Арбитражного суда Дальневосточного округа

Дата: 2025-06-14; Просмотры: 1

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

Утвержден постановлением

президиума Арбитражного суда

Дальневосточного округа

от 17.06.2022 № 10

Обзор судебной практики

Арбитражного суда Дальневосточного округа

за первый квартал 2022 года

(с изменениями, утвержденными постановлением президиума Арбитражного суда Дальневосточного округа от 15.08.2022 № 13)

Судебная коллегия по рассмотрению споров, возникающих из гражданских и иных правоотношений

1. Рамочный договор определяет общие условия обязательственных взаимоотношений сторон, которые могут быть конкретизированы и уточнены сторонами путем заключения отдельных соглашений со своими сроками действия и исполнения. Распространение срока действия рамочного договора на сроки исполнения обязательств по соглашениям, заключаемым во исполнение такого договора, недопустимо. Неустойка за нарушение обязательств по поставке определяется исходя из определенных соглашениями условий о сроке поставки каждой партии товара.

Между поставщиком и заказчиком, действующим от имени и за счет администрации на основании договора поручения, заключен рамочный договор поставки нефтепродуктов (далее – рамочный договор), по условиям которого поставщик обязался поставлять и оказывать услуги по организации отгрузки товара в адрес получателей/грузополучателей, а заказчик - обеспечить приемку и оплату поставляемого товара по дополнительным соглашениям в соответствии с условиями договора.

Количество, сроки, условия и цена товара устанавливаются сторонами путем заключения дополнительных соглашений.

За нарушение сроков отгрузки товара заказчик вправе взыскать с поставщика неустойку в размере 3% от стоимости неотгруженного в срок товара за каждый день просрочки.

По согласованию сторон договор вступает в силу с момента его подписания, действует до определенной договором даты, а в части осуществления расчетов – до полного их завершения.

В процессе осуществления хозяйственной деятельности сторонами подписаны семь дополнительных соглашений к рамочному договору, согласно которым поставщик обязался поставить товар, указанный в дополнительных соглашениях.

Администрация, ссылаясь на нарушение сроков поставки товара по дополнительным соглашениям, направила в адрес поставщика претензию с требованием об уплате начисленной неустойки.

Оставление претензии без удовлетворения послужило основанием для обращения администрации в арбитражный суд с иском о взыскании с поставщика неустойки по рамочному договору.

Решением суда первой инстанции заявленные требования удовлетворены частично.

Разрешая спор, арбитражный суд первой инстанции, принимая во внимание представленные в материалы дела доказательства, заявление ответчика о пропуске срока исковой давности, пришел к выводу о доказанности факта просрочки исполнения обязательства по поставке топлива только в отношении двух дополнительных соглашений.

Отказывая в удовлетворении требований по иным трем дополнительным соглашениям, арбитражный суд первой инстанции, исходил из того, что сторонами не согласован определенный срок поставки каждой партии товара, в связи с чем указал на необходимость применения общего срока исполнения обязательств, установленного в рамочном договоре.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции изменено в части размера присужденной неустойки. Апелляционный суд признал доказанной просрочку исполнения обязательств по поставке товара по пяти дополнительным соглашениям.

Повторно исследовав и оценив представленные доказательства, руководствуясь статьями 330, 333, 506, 516, 525, 530 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), разъяснениями пункта 72 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 № 7 «О применении судам некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», суд апелляционной инстанции, пришел к выводу, что каждая поставка товара во исполнение соответствующего дополнительного соглашения и отдельные платежи по ним являются самостоятельными сделками, вступающими в силу с момента их подписания сторонами, и действующие до определенной в них даты без привязки к сроку действия основного договора.

В свою очередь, условиями рамочного договора предусмотрено, что поставка топлива осуществлялась партиями на основании заявок на поставку, указанной в дополнительном соглашении к договору, дополнительные соглашения являлись неотъемлемой частью договора. При этом дополнительные соглашения специально заключались на определенный срок, учитывая социальную потребность заказчика в поставке товара (топливо для предприятий ЖКХ) в определенный период.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание согласование поставок товара по дополнительным соглашениям партиями, у суда первой инстанции отсутствовали правовые основания для учета срока исполнения обязательства по поставки исходя из срока действия рамочного договора.

Суд округа, поддерживая выводы апелляционного суда, указал, что в рассматриваемом случае рамочный договор определяет общие условия обязательственных отношений сторон, которые конкретизированы путем заключения дополнительных соглашений - отдельных сделок по поставке топлива со своими сроками действия и исполнения (до определенной даты). Распространение на обязательства из таких сделок срока действия рамочного договора, в отсутствие определенных в нём сроков поставки каждой отдельной партии товара, недопустимо в силу четко установленной срочности дополнительных соглашений.

Постановление от 16.11.2021 № Ф03-4996/2021

по делу № А73-18397/2020 Арбитражного суда Хабаровского края

2. Начисление неустойки за просрочку поставки товара на всю сумму контракта, без учета согласования сторонами нескольких этапов поставки и исполнения отдельных этапов, противоречит принципу юридического равенства, предусмотренному пунктом 1 статьи 1 ГК РФ. В таком случае создаются преимущественные условия кредитору, которому причитается компенсация не только за не исполненное в срок обязательство, но и за обязательство, выполненное надлежащим образом.

По результатам электронного аукциона, проведенного в порядке Федерального закона от 05.04.2013 № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (далее – Закон о контрактной системе), между учреждением (заказчиком) и обществом (поставщиком) заключен договор, по условиям которого поставщик обязался осуществлять поставку товара.

Одним из пунктов договора определено, что поставка товара осуществляется в соответствии с графиком, которым предусмотрено пять этапов поставки.

Условиями договора закреплено, что за каждый день просрочки исполнения поставщиком обязательства начисляются пени в размере 1/300 действующей на дату уплаты пени ставки рефинансирования Центрального Банка Российской Федерации от цены договора, уменьшенной на сумму, пропорциональную объему обязательств, предусмотренных договором и фактически исполненных поставщиком.

Весь подлежащий поставке товар передан покупателю. Вместе с тем имело место нарушение сроков поставки.

В связи с допущенной поставщиком просрочкой поставки товара, в его адрес заказчиком направлена претензия с требованием оплаты пени.

Оставление претензионных требований без удовлетворения послужило основанием для обращения заказчика в арбитражный суд с иском о взыскании неустойки за нарушение сроков поставки товара.

При рассмотрении настоящего иска факт нарушения графика поставки и наличие оснований для привлечения поставщика к гражданско-правовой ответственности в виде пени спорными не являлись. Между сторонами возник спор, касающийся порядка расчета пени. Истец при расчете пени принял за основу общую цену контракта, уменьшая ее по мере поставки товара. По мнению ответчика, представившего контррасчет, базой для начисления пени должна являться не общая цена контракта, а цена отдельной партии поставляемого товара, учитывая согласованный срок для каждого этапа поставки.

Суды первой и апелляционной инстанций, удовлетворяя исковые требования в полном объеме, исходили из правильности расчета неустойки, произведенного учреждением исходя из цены контракта, уменьшенной на сумму фактически исполненных поставщиком обязательств.

Суд кассационной инстанции с принятыми по делу судебными актами не согласился, указав на то, что расчет суммы иска, подготовленный учреждением исходя из общей суммы договора, без учета согласования сторонами пяти этапов поставки и цены каждого из них, не соответствует регламентации пункта 7 статьи 34 Закона о контрактной системе и противоречит принципу юридического равенства, предусмотренному пунктом 1 статьи 1 ГК РФ, поскольку такой расчет создает преимущественные условия кредитору, которому причитается компенсация не только за не исполненное в срок обязательство, но и за те, которые были выполнены надлежащим образом.

В своем постановлении суд округа отметил, что при разрешении спора судами двух инстанций ошибочно не учтено, что графиком поставки (Приложение № 2 к договору) установлены этапы исполнения контракта, предусматривающие поставку строго определенного количества и ассортимента товара, с указанием цены. Этот товар поставщик обязался передать в согласованный для каждого этапа срок.

Примененная истцом методика расчета неустойки, поддержанная судами двух инстанций, привела к её начислению на цену своевременно исполненного (в рамках отдельных этапов) и на сумму ещё не возникших обязательств по поставкам товара последующих этапов. Такой расчет, учитывая предусмотренные договором условия поставки и принимая во внимание изложенную в определении Верховного Суда Российской Федерации от 22.06.2017 № 305-ЭС17-624 позицию, неправомерен.

Контрасчет ответчика судом округа не принят ввиду его составления без учета изменения ставки рефинансирования.

При таких обстоятельствах, суд кассационной инстанции, самостоятельно составив расчет пени, изменил решение и постановление в части присужденной к взысканию с ответчика в пользу истца суммы.

Постановление от 26.11.2021 № Ф03-5820/2021

по делу № А73-3628/2021 Арбитражного суда Хабаровского края

3. Обязанность по внесению платы за коммунальные услуги возникает у собственника жилого помещения с момента возникновения права собственности на жилое помещение. Право собственности на имущество, передаваемое из федеральной собственности в муниципальную в порядке, установленном Федеральным законом от 22.08.2004 № 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (далее – Закон № 122-ФЗ), возникает с даты, устанавливаемой решением о передаче имущества из собственности субъектов Российской Федерации в муниципальную собственность.

Ресурсоснабжающая организация осуществляла теплоснабжение многоквартирных жилых домов (далее – МКД).

Между управляющей компанией и собственниками помещений заключены договоры управления имуществом МКД.

На общем собрании собственниками помещений МКД приняты решения о заключении прямых договоров о предоставлении коммунальных услуг горячего водоснабжения и отопления (теплоснабжения) с ресурсоснабжающей организацией.

Жилые помещения, расположенные в МКД, являлись объектами федеральной собственности, переданными учреждению Министерства обороны Российской Федерации (далее – учреждение) в оперативное управление.

Ресурсоснабжающая организация осуществляла отпуск тепловой энергии в помещения через присоединенную сеть жилых домов, находящихся в управлении управляющей компании.

Не получив оплаты тепловой энергии, поставленной на индивидуальное потребление, ресурсоснабжающая организация направила в адрес Министерства обороны Российской Федерации и учреждения претензии с требованием об оплате задолженности.

Оставление претензий без удовлетворения послужило основанием для обращения ресурсоснабжающей организации в арбитражный суд с иском о взыскании с учреждения, а при недостаточности у него денежных средств - с Министерства обороны Российской Федерации, задолженности за оказанные услуги по теплоснабжению жилых помещений.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, заявленные требования удовлетворены частично (с учетом корректировки составляющих расчета).

