Глава восьмая. Мур-Вей
1
Мур-Вей обитал на обширной площадке, окруженной остроконечными скалами.
Мрачное ущелье служило входом в жилище волшебника, закрытым механическими воротами. За воротами – колесо из стальным острых мечей. Просунешь голову меж прутьев – и нет головы!
У ворот на цементном цоколе стоял автоматический страж-наблюдатель, похожий на маяк. В верхней части его вращалась площадке с биноклями, осматривавшими местность.
Когда объективы-сторожа повернулись к прибывшей процессии, на мачте вспыхнул сигнальный огонь, сирены протяжно завыли, мечи на воротах завертелись, и мощный пресс стал опускаться на головы пришедших грозя раздавить их.
— О почтеннейший! – залепетал Абдул-Надул, съеживаясь. – Мне надо к Мур-Вею. Отворись, чтобы полнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось…
Сирены стихли. Красный свет погас. Пресс остановился. Мечи перестали вращаться. Ворота со скрипом отворились.
В освободившийся проход пронесли носилки с Абдул-Надулом, и стражники пинками заставили Егора ускорить шаг.
Шагов через сто Егор увидел волшебника. Стайка комаров жужжала над его бритой головой. Широкоскулое лицо Мур-Вея с большими черными глазами и сильным подбородком выглядело суровым. В сравнении с Егором он казался великаном. По всему было видно, что Мур-Вей чувствовал себя плохо, а «врачевание» чойдов, конечно, ничем не могло ему помочь.
Привыкнув немного к облику волшебника, Егор осмотрелся. Мур-Вей жил в большом зале, стены которого, пол и даже потолок выложены из голубых, розовых, сиреневых, светло-синих и белых кирпичиков, напоминающих пластмассу.
Стена, обращенная к вошедшим, почему-то была не достроена. В беспорядке валялись блестящие кирпичики, но несколько чойдов в фартуках и со строительными инструментами в руках бездействовали возле стиральной машины.
Мебели в зале не было, посередине стоял только массивный стол, на котором и лежал волшебник, подперев голову руками. Возле стола на синих ковриках, поджав ноги, сидели семеро знахарей. Их собрали со всех концов Страны Жаркого Солнца. Они были одеты в синие халаты и синие тюрбаны.
— О Великий Искандер Мур-Вей,— гнусавил один.— У тебя самое большое и твердое сердце. Пусть оно бьется все быстрее и быстрее!
— Да будет благословен твой желудок, — вторил другой. — Глубокий, как подвал, и широкий, как амбар, он способен вместить все яства на свете.
— Какая бы хворь на тебя ни напала, — убеждал третий, — не ленись давать лечебные советы всем, кого знаешь. Чем больше знакомых послушается их, тем больше хвори от тебя перейдет к ним. Наступит время, и тебе ничего не останется!
— Ни у кого в мире нет более драгоценных камней в печени, чем у тебя, хозяин Чинар-бека! — радостно воскликнул четвертый. — Храни их как зеницу ока и не позволяй неверным, именующим себя хирургами, похитить их, тогда ты проживешь вечность!
— Аллах позавидует твоему спокойствию, — молвил пятый. — Твои нервы гибки, как змеи, и крепки, как железо. Но чем больше ты станешь предаваться сну, тем выше будет их совершенство!
— Если хочешь познать истинное блаженство, — горячо заговорил шестой, — верь тому, что тебе приятно, и отвергай остальное. Лучшее лекарство от всех недугов — по десять капель меда в каждое ухо!
— Проще всего победить свою болезнь — это привыкнуть к ней, — заявил седьмой знахарь. — Не веди с ней тяжбы, не ссорься, а подружись… В мире и согласии с ней люди достигают глубокой старости и даже забывают о том, что больны. А чем дольше лечишься, тем больше тратишь свои силы и тем меньше останется времени, чтобы быть здоровым!
Из-за гранитной скалы вышел паук, ростом по пояс Егору, и негромко заговорил, подняв руки:
— Подавите дыхание в груди и остановите свои сердца : вы знаете, что Повелитель все еще нездоров.
Дыхание Егор немного сдержал, а вот с сердцем ничего не мог поделать — оно стучало беспокойно.
— Что это вон в тех бычьих пузырях, что висят возле Мур-Вея, точно воздушные шары? — тихо спросил он.
Паук попался с характером экскурсовода и объяснил:
— Ты почти угадал, чужеземец. Великий Мур-Вей не может дышать одним воздухом с простыми смертными. Для него доставляют отдельно целебный воздух горных высот. История его жизни проста, но поучительна… Он был обычным пастухом еще в древнем Самарканде и отличался прилежанием в размышлениях и еде. Каждое утро он брал бочку мацони — кислого молока — и разбавлял его нарзаном в равных долях. Затем в течение дня он выпивал полученный напиток до капли. Десять лет такого питания превратили Мур-Вея в волшебника и обеспечили ему бессмертие!
Затем паук-секретарь повернулся к Мур-Вею и доложил:
— О Великий Повелитель, к тебе просится Абдул-Надул, он уже здесь…
— Ап-чхи! — оглушительно чихнул в это время Абдул-Надул, и волшебник испуганно отшатнулся.
— Как посмел ты явиться ко мне с простудой в бороде?! Так-то ты заботишься о моем здоровье…
Волшебник двинул левой рукой — и голова Мудрейшего из Мудрых слетела с плеч.
— О Отец Добра и Первоисточник Знаний! — забеспокоился секретарь. — Он невиновен. Я свидетель этому. Это комар случайно залетел ему в нос…
— Ах, вон как. Почему ты сразу не сказал мне? Волшебник двинул правой рукой — голова Великого Врачевателя с приятным звоном подскочила и прыгнула на свое место. Абдул-Надул припал к земле.
— Да умножатся твои благодеяния, — залепетал он. — И… и… и… О Великий Повелитель Чинар-бека, ты чуть криво приставил мне голову, и слова застревают у меня в горле…
— Ну это я сейчас, — миролюбиво сказал Мур-Вей, двинул двумя руками и подправил голову Великого Врачевателя.
«Однако этот Мур-Вей настоящий самодур, — подумал Егор. — Не разобравшись, в чем дело, сносит голову. Хорошо, что он умеет вернуть ее на место. А ведь это, наверное, не каждому удается!»
— Благодарю тебя, Великий Повелитель! — вопил Абдул-Надул. — Сегодня у нас произошло чрезвычайное происшествие: стража схватила двух пленников.
— Кто из них взят первым?
— Вот этот…
Стража вывела вперед… Бен-Али-Баба!
— Ты как попал сюда, сын глупости и страха?—сердито спросил волшебник.
Бен-Али-Баб задрожал, как паутина на ветру, и упал на колени.
— Повелитель Чинар-бека, — причитал он, — я честный торговец, спасался под ветвями твоего дерева от разбойников. Меня зовут Бен-Али-Баб…
— Наконец-то ты в моих руках! — громовым голосом вскрикнул Мур-Вей. — Мне рассказали, как ты, пользуясь нашим отсутствием, торгуешь нашими домами… Ты превратишься в свечу и будешь мне светить столько, сколько тебе осталось жить! А когда придет пора умирать, свеча погаснет… Ха-ха-ха! — захохотал волшебник.
Бен-Али-Баб медленно, как во сне, поднялся с земли, откинул голову и, протянув руки по швам, стал извиваться: тело его становилось все уже и круглее, одежда превращалась в белый воск, а ноги быстро принимали форму бронзового подсвечника. Еще секунда — и коварный торговец превратился в свечу, вспыхнувшую желтоватым колеблющимся пламенем.
«Что же будет со мной?» —подумал Егор.
Вдоволь насмеявшись, Мур-Вей машинально взял со стола какие-то таблетки, проглотил их и милостиво спросил:
— Кто второй? Он мудрец, врачеватель?
— Это презреннейший из презренных! — торопливо ответил Абдул-Надул. — Для него ученая мудрость, что для ишака шашлык, — и он высокомерно глянул на Егора. — Отдай его мне, а уж я из него сделаю люля-кебаб.
— Бери, — согласился Мур-Вей. — Но прежде обеспечь моих строителей повидлом из своих слов: ты видишь, кирпичей скопилось много, а скреплять их нечем… Не будут же они пользоваться простой глиной или цементом!
Абдул-Надул мгновенно сел, скрестил ноги и, воздев руки к волшебнику, вкрадчиво заговорил:
— О наш родной и любимый Искандер Мур-Вей, единомышленник аллаха, справедливейший из судей, слава и гордость Кахарда, Волшебник Волшебников! Слушаю музыку твоего сердца — и уши мои увядают от восторга. Внимаю урчанью твоего желудка — и немею: сколько в нем переваривается трудов людских… А ту ученость, что хранит каждый глаз твой, не измерить! Слово, произнесенное даже дураком, но потом прошедшее сквозь твои уста, будто получает высшее образование и становится неиссякаемым источником истины, ибо лишь то верно, что произнесено одним тобой. Разве ты болен? Тысячу и один раз — нет! Это те больны, кто не видит твоего здоровья. О Благополучие Моего Счастья, есть надежный способ убедиться в справедливости моих слов: кто лучше тебя хвалит, тому и верь! А разве смогут соревноваться со мной остальные усладители твоего слуха, даже те, что проходили стажировку во дворцах эмиров и шахов! Еще несколько моих рассказов, и ты начнешь, вроде меня, чихать здоровьем, о Великий Повелитель Чинар-бека!
По мере того как Абдул-Надул говорил, Мур-Вей расправлял плечи, лицо его порозовело, а под конец он и вовсе стал выглядеть молодцом.
— Я верю тебе, — милостиво сказал он. — Такие слова, несомненно, целебны. А теперь ступай…
— Прощай и скорее выздоравливай, о Всемилостивейший! — воскликнул Абдул-Надул. — Слушаюсь и повинуюсь.
С помощью невольниц Абдул-Надул взобрался на носилки, и все двинулись в обратный путь. Миновали ворота с мечами, прошмыгнули мимо сторожа-автомата и выбрались из ущелья.
На половине пути к своему дворцу Абдул-Надул приказал остановиться и сделал какой-то знак. Стражники подвели Егора к гладкой, как стена, горе.
— Отворись, чтобы полнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось, — произнес Абдул-Надул.
Скала раздвинулась, а когда в образовавшуюся щель втолкнули Егора, сомкнулась за ним…
2
Сколько пробыл Егор в заточении, я не знаю. Да и сам он, рассказывая мне о тех днях, не мог этого определить. Во всяком случае, много дней, уже, наверное, прошли школьные каникулы, и Егор опоздал на занятия…
— «Конечно, — размышлял Егор, — волшебники, как и люди, бывают всякие: добрые и злые, умные и глупые, способные и так себе… А вот каков характер Мур-Вея, кто его знает? С одной стороны, это хорошо: захотелось тебе чего-нибудь: вжик! — и готово… С другой же стороны, такая способность волшебника может оказаться опасной для окружающих. Ведь все зависит от его настроения, от того, что взбредет ему в голову».
Трудно бороться с волшебником: Егор никогда не имел дела с таким противником и не знал, как быть. Оставалось только выжидать.
Снаружи послышался непонятный шум. Егор отбежал в сторону. Скала раздвинулась, и в проходе появился тот самый робот, которого Абдул-Надул называл Месом.
Подойдя тяжелыми шагами к Егору, робот осветил подземелье фонарем, вмонтированным в грудь, и произнес :
— Великий Врачеватель повелел тебе явиться к нему.
Робот неуклюже повернулся и мерно зашагал по аллее. Шаги робота гулко раздавались в тишине Чинар-бека: бум-бум-бум… Егор догнал его, пошел рядом, с любопытством рассматривая механического человека. Сомнений не было: это Чао.
— Почему тебя называют Месом? — спросил Егор.
— Я Механический слуга. Мое имя — сокращение этих слов.
— Неправда, тебя зовут Чао. Я знаю, кто тебя изобрел.
— Я Мес, — упрямо повторил робот. — Меня придумал волшебник, Повелитель Чинар-бека.
— Тебя обманывают, — убеждал Егор. — И вовсе ты не слуга, а помощник человека. Неужели ты не понимаешь простых вещей?
— О тот, кто называет себя Егором! — горестно воскликнул робот и остановился. Из его круглых глаз с длинными ресницами выкатились две масляные слезинки. — Я знаю и умею многое. Но мне так тяжело… Ведь я служу глупцу, не умеющему использовать меня с толком. Я понимаю, что создан для великих дел, а меня заставляют, как прислугу, подавать еду и подметать помещения…
— Мне жаль тебя, Чао, — искренне сказал Егор. — Если удастся, я докажу, что тебя обманывают.
— Ты первый по-человечески отнесся ко мне, — благодарно ответил робот.
— Давай дружить, — предложил Егор.
— Давай.
Они пожали друг другу руки. Видя, что до дворца Великого Врачевателя осталось совсем немного, Егор торопливо спросил:
— Не скажешь ли, что меня ожидает?
— Не знаю, — ответил Мес.
3
Покоев Великого Врачевателя Егор не узнал. В зале не было ни слушателей, ни невольниц. Их место заняли механизмы.
Два пылесоса бегали по коврам, электрические полотеры, треща, натирали пластмассовый пол. Механические щетки на длинных стержнях полировали стены. Электрический кофейник окутывал себя паром и оглушительно свистел, напоминая, что кофе готов.
Будильник с музыкальным звоном отсчитывал время, автоматическая мельница перемалывала кофейные зерна. На тумбочке лежала толстая книга, и механический указатель перелистывал ее, отыскивая заданную страницу. Рядом стоял белый телефон.
Радиола размером с комод могуче гремела. Из нее неслись звуки джаза.
Вентиляторы разных конструкций, вися под потолком, создавали бурю. Штук десять торговых автоматов беспрестанно выбрасывали спички, конфеты, папиросы и самую вкусную в мире халву.
Пылесосы то и дело подкатывались к ним и всасывали их продукцию, а аппараты, похожие на черепах, тут же заливали пол водой, скребли его, чистили и вытирали насухо.
Егор ошалел от суматохи, шума и треска. Куда ни глянь — механизмы!
А на своем обычном возвышении сидел Абдул-Надул… Две электрические бритвы «Харьков» брили его щеки. Длинная расческа, укрепленная на сложной системе рычагов, расчесывала ему, волосы, пока стиральная машина стирала его чалму.
Пожарные брандспойтом обдавали Великого Врачевателя струями духов и одеколона. Маленький бойкий механизм, вроде щетки, усиленно щекотал ему пятки, а никелированные грабли чесали спину Правдивейшего из Правдивых.
В глазах Абдул-Надула застыл ужас. Он отбивался руками и ногами от механизмов, но они оставались неумолимыми.
Когда же на возвышении появился механический массажист и, повалив Великого Врачевателя на спину, принялся мять и колотить его, Абдул-Надул не выдержал. Из груди Мудрейшего из Мудрых вырвался нечеловеческий вопль.
— Мес!.. О аллах-иль-аллах… Мес!
— Я здесь, Повелитель, — спокойно ответил Мес. Тюрбан придавал ему гордый, напыщенный вид.
— Немедленно лиши жизни эти чертовы выдумки… О, горе мне… Скорее, Мес!
— Слушаю и повинуюсь, — ответил Мес и не торопясь выключил отделанный перламутром рубильник.
Наступила тишина. Механизмы застыли в самых разнообразных положениях. Абдул-Надул долго приходил в себя и, с хрипом дыша, осторожно сел, стараясь не уколоться о длинную расческу.
Рассеянно глядя вокруг, он нащупал чалму, выжал ее, накрутил на голову и визгливо чихнул.
— Будь здоров, о Повелитель! — с поклоном произнес Мес.
Это привело Мудрейшего из Мудрых в бешенство.
— Замри, шайтаново отродье! Чтоб ты подох, нечистый дух!.. — закричал он, багровея от злости.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил Мес, продолжая стоять рядом.
— Аллах слишком мудро распределяет свои милости, — вздохнул Абдул-Надул. — Он всегда делает так, чтобы человеку осталось просить у него еще чего-нибудь!
— Что случилось с тобой, Великий Врачеватель? — полюбопытствовал Егор.
— Искандер Мур-Вей пожелал, чтобы я проверил, удобно ли жить в дружбе с этими машинами…
Но тут он ощупал свои бритые щеки и зарыдал, разрывая одежду на груди:
— Моя борода! Где она?! Теперь мое лицо не отличить от поросячей спины! О аллах, за что такое наказание? Отныне никто не поверит моим словам, ибо я лишился своего лучшего украшения…
— Не бойся, — насмешливо сказал Егор. — Тебе не поверят, если у тебя отрастет борода и на пятке.
— Что?! — заорал Абдул-Надул и, побледнев, схватился рукой за сердце. — Мес!
— Я здесь, Повелитель.
— В моей груди настоящий бад-и-садбист-и-руз, жаркий ветер ста двадцати дней!.. Помоги…
— Чем, Повелитель?
— Принеси таблетки антилсихина, что вчера подарил мне Великий Властелин Чинар-бека.
Мес достал из аптечки горсть кружочков и отдал Абдул-Надулу.
Великий Врачеватель проглотил их штук пять разом, и лицо его приняло выражение благодушного гостеприимства. Он учтиво обратился к Егору:
— Ты уже пришел, моя отрада. Пожалуйста, садись вот сюда, и пусть твое тело покоится в объятиях аллаха… Не хочешь ли поговорить со мной?.. Мес, угости нас!
Поев, Абдул-Надул в завершение принял еще таблетку антипсихина.
— Клянусь ишаком моего отца, — сказал он, — вот лекарство, способное успокоить разгневанного льва! Эх, тяжела моя доля. Великий Мур-Вей испытывает на мне почти все, что он приобрел в разных странах за время своего путешествия. Так мой дед, пожелавший стать поваром, на гостях проверял свое мастерство. Рассказывают, многие из них попали из-за стола в рай…
— Спасибо за еду, великодушный Отец Щедрости, — поблагодарил Егор.
— Отец Щедрости? — самодовольно улыбнулся Абдул-Надул. — Это ты говоришь обо мне?
— Ну да, — подтвердил Егор.
— Ты не лишен сообразительности, — сказал Абдул-Надул. — В награду я поведаю тебе о своей жизни… Мес! Тащи мой сундук для рассказов.
Робот послушно вкатил холодильник, но сейчас это давалось ему с трудом: начиненный замерзшими рассказами Абдул-Надула, холодильник весил втрое больше, чем прежде.
— Открой уши, — посоветовал Великий Врачеватель, — ибо я чувствую, как у меня чешется язык. Позвать моих невольниц!
— Где ты только выучился русскому языку? — вздохнул Егор.
— Русскому? — улыбнулся Абдул-Надул. — Ошибаешься, любезнейший. Все, кто входит в Чинар-бек, понимают друг друга, кто бы они ни были. Так повелел Великий Мур-Вей. А сам Властелин Чинар-бека говорит на всех языках… Но не станем отвлекаться и терять минуты, как уставшая от жизни роза теряет лепестки. Слушай! — После горстки таблеток антиисихина Абдул-Надул не только успокоился, но и стал угрожающе красноречив.
Дверь с шумом отворилась вновь, и в покои Абдул-Надула ввалилась толпа больных волшебников, на которых, по приказанию Мур-Вея, Великий Врачеватель совершенствовал свой «метод лечения».
Абдул-Надул брезгливо поморщился, открыл узкую дверцу внизу холодильника, извлек несколько горстей эскимо, в которые успела превратиться небольшая часть его прежних рассказов, и швырнул их в толпу.
— Забирайте бесценное лекарство из моей аптеки и убирайтесь вон! — сердито прикрикнул он. — Уже глаза устали от вашего вида…
— О Великий Врачеватель! — радостно воскликнули больные, подбирая «лекарство». — Благодарим тебя и исчезаем…
— Итак, — начал Абдул-Надул своим любимым словом, — однажды я, по обыкновению, отправился путешествовать, времени у меня всегда было много. Достигнув пустыни, я опечалился, ибо говорить было не с кем, а одиночество угнетает меня. На горизонте показался длинный караван. Когда мы сблизились, я увидел, что ведет его всего один человек — сын богатого купца из нашего города, Гасан-ибн-Гериб.
«Здравствуй, дорогой друг», — обнял я его.
«Я действительно дорогой,— сказал он. — На моих верблюдах несметное количество бутылок мускатного вина и сто бурдюков чистой воды».
«А почему ты один?»
«Мои люди умерли от жажды».
«И не скучно тебе в одиночестве?»
«Я не одинок, — ответил Гасан. — Со мной мои верные друзья-разбойники…»
«Так где же они?»
«А вот здесь, — сказал он, открывая ящик, наполненный золотыми червонцами. — Время от времени я пускаю их по свету, и они нападают на бедняков днем и ночью, в жару и в холод. Возвращаются же они, ведя за собой уйму грошей, взятых ими в плен. Вот какие у меня друзья, это я их научил!»
«Что-то ты стал говорить загадками, и я не пойму…»
«Тут и понимать нечего, — засмеялся Гасан. — Я отдаю беднякам в долг свои деньги, а они возвращают мне не ту сумму, которую занимали, а большую. Да еще благодарят меня».
Я получил урок житейской мудрости, и мы расстались…
Подняв голову, Егор едва удержался от радостного возгласа: среди невольниц стояла Елочка и, улыбаясь, смотрела на Егора. Егор хотел кинуться к ней, но она приложила палец к губам.
И тут произошло невиданное: Великий Врачеватель умолк сам, хотя его никто не прервал!
— Куда ты смотришь? Уж не на мою ли новую белую рабыню? — спросил он и окинул Егора подозрительным взглядом.
Егор сделал удивленное лицо:
— О ком ты говоришь?
— Не лги! — закричал Великий Врачеватель и ударил кулаком по краю возвышения.
Тотчас с потолка обрушился на него ливень холодной воды. Абдул-Надул едва не захлебнулся. — Мес! — закричал он.
— Слушаю, Повелитель. Ты нажал кнопку и включил душ…
— Выключи, немедленно выключи, приказываю я!
Робот, тяжело передвигаясь, нажал на другую кнопку и выключил душ. На стене вспыхнул большой телевизионный экран. На нем появилось изображение Мур-Вея, каким его видел Егор, и голос волшебника спросил:
— Что скажешь, Старый Колокол и Пустая Шкатулка? Доволен ли ты моей техникой?
— Доволен ли я?! — взвизгнул разъяренный Абдул-Надул. Но, глянув на экран, резко изменил тон, распластался на подушках и залепетал: — О Великий Властелин Домашнего Уюта! Великодушие твое неизмеримо. Я не просто доволен, я счастлив. Благодарю тебя за удобства, что ввел ты в мое жилище!
— Гм… Счастлив? — задумчиво переспросил Мур-Вей. — Пусть будет по-твоему. Пользуйся…
Голос волшебника умолк, а изображение Мур-Вея погасло, прежде чем Великий Врачеватель моргнул глазом. Глотнув спасительную таблетку, Абдул-Надул покачал головой.
— Пересядь подальше, — сказал он Егору, — и не смотри на моих невольниц. А ты, белая рабыня, — он повернулся к Елочке, — будешь отныне прислуживать моим слугам. Увести ее!
Высушив одежду горячими воздушными полотенцами, Абдул-Надул отогнал от себя вентиляторами клубы пара.
— Так и быть, я осчастливлю тебя, чужеземец, дальнейшим повествованием о своей жизни, — поднял палец Абдул-Надул. — Итак…
Но тут ужасный взрыв потряс зал: холодильник не выдержал и разлетелся на тысячи кусочков. Хорошо, что Егора пересадили в дальний угол. А на Абдул-Надула жалко было смотреть: он получил множество ушибов и лежал без чувств.
Кто-то побежал за стражниками, кто-то собирал в совки замерзшие слова Великого Врачевателя, разлетевшиеся по всему залу.
Робот с неожиданной для него легкостью и проворством подошел к Егору и вывел его из дворца.
— Идем в твое подземелье, — сказал он. — Сейчас тебе лучше быть подальше…
— Верно, — согласился Егор. — У меня есть просьба: узнай, где находится белая рабыня, как ее называет Абдул-Надул, и что с ней… Ее зовут Елочка.
— Будет исполнено.
Глава девятая. Подземелье Чинар-бека
1
Елочку поместили в грязном, сыром чулане, откуда она могла выходить лишь по вызову, если кто-либо нуждался в ее услугах.
Правда, этого не случилось ни разу — о ней словно позабыли совсем. Но и сидеть в полумраке, в одиночестве тоже было невыносимо.
Как-то Елочка, походив из угла в угол, прилегла было на топчан, но тут послышалась непонятная возня и чье-то пыхтение.
Елочка испуганно приподнялась.
Из стены, у самого пола, появились шевелящиеся усики, потом тонкий голосок сердито произнес: «Да помогите же мне наконец!»
Возня усилилась, в стене образовалось круглое отверстие, из него вылез муравей. Он приветливо помахал Елочке лапками, что-то тихо сказал, наклонясь к отверстию, и вскоре к нему присоединился целый отряд его товарищей.
— Здравствуй, Елочка, — сказал тот, кто выбрался первым. — Меня зовут Лазиус, я внук великого Руфы, историка муравьиного царства. Нам поручили помочь тебе и Егору бежать из плена.
— Здравствуйте, — ответила Елочка. — Как это вы не побоялись проникнуть сюда? Здесь же Волшебный Лабиринт…
— Лабиринты нам не страшны: мы сами строим их в своих городах. А волшебники… Главное — не попадаться им на глаза. Чем сможем мы помочь, Елочка?
Девочка откровенно рассказала о цели прилета Егора в Страну Жаркого Солнца, и сообразительный Лазиус мигом придумал план действий.
— Разделимся на группы, — приказал он товарищам. — Одна — поищет Егора, другая — чертежи Чао, а остальные — расширят ход, чтобы по нему могла пройти Елочка.
Это распоряжение было выполнено немедленно. Лазиус возглавил разведчиков, отправившихся за чертежами; несколько муравьев вызвались искать Егора, но отворилась дверь, и в чулан тяжелыми шагами вошел Мес.
Муравьи разбежались, а Елочка стала так, чтобы робот случайно не заметил отверстия в стене, и прижала руки к груди.
— Здравствуй, Елочка, — сказал робот. — Я друг Егора и знаю, где. он. Если ты сможешь незаметно выйти в сад, я провожу тебя к нему.
Елочка обрадовалась, обняла Меса, а робот опять расстроился.
— Ты отнеслась ко мне так же хорошо, как и Егор, — взволнованно произнес он. — Я буду и твоим другом. Что надо сделать?
— Передай Егору, что мы скоро увидимся с ним, и изредка навещай меня.
— Хорошо.
После ухода робота муравьи и вовсе воспрянули духом: теперь не надо искать Егора и главные силы можно направить на земляные работы.
— А чем больше у нас рабочих,— объяснил Елочке один из инженеров-строителей, — тем с большим усердием мы трудимся.
Один за одним откусывали муравьи кусочки земли и выносили наружу. Словно живой поток, убегала земля из беспрестанно расширяющегося хода.
Когда тоннель был прорыт, вернулся Лазиус с группой. Каждый нес в челюстях клочок бумаги.
Войдя в чулан, муравьи стали в определенном порядке и принялись склеивать клочки бумаги.
— Мы похитили план подземелья, — рассказал теперь Лазиус, — где по нашим предположениям хранятся чертежи Чао. Но план велик; пришлось разгрызть его на части и идти точным строем, друг за дружкой… Скоро клей подсохнет и можно им пользоваться. На обратном пути мы отыскали и вход в подземелье!
2
Женщина в чадре остановилась у высокой скалы и сказала:
— Отворись, чтобы уменьшилось, и закройся, чтобы не полнилось.
Скала раздвинулась, в проходе показался Егор.
— Выходи, — предложила женщина. Егор повиновался.
Не проронив ни слова, они вошли в грот, в глубине которого Егор обнаружил слабо освещенную дверь с изображением царицы цветов — розы.
— Кто ты? — спросил Егор.
Женщина скинула чадру и… Но тут я не стану подробно описывать встречу Елочки и Егора. Любой из вас наделен куда большим воображением, чем я, да к тому же и по своему опыту знает, как встречаются добрые старые друзья.
Конечно же, Елочка рассказала о том, как благородные муравьи бесстрашно проникли в Чинар-бек, разыскали план подземелья, помогли ей выбраться из чулана, о том, как и она подружилась с роботом.
— Где ты раздобыла такую расписную накидку? — поинтересовался Егор, указывая на чадру.
— Ты лучше спроси: для чего я ее достала? — засмеялась Елочка. — Робот сообщил мне, что на днях должна приехать дочь Мур-Вея… Она живет где-то в Египте, и зовут ее Иранна. Поэтому-то все сейчас заняты подготовкой к ее встрече, и меня совсем оставили в покое. Я принесла халат, очки и бороду для тебя — ты станешь «секретарем» Иранны. Понял?
— Понял. Елочка, да ведь это рискованно очень…
— А иного выхода нет, — объяснила Елочка. — Мы придем к Абдулу-Надулу, включим телевизор, а когда все уснут, быстро выйдем через сад к тому месту, где стоит наш вертолет, и улетим!
— Рискнем, — согласился Егор. — А найдем ли дорогу к вертолету?
— Ее уже нашел Лазиус и рассказал, куда идти.
— Коли так — за дело!
— Отворись, чтобы полнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось, — произнесла Елочка.
Дверь распахнулась с металлическим лязгом, пропустила их и захлопнулась.
|
3
Егор и Елочка вошли в коридор, стены которого были выкрашены светящейся краской. Взявшись за руки, они осторожно продвигались вперед, ежеминутно ожидая подвоха. Вокруг стояла такая тишина, что Егор даже говорить стал шепотом.
Пройдя шагов семьдесят, они достигли лестницы, не раздумывая, стали на первую ступеньку — и лестница поехала вниз.
«Эскалатор», — подумал Егор.
Спуск длился долго, как на станции «Кировская» Московского метро. У Елочки зарябило в глазах, когда наконец внизу показался свет и лестница остановилась.
Почти у самых их ног плескалось спокойное голубое озеро. На стене был нарисован воин в шлеме и старинных доспехах, пьющий воду из ручья.
Егор заметил, что в плане на этом месте имеется крестик. А на стене крестика нет. Ощупывая руками рисунок, Егор отыскал белую кнопку и нажал ее.
Поверхность озера заволновалась, заходила кругами и слегка вогнулась внутрь: мощные насосы откачивали воду голубого бассейна.
В обнажившемся дне открылся люк.
— Под ним должна быть пружина… — сказал Егор. Но когда они глянули в люк, то вместо пружины увидели на дне углубления квадратный коврик — и все!
— Странно, — пробормотал Егор, опустился на руках и помог Елочке.
Осматривая стенки углубления и ощупывая их, они присели на коврик. Тут же в стене открылась дверца, пол накренился, и они заскользили вниз по крутой спирали.
Теплый ветер подземелья бил им в лицо, гирлянды разноцветных электрических лампочек мелькали по сторонам, увеличивая ощущение скорости.
Вскоре спуск стал ровнее, движение затормозилось, и коврик остановился у входа в небольшой грот.
На тонкой паутине висел стальной меч. Под ним каменная чаша, заполненная родниковой водой. Егор подумал и лег на землю, осторожно подсунул голову под острие меча, чувствуя затылком холодное прикосновение металла, посмотрел в воду…
Елочка наблюдала затаив дыхание.
Вот Егор, не торопясь, окунул правую руку в воду, что-то достал из нее и так же спокойно выбрался из-под меча, не выпуская из руки… длинной железной шкатулки!
— Какая удача! — воскликнула Елочка. Тяжелый меч дрогнул от звуков ее голоса, паутинка оборвалась, и меч, с хлюпом войдя в воду, вонзился в каменное дно, да так и остался стоять…
— Выйдем отсюда, — сказал Егор, с опаской посматривая на меч.
Выбрав плоский камень, они уселись под электрическим фонарем и открыли шкатулку. В ней хранились…
Да, друзья мои, в шкатулке лежала папка с чертежами профессора Чембарова!
— Вот и порядок! — обрадовано сказал Егор. — Пора выбираться, Елочка. Вон в той нише должен находиться лифт, который поднимет нас во дворец Абдул-Надула…
— Идем, — сказала Елочка.
Глава десятая. ЧАО побеждает Мур-Вея
1
Увидев Елочку и приняв ее за приехавшую дочь волшебника, Абдул-Надул пал ниц: — О благородная дочь Мур-Вея! Я след твоих ног… Гвоздь твоего гнева… Язык твоей воли…
— Поднимись, высохшее дерево, — не скрывая удовольствия, произнесла Елочка. — Я пришла послушать тебя. Но берегись, если не сумеешь прогнать мою скуку! Я согну тебя в кольцо, как поросячий хвост… Почему я не вижу здесь халвы?
— Радость души моей, — воскликнул Абдул-Надул, поднимаясь и хлопая в ладоши. — Сейчас я прикажу невольницам угостить тебя.
— Это может сделать и Мес, твой механический слуга,— заметила Елочка, ища взглядом робота.
— О Несравненная, Мес стал глуп как осел, и я приказал высечь его… Представь себе: этот наглец, сын железной кастрюли и кухонного ножа, заснул во время моего рассказа! и своим храпом посмел заглушить мой голос!
— И ты не мог справиться с ним?
— Не все дается сразу, Красивейшая из Красивых. Целый склад палок обломали об его железные подошвы мои люди, но он не смиряется и не хочет просить прощения…
— Вон как! Где же он сейчас? — спросила Елочка, скрывая свою жалость к механическому человеку.
— Рядом за стеной, о Красота и Совершенство!
— Хорошо, я прикажу моему секретарю проучить Меса. — Она повернулась к Егору, сделав ему величественный знак рукой.
Егор поклонился и пошел разыскивать робота.
2
Бедный механический человек! Гордость его не выдержала унижений, и он взбунтовался, отказавшись подчиняться кому бы то ни было.
Стойко перенес он жестокое наказание, но, оставшись один в холодной каменной комнате, обхватил свою умную металлическую голову сильными руками и залился масляными слезами.
Пусть с ним делают что угодно, решил Мес, больше не станет он прислуживать Великому Врачевателю и сносить оскорбления.
Приход Егора обрадовал его. Он достал из кармана кусочек чистой пакли и насухо вытер глаза.
— Здравствуй, Егор.
— Здравствуй, Чао.
— Ты опять зовешь меня чужим именем…
— Нет, Чао. Теперь я докажу тебе, кто ты… Вот папка с чертежами. Прочти и узнай правду.
Робот с интересом взял из рук Егора папку и углубился в историю своего рождения. По мере того как он читал техническое описание и знакомился с чертежами, механизмы в его груди наполнялись гордостью.
— Я — Чао, я — Чао! — радостно восклицал он и пустился в пляс. Абдул-Надул услышал за стеной его железный топот, но по-своему понял происходящее там..
— Секретарь не глуп, — заключил он. — Видно, крепко достается непокорному. Так ему, так ему! Рука бьющего всегда расточает нравоучения, и чем длительнее наказание, тем благотворнее его влияние, не будь я Абдул-Надул и Великий Врачеватель…
— Тише, — смеялся Егор. — Надо уметь сдерживать себя, Чао.
— Да, да, я буду сдерживать себя. Но как хорошо узнать, что я космонавт! Я буду летать на другие планеты?
— Будешь, Чао.
— Расскажи мне о доме, — попросил Чао.
Егор описал их квартиру на Лесной улице. Рассказал о своих книгах, о коллекции кактусов, которых у него было почти сто штук в глиняных и пластмассовых горшках.
— Это такие забавные растения с колючками,— объяснил Егор. — Бывают и высокие очень, но я собираю маленькие. Например, мамиллярии.
Чао с уважением пожал руку Егору. Ведь сам он не настоящий человек, а механический и поэтому никогда не смог бы заняться коллекционированием кактусов, марок, монет или еще чего-нибудь. Такие увлечения свойственны только людям.
— Возвращайтесь домой, — сказал Чао, — а я останусь здесь, чтобы расправиться с Мур-Веем.
— Это опасно, Чао.
— Поэтому я и должен остаться, — настаивал Чао.— Если я погибну, то меня снова сделают по чертежам. Я правильно понял?
— Правильно.
— Вот видишь. А если погибнешь ты, то не помогут никакие чертежи и техника!
За стеной послышался громовой голос Мур-Вея. Чао прислушался.
— Идем туда, — решительно сказал он.
3
Телевизионный экран на стене засветился, и на нем появилось изображение Мур-Вея. Он явился в своем обычном облике, но стал таким бледным, что Елочка едва узнала его. Даже Великий Врачеватель долго смотрел не мигая на своего пациента, пока не сообразил, кто это: здоровье волшебника явно ухудшилось.
— Чем занимаешься, Родной Брат Глупости? — гневно спросил Мур-Вей простуженным голосом.
— Великий Властелин Чинар-бека, — испугался Аб-дул-Надул, — я… я…
— Не топчись на месте, Пустой Колодец! Я съел ровно тысячу штук твоего дурацкого лекарства, но от этих эскимошек у меня только появился насморк .и заболело горло… Так-то возвращаешь мне здоровье?!
— О Хранитель Разума и Море Скромности, — торопливо бормотал Великий Врачеватель, — разреши извлечь из души конец моей фразы, раз уж я показал тебе ее начало.
— Греми, Чертов Бубен, да поскорее.
— По всей вероятности, при счете порций моего лекарства ты допустил ошибку и вкусил на одну больше положенного.
— Ну и что же с того?
— А это все равно что пройти по улице на один дом дальше того, который тебе нужен…
— Не морочь мне голову, Дождливое Небо. Я спросил, чем ты занимаешься сейчас?
— Услаждаю слух твоей дочери рассказами, о Враг Угодничества!
— Моей дочери?!
Мур-Вей сошел с экрана телевизора в комнату и взмахнул рукой. Чадра упала, открывая взорам присутствующих растерявшуюся Елочку.
— Смотри, Пожиратель Халвы! — вскричал волшебник. — Теперь не будет пощады вам обоим!
— Остановись! — раздался спокойный голос, и ошеломленный волшебник отступил на шаг.
Это сказал Чао. Робот уверенно встал между ним и Елочкой.
— Ты будешь иметь дело со мной.
— С тобой? С Месом, которого придумал Повелитель Чинар-бека?! — угодливо проговорил Абдул-Надул.
— Неправда! Я — Чао.
Комната, где произошел этот неожиданный разговор, мало-помалу заполнилась любопытными.
— Сгинь!—приказал Мур-Вей и замахнулся волшебной палочкой на Чао.
Мгновение… и исчез… только не Чао, а сам Мур-Вей! Впрочем, он тут же появился вновь, слегка смущенный своей неудачей.
— Я болен да вдобавок еще и простужен, — объяснил он. — Возможно, оттого, что съел лишнюю порцию лекарства.
— Дело не в простуде…
— Ты забыл, с кем разговариваешь! Я стал волшебником тысячи лет назад…
— Ты был когда-то всемогущим волшебником, — гремел Чао, — то время ушло!.. Сейчас в тебе остались лишь кожа да кости…
— Чем докажешь ты это, Железная Кукла? — возмутился волшебник.
— Повернись и посмотри на экран, с которого ты сейчас сошел.
Чао говорил так повелительно, что Мур-Вей невольно повернулся. Робот воспользовался замешательством волшебника и осветил его сзади рентгеновскими лучами. Все увидели на экране слабые очертания одежды хозяина Чинар-бека и отчетливый рисунок его скелета.
Абдул-Надул помертвел от страха и потерял сознание. Почти все присутствующие отшатнулись, кое-кто пустился в бегство. Сам Мур-Вей долго рассматривал свое прозрачное отражение на экране. Темные мешки его легких замерли, а сердце — это видели все, кто нашел в себе достаточно самообладания и не отвернулся,— сжималось и разжималось все быстрее.
— Вот и все, что осталось в тебе, — с усмешкой сказал Чао. — Больше всего пустоты…
Мур-Вей яростно набросился на Чао и схватил его за горло. Взгляд робота потемнел. Грудь его засверкала электрическими искрами. Волшебник закричал от боли и разжал пальцы. Невидимая сила электричества отбросила его в угол.
— Я могу убить тебя молнией! — сердито сказал Чао. — Но если ты не боишься, давай соревноваться с тобой: покажи, что ты умеешь. Я жду!
4
Трудно сказать, как поступил бы Мур-Вей, будь они один на один с Чао. Но присутствие посторонних задело самолюбие волшебника. Азарт борьбы охватил его, как в далекие годы молодости. «Соревноваться?—подумал он. — А почему бы и нет? Разве не приходилось мне раньше даже в присутствии самого халифа Гарун-аль-Рашида одерживать победы над сонмом джинов и магов? А сейчас моим противником стало железное чучело, набитое проводами и механизмами… Пфу!..»
Вызов был принят.
Гордо посмотрев сверху вниз на Чао, Мур-Вей царственно махнул рукой, и одна из стен дворца Великого Врачевателя отвалилась и неторопливо легла на землю, открывая бесконечную песчаную долину с заснеженной горной цепью на горизонте.
Сложив ладони ковшом, волшебник поднес их ко рту и крикнул: «Эге-ге-ге-е-ей!» Затем, быстро комкая свой крик, как делают снежок из мягкого рыхлого снега, размахнулся и бросил его в сторону гор.
Почти минуту было тихо, потом издалека донеслись звуки, напоминавшие звон разбиваемого стекла, и примчалось могучее эхо: «Гге-ге-ге-е-е-ей!» Поднялась буря, Великого Врачевателя, как пушинку, закрутило в вихре под самым потолком и швырнуло на шелковые подушки, где он и пришел в себя.
Лишь одному Чао удалось устоять на ногах. Сейчас же он нажал кнопку на правой стороне груди.
— Твой крик уже пойман и связан, — сказал он Мур-Вею. — Я записал его на магнитную пленку и могу распоряжаться им по своему усмотрению.
— Ты объелся самомнением, Железный Истукан, как Великий Врачеватель объедается халвой, — разозлился волшебник. — Мой крик невозможно поймать…
— В таком случае возьми его,— сказал Чао, включил свой динамик на полную мощность, и из груди его загрохотал голос Мур-Вея, да с такой силой, что волшебник заткнул уши.
— Довольно,— взмолился он. — Я покажу тебе другое.
Шум стих. Мур-Вей отдышался и глянул вверх: из-за туч выскользнул золотистый солнечный луч. В руке волшебника блеснул меч, и он принялся рассекать им луч.
— Грубая работа,— остановил его Чао и, подняв кусок луча, пропустил его через- трехгранную стеклянную призму. — Смотри… Разве ты умеешь расщеплять солнечный луч вдоль?
Из призмы вышло семь тончайших полосок, всех цветов радуги!
Мур-Вей начал терять терпение. Отчаянно жестикулируя, он принялся ругать робота, как только мог.
— Ты кончил? — спросил Чао. — Я заснял тебя на кинопленку, чтобы показать всем, как ты смешон в гневе. Смотри.
Он повернулся к экрану, открыл правый глаз, чуть-чуть покрутил его, наводя на фокус, и все увидели на стене пляшущего человечка в халате, размахивающего руками. Абдул-Надул не выдержал и засмеялся, сперва тонко и сдерживаясь, потом все громче, упал на спину и схватился за живот.
— Что ты нашел в этом смешного, Бочка Смеха и Пузырек Разума?! — вспылил Мур-Вей и повернулся к Чао. — Смотри…
Он щелкнул пальцами, и Абдул-Надул превратился в дохлого цыпленка, которого волшебник бросил в Чао. Робот ловко поймал его, облучил ультразвуком, отчего все перья посыпались на пол. Положив голого цыпленка на свою могучую ладонь, Чао включил тепловые лучи, в две секунды поджарил его и кинул обратно.
Мур-Вей не сдавался. Превратив жареного цыпленка в железную горошину, он забросил ее наугад через левое плечо и хитро улыбнулся.
— Пока ты будешь искать ее, — сказал он, — я отдохну.
— Короткий же у тебя отдых, — ответил Чао и включил электромагнит, спрятанный у него в руке.
Горошина потянулась к электромагниту, и Чао с насмешливым видом подал ее волшебнику. Мур-Вей топнул ногой, горошина упала на пол каплей воды. Чао направил на нее тонкий, как игла, луч света — и вода испарилась.
— Доигрались, — засмеялась Елочка. — Теперь от Великого Врачевателя ничего не осталось.
Мур-Вей торопливо накрыл тюрбаном облачко пара и произнес заклинания.
— Что ты видишь здесь, Громыхающее Железо? — спросил он, отходя в сторону.
Чао лег на пол, вытянул из левого глаза окуляр микроскопа, посмотрел в него, достал крошечные инструменты и принялся что-то ими делать.
— Долго ты будешь возиться? — обеспокоенно спросил Мур-Вей и тоже лег рядом, пытаясь разгадать действия робота.
— Сейчас, — ответил Чао. — Одну минуту… Готово. Я снял с него чувяки, хоть он и брыкался…
— Кто брыкался? — спросила Елочка.
— Абдул-Надул. Мур-Вей сделал его меньше пылинки, но этим меня не возьмешь.
Волшебник зло хлопнул в ладоши, и все увидели Мудрейшего из Мудрых, целого и невредимого, но… помятого, без халата и босого! Трясясь от испуга, Великий Врачеватель упал на колени и обнял ноги волшебника.
— О Повелитель Чинар-бека! — плача просил он. — Позволь мне остаться твоим рабом. Есть испытания, которые не под силу даже мне.
— Ты смеешь прикасаться ко мне, Окно Трусости! — вспылил Мур-Вей. Станешь отныне червем, Безбородое Ничтожество…
— Превращения уже были, — прервал его Чао, — А в соревновании нечестно пользоваться одним приемом более трех раз. Покажи мне что-нибудь новое, Повелитель Чинар-бека.
Мур-Вей отшвырнул от себя Абдул-Надула и извлек из халата блюдечко и золотое яичко. Яичко покатилось по блюдечку, показывая города и страны.
— Хороший аппарат, — похвалил Чао, — но маленький. Показывать — так всем. Смотри…
На экране телевизора виды Урала и Сибири сменялись пейзажами Кавказа, Египта. Как завороженные, все смотрели на экран, и даже Мур-Вей, один из самых любопытных волшебников на свете, увлекся, сел на ковер и скрестил ноги, точно приготовился к длительному сеансу.
— Хватит, — сказал Чао, — это тебе не в кино.
Экран погас, но волшебник еще долго сидел в раздумье. Телевизор не был ему в новинку, но он не знал, что с помощью такой выдумки можно видеть многие земли и народы, а не только смотреть одни и те же спектакли и кинофильмы.
— Что же еще покажет Повелитель Чинар-бека? — спросил Чао.
