[брахман дарит царевне Кунти заклинание]
К царю Кунтибходже явился когда-то
Высокого роста, прямой, бородатый,
С косой заплетенною брахман суровый,
Могучий сложением, желто-медовый,
Готовый на подвиг, исполненный рвенья,
Со взором, в котором - огонь откровенья.
«О добрый, - сказал сей источник сиянья, -
В жилище твоем я прошу подаянья.
И если и ты, и твои домочадцы
Меня не принудят страдать, огорчаться,
И если тебе это будет угодно,
То стану я жить у тебя, благородный.
Когда пожелаю, уйду и приду я.
Тогда лишь покину тебя, негодуя,
Когда уличу вас в дурном поведенье, -
И ложе мое оскорбят и сиденье».
А царь: «Твой приход, о безгрешный, прекрасен,
О жрец, я на большее даже согласен!
Есть дочь у меня, что горда, и стыдлива,
И благочестива, и трудолюбива.
Зовут ее Кунти. Кротка, добронравна,
Тебе она будет служить преисправно».
Почтил он жреца и со словом наказа
Направился к дочери огромноглазой:
«О милая! Светел душой, как денница,
Решил в нашем доме святой поселиться.
Я верю: служить ему будешь любовно,
Что скажет, исполнишь ты беспрекословно.
Служением брахману сердце очисти,
И что ни попросит - отдай без корысти,
Затем, что жрецы - это блеск беспримерный
И подвиг безмерный и неимоверный.
Ватапи, что славился демонской властью,
Разгневал своим поведеньем Агастью:
К жрецам непочтителен был он, - за это
Его уничтожил блюститель обета.
Когда бы не брахманов мудрых моленья,
Сокрылось бы Солнце от нашего зренья.
Отраду, святому служа, обретаешь.
Я знаю, ты с детства почтенье питаешь
К жрецам и родителям, к близким и слугам
И к каждому, кто нам приходится другом.
Все в городе нашем довольны тобою.
Ты ласкова даже с бесправной рабою.
О дочь, за тебя мое сердце спокойно,
Гневливому гостю служить ты достойна.
Ты, Кунти, мне дочерью стала приемной,
Отец тебя отдал с любовью огромной.
«Она, - он сказал мне, - сестра Васудевы,
Померкли пред ней наилучшие девы».
Ты, в доме рожденная славном и знатном,
Мне стала сокровищем, сердцу приятным.
Как лотос из озера в озеро снова,
В мой дом перешла ты из дома родного.
Средь девушек низкорожденных, не строго
Воспитанных в доме, - испорченных много.
А ты унаследовала и величье
Властителей, и послушанье девичье.
Поэтому ты безо всякой гордыни
Служи многомудрому брахману ныне,
А если рассердится дваждырожденный, -
Погибнет мой род, на костер осужденный!»
Царевна: «О Индра среди властелинов!
Служить ему буду, гордыню отринув!
Я счастье и благо найду, молодая,
Жрецу угождая, тебя почитая.
Придет ли он рано, вернется ли поздно, -
Я сделаю так, чтоб не гневался грозно.
Мне радостно брахманам мудрым служенье:
В подобном служенье - мое возвышенье.
Мудрец будет мною почтительно встречен,
И будет уход за жрецом безупречен.
На пользу тебе и на благо святому
С усердьем начну хлопотать я по дому.
О царь, из-за брахмана смуты не ведай:
Служенье ему завершится победой.
Виновных пред брахманом ждет наказанье.
Ты вспомни, - беда угрожала Суканье:
Был Чьявана-жрец погружен в созерцанье,
Тогда муравейник - высокое зданье -
Создать вкруг него муравьи попытались:
Глаза только видными в куче остались!
Царевна Суканья, увидев два ока,
В них палкою ткнула. Рассержен жестоко,
Хотел наказать ее дваждырожденный,
Но отдал отец ее брахману в жены...»
Приемную дочь повелитель восславил
И мудрому брахману Кунти представил:
«Вот дочь моя, брахман. Не надобно злиться
На девушку, если она провинится:
Великий судьбою на старых и малых
Не сердится, если проступок узнал их.
Довлеет от брахманов, мир утешая.
Большому проступку и кротость большая.
О лучший из мудрых, явив снисхожденье,
Принять от нее соизволь угожденье».
Ответил согласием знающий веды,
И царь, осчастливленный ходом беседы,
Отвел ему дом, что своей белизною
Соперничал с лебедем или с луною,
И там, где священное пламя хранилось,
Дал пищу, сиденье и всякую милость.
Отбросив гордыню и леность, царевна
Служила святому прилежно, безгневно, -
Ему, что покорен обету, упорно,
Как богу, служила, обету покорна!
«Я утром приду», - говорит он порою,
А ночью придет иль с вечерней зарею,
Подвижнику девушка не прекословит, -
И воду, и пищу, и ложе готовит,
И что он ни сделает, - лучше и чище
Становятся ложе, сиденье, жилище.
Придет на рассвете иль ночью глубокой, -
От девушки брахман не слышит упрека.
Нет пищи? «Подай!» - говорит он сурово,
А девушка с кротостью: «Пища готова!»
И с радостью хочет ему подчиниться,
Как дочь, как сестра, как его ученица.
Доволен был брахман ее поведеньем,
Ее обхожденьем, ее угожденьем.
«Доволен ли жрец?» - вопрошал каждодневно
Отец. - «О, весьма!» - отвечала царевна.
Предметом внимательнейшего ухода
Был брахман на всем протяжении года.
Сказал он: «О ты, с безупречным сложеньем!
Весьма я доволен твоим услуженьем.
Увидев добро, мы добра не забудем.
Дары назови, недоступные людям,
Чтоб тяжкий твой труд был достойно увенчан,
Чтоб стала ты самою славной из женщин».
А Кунти: «И ты и отец мой довольны,
И в этом - дары для меня, сердобольный».
А жрец: «Если дара не хочешь, то дать я
Хочу тебе чудную силу заклятья.
Какого захочешь ты вызовешь бога,
Бессмертным приказывать сможешь ты строго,
И все, что прикажешь, заклятью подвластны,
Исполнят, - пусть даже с тобой не согласны».
Вторично она отказаться страшилась:
В проклятье могла обратиться немилость!
И жрец даровал ей слова заклинанья
Из древних письмен сокровенного знанья.
Затем он сказал Кунтибходже: «Приемной
Твоею доволен я дочерью скромной.
Я жил у тебя, наслаждаясь покоем.
Прощайте, я вам благодарен обоим».
Сказав, он исчез, растворясь в отдаленье,
И царь Кунтибходжа застыл в изумленье.