к стене, окружавшей сад, и с великим трудом взобрался на нее. Оказавшись наверху, он увидел ее головокружительную высоту, но, забыв об опасности, бросился вниз, в сад.
И какое же зрелище предстало его взору! Там была его возлюбленная с лампой в руке. Она искала потерянное кольцо. И когда он, потерявший свое сердце, увидел ту, которая похитила его, вздох облегчения вырвался из груди юноши, и он воскликнул, подняв руки к небу: «О господи, пошли моим преследователям славу, богатство и долгую жизнь, потому что теперь я понял, что стража была для меня ангелом Габриэлем, который вел меня; или Израфилем, ангелом жизни, который мне, измученному, придавал свежие силы».
Этот человек был прав, ибо сколько справедливости и милосердия скрывалось за кажущейся жестокостью стражи. Преследуя его, она привела страждущего в пустыне страдания к морю любви и развеяла мрак разлуки светом свидания. Она направила томившегося в одиночестве в сад близости и страждущую душу к врачевателю сердца.
Если бы наш влюбленный знал наперед исход всего этого, он благословил бы стражу и молился за нее, поняв, что за ее непреклонностью скрывается справедливость; но так как он но предвидел конца, то стал жаловаться и плакать. Однако странствующие в садах познания видят уже конец в начале, мир в войне и приветливость в гневе.
Это состояние тех, кто находится в этой долине. Что же касается странников долин, расположенных выше, то они не делают различия между началом и концом, они не видят ни начала, ни конца.
(Баха-Улла. Семь долин, с. 20)
Семь долин сами по себе являются иносказанием, символом: семь ступеней ведут странника из его земной обители к божественной родине. Одни называют их «семь долин», другие «семь городов». А это означает, что путник достигнет моря близости и единения и сможет испить чашу несравненного вина только тогда, когда отречется от своего «Я» и завершит свой путь.
(Там же, с. 12)
Соломоново решение
Тогда пришли две женщины-блудницы к царю и стали пред ним. И сказала одна женщина: - О господин мой! Я и эта женщина живем в одном доме; и я родила при ней в этом доме. На третий день после того, как я родила, родила и эта женщина; и были мы вместе, и в доме никого постороннего с нами не было; только мы две были в доме. И умер сын этой женщины ничью; ибо она заспала его. И встала она ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя, спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди. Утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот он был мертвый, а когда я всмотрелась в него утром, то это был не мой сын, которого я родила».
И сказала другая женщина: «Нет, мой сын живой, а твой сын мертвый». А та говорила ей: «Нет, твой сын мертвый, а мой живой». И говорили они так пред царем.
И сказал царь: «Эта говорит: мой сын живой, а твой сын мертвый; а та говорит: нет, твой сын мертвый, а мой сын живой». И сказал царь: «Подайте мне меч!» И принесли меч царю. И сказал царь: «Рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой».
И отвечала та женщина, сын которой был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ее от жалости к сыну своему: «О господин мой! Отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его!» А другая говорила: «Пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите».
И отвечал царь, и сказал: «Отдайте этой живое дитя и не умерщвляйте его; она его мать».
И услышал весь Израиль о суде, как рассудил царь; и все стали бояться царя; ибо увидели, что мудрость Божия в нем, чтобы производить суд.
(Третья книга Царств, 3; 16 — 28)
Ветхий завет, священное писание иудеев, на первый взгляд представляется генеалогией праотцев древнего Израиля и занимательной книгой по истории. Он содержит наряду с описанием событий притчи и иносказания, выходящие за пределы чисто исторического повествования или перечисления нравственных заповедей.
Каждое из сказаний и легенд не потеряло своего нравоучительного значения для современного человека и может успешно использоваться в народной психотерапии. Примером является соломоново решение, вполне актуальное для сегодняшнего дня, как прецедент для выяснения судебных решений по делам разводов и опеки. Не тот, кто настаивает на формальном, слепом соблюдении закона, а тот, кто может чем-то пожертвовать в пользу ребенка или партнера, правомочен взять на себя осуществление права опеки.
Бертольт Брехт дал современное понимание темы соломонова решения. Но решение это произносит не библейский царь Соломон*, а хитрый и умный судья Аздак*. Он не использует для решения конфликта меч, а заставляет обеих матерей бороться за ребенка, учитывая то, что каждая будет стараться привлечь его на свою сторону.
