— Нет, — говорит один из мужчин. — No me estoy involucrando con Jésus Lopez. (прим. — Нет, я не хочу быть вовлечённым в дела Хесуса Лопеса)
Марни слегка поворачивается на своём сиденье и смотрит на меня. Я вижу, как его пистолет слегка шевелится. На заднем сиденье вспыхивает ссора, и через несколько секунд раздаётся громкий хлопок и небольшая вспышка от выстрела из пистолета, один из мужчин падает замертво на сиденье.
— Я плачу им за профессионализм, — говорит тот мужчина. — Я приношу свои извинения.
Марни смотрит вперёд.
— Чёртов ад.
Мы подъезжаем и гуськом выходим из машины, крадучись обходя окрестности. Динго и его люди идут впереди меня и Марни. Как только ворота оказываются в поле зрения, Динго делает два смертельных выстрела, и охранники падают. Мы спешим ко входу, перелезаем через ворота и опускаемся на ноги с другой стороны.
Раздаются крики, за которыми следует стрельба, и мы бросаемся к линии деревьев на краю участка. Пуля попадает в одно из деревьев позади меня. Я поднимаю взгляд и замечаю одного из мужчин на крыше, поэтому прицеливаюсь и стреляю, наблюдая, как он спотыкается, прежде чем перевалиться через край и приземлиться в кусты рядом с домом. Раздаётся град выстрелов. Пули задевают деревья, которые мы используем в качестве укрытия, кора отлетает во все стороны.
Мы стреляем до тех пор, пока не наступает минутная тишина, а затем направляемся к дому с оружием наготове и настороже. Под моей ногой хрустит ветка, и вся группа на мгновение останавливается, прежде чем продолжить путь. Чем ближе мы подбираемся к вилле, тем отчётливее я слышу мужские крики внутри. Мой пульс учащается, а на лбу выступает холодный пот.
Тор там.
Есть что-то невыносимо подавляющее, что давит на тебя, когда ты понимаешь, что жизнь человека, благодаря которому стоит жить, зависит от того, что ты сделаешь дальше.
Глава 10
Тор
Я просыпаюсь от звуков стрельбы. Мужчины кричат, мечутся по коридорам дома, выкрикивая указания друг другу. Хесус в отъезде, ведёт переговоры о каком-то обмене наркотиками, и, как ни странно, я думаю, что чувствовала бы себя в большей безопасности, если бы он был здесь. Может, он и никчёмный человек, но, когда люди стреляют в меня, я хочу, чтобы между мной и ними стоял псих-босс картеля.
Я выбираюсь из постели Хесуса и спешу по холодному кафелю к открытым дверям патио. Я держусь за стеной и выглядываю наружу. Повторяющийся хлопок, хлопок, хлопок пулемётов на крыше оглушителен. Люди лежат — одни мёртвые, другие раненые — по всему двору. Хесус взял с собой много людей, и здесь осталось недостаточно, чтобы защищать виллу. Моё сердце бешено колотится в груди, а в ушах звенит. Я понятия не имею, кто пришёл, но они враги Хесуса, а это значит, что они, скорее всего, убьют его шлюху... или что похуже.
Я бросаюсь к шкафу и подхожу к комоду. Пригибаясь, я наваливаюсь всем своим весом на стенку устройства, и оно медленно сдвигается, открывая металлическую дверь в бункер. Я смотрю на клавиатуру, пытаясь вспомнить код. 1678? Я набираю его дрожащими пальцами, но индикатор остаётся красным.
— Чёрт, — шиплю я себе под нос.
Прямо за моей спиной раздаётся отчётливый щелчок взводимого курка пистолета. Я замираю, моё дыхание становится поверхностным и отчаянным.
— Тор.
Моё сердце спотыкается само о себя, и я хмурюсь, медленно оборачиваясь. Здесь темно, и я не могу разглядеть его лица, но я узнаю его где угодно. Я могла бы быть глухой и слепой, но всё равно узнала бы Джуда. Мой пульс стучит у меня в ушах на фоне всё ещё продолжающейся снаружи стрельбы.
— Джуд? — шепчу я, придвигаясь к нему поближе. Наступает напряжённый момент тишины, когда кажется, что из комнаты выкачали весь воздух. Я стою, не веря своим ушам, и тут он хватает меня за руку. Одно это прикосновение вызывает во мне волну эмоций. Он настоящий. Он здесь.