При разрешении спора суды первой и апелляционной инстанций руководствовались статьями 210, 214, 299, 539, 544, 548 ГК РФ, статьями 153, 158 Жилищного кодекса Российской Федерации (далее - ЖК РФ), пунктом 12 статьи 1 Федерального закона от 31.05.1996 № 61-ФЗ «Об обороне», абзацем 2 пункта 5 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 27.12.1991 № 3020-1 «О разграничении государственной собственности в Российской Федерации на федеральную собственность, государственную собственность республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность».

Суды исходили из того, что жилые помещения, расположенные в МКД, являясь служебным жильем Министерства обороны Российской Федерации, не вошли в состав передаваемого в муниципальную собственность имущества. При этом в перечнях МКД, передаваемых в муниципальную собственность на основании распорядительного акта, указано на то, что их передача производится за исключением служебных жилых помещений.

Суды пришли к выводу, что, несмотря на принятие в порядке части 11 статьи 154 Закона от 22.08.2004 № 122-ФЗ решения уполномоченного органа о передаче МКД в муниципальную собственность, расположенные в них служебные помещения из федеральной собственности не выбыли, оставшись в ведении учреждения Министерства обороны Российской Федерации, и использовались им в заявленный исковой период как военное имущество.

Отклоняя доводы ответчиков о нахождении жилых помещений в муниципальной собственности, суды сослались на преюдициальное значение разрешенных споров по предшествующим периодам; указали на то, что решение уполномоченного органа не затронуло спорные помещения, поскольку они остались в ведении учреждения как объекты служебного фонда; признали не имеющим правового значения для разрешения спора факт регистрации права муниципальной собственности на спорные объекты, поскольку таковая произведена за пределами искового периода.

Суд кассационной инстанции принятые по делу судебные акты отменил, в удовлетворении заявленных требований отказал на основании следующего.

Верховный Суд Российской Федерации в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2006 года, утвержденном Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 7 и 14 июня 2006 года (вопрос 21), разъяснил, что факт принятия решения о передаче служебных жилых помещений, которые находились в государственной собственности и были закреплены за государственными предприятиями или учреждениями на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, в муниципальную собственность предполагает изменение статуса жилого помещения. При передаче в муниципальную собственность такие жилые помещения утрачивают статус служебных и к ним применяется правовой режим, установленный для жилых помещений, предоставленных по договорам социального найма.

Следовательно, использование квартир в качестве служебного жилья на дату передачи многоквартирных домов в муниципальную собственность на основании распоряжения Территориального управления Федерального агентства по управлению федеральным имуществом, вопреки выводам судов нижестоящих инстанций, автоматически не исключало данные квартиры из перечня имущества, подлежащего передаче в собственность муниципального образования, равно как не сохраняло право собственности за Российской Федерацией.

В силу абзаца 33 части 11 статьи 154 Закона № 122-ФЗ право собственности на имущество, передаваемое в порядке, установленном указанным Законом, возникает с даты, устанавливаемой решением о передаче имущества из собственности субъектов Российской Федерации в муниципальную собственность.

В абзаце 20 части 11 статьи 154 Закона № 122-ФЗ установлено, что решения о передаче имущества из федеральной собственности в муниципальную собственность принимается уполномоченными исполнительными органами государственной власти субъектов Российской Федерации, осуществляющими полномочия собственника имущества.

Указанные решения являются основаниями возникновения права собственности на имущество, включенное в утвержденные перечни (абзац 21 части 11 статьи 154 Закона № 122-ФЗ).

Таким образом, в силу прямого указания закона в предусмотренных им случаях имущество, находящееся в собственности одного публичного образования, подлежит передаче в собственность другого, при этом решение о передаче имущества является основанием возникновения права.

Учитывая изложенное, суд округа признал ошибочным вывод судов о возникновении права собственности муниципального образования на жилые помещения лишь с момента государственной регистрации, поскольку указанный момент определяется решением лица, осуществляющим полномочия собственника имущества, а не государственной регистрацией перехода права.

Судами установлено и подтверждается материалами дела, что жилые помещения в МКД вошли в перечень имущества, передаваемого в собственность муниципального образования, а в последующем за муниципальным образованием зарегистрировано право собственности на данные объекты на основании решения собственника. В этой связи у судов нижестоящих инстанций отсутствовали правовые основания для удовлетворения иска за счет учреждения и Министерства обороны Российской Федерации, так как помещения в исковой период имели статус муниципального имущества.

Кроме того, суд кассационной инстанции отклонил ссылку судов на преюдициальность разрешенных споров по предшествующим периодам, так как положения части 2 статьи 69 АПК РФ освобождают от доказывания фактических обстоятельств дела, но не исключает их иной правовой оценки. При разрешении спора исследовался иной объем доказательств, включая дополнительно представленные документы о государственной регистрации права на объекты и передаточный акт, что повлекло иную правовую квалификацию в части момента возникновения права муниципальной собственности на жилые помещения.

Постановление от 30.11.2021 Ф03-5907/2021

по делу № А73-21052/2020 Арбитражного суда Хабаровского края

4. Применение победителем аукциона специального налогового режима либо освобождение его от обязанностей плательщика НДС не дает заказчику оснований снижать цену контракта при его заключении и исполнении на сумму НДС. Заказчик обязан оплатить выполненные подрядчиком работы по согласованной цене.

На официальном сайте фонд (заказчик) разместил извещение о проведении закупки, способ закупки: аукцион; наименование закупки: выполнение работ по капитальному ремонту общего имущества многоквартирных домов.

Аукцион проводился на основании постановления Правительства Российской Федерации от 01.07.2016 № 615 «О порядке привлечения подрядных организаций для оказания услуг и (или) выполнения работ по капитальному ремонту общего имущества в многоквартирном доме и порядке осуществления закупок товаров, работ, услуг в целях выполнения функций специализированной некоммерческой организации, осуществляющей деятельность, направленную на обеспечение проведения капитального ремонта общего имущества в многоквартирных домах» (далее – постановление № 615).

Общество подало заявку на участие в аукционе. Аукцион признан несостоявшимся, поскольку на участие в нем была подана одна заявка. В этой связи принято решение о заключении договора о проведении капитального ремонта с единственным участником электронного аукциона в порядке, предусмотренном пунктом 195 постановления № 615.

Впоследствии обществом получен проект договора на выполнение работ по капитальному ремонту общего имущества многоквартирных домов, сторонами которого являются фонд (заказчик) и общество (подрядчик).

При изучении текста проекта договора общество, выявив условия, требующие корректировки, разместило на электронной площадке протокол разногласий к договору, в котором указало на необходимость исключения пункта 2.7 договора.

Спорным пунктом 2.7 предусмотрено, что в случае, если подрядная организация находится на упрощенной системе налогообложения, то при закрытии выполненных подрядной организацией работ к итогам в акте о приемке выполненных работ (форма КС-2) применяется формула для расчета затрат на компенсацию НДС при упрощенной системе налогообложения, а также процент аукционного снижения начальной (максимальной) цены договора в соответствии с протоколом, в случае, если по результатам электронного аукциона начальная (максимальная) цена договора была снижена.

Сопроводительным письмом общество направило данный протокол разногласий в адрес фонда.

В принятии разногласий фонд отказал, заявленные обществом корректировки не принял, протокол разногласий не подписал, мотивируя свою позицию тем, что пунктом 4.100 Методики определения стоимости строительной продукции на территории Российской Федерации, утвержденной постановлением Госстроя России от 05.03.2004 № 15/1 (МДС 81-35.2004), сумма средств по уплате НДС принимается в размере, устанавливаемом законодательством Российской Федерации, от итоговых данных по сводному сметному расчету на строительство и показывается отдельной строкой (в графах 4-8) под наименованием «Средства на покрытие затрат по уплате НДС». В тех случаях, когда по отдельным видам объектов строительства законодательством Российской Федерации установлены льготы по уплате НДС, в данную строку включаются только средства, необходимые для возмещения затрат подрядных строительно-монтажных организаций по уплате ими НДС поставщикам материальных ресурсов и другим организациям за оказание услуг (в том числе по проектно-изыскательским работам). Размер этих средств определяется расчетом в зависимости от структуры строительно-монтажных работ.

В дальнейшем договор подписан обеими сторонами в редакции проекта договора, размещенного в составе аукционной документации на официальном сайте, включающего в себя, в том числе, спорный пункт.

Полагая, что разногласия в части спорного пункта договора не устранены, общество обратилось в арбитражный суд с иском об урегулировании разногласий, возникших при заключении договора, а именно об исключении спорного пункта.

Разрешая настоящий спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что возникшие между обществом и фондом разногласия при заключении договора фактически урегулированы ими самостоятельно, посредством подписания указанного договора обеими сторонами без замечаний и разногласий. В этой связи суды пришли к выводу о том, что возникший между сторонами спор не попадает под правовое регулирование положений статей 445, 446 ГК РФ и не подлежит рассмотрению с применением данных норм права.

Судами также отмечено, что предусмотренные договором условия, в том числе спорный пункт, равны для всех потенциальных участников электронных аукционов и не создают каких-либо преференций для отдельных субъектов данного товарного рынка.

Отклоняя довод о дискриминационном характере спорного условия договора по отношению к организациям, освобожденным от уплаты НДС, суд апелляционной инстанции заключил, что в настоящем случае цена договора установлена без выделения НДС, в связи с чем организация, использующая упрощенную систему налогообложения, не обязана выплачивать НДС с цены работы, тогда как организация плательщик НДС от такой обязанности освобождена не будет.

Суд кассационной инстанции не согласился с примененным подходом, решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменил и принял новый судебный акт об урегулировании разногласий, возникших между сторонами при заключении договора, путем исключения из его текста спорного пункта, руководствуясь следующим.

В соответствии с частью 1 статьи 34 Закона о контрактной системе контракт заключается на условиях, предусмотренных извещением об осуществлении закупки или приглашением принять участие в определении поставщика (подрядчика, исполнителя), документацией о закупке, заявкой, окончательным предложением участника закупки, с которым заключается контракт.

Постановлением № 615 установлен порядок привлечения подрядных организаций для оказания услуг и (или) выполнения работ по капитальному ремонту общего имущества в МКД. В соответствии с пунктом 2 указанного постановления, участником электронного аукциона может быть юридическое лицо независимо от организационно-правовой формы или индивидуальный предприниматель, претендующие на заключение договора об оказании услуг.