Если в соломоновом решении рассечение ребенка только предлагается как способ разрешения конфликта между двумя сторонами и осуществлению чего материнская любовь и доброта одной из спорящих женщин оказывает сопротивление, то во всем, что связано с бракоразводными делами, нередко это «рассечение» в переживаниях и чувствах детей уже произошло. Дети — это всегда одно сердце и одна душа с матерью, но часто, влекомые потребностью в справедливости или мучающиеся сознанием вины, они вступаются за отца. Душа ребенка как бы разрывается на две части. Он испытывает внутренний разлад. Эти наблюдения наводят нас на размышления, и невольно хочется спросить себя: пусть соломоново решение было вынесено и отменено в соответствии с велением материнского сердца и способностью к самоотречению одной из женщин, но как повел бы себя Соломон сегодня, если бы обе стороны продолжали настаивать на своих правах, не проявляя уступчивости, не учитывая блага того, из-за кого ведется спор?
Справедливость на том свете
Мулла проповедовал со своего возвышения: «Блаженны те, кто живет в бедности. Кто здесь на земле гол как сокол, оттого что ему не на что купить одежды, будет носить на том свете драгоценнейшие ткани». Сказав это, он обратился к одному бедняку, одетому в лохмотья, который уставился на него голодными глазами: «Ты, дорогой друг, мой сосед. Говорю тебе, на том свете ты будешь одеваться в такие ткани, до каких ты отродясь не касался, и будешь есть такие кушанья, каких ты не нюхал даже издалека. Но обещаю тебе это только при одном условии. Если я приду к тебе на том свете и если мне что-нибудь понадобится, не забудь, что я был твоим соседом!»
Бедняку, претерпевающему одну несправедливость за другой, обещают справедливость на том свете. Но и это обещание не лишено своекорыстного интереса.
Надежда, которую хочет пробудить в бедняке мулла, похожа на милостыню нищему, которую подают не для того, чтобы ему помочь, а скорее для того, чтобы заглушить чувство собственной вины и позаботиться о спасении своей души. Ведь мулла не дает бедняку ни куска хлеба, ни денег, чтобы тот мог утолить свой голод, вместо этого он говорит только слова, которые должны пробудить надежду.
Что отличает врача от пророка
Однажды к Авиценне* пришел ученик, который его очень почитал, и сказал: «Великий господин! Ты мудрее всех наших ученых. Ты философ, врач, поэт, астролог и знаешь гораздо больше, чем того требует наука. Почему ты не стремишься стать пророком? Я уверен, что тысячи и тысячи людей последуют за тобой и будут послушны тебе. Подумай только, Мухаммед был всего лишь погонщиком верблюдов, он был несведущ в науках, однако слово его доходило до сердца каждого и было услышано миллионами людей». «При случае я тебе это объясню, — ответил Авиценна, — имей только терпение».
Наступила очень холодная зима. Такой стужи не могли припомнить даже старцы. Больной Авиценна лежал в постели. В этой же комнате лежал тот самый ученик, который когда-то задавал ему вопрос. Была ночь. Высохший от лихорадки Авиценна мучился от жажды и мечтал хотя бы об одном глотке холодной воды. «Друг, — обратился он к своему соседу по комнате, — я очень хочу пить, не принесешь ли ты мне со двора стакан воды?» Представив себе, что нужно идти за водой на двор при такой немыслимой стуже, ученик еще больше запрятался под одеяло. «Нет, господин, — сказал он, — врачи в один голос говорят, что холодная вода при твоей болезни все равно что яд». А жажда у Авиценны усиливалась. Во рту все пересохло. «Принеси же мне хоть немного воды! При моей болезни холодная вода — как раз лучшее лекарство». От одной мысли о том, как он будет ломом скалывать лед с колодца, чтобы выполнить желание учителя, спина ученика покрылась гусиной кожей. Он упорно твердил, что нет ничего более вредного при лихорадке, чем холодная вода. Авиценна же, великий врач, настаивал на том, что только холодная вода может уменьшить его страдания. Разгорелся спор о догмах, который длился всю ночь напролет. С наступлением рассвета с башни минарета раздался голос муэдзина, призывавшего верующих совершить омовения, как того требуют заповеди пророка, склонить голову в сторону Мекки и произнести священные молитвы из Корана. Ученик Авиценны сбросил с себя одеяло, вскочил с кровати, выбежал опрометью из комнаты, сколол лед с колодца и умылся, как то предписывала его вера. Затем он опустился на колени на коврик для молений, чтобы произнести утреннюю молитву, хвалу Всевышнему.