Я сокращаю расстояние между нами и прижимаюсь своими губами к его, прерывистое дыхание срывается с моих губ. Его руки сжимают мою талию, кончики его пальцев обжигают сквозь тонкий материал ночной рубашки, которая на мне надета.
— Я думала, ты умер, — говорю я, мой голос звучит хриплым шёпотом у его губ, когда я кладу руку ему на щеку.
Он заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо, пристально глядя на меня, в то время как миллион невысказанных слов проносятся между нами. Всё, что было, всё, что когда-то было, превращается в ничто, потому что он жив. Я протягиваю руку и обхватываю ладонями его лицо, вдыхая запах виски и сигаретного дыма, который постоянно витает в нём. Лёгкая хмурость искривляет его черты, когда он кладёт руку на моё запястье, чтобы убрать её со своего лица.
— Нам нужно убираться отсюда. Сейчас же, — говорит он отрывистым голосом.
Я, спотыкаясь, иду вперёд, позволяя ему вытащить меня из шкафа. Его кожа рядом с моей тёплая и знакомая. Это как наркотик, посылающий через меня успокаивающий импульс. На секунду я забываю обо всём, что не принадлежит ему, — пока не возвращаюсь в реальность.
— Подожди, — говорю я в панике. — Я не могу. — Я вырываюсь из его хватки, и его пальцы сжимаются вокруг моего запястья, пока не оставляют синяки. Тем не менее, он продолжает тащить меня к двери. — Джуд! Остановись!
— У меня нет на это времени, Тор. — Он дёргает меня за руку, и я, спотыкаясь, выхожу в коридор.
— Джуд!
Он резко разворачивается и закрывает мне рот ладонью. Раздаётся ещё один выстрел, и его ноздри раздуваются, когда он на дюйм приближается к моему лицу.
— Не сейчас, чёрт возьми. Не говори больше ни единого грёбаного слова, — шепчет он, прежде чем убрать руку и продолжить путь по коридору.
Я озираюсь по сторонам. Некоторые из парней Хесуса всё ещё живы, притаились на корточках и находятся под огнём. Чем больше я буду бороться с ним, тем больше вероятность, что они убьют его. Поэтому я иду с ним. Когда-то я думала, что несу ответственность за его смерть, но сейчас я не собираюсь быть причиной его смерти.
Он тащит меня через дом во двор, где со скрежетом останавливается чёрный «Рендж Ровер». Пули всё ещё летят, отдаваясь эхом вокруг нас, пока у меня не зазвенит в ушах. Джуд прижимает меня к себе, прикрывая моё тело своим. Он запихивает меня на заднее сиденье машины и забирается следом за мной, прежде чем двигатель набирает обороты, и мы несёмся по извилистой дороге. Схватив меня за подбородок, он поворачивает моё лицо к себе, прежде чем прижаться своими тёплыми губами к моим, его пальцы впиваются в мою кожу. Поцелуй злой и отчаянный. Он отстраняется и пристально смотрит на меня, в его мутно-зелёных глазах кружится смерч эмоций.
— Я думал, ты умерла... — произносит он.
Я наслаждаюсь теплом его прикосновений, тем, как он заставляет меня чувствовать себя цельной впервые за долгое время. Я провожу пальцами по его подбородку, просто любуясь его красивым лицом — лицом, которое, я была уверена, никогда больше не увижу.
— Почти, — выдыхаю я, стягивая ночную рубашку, чтобы показать уродливую пулевую рану чуть ниже моей правой груди.
Он смотрит на неё секунду, прежде чем закрыть глаза и глубоко вздохнуть. Взяв меня за руку, он переплетает мои пальцы со своими.
— Ты — всё, что у меня есть, — говорит он, и в его словах слышится боль.
Я тяжело сглатываю и опускаю подбородок на грудь. Кайла. Она — всё, что у меня есть. Всё, что имеет значение. Что сделает Хесус, когда узнает, что меня больше нет?
— Джуд, я… — мне кажется, что у меня перехватывает горло. — Всё изменилось.
Я крепко зажмуриваюсь, борясь со слезами от всего того, что я сделала, чтобы выжить, чтобы обеспечить выживание Кайлы. Я думала, он мёртв, но теперь он здесь, и всё это кажется таким жестоким предательством, которое я должна продолжать. Только на этот раз я должна сделать это, зная, что он жив. Я должна солгать ему в лицо. Что я вообще могу сказать?