Согласно пункту 102 постановления № 615 подать заявку на участие в электронных аукционах может только лицо, включенное в реестр квалифицированных подрядных организаций и прошедшее регистрацию на электронной площадке.

По общему правилу пункта 2 статьи 346.11 Налогового кодекса Российской Федерации (далее – НК РФ) организации, применяющие упрощенную систему налогообложения, не признаются налогоплательщиками НДС.

С учетом приведенных положений, приняв во внимание пункт 32 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2021), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2021, суд округа указал, что любой участник закупки, в том числе тот, который освобожден от уплаты НДС и применяет упрощенную систему налогообложения, вправе участвовать в закупке для обеспечения государственных и муниципальных нужд. Контракт по итогам аукциона заключается и оплачивается заказчиком по цене, предложенной участником закупки, с которым заключается контракт, вне зависимости от применяемой данным участником системы налогообложения.

Суд кассационной инстанции, руководствуясь положениями статей 424, 709 ГК РФ, части 10 статьи 70 Закона о контрактной системе, пунктом 222 постановления № 615, приняв во внимание правовые позиции, содержащиеся в пункте 41 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2019), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 27.11.2019, определений Верховного Суда Российской Федерации от 30.05.2019 № 305-ЭС19-391, от 15.11.2017 № 308-ЭС17-13912, от 01.10.2015 № 303-ЭС15-11466, указал на то, что применение победителем аукциона специального налогового режима либо освобождение его от обязанностей плательщика НДС не дает заказчику оснований снижать цену контракта при его заключении и исполнении на сумму НДС; заказчик обязан оплатить выполненные подрядчиком работы по согласованной цене.

Таким образом, Законом о контрактной системе не предусмотрена возможность изменения твердой цены контракта на сумму НДС в случае, если победитель аукциона применяет упрощенную систему налогообложения.

При разрешении спора суд кассационной инстанции исходил из того, что договор подписан с протоколом разногласий, которые стороны не урегулировали, в связи с чем спорный пункт договора (2.7) подлежит проверке на соответствие действующему законодательству.

Условия пункта 2.7 договора сводятся к тому, что в результате применения указанной в нем формулы к подрядной организации, находящейся на упрощенной системе налогообложения, оплате за выполненные работы подлежит сумма, которая значительно меньше установленной по результатам электронного аукциона.

При таких обстоятельствах, с учетом указанных выше нормативных положений и разъяснений, суд округа удовлетворил требования общества, признав верной позицию последнего о несоответствии условия, указанного в спорном пункте договора, положениям действующего законодательства.

Постановление от 15.10.2021 № Ф03-4737/2021

по делу № А51-6431/2020 Арбитражного суда Приморского края

5. Если компания – арендатор допустила нарушение законодательства Российской Федерации при использовании арендованного земельного участка сельскохозяйственного назначения и не устранила выявленные нарушения, то земельный участок не может быть предоставлен такой компании в собственность без торгов в особом льготном порядке, предусмотренном подпунктом 9 пункта 2 статьи 39.3 ЗК РФ и пунктом 4 статьи 10 Закона № 101-ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» (далее – Закон № 101-ФЗ).

Земельный участок, находящийся в собственности субъекта Российской Федерации, по целевому назначению отнесенный к землям сельскохозяйственного назначения, в 2014 году предоставлен в долгосрочную аренду компании.

В 2019 году компания обратилась к Министерству имущественных отношений субъекта Российской Федерации (далее – министерство) с заявлением о приобретении указанного земельного участка в собственность за плату.

По результатам рассмотрения заявления 24.07.2019 министерством с компанией заключен договор купли-продажи в отношении данного земельного участка без проведения торгов на основании подпункта 9 пункта 2 статьи 39.3 Земельного кодекса Российской Федерации (далее – ЗК РФ), пункта 4 статьи 10 Закона № 101-ФЗ.

В последующем земельный участок из категории земель сельскохозяйственного назначения отчужден компанией новому собственнику – обществу по заключенному с ним договору купли-продажи от 16.09.2019.

Прокурор, считая, что земельный участок выбыл из государственной собственности в нарушение действующего законодательства, обратился в арбитражный суд с требованием о признании договоров купли-продажи недействительными и применении последствий их недействительности путем возврата земельного участка.

Арбитражный суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 166, 167, 168 ГК РФ, статьями 7, 39.3, 42, 78 ЗК РФ, пунктом 4 статьи 10 Закона № 101-ФЗ, разъяснениями пункта 86 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», принял решение об удовлетворении заявленных прокурором требований.

При этом суд исходил из того, что компания допустила нарушение законодательства Российской Федерации при использовании арендованного земельного участка сельскохозяйственного назначения, эти нарушения не устранены на дату подписания министерством с компанией договора купли-продажи земельного участка, участок не использовался по целевому назначению, следовательно, земельный участок не мог быть предоставлен компании в собственность без торгов. Дальнейшая продажа участка обществу осуществлена компанией в отсутствие у нее на это полномочий, при этом по заявлению общества функциональная зона земельного участка изменена на «добыча полезных ископаемых». Оспариваемые договоры купли-продажи заключены с нарушением требований земельного законодательства и публичных интересов.

Постановлением суда апелляционного инстанции решение отменено, в удовлетворении иска отказано.

Апелляционный суд пришел к заключению о том, что оспариваемые договоры не нарушают публичные интересы и не затрагивают права третьих лиц; признал не доказанной информированность полномочного органа о том, что допущенные арендатором при использовании спорного земельного участка нарушения не устранены. Также указал на то, что подпункт 9 пункта 2 статьи 39.3 ЗК РФ и пункт 4 статьи 10 Закона № 101-ФЗ не содержат в качестве условий, необходимых для продажи земельного участка без торгов, представление доказательств осуществления на спорном земельном участке хозяйственной деятельности. Кроме того указал, что отсутствие у ответчика намерения заниматься сельскохозяйственной деятельностью не имеет правового значения для существа спора. При изложенном суд апелляционной инстанции признал не подтвержденным то, что стороны нарушили явно выраженный запрет на заключение договора купли-продажи в контексте Закона № 101-ФЗ.

Суд округа апелляционное постановление отменил, оставив в силе решение суда первой инстанции, исходя из следующего.

Согласно положениям статьи 39.2 ЗК РФ предоставление земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, осуществляется исполнительным органом государственной власти или органом местного самоуправления в пределах их компетенции в соответствии со статьями 9, 10, 11 ЗК РФ.

В силу пункта 1 статьи 39.3 ЗК РФ продажа земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, осуществляется на торгах, проводимых в форме аукционов, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 указанной статьи.

В частности, без проведения торгов осуществляется продажа земельных участков, предназначенных для ведения сельскохозяйственного производства и переданных в аренду гражданину или юридическому лицу, этому гражданину или этому юридическому лицу по истечении трех лет с момента заключения договора аренды с этим гражданином или этим юридическим лицом либо передачи прав и обязанностей по договору аренды земельного участка этому гражданину или этому юридическому лицу. Такое предоставление осуществляется при условии, если у уполномоченного органа информации о выявленных в рамках государственного земельного надзора и не устраненных нарушениях законодательства при использовании участка, при подаче арендатором заявления на приобретение до дня истечения срока указанного договора аренды земельного участка.

На основании пункта 4 статьи 10 Закона № 101-ФЗ гражданин или юридическое лицо, которым земельный участок, находящийся в государственной или муниципальной собственности, предоставлен в аренду и в отношении которых у исполнительных органов государственной власти и органов местного самоуправления отсутствует информация о выявленных в рамках государственного земельного надзора и не устраненных нарушениях законодательства Российской Федерации при использовании земельного участка, вправе приобрести такой земельный участок или заключить новый договор аренды в случае и в порядке, которые предусмотрены ЗК РФ.

Поддерживая выводы суда первой инстанции, суд округа учел установленные по делу обстоятельства, а именно то, что нарушения земельного законодательства, выявленные в рамках государственного земельного надзора, на момент оформления права собственности на земельный участок земельного участка в собственность компанией устранены не были, также доказательств, подтверждающих использование спорного земельного участка по целевому назначению, не имеется. При таких обстоятельствах земельный участок не мог быть предоставлен компании в собственность без торгов в особом льготном порядке, предусмотренном подпунктом 9 пункта 2 статьи 39.3 ЗК РФ и пунктом 4 статьи 10 Закона № 101-ФЗ.

Поскольку условия первого из оспариваемых договоров противоречат существу законодательного регулирования в сфере землепользования, а второй договор заключен со стороны продавца неправомоченным лицом, вывод суда первой инстанции о недействительности этих договоров признан верным, также как и примененные последствия в виде истребования земельного участка в государственную собственность.

Постановление от 16.11.2021 № Ф03-4523/2021

по делу № А04-1546/2020 Арбитражного суда Амурской области

Судебная коллегия по рассмотрению споров, возникающих из административных и иных публичных правоотношений

1. Незаявление декларантом дополнительных начислений к таможенной стоимости ввозимых товаров при условии предоставления таможенному органу документов, подтверждающих структуру таможенной стоимости, не является основанием для отказа в применении первого метода определения таможенной стоимости.

Во исполнение внешнеэкономического контракта, заключенного с иностранной компанией, общество ввезло на таможенную территорию Евразийского экономического союза (далее – ЕАЭС) товары – «гибкие шланги для мотопомп» и «муфты из алюминиевого сплава».

В целях таможенного оформления товаров общество подало в таможенный орган декларацию на товары (далее – декларация), определив таможенную стоимость товаров по первому методу «по стоимости сделки с ввозимыми товарами».

Таможенным органом проведена дополнительная проверка заявленных в таможенной декларации сведений о таможенной стоимости товаров, в ходе которой у декларанта запрошены дополнительные документы и сведения.

Во исполнение требований таможенного органа общество представило документы, имеющиеся в его распоряжении, а также дало пояснения относительно невозможности представить иные запрошенные документы.

Посчитав, что сведения, использованные обществом при заявлении таможенной стоимости товара, не основаны на количественно определенной и документально подтвержденной информации, таможенный орган принял решение о внесении изменений (дополнений) в сведения, указанные в декларации.

Общество, не согласившись с указанным решением таможенного органа, посчитав, что оно не соответствует закону и нарушает его права и законные интересы в сфере внешнеэкономической деятельности, обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении заявления отказано.

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями Таможенного кодекса Евразийского экономического союза (далее – ТК ЕАЭС), пришел к выводу о несоблюдении декларантом структуры заявленной таможенной стоимости и неподтверждении информации о дополнительных начислениях, подлежащих включению в таможенную стоимость товаров, указанных в декларации. Суд установил факт значительного расхождения между сведениями о величине таможенной стоимости ввезенного товара, заявленными в декларации, и сведениями по идентичным и однородным товарам, имеющимися в распоряжении таможенного органа.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда отменено, заявленные требования удовлетворены.

Суд апелляционной инстанции установил, что общество не включило в структуру таможенной стоимости вознаграждение экспедитора. Вместе с тем, общество представило в распоряжение таможенного органа документы, однозначно свидетельствующие о размере стоимости вознаграждения экспедитора. При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции пришел к правомерному выводу о том, что таможенная стоимость должна быть скорректирована в отношении соответствующего элемента ее структуры, а не примененного метода определения таможенной стоимости.

Суд кассационной инстанции поддержал выводы суда апелляционной инстанции, исходя из следующего.

В соответствии со статьей 104 ТК ЕАЭС, товары подлежат таможенному декларированию при их помещении под таможенную процедуру. В декларации на товары указываются сведения о заявляемой таможенной процедуре, о таможенной стоимости товаров (величина, метод определения таможенной стоимости товаров) и о документах, подтверждающих сведения, заявленные в декларации на товары, указанных в статье 108 ТК ЕАЭС (подпункты 1, 4, 9 пункта 1 статьи 106 ТК ЕАЭС).

Согласно пунктам 9, 10 статьи 38 ТК ЕАЭС таможенная стоимость товаров и сведения, относящиеся к ее определению, должны основываться на достоверной, количественно определяемой и документально подтвержденной информации. Определение таможенной стоимости товаров не должно быть основано на использовании произвольной или фиктивной таможенной стоимости товаров.

Из пункта 1 статьи 39 ТК ЕАЭС следует, что таможенной стоимостью ввозимых товаров является стоимость сделки с ними, то есть цена, фактически уплаченная или подлежащая уплате за эти товары при их продаже для вывоза на таможенную территорию Союза и дополненная в соответствии со статьей 40 ТК ЕАЭС, при выполнении следующих условий: отсутствуют ограничения в отношении прав покупателя на пользование и распоряжение товарами, за исключением ограничений, которые: ограничивают географический регион, в котором товары могут быть перепроданы; существенно не влияют на стоимость товаров; установлены актами органов Союза или законодательством государств-членов.

В пункте 18 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.11.2019 № 49 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике в связи с вступлением в силу Таможенного кодекса Евразийского экономического союза» (далее – Постановление № 49) разъяснено, что незаявление (неполнота заявления) декларантом одного или нескольких дополнительных начислений не является основанием для отказа в применении первого метода определения таможенной стоимости, если при проведении таможенного контроля декларантом представлены и (или) имеются в распоряжении таможенного органа отвечающие требованиям пункта 10 статьи 38 ТК ЕАЭС документы (сведения), позволяющие правильно учесть такие дополнительные начисления.

Поскольку общество представило документы (сведения), позволяющие правильно учесть в структуре таможенной стоимости дополнительные начисления, в частности, документы, подтверждающие сумму вознаграждения экспедитора, основания для отказа в применении первого метода определения таможенной стоимости у таможенного органа отсутствовали.

Постановление от 05.08.2021 № Ф03-3986/2021

по делу № А51-10451/2020 Арбитражного суда Приморского края

2. Непредставление декларантом документов, подтверждающих транспортные расходы, понесенные при ввозе товаров, является основанием для принятия таможенным органом решения о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларации, и изменения метода определения таможенной стоимости товаров.

Во исполнение внешнеэкономического контракта, заключенного с иностранной компанией, предприниматель ввез на таможенную территорию ЕАЭС на условиях поставки товар – автомобиль грузовой-бортовой.

В целях таможенного оформления товара предприниматель подал в таможенный орган декларацию на товар (далее – декларация), определив таможенную стоимость товара по первому методу определения таможенной стоимости «по стоимости сделки с ввозимыми товарами».

В ходе проведения контроля заявленной таможенной стоимости декларируемых товаров таможенным органом в адрес предпринимателя направлен запрос о предоставлении документов и сведений, необходимых для подтверждения правильности определения таможенной стоимости.

Во исполнение требований таможенного органа предприниматель направил ответ на запрос и дополнительные документы.

Проанализировав сведения, заявленные в декларации и содержащиеся в представленных предпринимателем документах, посчитав, что они не основаны на достоверной, количественно определенной и документально подтвержденной информации, таможня приняла решение о внесении изменений (дополнений) в сведения, указанные в декларации, определила таможенную стоимость товара на основе резервного метода и начислила декларанту таможенные платежи с учетом скорректированной таможенной стоимости.

Предприниматель, не согласившись с указанным решением таможенного органа, посчитав, что оно не соответствует закону и нарушает его права и законные интересы в сфере внешнеэкономической деятельности, обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленных требований отказано.

Суды, руководствуясь положениями ТК ЕАЭС, Порядком внесения изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларации на товары, утвержденным решением Коллегии Евразийской экономической комиссии от 10.12.2013 № 289 «О внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларации на товары, и признании утратившими силу некоторых решений Комиссии Таможенного союза и Коллегии Евразийской экономической комиссии», пришли к выводу о том, что декларант не подтвердил достоверность заявленных при декларировании сведений и правильность определения структуры таможенной стоимости.

Суд кассационной инстанции поддержал выводы судов нижестоящих инстанций, оставив принятые по делу судебные акты без изменения, на основании следующего.

Проанализировав положения пунктов 10, 15 статьи 38, пункта 3 статьи 40, пункта 1 статьи 108 ТК ЕАЭС, суды пришли к правильному выводу о том, что декларант при подаче декларации должен документально подтвердить сведения, заявленные в декларации, и эти сведения должны достоверно свидетельствовать о наличии оснований для применения первого метода таможенной оценки. Таможня в случае возникновения сомнений в их достоверности должна подтвердить право на внесение изменений в заявленные декларантом сведения.

В силу пункта 18 Постановления № 49 незаявление (неполнота заявления) декларантом одного или нескольких дополнительных начислений не является основанием для отказа в применении первого метода определения таможенной стоимости, если при проведении таможенного контроля декларантом представлены и (или) имеются в распоряжении таможенного органа отвечающие требованиям пункта 10 статьи 38 Таможенного кодекса документы (сведения), позволяющие правильно учесть такие дополнительные начисления.

Суды установили, что декларантом не подтверждена структура заявленной таможенной стоимости и не представлены документы, подтверждающие стоимость транспортных расходов, понесенных до момента прибытия товара на таможенную территорию ЕАЭС, в связи с чем, пришли обоснованному выводу о наличии у таможенного органа оснований для внесения изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларации и применения иного метода определения таможенной стоимости товара.

Постановление от 29.07.2021 № Ф03-3539/2021

по делу № А51-11748/2020 Арбитражного суда Приморского края

3. Ввоз на территорию ЕАЭС запасных частей, установленных в ходе ремонта воздушного судна, при таможенной процедуре переработки не является основанием для освобождения от уплаты таможенных пошлин.

На установленные запасные части в ходе ремонта воздушного судна до их ввоза на таможенную территорию ЕАЭС льготы по уплате таможенных платежей не распространяются, поскольку продуктом переработки, полученным по результатам совершения операций по переработке, является отремонтированное воздушное судно, а не запасные части и комплектующие гражданского самолета.

Общество ввезло на территорию Российской Федерации товар – гражданский самолет, задекларированный по таможенной декларации и помещенный под таможенную процедуру временного ввоза (допуска) с предоставлением частичного освобождения от уплаты таможенных платежей (периодической уплаты таможенных платежей).

В целях завершения таможенной процедуры временного ввоза (допуска) общество задекларировало товар по таможенной декларации, в соответствии с которой товар помещен под таможенную процедуру «выпуск для внутреннего потребления» с уплатой таможенных платежей.

В соответствии с соглашением о новации и изменении договора аренды общество передало арендатору воздушное судно.

Арендатор поместил воздушное судно под таможенную процедуру переработки вне таможенной территории и вывез судно за пределы таможенной территории ЕАЭС с целью проведения ремонтных работ. В соответствии с договором об оказании технических услуг компания произвела техническое обслуживание воздушного судна.

Впоследствии с целью завершения таможенной процедуры переработки вне таможенной территории арендатор поместил воздушное судно под таможенную процедуру «выпуск для внутреннего потребления», подав в таможенный орган декларацию на товар. В графе 31 декларации товар описан как «самолет гражданский», в графе 36 арендатором заявлен код льготы «A3», освобождающей от уплаты ввозной таможенной пошлины в отношении авиационных двигателей, запасных частей и оборудования, необходимых для ремонта и (или) технического обслуживания гражданских пассажирских самолетов и (или) авиационных двигателей к ним.

Таможенным органом проведена камеральная проверка арендатора на предмет достоверности сведений, заявленных им в декларации.

В ходе проверки таможенный орган пришел к выводу о неправомерном применении арендатором льготы по уплате ввозной таможенной пошлины, неверном определении основы начисления ввозной таможенной пошлины и налога на добавленную стоимость (далее – НДС) при совершении таможенных операций по таможенному декларированию товара. По результатам указанной проверки таможенный орган принял решение о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларации на товар, согласно которому таможенные платежи подлежат исчислению в ином размере.

Не согласившись с указанным решением, арендатор обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленного требования отказано.

Суд кассационной инстанции поддержал выводы судов нижестоящих инстанций, оставив принятые по делу судебные акты без изменения, на основании следующего.

В силу пункта 7.1.15 Решения Комиссии Таможенного союза от 27.11.2009 № 130 «О едином таможенно-тарифном регулировании Евразийского экономического союза» (далее – Решение № 130) от ввозной таможенной пошлины освобождаются авиационные двигатели, запасные части и оборудование, необходимые для ремонта и (или) технического обслуживания гражданских пассажирских самолетов и (или) авиационных двигателей к ним.

Согласно пункту 12 Порядка применения освобождения от уплаты таможенных пошлин при ввозе отдельных категорий товаров на единую таможенную территорию Таможенного союза, утвержденного решением Комиссии Таможенного союза от 15.07.2011 № 728, авиационные двигатели, запасные части и оборудование, необходимые для ремонта и (или) технического обслуживания гражданских пассажирских самолетов и (или) авиационных двигателей к ним, освобождаются от уплаты таможенных пошлин при представлении в таможенный орган государства - члена Таможенного союза заявления декларанта об их целевом использовании.

В соответствии с пунктом 1 статьи 108 ТК ЕАЭС к документам, подтверждающим сведения, заявленные в таможенной декларации, относятся, в том числе, документы, подтверждающие соблюдение целей и условий предоставления льгот по уплате таможенных платежей; документы, подтверждающие заявленную стоимость операций по переработке товаров при помещении под таможенную процедуру выпуска для внутреннего потребления продуктов переработки товаров, помещенных под таможенную процедуру переработки вне таможенной территории.

Суды нижестоящих инстанций верно указали, что при таможенной процедуре переработки с таможенной территории ЕАЭС вывозятся товары Союза, а ввозятся на территорию ЕАЭС продукты их переработки, а не запасные части, установленные в ходе ремонта. На установленные запасные части до их ввоза на таможенную территорию ЕАЭС пункт 7.1.15 Решения № 130 не распространяется.

Учитывая изложенное, суды пришли к выводу о том, что в рассматриваемом случае товаром, в отношении которого обществом совершены таможенные операции по таможенному декларированию, а также продуктом переработки, полученным по результатам совершения операций по переработке, является отремонтированное воздушное судно, а не запасные части и комплектующие гражданского самолета.

Кроме того, суды, исследовав и оценив представленные в материалы дела доказательства, установили, что обществом неправильно определена основа для исчисления ввозной таможенной пошлины и НДС при таможенном декларировании товаров по декларации, что повлекло неверный расчет подлежащих уплате таможенных платежей. В связи с чем, у судов отсутствовали основания для признания оспариваемого решения незаконным.

Постановление от 31.08.2021 № Ф03-4191/2021

по делу № А73-20676/2020 Арбитражного суда Хабаровского края

4. Средства в виде геля для ухода за кожей рук с ароматом в ассортименте (кроме лекарственных), относящиеся к категории спиртосодержащей парфюмерно-косметической продукции классифицируются по коду Товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности ЕАЭС, предназначенному для классификации «средств дезинфицирующих», предполагающих применение ставки ввозной таможенной пошлины 5%, поскольку состав товара не соответствует требованиям, разработанным для косметических гелей ГОСТ 31695-2012.

В рамках исполнения внешнеторгового контракта общество ввезло из иностранного государства товары. В целях помещения товаров под таможенную процедуру «выпуск товаров для внутреннего потребления» общество подало соответствующие декларации на товары.

В графе 31 деклараций обществом заявлен товар: «косметические средства в виде геля для ухода за кожей рук с ароматом в ассортименте (кроме лекарственных), относящиеся к категории спиртосодержащей парфюмерно-косметической продукции в малой емкости, расфасованные в индивидуальные розничные упаковки по 25 мл., класс косметики непоименованная (не относится к косметическим средствам класса люкс, мидл и масс-маркет), на основе денатурированного этилового спирта, с антисептическим эффектом, где антисептический эффект ограничен антисептическим свойством денатурированного этилового спирта, не является дезинфицирующим средством, не предназначен для использования в качестве дезинфицирующего средства для применения в быту, в лечебнопрофилактических учреждениях и на других объектах, не для медицины, не пищевого назначения, не содержит ПЛВ...».

В графе 33 декларации для указанного товара заявлен код Товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности ЕАЭС (далее – ТН ВЭД ЕАЭС) 3304 99 000 0 «косметические средства или средства для макияжа и средства ухода за кожей (кроме лекарственных), включая средства против загара или для загара; средства для маникюра или педикюра: прочие», ставка ввозной таможенной пошлины – 6,5%.

В целях установления достоверности и полноты сведений, заявленных в декларациях, таможенным органом принято решение о проведении таможенных экспертиз. По результатам проведенных экспертиз таможенный орган пришел к выводу о том, что задекларированные товары не являются косметической продукцией, которая должна осуществлять именно уход за кожей, поскольку обладает антисептическими свойствами и применяется для гигиены и дезинфекции рук.

В связи с чем, таможенным органом приняты решения о классификации товаров по коду ТН ВЭД ЕАЭС 3808 94 900 0 – «средства дезинфицирующие: прочие», ставка ввозной таможенной пошлины – 5%.

В соответствии с указанными решениями таможенного органа обществу выставлены требования о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларации на товары в части классификационного кода товара и таможенных платежей, направлены запросы о прохождении санитарно-эпидемиологического надзора (контроля).

Невыполнение требований таможенного органа явилось основанием для принятия на основании пункта 2 статьи 112, подпункта 2 пункта 1 статьи 125 ТК ЕАЭС решений об отказе в выпуске товаров, задекларированных в таможенных декларациях.

Общество, полагая, что решения таможенного органа приняты с нарушением норм действующего таможенного законодательства и нарушают его права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании их незаконными, возложении обязанности осуществить выпуск товаров по декларациям.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленных требований отказано.

Суд кассационной инстанции, оставляя без изменения принятые по делу судебные акты, исходил из следующего.

Согласно пункту 1 статьи 20 ТК ЕАЭС декларант и иные лица осуществляют классификацию товаров в соответствии с ТН ВЭД при таможенном декларировании и в иных случаях, когда в соответствии с международными договорами и актами в сфере таможенного регулирования таможенному органу заявляется код товара в соответствии с ТН ВЭД.

Решением Совета Евразийской экономической комиссии от 16.07.2012 № 54 утверждены единая ТН ВЭД ЕАЭС и Единый таможенный тариф ЕАЭС, которым установлены Основные правила интерпретации ТН ВЭД (далее – ОПИ ТН ВЭД).

Для юридических целей классификация товаров в ТН ВЭД осуществляется исходя из текстов товарных позиций и соответствующих примечаний к разделам или группам (ОПИ 1 ТН ВЭД).

Условия помещения товаров под таможенную процедуру выпуска для внутреннего потребления определены пунктом 1 статьи 135 ТК ЕАЭС, к которым в том числе относится соблюдение запретов и ограничений в соответствии со статьей 7 ТК ЕАЭС.

Пунктом 3 статьи 7 ТК ЕАЭС установлено, что соблюдение санитарных, ветеринарно-санитарных и карантинных фитосанитарных мер и радиационных требований подтверждается по результатам осуществления санитарно-эпидемиологического, ветеринарного, карантинного фитосанитарного, радиационного контроля (надзора) в порядке, установленном Договором о ЕАЭС от 29.05.2014 и принятыми в соответствии с ним актами Комиссии таможенного союза, и (или) в порядке, установленном законодательством государств-членов Евразийского экономического союза.

Государственной регистрации подлежит продукция (товары), указанная в пунктах 6 - 11 Раздела II Единого перечня продукции (товаров), подлежащей государственной регистрации, включенная в позиции ТН ВЭД ЕАЭС, впервые изготавливаемая на таможенной территории ЕАЭС, а также впервые ввозимая на таможенную территорию ЕАЭС.

В раздел II Перечня продукции (товаров), подлежащей государственной регистрации включены дезинфицирующие, дезинсекционные средства (для применения в быту, в лечебно-профилактических учреждениях и на других объектах (кроме применяемых в ветеринарии и репелленты средств, относящихся к средствам индивидуальной защиты дерматологическим от воздействия биологических факторов (насекомых), используемых в условиях промышленного производства)).

В табличной части Раздела II указаны средства дезинфицирующие и аналогичные им, расфасованные в формы или упаковки для розничной продажи из товарной позиции 3808 ТН ВЭД ЕАЭС.

Суды, учитывая описание, назначение, характеристики и свойства ввезенного товара, выводы таможенных экспертиз, установили, что ввезенный товар предназначен для гигиены рук и основной целью его применения является быстрая дезинфекции кожи рук в любых условиях.

При этом суды отметили, что состав товара не соответствует требованиям, разработанным для косметических гелей ГОСТ 31695-2012 «Межгосударственный стандарт. Гели косметические. Общие технические условия», не содержит характерных для косметических средств по уходу за кожей рук увлажняющих компонентов и витаминов.

При таких обстоятельствах, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о том, что ввезенный обществом товар относится к средствам дезинфицирующим и аналогичным им, расфасованным в упаковки для розничной продажи из товарной позиции 3808 ТН ВЭД ЕАЭС, допускается к реализации и использованию только после его государственной регистрации.

Учитывая изложенное, судом кассационной инстанции признаны правомерными выводы судов о соответствии закону решения таможенного органа о классификации товаров по коду 3808 94 900 0 ТН ВЭД ЕАЭС «средства дезинфицирующие и аналогичные им», об отказе в выпуске товаров, задекларированных обществом, и отсутствии нарушения им прав и законных интересов заявителя по делу.

Постановление от 12.10.2021 № Ф03-4396/2021

по делу № А51-16150/2020 Арбитражного суда Приморского края

5. Отсутствие в соответствующих разделах аукционной документации требования к участнику о предоставлении положительного заключения государственной экспертизы проектной документации, применительно к закупкам для приобретения жилых помещений (квартир) путем участия в долевом строительстве многоквартирных домов, является нарушением требований, предъявляемых к содержанию документации об аукционе.

Комитетом (уполномоченным органом) на официальном сайте размещены извещения о проведении электронных аукционов в целях приобретения жилых помещений (квартир) для детей - сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, путем участия в долевом строительстве многоквартирных домов.

На участие в электронном аукционе подана одна заявка – общества, поэтому аукцион признан несостоявшимся. Единственный участник и поданная им заявка признаны соответствующими требованиям Закона о контрактной системе и положениям аукционной документации. С победителем аукциона заключен государственный контракт по предложенной обществом цене.

Антимонопольным органом по обращению следственного управления проведена внеплановая проверка на предмет соблюдения учреждением (заказчиком) и уполномоченным органом требований Закона о контрактной системе.

По результатам проверки документов проведенного аукциона антимонопольный орган признал в действиях учреждения и комитета нарушение пункта 1 части 1 статьи 31, пункта 2 части 1 статьи 64 Закона о контрактной системе.

Основанием для принятия такого решения послужил тот факт, что в аукционной документации по закупкам отсутствовало требование к участникам закупки о наличии положительного заключения государственной экспертизы в случае, если разрешение на строительство многоквартирного дома, в состав которого будет входить объект долевого строительства, выдано после 01.01.2016. В соответствии с изменениями, внесенными в Градостроительный кодекс Российской Федерации (далее – ГрК РФ) с 01.01.2016, проектная документация всех объектов, строительство которых финансируется за счет средств бюджетов бюджетной системы Российской Федерации, подлежит государственной экспертизе.

Комитет, полагая, что решение антимонопольного органа не соответствует закону и нарушает его права, обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленного требования отказано.

Суд кассационной инстанции, оставляя без изменения принятые по делу судебные акты, исходил из следующего.

Согласно части 2 статьи 24 Закона о контрактной системе одним из способов осуществления закупок является аукцион в электронной форме.

В соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 31 Закона о контрактной системе при осуществлении закупки заказчик устанавливает единые требования к участникам закупки, в том числе соответствие требованиям, установленным в соответствии с законодательством Российской Федерации к лицам, осуществляющим поставку товара, выполнение работы, оказание услуги, являющихся объектом закупки.

Документация об электронном аукционе наряду с информацией, указанной в извещении о проведении такого аукциона, должна содержать требования к содержанию, составу заявки на участие в таком аукционе в соответствии с частями 3-6 статьи 66 Закона о контрактной системе и инструкцию по ее заполнению. При этом не допускается установление требований, влекущих за собой ограничение количества участников такого аукциона или ограничение доступа к участию в таком аукционе (пункт 2 части 1 статьи 64 Закона о контрактной системе).

Поскольку предметом электронных аукционов в рассматриваемом случае являлось приобретение жилых помещений путем участия в долевом строительстве многоквартирных домов, участником закупок могли быть только застройщики. В связи с чем заказчиком, помимо общих единых требований к участникам закупок, должны быть учтены требования специального законодательства, регулирующего отношения в области долевого строительства многоквартирных домов, предъявляемых к застройщикам, а именно требования Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» (далее – Закон № 214-ФЗ).

В соответствии с частью 1 статьи 3 Закона № 214-ФЗ застройщик вправе привлекать денежные средства участников долевого строительства для строительства (создания) многоквартирного дома и (или) иных объектов недвижимости только после получения в установленном порядке разрешения на строительство, опубликования, размещения и (или) представления проектной декларации в соответствии с указанным Законом и государственной регистрации застройщиком права собственности на земельный участок, предоставленный для строительства (создания) многоквартирного дома и (или) иных объектов недвижимости, в состав которых будут входить объекты долевого строительства, либо договора аренды, договора субаренды такого земельного участка или в случаях, предусмотренных Федеральным законом «О содействии развитию жилищного строительства» либо подпунктом 15 пункта 2 статьи 39.10 Земельного кодекса Российской Федерации, договора безвозмездного пользования таким земельным участком.

Согласно пункту 1 части 2 статьи 3 Закона № 214-ФЗ право на привлечение денежных средств участников долевого строительства для строительства (создания) многоквартирного дома на основании договора участия в долевом строительстве имеет застройщик, отвечающий перечню требований настоящего Федерального закона, в том числе обязательно наличие проектной документации и положительного заключения экспертизы проектной документации.

В силу части 3.4 статьи 49 ГрК РФ проектная документация, в том числе всех объектов, указанных в пункте 5.1 статьи 6 указанного Кодекса, объектов, строительство, реконструкция которых финансируются за счет средств бюджетов бюджетной системы Российской Федерации, автомобильных дорог общего пользования, капитальный ремонт которых финансируется или предполагается финансировать за счет средств бюджетов бюджетной системы Российской Федерации, подлежит государственной экспертизе.

Суды, установив, что источником финансирования закупок являются бюджетные средства, пришли к верному выводу о том, что право застройщика на привлечение денежных средств граждан для осуществления строительства многоквартирного дома путем заключения договора долевого участия с участником долевого строительства может быть реализовано только путем признания его в качестве лица, отвечающего требованиям, определенным специальным законодательством. Таким специальным требованием к застройщику является наличие положительного заключения государственной экспертизы проектной документации.

Учитывая изложенное, суды обоснованно признали правомерными выводы антимонопольного органа о том, что отсутствие в соответствующих разделах аукционной документации требования к участнику закупок о предоставлении положительного заключения государственной экспертизы проектной документации, применительно к рассматриваемым закупкам является нарушением положений части 1 статьи 31 и пункта 2 части 1 статьи 64 Закона о контрактной системе.

Постановление от 30.04.2021 № Ф03-1340/2021

по делу № А73-3581/2020 Арбитражного суда Хабаровского края

6. Отсутствие в аукционной документации при проведении электронного аукциона на оказание услуг по организации санаторно-курортного лечения детей-инвалидов требования о наличии безбарьерной (доступной) среды для получения инвалидами санаторно-курортной услуги свидетельствует о несоблюдении требований объективного описания предмета закупки и Закона о контрактной системе.

Фондом (заказчиком) на официальном сайте размещены извещения о проведении электронных аукционов на оказание услуг по организации санаторно-курортного лечения детей-инвалидов.

Победителями по закупкам признаны три общества, с которыми фондом заключены государственные контракты.

На основании обращения гражданина, содержащего информацию о признаках нарушения фондом законодательства о контрактной системе в сфере закупок при организации электронных аукционов, антимонопольным органом проведена внеплановая проверка.

По результатам данной проверки принято решение, в соответствии с которым в действиях фонда при осуществлении закупок установлено нарушение пункта 1 части 1 статьи 33 Закона о контрактной системе.

Не согласившись с указанным решением, фонд обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленного требования отказано.

Суд кассационной инстанции, оставляя без изменения принятые по делу судебные акты, исходил из следующего.

Согласно пункту 1 части 1 статьи 64 Закона о контрактной системе документация об электронном аукционе наряду с информацией, указанной в извещении о проведении такого аукциона, должна содержать наименование и описание объекта закупки и условия контракта в соответствии со статьей 33 Закона о контрактной системе, в том числе обоснование начальной (максимальной) цены контракта, начальных цен единиц товара, работы, услуги.

В описании объекта закупки указываются функциональные, технические и качественные характеристики, эксплуатационные характеристики объекта закупки (при необходимости) (пункт 1 части 1 статьи 33 Закона о контрактной системе).

На основании положений статей 6.1, 6.2 Федерального закона от 17.07.1999 № 178-ФЗ «О государственной социальной помощи» инвалиды, дети-инвалиды имеют право на получение путевок на санаторно-курортное лечение, осуществляемое в целях профилактики основных заболеваний, в санаторно-курортные организации, определенные в соответствии с законодательством Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд.

Порядок обеспечения условий доступности для инвалидов объектов инфраструктуры государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения и предоставляемых услуг в сфере охраны здоровья, а также оказания им при этом необходимой помощи утвержден приказом Минздрава России от 12.11.2015 № 802н.

Суды установили, что объектами закупок по аукционам являлись услуги по организации санаторно-курортного лечения, предназначенные для инвалидов и детей-инвалидов с сопровождающим лицом. Формирование документации на закупку санаторно-курортной услуги осуществлялось заказчиком без учета доступности услуги для инвалидов и детей-инвалидов. В связи с чем суды пришли к обоснованному выводу о том, что заказчик при описании объекта закупки в конкурсной документации обязан указать более точное и четкое понятие доступной (безбарьерной) среды, позволяющей оказывать услуги инвалидам и инвалидам - колясочникам в соответствии с профилем санаторно-курортного учреждения.

С учетом вышеизложенного, судом округа признаны правомерными выводы судов нижестоящих инстанций о несоответствии описания закупки требованиям пункта 1 части 1 статьи 33 Закона о контрактной системе и о законности решения антимонопольного органа.

Постановление от 16.08.2021 № Ф03-3554/2021

по делу № А73-723/2021 Арбитражного суда Хабаровского края

7. В целях получения субсидии в виде бюджетных средств, выделяемых сельскохозяйственным товаропроизводителям, как одной из мер реализации государственной аграрной политики, необходимо подтвердить наличие у предприятия статуса сельскохозяйственного товаропроизводителя, связанное с фактом непосредственного его участия в сельскохозяйственном производстве.

Между управлением (главным распорядителем) и предприятием (получателем) заключено соглашение о предоставлении субсидии из областного бюджета за счёт средств федерального бюджета сельскохозяйственным товаропроизводителям, пострадавшим в результате чрезвычайной ситуации, возникшей в результате паводка, вызванного сильными дождями (далее – Соглашение).

Управлением в адрес предприятия направлен запрос о предоставлении документов и информации, подтверждающих статус предприятия как сельскохозяйственного производителя, а также факт произведенных предприятием затрат на осуществление весенних полевых работ.

Во исполнение запроса предприятием направлен ответ о том, что истребуемые документы представлены ранее с заявлением о предоставлении субсидии.

Настаивая на том, что указанные в запросе документы предприятием не были представлены изначально, полагая, что предприятием нарушены условия получения субсидии, управление направило ответчику требование о возврате средств субсидии.

Неисполнение указанного требования послужило основанием для обращения управления в арбитражный суд с иском о взыскании с предприятия выплаченной субсидии.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении требования отказано.

Суды сочли, что предприятие является сельскохозяйственным товаропроизводителем, которым соблюдены условия и порядок получения субсидии. При этом суды исходили из того, что предприятием представлены доказательства, подтверждающие факт произведенных затрат на осуществление сельскохозяйственного производства.

Суд кассационной инстанции принятые по делу судебные акты отменил, заявленные требования удовлетворил, исходя из следующего.

В силу пункта 1 статьи 78 Бюджетного кодекса Российской Федерации субсидии юридическим лицам (за исключением субсидий государственным (муниципальным) учреждениям), индивидуальным предпринимателям, а также физическим лицам - производителям товаров, работ, услуг предоставляются на безвозмездной и безвозвратной основе в целях возмещения недополученных доходов и (или) финансового обеспечения (возмещения) затрат в связи с производством (реализацией) товаров (за исключением подакцизных товаров, кроме автомобилей легковых и мотоциклов, винодельческих продуктов, произведенных из выращенного на территории Российской Федерации винограда), выполнением работ, оказанием услуг.