После того как он проговорил все молитвы, Авиценна обратился к нему с такими словами: «Дорогой друг, ты, наверное, еще не забыл, как спрашивал меня, почему я не стремлюсь стать пророком. Сегодня я хочу тебе на это ответить. Смотри-ка, Мухаммед, который был всего лишь погонщиком верблюдов, покинул нас более чем триста лет тому назад, однако его слово имеет такую силу и власть, что может вытащить тебя из теплой постели, несмотря на лютый мороз, заставить умыться ледяной водой и совершить молитву. Когда же я всю ночь напролет просил тебя принести мне только один стакан воды, ты не внял моим словам, хотя я знаю, что ты почитаешь меня как своего учителя. Вот одна из причин, почему я, несмотря на всю мою ученость, никогда не буду стремиться к тому, чтобы стать пророком!»
Из этой истории ясно прежде всего одно: какое бы доверие ни проявлял пациент к врачу, врач никогда не должен считать себя всесильным пророком.
Трудности, сомнения и надежды врачей
Чудо рубина
Шейх рассказывал в кофейне, что халиф запретил пение, и у дервиша, когда он услыхал про это, все нутро превратилось от горя в комок; изнурительная болезнь напала на него. К больному позвали опытного лекаря. Он пощупал пульс, осмотрел больного по всем правилам своего искусства, но никак не мог найти в толстых книгах по медицине, которые он прочитал, объяснения этой болезни. Многолетний опыт тоже не помог ему. Дервиш испустил дух. Любознательный лекарь сделал вскрытие и обнаружил там, где боль сильнее всего терзала дервиша, большой камень, который был красным, как рубин. Когда лекарь оказался в нужде и у него совсем не было денег, он продал рубин. Камень переходил из рук в руки, пока наконец не попал к халифу. Тот велел его вставить в кольцо. В один прекрасный день, надев кольцо, халиф вдруг запел. В тот же миг его одеяние окрасилось в кроваво-красный цвет, хотя на теле не было ни единой царапины. С удивлением он заметил, что рубин в кольце забурлил, как кипящее масло, и излился кровью по всему его одеянию. Это чудо испугало халифа, и он захотел проникнуть в тайну рубина. Он велел пригласить всех прежних владельцев камня, в том числе и лекаря. И только лекарь смог разъяснить ему тайну рубина.
(По Мовлана)
Врач древнего Востока пользовал главным образом состоятельных людей, однако выполнял и миссию милосердия, которая предписывалась религиозными верованиями. Так, у многих практикующих врачей была вывеска: «В четверг в послеполуденное время (накануне святой пятницы) бедным предоставляется бесплатное лечение». Эту вывеску можно видеть и сегодня на многих домах врачей, придерживающихся старых традиций.
Врач должен был многое знать и уметь. Его лечение, конечно, отличалось от современного. Он должен был уметь поставить диагноз, сделать анализ мочи, измерить пульс и наблюдать за течением болезни своего пациента, а также вести с ним терапевтическую беседу и применять методы, напоминающие современную психосоматическую медицину.
Поэты и писатели древней Персии поведали нам о деятельности одаренных врачей и высмеяли шарлатанство знахарей. Конечно, хороший опытный врач был доступен родовитым и богатым людям. Об успехах лечения этих врачей сохранились рассказы и записи, которые стали чем-то вроде учебных пособий; даже тот, кому было не по карману лечиться у дорогого врача, мог познакомиться с врачебной мудростью из этих источников и извлечь для себя уроки, вместо того чтобы платить деньги за визит к врачу.
Чтобы лучше понять истории о лекарях, важно учитывать исторические условия того времени. Султан, царь, властелин и шейх были представителями господствующего класса феодалов. Врач пользовался, правда, уважением, но его положение в обществе, его труд приравнивались к положению придворного, солдата или наместника. Врач во многом был похож на купца. Он тоже путешествовал по городам и селам, предлагая свое умение врачевать как товар. Кроме всего прочего, врач должен был еще уметь довести до сознания пациента то, что его страдания не противоречат религиозным заповедям, помочь ему в том, чтобы на него снизошло откровение. Таким образом, врач во время лечения мог предотвратить возмущение больного, которое могло вспыхнуть против Аллаха, допускающего кажущуюся несправедливость.