— Ты должен отвезти меня обратно к Хесусу, — шепчу я. Бог свидетель, я не хочу возвращаться. Я хочу больше никогда не покидать объятий Джуда. Если мы с Джудом убежим сейчас, то, возможно, сможем добраться до Кайлы вовремя, но тогда мы всегда будем в бегах. Здесь у меня есть возможность. Единственная, которую мы собираемся заполучить.
Выражение его лица меняется на недоверчивую ухмылку.
— Ты что, блядь, сошла с ума?
— Он найдёт меня. Он убьёт нас обоих. Пожалуйста, Джуд. Я справлюсь с этим, хорошо? Мне просто нужно время.
— О, поверь мне, я видел, как ты, нахрен, справляешься, Тор. — Качая головой, он проводит рукой по лицу. — Я имею в виду, чёрт возьми, ты была в его комнате, — он стягивает бретельку моей ночной рубашки с моего плеча, — в этом дерьме.
Я прикусываю внутреннюю сторону губы и смахиваю выступившую слезу.
— Это не так...У меня не было выбора. Ты был мёртв.
— О, приятно знать, как ты справляешься с трауром по грёбаным мертвецам.
— Никто не приходил за мной, Джуд! Ты не пришёл за мной. Ты проиграл. Гейб проиграл, Ронан проиграл. И я была чёртовым призом. Так я спасла себя. Не смей осуждать меня!
Он свирепо смотрит на меня, его челюсть подрагивает.
— Ты не вернёшься, если мне придётся приковать тебя наручниками к своему грёбаному телу, клянусь Богом, я это сделаю. Не испытывай меня.
Я стискиваю зубы.
— Ты не сможешь добраться до него. Я смогу. Именно из-за этого мачо-дерьма — ты думаешь, что можешь справиться со всем — Кайлу похитили в первую очередь из-за этого.
Я вижу, как боль искажает его черты с такой силой, что мне хочется обнять его. Он так сильно любит её, и я не могу вынести его боли. Он не знает, что с ней случилось. Очень немногие знают, и пока лучше, чтобы так и оставалось. Я обвиваю руками его шею, потому что прямо сейчас это самая жестокая вещь, которую я когда-либо совершу за всю свою жизнь. Но я делаю это ради неё.
Он напрягается под моим прикосновением. Я прижимаюсь щекой к его твёрдой груди и слышу, как колотится его сердце, разрываясь на части. И я надеюсь, что однажды он это поймёт. Однажды он простит меня за это. Если я скажу ему сейчас, он бросится на её поиски. Он подвергнет её ещё большей опасности, и я ничего не смогу сделать или сказать Хесусу, что помешало бы ему убить их обоих.
— Я не позволю тебе уйти, — говорит он.
Я знаю, что с ним бесполезно бороться. Это не будут переговоры. Мне придётся подождать своего часа. Но сколько времени у меня на самом деле есть? Без меня, какая причина у Хесуса сохранять Кайле жизнь?
Остаток поездки мы сидим в тягостном молчании, а Джуд смотрит в окно.
Мы подъезжаем к вилле на самой окраине города, и Джуд выходит, придерживая для меня дверь. Я выхожу из машины и бросаю взгляд на виллу, утопающую в темноте. Прохладный воздух пустыни проникает сквозь тонкий материал моей ночной рубашки, и я дрожу. Дверцы машины хлопают, и водитель подносит пару сумок к входной двери.
Джуд тихо разговаривает с мужчиной и пожимает ему руку, а я жду. Парень возвращается в машину и уезжает, и теперь мы остались вдвоём. Мои мысли возвращаются к тому, как Хесус заходит в свой дом и обнаруживает мертвецов, разбросанных по территории. Он узнает, что меня похитили, и будет в ярости, и что это будет означать для Кайлы?
Джуд открывает дверь, и я вхожу вместе с ним внутрь. Он заносит сумки в коридор и закрывает за мной дверь. Дом и близко не такой роскошный, как у Хесуса или Гейба.
— Чей это дом?
— Одно из убежищ Гейба.
Я киваю, наблюдая, как он ходит по дому, включая свет. Я иду за ним в гостиную, и он оборачивается. Его глаза встречаются с моими, и у меня перехватывает дыхание под его тёмно-зелёным пристальным взглядом. Его челюсть сжимается, и он со вздохом закрывает глаза.