Мур-Вей пошарил руками в широких карманах халата, о чем-то вспомнил, обрадовался и извлек на свет старую, потрепанную шапчонку. Торопливо натянул ее на свою бритую голову и… исчез!
Чао засмеялся.
— Не выручит тебя и шапка-невидимка, — сказал он. — Вот ты сейчас пошел вправо… влево… поднял руку… Хочешь убежать? Не пущу!
С неожиданной для всех ловкостью Чао стремительно прыгнул вперед, хватая руками воздух. Короткая борьба, и все увидели волшебника без шапки-невидимки.
— Шапку-невидимку я оставлю для дальнейшего исследования, а тюбетейку можешь надеть, — милостиво разрешил Чао.
— Скажи, пожалуйста, — тяжело дыша, спросил Мур-Вей, — как же ты мог увидеть то, что невидимо?
— Очень просто: от твоего тела исходит тепло, а мои ресницы улавливают это тепло и позволяют мне как бы видеть тебя. Не так хорошо, как сейчас, но достаточно, чтобы поймать…
— Может быть, ты уМесшь ловить и холод? — иронически спросил Мур-Вей.
Ни слова не говоря, Чао налил себе в металлический карман немного воды из графина и извлек… кусок голубоватого льда!
Пока волшебник пытался придумать что-либо свое, Чао расставил ноги, развел в стороны свои пластмассовые руки для равновесия и повернул голову сперва вправо, затем влево, потом все быстрее и быстрее его голова стала вращаться, точно глобус на оси.
— Он сейчас закружится и упадет! — воскликнула Елочка.
Но Чао, как ни в чем не бывало, перестал вращать головой и коротко сказал:
— Теперь попробуй ты…
— Пожалуйста, — согласился волшебник и повернулся к Абдул-Надулу: — А ну, Потухшее Пламя, иди сюда!
Великий Врачеватель, выпучив глаза, сделал два шага и замертво грохнулся на пол: страх лишил его сознания.
— Нечего пробовать на других! — недовольно крикнул Чао и осекся: Мур-Вей произнес заклинания и поднялся в воздух.
Чао мгновенно нажал кнопку на левом плече, и несколько маленьких реактивных двигателей, расположенных вокруг его пояса, подняли облако пыли, а сам Чао уже отделился от земли и догонял волшебника.
Мур-Вей ловко увернулся и принялся выписывать в воздухе замысловатые фигуры. Чао на этот раз не отставал от него, точно опытный летчик-ас, севший на хвост самолета противника.
Когда воздушные пируэты ему надоели, Чао поднял левую руку, и ладонь его вдруг превратилась в вогнутое серебристое зеркало. Собрав, точно в пригоршню, жаркие солнечные лучи, Чао направил острый жалящий пучок прямо на лысину волшебника…
Мур-Вей взвизгнул от боли и неожиданности, беспомощно взмахнул руками и ринулся вниз. Чао засмеялся и принялся дуть на обожженное место.
— О аллах-иль-аллах! — запричитал волшебник.— Какая-то муха укусила меня!
— Это не муха, — возразил Чао. — По моей просьбе солнце уделило тебе больше внимания, чем следовало. Если ты не веришь…
— Верю, верю! — замахал руками волшебник.
— Ну тогда отдохни и продолжим наше соревнование.
— Что еще ты умеешь, Величайший из джинов, принявший железный облик? — спросил Мур-Вей.
— Я не джин, а сложная машина, изобретенная человеком. Люди, а не волшебники наделили меня такой силой! Я умею считать быстрее всех, вести научную работу по заданию человека. Я вижу горы на Луне, облака на Венере и каналы на Марсе. Могу летать на другие планеты и помогать космонавтам! Мне не страшны ни жара, ни холод, ни опасность. Я могу читать мысли людей, чтобы без промедления выполнять их поручения…
— Читаешь мысли?! — усомнился Мур-Вей. — Этого не умеет никто!
— Я докажу… Ты сейчас думаешь: чем бы победить меня? Ковер-самолет? Он уже такой ветхий, что не выдерживает собственного веса. Летающий сундук? Он расклеился, и в нем далеко не улетишь, даже маленький учебный самолет обгонит его… Сапоги-скороходы? Они износились от частого употребления, и подошвы их едва держатся… Теперь тебе страшно оттого, что я разгадываю твои мысли… Ты думаешь…
Мур-Вей замахал трясущимися руками, пытаясь остановить Чао, но робот не позволял прервать себя.
— Ты думаешь, — продолжал он, — известно ли мне, где хранятся чертежи профессора Чембарова? Вот они!
Волшебная тайна раскрылась…
Вспыхнул яркий свет, и у всех, находившихся в Чинар-беке, померкло сознание…
5
Если вы внимательно читаете мое повествование, то давно заметили, что я стремлюсь к возможно большей точности, описывая даже самые, казалось бы, невероятные приключения. Да и почему не быть точным, коли я люблю только сущую правду?
Немало хлопот мне стоило узнать, сколько времени прошло, пока герои нашей книги пришли в себя и осознали происшедшее. Теперь я могу сообщить вам, что неприятное их состояние между жизнью и смертью длилось ровно сорок минут. Когда же Елочка, а затем Егор пришли в себя, было шесть часов тридцать минут утра по местному времени, а находились они на Холме у самого ствола Чинар-бека.
Внешне все выглядело так, точно ничего особенного в глубине земли, под корнями гигантского дерева, не произошло. Но когда Егор увидел внизу Бен-Али-Баба, выбегающего на Столетнюю дорогу, он понял, что пережитое ими происходило не во сне, а на самом деле.
Чуть поодаль стоял вертолет и лежал Мур-Вей.
Елочка подбежала к волшебнику и приподняла его голову.
— Он сильно ушибся, — сказала она.
— Все кончено, — тихо проговорил Мур-Вей. — Нет больше Чинар-бека и Волшебного Лабиринта, потому что я побежден.
— Куда вы дели нашего Чао? — спросил Егор.
— Я не смог тогда разобраться в чертежах и взмахнул волшебной палочкой… — объяснил Мур-Вей. — И то, что было нарисовано, превратилось в Железную Куклу, погубившую меня… А теперь твой Чао просто вернулся в чертеж, и все. Он цел и невредим — его можно построить когда угодно. Не покидайте меня, дети, я больше не стану причинять вам зла… Отвезите меня туда, где мне помогут вернуть здоровье! Я должен выручить своих друзей и восстановить славу Кахарда…
— Что нам делать с ним? — развел руками Егор.
— Только не оставлять без присмотра, — категорически заявила Елочка. — Он же болен.
— Но у меня, наверное, давно закончились каникулы, в школе достанется!
— Я останусь с ним, а ты лети домой.
— Тогда летим втроем. Мотор волшебный, выдержит.
Сборы были недолги. Освободив в грузовой кабине место и устроив в ней подобие матраца, они перенесли Мур-Вея в вертолет и заняли пилотские кресла.