Пунктом 2 Порядка предоставления в 2019 году иных межбюджетных трансфертов из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации за счет бюджетных ассигнований резервного фонда Правительства Российской Федерации на осуществление компенсации сельскохозяйственным товаропроизводителям, в том числе личным подсобным хозяйствам, ущерба, причиненного в результате чрезвычайных ситуаций природного характера, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 15.11.2019 № 1455, установлено, что иные межбюджетные трансферты предоставляются в целях софинансирования в полном объеме расходных обязательств субъектов Российской Федерации, связанных с компенсацией сельскохозяйственным товаропроизводителям, в том числе личным подсобным хозяйствам, ущерба, причиненного в результате чрезвычайных ситуаций природного характера, включая ущерб от утраты урожая, поголовья сельскохозяйственных животных (в том числе объектов аквакультуры и марикультуры) и птицы, затрат на уплату лизинговых платежей по договорам финансовой аренды (лизинга) и процентов по кредитам (займам), предоставляемым на цели, связанные с сельскохозяйственным производством, в соответствии с решениями Правительства Российской Федерации.

При этом право на субсидию имеют сельхозтоваропроизводители, являющиеся владельцами (пользователями) земельных участков, попавших в зону подтопления (затопления), утратившие урожай полностью либо частично в результате чрезвычайной ситуации, возникшей в результате паводка, вызванного сильными дождями.

В соответствии с частью 1 статьи 3 Федерального закона от 29.12.2006 № 264-ФЗ «О развитии сельского хозяйства» (далее – Закон № 264-ФЗ) сельскохозяйственные товаропроизводители – это организация, индивидуальный предприниматель, осуществляющие производство сельскохозяйственной продукции, ее первичную и последующую (промышленную) переработку (в том числе на арендованных основных средствах) в соответствии с перечнем, утверждаемым Правительством Российской Федерации, и реализацию этой продукции при условии, что в доходе сельскохозяйственных товаропроизводителей от реализации товаров (работ, услуг) доля дохода от реализации этой продукции составляет не менее чем семьдесят процентов за календарный год.

Согласно части 1 статьи 4 Закона № 264-ФЗ под сельскохозяйственным производством признается совокупность видов экономической деятельности по выращиванию, производству и переработке соответственно сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, в том числе оказание соответствующих услуг.

Следовательно, для признания лица сельскохозяйственным товаропроизводителем необходимо установить совокупность признаков, приведенных в статье 3 Закона № 264-ФЗ, в том числе факт производства либо переработки сельскохозяйственной продукции данным лицом и последующую реализацию этой продукции.

Суд кассационной инстанции пришел к выводу о том, что судами не установлены обстоятельства, позволяющие считать общество сельскохозяйственным производителем, поскольку само предприятие сельскохозяйственным производством не занималось, производство либо переработку сельскохозяйственной продукции не производило, заключив для выращивания сельскохозяйственной продукции с обществом договор на выполнение работ.

Наличие у предприятия на праве постоянного (бессрочного) пользования земельного участка, относящегося к землям сельскохозяйственного назначения, является одним из условий предоставления субсидии. Однако земельный участок передан в пользование обществу, которым, по условиям договора, закупались семена, материалы, инструменты и оборудование, осуществлялась посевная и выращивалась соя. Именно общество утратило частично урожай в результате паводка, вызванного сильными дождями, прошедшими на территории региона.

Кроме того, суд округа отметил, что факт реализации сои, выращенной иным хозяйствующим субъектом в рамках договора на выполнение работ, не является достаточным основанием для признания предприятия сельскохозяйственным товаропроизводителем, а представление предприятием сведений об итогах сбора сельскохозяйственных культур за год не является обстоятельством, с наличием которого законодатель связывает возможность получения субсидии. Дополнительно суд кассационной инстанции указал, что подача налоговой отчетности по единому сельскохозяйственному налогу не может служить доказательством, подтверждающим фактическое ведение предприятием сельскохозяйственной деятельности.

Учитывая изложенное суд округа пришел к выводу о несоблюдении предприятием условий соглашения о предоставлении субсидии, удовлетворив требования управления о возложении обязанности на предприятие по ее возврату.

Постановление от 27.10.2021 № Ф03-4961/2021

по делу № А16-1466/2020 Арбитражного суда

Еврейской автономной области

8. Для возложения на судебного пристава-исполнителя ответственности в форме взыскания убытков должны быть представлены доказательства, бесспорно свидетельствующие о наличии прямой причинно-следственной связи между действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя и возникшими убытками, а также установлен факт наличия у должника денежных средств и ликвидного имущества на момент возбуждения исполнительного производства.

Решением арбитражного суда с общества в пользу администрации взыскана задолженность по арендной плате по договору аренды муниципального имущества. Арбитражным судом выдан исполнительный лист, который направлен в отдел судебных приставов.

Постановлением судебного пристава-исполнителя возбуждено исполнительное производство, которое окончено по причине отсутствия имущества и денежных средств на счете должника. Исполнительный лист возвращен администрации без исполнения.

В дальнейшем администрация повторно направила в службу судебных приставов исполнительный лист на исполнение. Постановлением судебного пристава-исполнителя исполнительное производство прекращено в связи с внесением записи об исключении должника-организации из Единого государственного реестра юридических лиц.

Полагая, что судебный пристав-исполнитель ненадлежащим образом исполнял свои обязанности, не принял меры по поиску имущества, принадлежащего должнику, не наложил арест на все счета должника, в том числе на дебиторскую задолженность, а также несвоевременно уведомил взыскателя о ходе исполнительских действий и возвратил исполнительный документ с нарушением срока, чем причинил материальный ущерб бюджету муниципального образования, администрация направила в адрес управления федеральной службы судебных приставов претензию с требованием о возмещении причиненного ущерба.

Оставление претензии без удовлетворения послужило основанием для обращения администрации в арбитражный суд с иском о взыскании с Российской Федерации в лице Федеральной службы судебных приставов ущерба, причиненного незаконными действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя.

Решением суда первой инстанции заявленные требования удовлетворены в полном объеме.

Суд первой инстанции пришел к выводу о доказанности администрацией причинно-следственной связи между возникшим ущербом администрации и действиями (бездействием) должностных лиц структурного подразделения Федеральной службы судебных приставов.

Суд апелляционной инстанции выводы суда первой инстанции поддержал, оставив решение суда первой инстанции без изменения.

Суд кассационной инстанции принятые по делу судебные акты отменил, отказав в удовлетворении заявленных требований, на основании следующего.

Суд округа, руководствуясь положениями ГК РФ, Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», Федерального закона от 21.07.1997 № 118-ФЗ «Об органах принудительного исполнения Российской Федерации», правовыми позициями, изложенными в пункте 85 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.11.2015 № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства», Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 18.11.2004 № 376-О, указал, что для возложения на судебного пристава-исполнителя ответственности в форме взыскания убытков необходимо не только установление факта неправомерного действия (бездействия) данного лица, но и наличие прямой причинной связи между действиями правонарушителя и возникшим вредом (убытками).

Отказывая в удовлетворении требований, суд кассационной инстанции исходил из того, что истцом не представлены доказательства, бесспорно свидетельствующие о наличии причинно-следственной связи между действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя и возникшими у администрации убытками в виде неполучения взысканного судебным актом долга по арендной плате.

Судами установлено и подтверждается материалами дела, что судебным приставом-исполнителем принимались меры по розыску имущества должника, в частности направлялись запросы в регистрирующие органы и банки, обращено взыскание на денежные средства, установлен запрет на регистрационные действия в отношении транспортных средств, числящихся за должником, установлены ограничения расходных операций по кассе, наложен арест на имущество должника. Денежные средства, вырученные в результате указанных действий, направлены на погашение задолженности перед одним из взыскателей в порядке очередности.

Кроме того, судом округа отмечено, что на момент возбуждения исполнительного производства судебным приставом-исполнителем установлено отсутствие у должника денежных средств, а также какого-либо ликвидного имущества. Следовательно, несовершение процессуальных действий по розыску имущества должника не привело и не могло привести к реальной возможности исполнения судебного акта.

Учитывая изложенное, суд кассационной инстанции пришел к выводу, что неисполнение судебного акта произошло в силу объективных причин. Действия (бездействие) судебного пристава - исполнителя не являлись единственной причиной неисполнения судебного акта о взыскании с общества в пользу администрации суммы долга.

Дополнительно суд округа указал, что в соответствии со статьей 64 ГК РФ в случае обнаружения имущества ликвидированного юридического лица, исключенного из единого государственного реестра юридических лиц, в том числе в результате признания такого юридического лица несостоятельным (банкротом), заинтересованное лицо или уполномоченный государственный орган вправе обратиться в суд с заявлением о назначении процедуры распределения обнаруженного имущества среди лиц, имеющих на это право.

Постановление от 26.07.2021 № Ф03-3503/2021

по делу № А16-2052/2020 Арбитражного суда

Еврейской автономной области

9. При внесении изменений в проектную документацию, получившую положительное заключение экспертизы, застройщик или технический заказчик, получив в ходе экспертного сопровождения подтверждение соответствия этих изменений требованиям градостроительного законодательства, должен утвердить данные изменения и представить их в орган государственного строительного надзора.

Управлением Ростехнадзора проведена проверка объекта капитального строительства по вопросу соблюдения требований градостроительного законодательства.

В ходе проверки органом строительного надзора выявлен факт нарушения обществом (застройщиком) требований части 5 статьи 52 ГрК РФ. Нарушение выразилось в не направлении застройщиком в управление Ростехнадзора проектной документации, получившей положительное заключение государственной экспертизы, на объект капитального строительства.

Управлением Ростехнадзора вынесено постановление о привлечении общества к административной ответственности по части 1 статьи 9.4 Кодекса Российской Федерации об административном правонарушении (далее – КоАП РФ) в виде предупреждения.

Несогласие с вынесенным постановлением послужило основанием для обращения общества в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным и отмене.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении требований отказано.

Суд первой инстанции исходил из наличия в действиях общества состава административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 9.4 КоАП РФ, поскольку застройщиком не исполнена обязанность по представлению в орган строительного надзора откорректированной проектной документации, получившей положительное заключение экспертизы проектной документации. Суд счел процедуру привлечения к административной ответственности соблюденной.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, заявленные требования удовлетворены.

Апелляционный суд пришел к выводу о том, что представленные в материалы дела доказательства не подтверждают наличие в действиях общества события вмененного правонарушения. Установил, что обязанность, предусмотренная частью 5 статьи 52 ГрК РФ, обществом исполнена путем представления проектной документации с положительным заключением экспертизы проектной документации. При этом суд указал, что обязанность по направлению в органы государственного строительного надзора изменений в проектную документацию регламентирована только в случае внесения изменений в проектную документацию в соответствии с частями 3.8, 3.9 статьи 49 ГрК РФ. Между тем, в рассматриваемом случае изменения в проектную документацию в порядке частей 3.8, 3.9 статьи 49 ГрК РФ не вносились, оценка соответствия таких изменений осуществлялась в форме повторной государственной экспертизы, а не в форме экспертного сопровождения органом исполнительной власти или организацией, проводившими экспертизу проектной документации в порядке части 3.9 статьи 49 ГрК РФ.

Учитывая изложенное, суд счел, что в отношении проектной документации, получившей повторное положительное заключение государственной экспертизы, законодательно предусмотренная обязанность по ее представлению в орган строительного надзора у общества отсутствует; положения части 5.2 статьи 52 ГрК РФ в данном случае не применимы.

Суд кассационной инстанции постановление суда апелляционной инстанции отменил, оставив в силе решение суда первой инстанции, на основании следующего.

Суд округа, руководствуясь положениями статей 48, 49, 52 ГрК РФ, Федерального закона от 30.12.2009 № 384-ФЗ «Технический регламент о безопасности зданий и сооружений», пункта 44 Положения об организации и проведения государственной экспертизы проектной документации и результатов инженерных изысканий, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 05.03.2007 № 145, указал, что исполнение застройщиком или техническим заказчиком обязанности, предусмотренной частью 5.2 статьи 52 ГрК РФ, касается любых изменений, вносимых в проектную документацию, получившую положительное заключение, в случаях и порядке, определенных частями 3.8 и 3.9 статьи 49 ГрК РФ.

Застройщик или технический заказчик, внеся изменения в проектную документацию, получившую положительное заключение экспертизы проектной документации, в соответствии с порядком, установленным градостроительным законодательством, получив в ходе экспертного сопровождения подтверждение соответствия вносимых в проектную документацию изменений требованиям, указанным в частях 3.8, 3.9 статьи 49 ГрК РФ, и (или) положительное заключение экспертизы проектной документации, выданное в соответствии с частью 3.11 статьи 49 ГрК РФ (части 15.2 и 15.13 статьи 48 ГрК РФ), должен утвердить данные изменения и представить их в срок, установленный частью 5.2 статьи 52 ГрК РФ, в орган государственного строительного надзора.

Судами установлено, что внеся изменения в проектную документацию, получив повторное положительное заключение государственной экспертизы объекта, общество такие изменения (проектную документацию) в орган государственного строительного надзора не направило, что свидетельствует о нарушении обществом организационного порядка строительства, то есть обязательных требований в области градостроительной деятельности.

Учитывая изложенное, выводы суда апелляционной инстанции об отсутствии состава вмененного административного правонарушения основаны на неправильном применении норм градостроительного законодательства.

Суд округа признал правомерным и обоснованным вывод суда первой инстанции о том, что направление откорректированной проектной документации, получившей положительное заключение государственной экспертизы, в адрес управления Ростехнадзора является обязанностью застройщика, поскольку осуществление государственного строительного надзора без актуальной (измененной) проектной документации не представляется возможным.

Поскольку факт нарушения обществом требований действующего законодательства о градостроительной деятельности при возведении объекта капитального строительства подтвержден документально, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу о наличии в действиях общества всех элементов состава правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 9.4 КоАП РФ.

Постановление от 02.08.2021 № Ф03-3375/2021

по делу № А51-12880/2020 Арбитражного суда Приморского края

10. Обращение заявителя с жалобой в вышестоящий административный орган может являться уважительной причиной для восстановления пропущенного срока на судебное обжалование постановления о привлечении к административной ответственности.

Гражданин обратился в антимонопольный орган с жалобой на действия сетевой организации, выразившиеся в нарушении Правил технологического присоединения энергопринимающих устройств потребителей электрической энергии, объектов по производству электрической энергии, а также объектов электросетевого хозяйства, принадлежащих сетевым организациям и иным лицам, к электрическим сетям, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 27.12.2004 № 861 (далее – Правила № 861), в части уклонения от заключения договора на технологическое присоединение объекта, принадлежащего заявителю.

По результатам рассмотрения обращения антимонопольный орган усмотрел в действиях сетевой организации нарушение порядка и сроков присоединения, установленного пунктами 3, 6, 15 Правил № 861.

Постановлением антимонопольного органа от 14.09.2018 сетевая организация привлечена к административной ответственности по части 2 статьи 9.21 КоАП РФ в виде штрафа.

Сетевая организация обжаловала указанное постановление в Федеральную антимонопольную службу.

Решением Федеральной антимонопольной службы постановление отменено, дело об административном правонарушении возвращено на новое рассмотрение.

При повторном рассмотрении дела административный орган пришел к выводу о том, что сетевая организация свои обязательства по направлению оферты договора на технологическое присоединение в срок, установленный Правилами № 861, не исполнила, чем нарушила порядок и сроки, установленные в пунктах 3, 6, 15 указанных Правил. Данное обстоятельство явилось основанием для привлечения к административной ответственности.

Постановлением от 13.06.2019 сетевая организация привлечена к административной ответственности.

24.06.2019 сетевая организация направила жалобу в Федеральную антимонопольную службу об обжаловании постановления от 13.06.2019.

Решением Федеральной антимонопольной службы от 14.08.2019 жалоба сетевой организации оставлена без удовлетворения, а постановление от 13.06.2019 без изменения.

29.08.2019 сетевая организация обратилась в арбитражный суд с заявлением об обжаловании постановления антимонопольного органа о назначении административного наказания по делу об административном правонарушении от 13.06.2019, заявив ходатайство о восстановлении пропущенного срока для обжалования.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, сетевой организации в восстановлении пропущенного срока для обжалования постановления и в удовлетворении заявленных требований отказано.

Суды установили, что постановление по делу об административном правонарушении от 13.06.2019 антимонопольным органом не было направлено сетевой организации в установленном порядке. Вместе с тем, 21.06.2019 сетевая организация в лице своего компетентного представителя обратилась в антимонопольный орган с заявлением об ознакомлении с материалами административного дела, а 24.06.2019 направила жалобу на постановление в Федеральную антимонопольную службу. При этом в тексте жалобы сетевая организация указала, что оспариваемое постановление получено ею 18.06.2019.

Учитывая изложенное, суды посчитали, что десятидневный срок на обжалование постановления следует исчислять именно с 18.06.2019. Исходя из положений части 4 статьи 113, части 3 статьи 114 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) окончание срока на обжалование приходится на 02.07.2019. Поскольку с заявлением об оспаривании постановления административного органа от 13.06.2019 сетевая организация обратилась в арбитражный суд только 29.08.2019, срок на обжалование пропущен.

Кроме того, суды сочли неуважительной причиной для удовлетворения ходатайства о восстановлении срока факт обращения сетевой организации с жалобой на постановление о привлечении к административной ответственности в вышестоящий орган. Суды отметили, что подача жалобы в вышестоящий орган не исключает возможности одновременного обращения в арбитражный суд и не приостанавливает течение установленного законодательством срока на такое обращение, поскольку КоАП РФ и АПК РФ это прямо не устанавливают.

Постановлением суда кассационной инстанции принятые по делу судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции на основании следующего.

В соответствии со статьями 17-19 Конституции Российской Федерации право на судебную защиту предполагает наличие таких конкретных правовых гарантий, которые позволяют реализовывать его в полном объеме и обеспечивать эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего общеправовым требованиям справедливости и равенства.

Часть 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод, которое не подлежит ограничению (часть 3 статьи 56).

В силу части 3 статьи 30.1 КоАП РФ по делу об административном правонарушении, связанном с осуществлением предпринимательской или иной экономической деятельности лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, обжалуется в арбитражный суд в соответствии с арбитражным процессуальным законодательством.

Согласно части 1 статьи 30.2 КоАП РФ жалоба на постановление по делу об административном правонарушении подается судье, в орган, должностному лицу, которыми вынесено постановление по делу и которые обязаны в течение трех суток со дня поступления жалобы направить ее в соответствующий суд, вышестоящий орган, вышестоящему должностному лицу.

При этом, как указано в пункте 11 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.01.2003 № 2 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» положения части 3 статьи 30.1 КоАП РФ не могут толковаться, как исключающие предусмотренное пунктом 3 части 1 статьи 30.1 КоАП РФ право юридических лиц обжаловать в вышестоящий орган постановления, вынесенные в отношении них должностными лицами, по делам об административных правонарушениях.

Таким образом, выбор конкретного порядка обжалования постановления по делу об административном правонарушении предоставлен заинтересованному лицу. Подача жалобы в вышестоящий орган не исключает возможности одновременного обращения в арбитражный суд.

Отказывая в восстановлении срока, суды первой и апелляционной инстанций указали, что подача жалобы в вышестоящий орган не исключает возможности одновременного обращения в арбитражный суд и не приостанавливает течение установленного законодательством срока на такое обращение.

Суд округа не согласился с данными выводами, поскольку они фактически лишают заявителя права на оспаривание постановления по делу об административном правонарушении в досудебном порядке.

Иной подход противоречит правовой природе досудебного способа разрешения спора, предполагающего исчерпание сторонами всех возможных внесудебных способов и средств разрешения такого конфликта до обращения в суд. Вместе с тем, после исчерпания всех средств досудебного разрешения споров, сторона не может быть лишена права на доступ к суду, гарантированного статьей 46 Конституции Российской Федерации.

Суд кассационной инстанции, руководствуясь правовой позицией, изложенной в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 20.11.2007 № 8815/07, пришел к выводу о наличии уважительных причин пропуска срока на обжалование постановления, и отсутствии у суда первой инстанции правовых основания для отклонения соответствующего ходатайства, поскольку материалами дела подтверждалось, что сетевая организация ответа на жалобу, направленную в Федеральную антимонопольную службы 24.06.2019, не получила; решение о рассмотрении жалобы от 14.08.2019 направлено в адрес сетевой организации лишь 25.09.2019, в то время, когда сетевая организация уже обратилась в арбитражный суд.

При новом рассмотрении дела решением суда первой инстанции, сетевой организации восстановлен срок на обжалование постановления, заявленные требования удовлетворены.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено. Апелляционный суд, повторно рассмотрев дело, установил в действиях сетевой организации наличие состава вмененного административного правонарушения и отсутствие нарушений порядка привлечения к административной ответственности, в связи с чем отказал в удовлетворении требований.

Суд кассационной инстанции оставил без изменения постановление суда апелляционной инстанции.

Постановление от 23.06.2021 № Ф03-2941/2021

по делу № А51-18860/2019 Арбитражного суда Приморского края