— Как она умерла? — спрашивает он, его голос полон боли и разбитого сердца. Кайла. Он говорит о Кайле. Он думает, что она мертва? Конечно, он знает, ведь это то, что Хесус сказал всем, кроме меня, него, Камиллы и двух мужчин, которые из тени наблюдают за каждым движением Лиззи.
Я сглатываю комок, застрявший у меня в горле. Моё сердце беспорядочно колотится, издавая болезненный, неестественный стук в груди. Что мне ему сказать? Что мне сказать? Я сокращаю расстояние между нами и прикасаюсь ладонью к его щеке, желая рассказать ему всё, но не могу. Может быть, я могла бы сказать ему, что она жива, но что я не знаю, где она. Но тогда он соберётся искать её. Он накинется на Хесуса со всеми силами, что у него имеются.
— Как она умерла, Тор?
— Я не знаю, — шепчу я, тревожно покусывая внутреннюю сторону губы. — Не... не думай об этом, — шепчу я.
— Не думать об этом? — его глаза распахиваются, наполняясь гневом и болью. — Моя дочь... наша дочь, Тор...
— Я не знаю! — мой голос срывается, и слёзы текут по моим щекам, потому что я ужасный человек. Мою грудную клетку фактически разрывает, когда я скрываю это от него. — Я не могу тебе сказать. Мне очень жаль. — Я пытаюсь вложить крупицу правды в свои слова, всё время чувствуя себя худшим человеком в мире. Он свирепо смотрит на меня, и тишина пронзает меня насквозь. Холодная. Тяжёлая.
— Ты подставила меня ради Кайлы, ты знаешь...
— Ты не должен был брать с собой половину русской мафии!
— А чего ты ожидала? Это был грёбаный план Ронана, в который меня не посвящали, пока ты не отправилась к ебучему Хесусу.
Я отворачиваюсь от него и провожу рукой по волосам.
— Нет. — Я стискиваю зубы, произнося эти слова. — Что касается плана Хесуса, то ты должен был умереть. Габриэль должен был умереть. — Я снова поворачиваюсь к нему лицом. Его глаза сосредоточены на мне, челюсть подрагивает от напряжения. — Тебе нужно было убить его, — говорю я, — и ты потерпел неудачу. Такова цена. Мы проиграли, Джуд. — По правде говоря, я — цена и приз. Но я не хочу говорить Джуду, что он потерял нас обеих.
— И что теперь? А? — он проводит рукой по волосам, прежде чем полезть в карман за сигаретой. Прикуривая, он подносит ладонь к пламени и делает несколько глубоких затяжек. — Что, чёрт возьми, теперь?
— Теперь мы должны принять то, что не можем изменить. — Я опускаю взгляд на его грудь и кладу ладонь на его твёрдый живот. Я скучаю по нему. Я скучаю по всему, что связано с ним. — И мы отомстим, когда сможем. — Я должна вернуться к Хесусу, а затем убить его, чтобы защитить Кайлу. Будет лучше, если Джуд подумает, что всё это во имя мести. Он это поймёт.
Джуд недоверчиво смеётся и делает шаг ко мне, прижимая меня к стене.
— Я ни хрена не принимаю эту ситуацию, — говорит он. Он на дюйм приближается ко мне, его тёплое дыхание овевает моё лицо. Я хочу поцеловать его, прикоснуться к нему, но не делаю этого. Я не могу, потому что, если я это сделаю, боюсь, я никогда его не отпущу.
— Тор, — говорит он, — она ведь не умерла, правда? — я закрываю глаза и откидываю голову к стене, тяжело сглатывая. Его пальцы обхватывают моё горло, и я чувствую, как его губы касаются моей челюсти. Ложь вертится у меня на кончике языка. — Не лги мне. Я знаю тебя. — Я открываю глаза, и он слегка отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Эта энергия потрескивает между нами, магнетическое притяжение, которое, кажется, всегда так безвозвратно привязывает меня к Джуду. Мой взгляд опускается к его губам. Я не могу сделать это с ним. Он так сильно сжимает мой подбородок, совсем как прежний Джуд. — Она жива? — спрашивает он.
— Её больше нет.
— Она. Не. Мертва. — Его хватка усиливается, глаза мерцают.
Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Я заставляю себя вспомнить всё, что привело нас сюда. Я говорю себе, что всё это затеял Джуд. Картель хотел заполучить его, поэтому они забрали Кайлу. Всё, через что прошла моя маленькая девочка, — это его вина. Может, она и не умерла, но я потеряла её. Я смирилась с тем, что буду шлюхой Хесуса, чтобы защитить дочь, которую я никогда не увижу. Я потеряла всё, что любила, включая Джуда. Может, он и жив, но с таким же успехом он мог бы быть мёртв, потому что я снова должна предпочесть Кайлу ему. Я буду делать один и тот же выбор, снова и снова, каждый раз, пока это не сломает меня, а это уже ломает меня, кусочек за кусочком. Понемногу. Я позволяю всей ярости, которую чувствую, наполнить меня, растекаясь по венам, пока меня не охватит раскалённый докрасна жар. Я кладу руки ему на грудь и отталкиваю его от себя. Он отступает на полшага, прежде чем снова оказывается прямо перед моим лицом.
— Ты хочешь знать правду? — кричу я. — Я ненавижу тебя, Джуд. Во всём этом виноват ты. Ты — причина того, что моей дочери больше нет. Ты — причина, по которой я никогда больше не обниму её, никогда не увижу её улыбки. — Слёзы затуманивают моё зрение, и я задыхаюсь от своих слов. Ярость и чувство вины сталкиваются, кружась и смешиваясь, пока я не перестаю понимать, злюсь ли я на него или на себя. Моя боль и его боль становятся одним целым до тех пор, пока его неудачи не станут моими, и раны, которые я наношу ему, ранят меня так же глубоко. — Никогда не увижу, как она взрослеет или выходит замуж. — Слёзы текут по моему лицу. Всё это правда. Может, она и не мертва, но её больше нет для меня, и если я не смогу убить Хесуса, то она, возможно, скоро умрёт. Я всегда буду матерью, которую она никогда не узнает, и она навсегда останется моим сердцем, живущим вне моего тела. — Я была готова пожертвовать всем, чтобы спасти её, а где был ты? — я снова толкаю его, и на этот раз Джуд отступает. Я следую за ним, снова и снова толкая. — Твоя жизнь в обмен на её. Это было просто.
Его смерть ничего бы не изменила, я знаю это, но злюсь, потому что чувствую себя такой одинокой во всём этом дерьме, и я хотела бы, чтобы он помог мне, но он не может. Я люблю его, но всё изменилось. Жизнь, которая у нас была, — это далёкая сказка, и теперь всё, что мы можем сделать, это выжить. Из-за этого, я не могу быть с ним, и это меня ломает. Он просто смотрит на меня, и на его лице отражается боль, которая отражает мою собственную.
— Всё, что мне осталось — это убить Хесуса, — говорю я. — Меня не волнует, даже если мне придётся трахаться с ним следующие десять лет, чтобы сделать это. Я положу этому конец.
Джуд выдыхает, прежде чем повернуться и направиться к двери.
— Делай всё, что, чёрт возьми, тебе нужно, Тор. Ненавидь меня, если тебе от этого станет лучше. Но ты виновата в этом не меньше, чем я.
С таким же успехом он мог бы вонзить клинок мне в грудь.
— Бывают дни, когда я жалею, что вообще встретила тебя, Джуд. Я хотела бы, чтобы у меня была нормальная жизнь, где моя дочь была бы в безопасности. — Я смахиваю слёзы со своего лица. У Кайлы теперь может быть такая жизнь, вот только не со мной.
Он оборачивается, свирепо глядя на меня.
— Я давал тебе эту возможность, Тор. Когда я попал в тюрьму. Но ты выбрала меня.
Я невесело смеюсь.
— Я любила тебя.
Люблю. Я до сих пор люблю его. Несмотря ни на что, я это делаю и всегда буду.
Его холодный взгляд останавливается на мне.
— Мы никогда не принадлежали друг другу.
Я пыталась оттолкнуть его. Его слова не должны причинять боль, но, боже, они причиняют, и я не могу с этим справиться.
— Пожалуйста, не надо, — не могу удержаться, чтобы не умолять шёпотом.
Он качает головой, проводя рукой по рту. Он сокращает расстояние между нами, проводя пальцами по моей челюсти, изучая меня. Его зубы прикусывают губу, а между тёмными бровями пролегает морщинка.
— Мы не можем так поступать друг с другом. Не поступай так с нами… — он выдыхает. — Она мертва, Тор. Вернувшись к нему, что, чёрт возьми, это даст? А? — он наклоняется ко мне, так близко, что я чувствую его тёплое дыхание на своём горле, и всё внутри меня рушится. — Это её не вернёт. Не оставляй меня ради мести, Тор. Не надо.
Это всё равно, что стоять в огне и позволять пламени лизать мою кожу, борясь со всеми естественными инстинктами выбраться наружу и удерживая себя одной лишь силой воли. Слёзы текут по моим щекам, и я хотела бы сдержать их, но не могу. Это, наверное, хуже, чем отпускать Кайлу. По крайней мере, тогда мне приходилось иметь дело только со своей собственной болью, но теперь я взваливаю на свои плечи и его боль, зная, что я — её причина. Я провожу пальцами по грубой щетине на его подбородке и откидываю голову назад, прижимаясь губами к его губам. Соль моих слёз смешивается с агонией и мучением поцелуя, который, как мы оба знаем, не может длиться вечно. И всё же я хотела бы, чтобы это было так. Я хотела бы слиться с ним воедино и никогда не отпускать. Он с силой, отчаянно сжимает мой затылок. Когда мы наконец отрываемся друг от друга, он прижимается своим лбом к моему.
— Не оставляй меня одного, Тор. — В его голосе слышна такая боль.
— Я должна это сделать, Джуд. Ты должен понимать это лучше, чем кто-либо другой. — Я отстраняюсь и встречаюсь с ним взглядом. Выражение его лица меняется, и я понимаю, что только что потеряла его.
— Нет, я, чёрт возьми, не могу этого понять.
— Но ты делал то же самое. Джо поглощал тебя, пока убийство его не стало всем, ради чего ты жил.
— У меня не было ничего другого, пока я не заполучил тебя, а потом я погнался за ним из-за тебя. Я бы никогда не предпочёл месть тебе, Тор.
Я качаю головой, крепко сжимая его рубашку обеими руками.
— Это из-за Кайлы. — Это всё, что я могу сказать. Что ещё я могу сказать? — Это для Кайлы.
— Она мертва! — его глаза наполнились слезами. Я наблюдаю, как сжимается его челюсть, когда он пытается удержать их.
Но это не так, и именно поэтому я так упорно борюсь.
— Хесус должен заплатить за то, что забрал её у меня, Джуд, — молвлю я. — Он должен.
Джуд вздыхает, прежде чем провести рукой по лицу. Он делает шаг ко мне, обхватывая мою щеку своей тёплой ладонью.
— Это значит для тебя больше, чем я?
— Это значит для меня всё, — с трудом выдавливаю я слова.
В его глазах выражение сожаления, которого я никогда раньше не видела.
— Я всегда буду любить тебя. Помни это. — И с этими словами он целует меня в лоб, прежде чем повернуться.
Паника сжимает меня в своих тисках.
— Джуд! — я хватаю его за руку. Он останавливается спиной ко мне. Я придвигаюсь к нему ближе и кладу руки ему на бока, прижимаясь лицом к его спине. — Не отказывайся от нас. Я вернусь к тебе, — задыхаюсь я. — Я обещаю.
— Обещания ни хрена не значат для меня, Тор. — Он выходит из комнаты, оставляя меня одну.
— Я люблю тебя, — тихо говорю я, зная, что он меня не слышит.
То, что от меня осталось, разлетается вдребезги, и я соскальзываю на пол, прижимаясь лбом к коленям. Я плачу. Я оплакиваю всё, что мы потеряли, включая друг друга. Я всегда думала, что у нас с Джудом была любовь, которая могла выдержать любую бурю. Кайла — единственное, что когда-либо могло нас сломать. Моё сердце болит за него. Я хочу встать и последовать за ним. Я хочу сказать ему, что люблю его, но я просто не могу быть с ним прямо сейчас. Сказать, что он есть и всегда будет моей второй половиной. Но как я могу? Как я могу сказать ему это, а потом попросить его позволить мне пойти в объятия нашего врага? Нет. У меня есть план, но для того, чтобы он сработал, все должны верить, что я с Хесусом, особенно Джуд.
Поэтому я встаю и выхожу из комнаты.
На столике рядом с входной дверью лежит связка ключей. Я беру, прежде чем бросить взгляд в конец коридора, где исчез Джуд. Всё во мне разрывается надвое, отдельные части меня тянутся в противоположных направлениях.
На столе лежит стопка заметок и ручка, они просто лежат там. Я беру ручку и смотрю на маленький жёлтый квадратик, прежде чем начать писать: