Ненавижу.
Я не к тому, что меня раздражали мои соратники или я тяготился их обществом. Я просто… не хотел наслаждаться их обществом. Не хотел получать удовольствие от всего этого. Не хотел быть тем, кто я есть.
Однако изменить существующее положение я был не в состоянии.
После того случая с Мэри и Фелипе я отказался от секса. Мэри по-прежнему ночевала в разных домах, но её визиты в мой дом ограничивались спальней Джона и Джеймса. Она была вежлива со мной, я был вежлив с ней, но, как правило, мы старались держаться друг от друга подальше.
Изменилось ко мне и отношение Фелипе. Мы уже не были так близки, как раньше. Если бы в нашей команде всё ещё существовала иерархия, то я бы, конечно, оставался его заместителем, но сам бы он этого никогда не признал.
Как и Мэри, Фелипе оставался вежлив со мной, даже дружелюбен, но настоящей дружбы уже не было. Фелипе стал жёстче, напряжённее, стал меньше шутить сам и реагировать на чужие шутки. И отражалось это не только на мне. Он вёл себя так со всеми. Это отметил даже Джуниор.
Однако никто не решался сказать ему об этом лично.
Мне казалось, что Фелипе пришёл к тем же выводам относительно нашей организации, что и я. Почти всю следующую неделю он просидел, запершись в собственной комнате. Мы съездили в Гарден Гроув, раздобыли новые машины, но в основном мы сидели тихо, а Фелипе видели только за обедом.
В четверг он собрал нас в офисе продаж. Он отправил Пола к каждому из нас с письменным извещением, в котором дал понять, что явка обязательна и он хочет сообщить нечто важное.
В назначенное время, то есть в 8 часов, мы с Джоном и Джеймсом вышли на улицу. Каким-то образом Фелипе, либо Пол, либо Тим украли ключ от офиса и его дверь стояла нараспашку, а внутри горел свет. На столе, где раньше располагалась карта нового микрорайона теперь лежала карта округа Оранж. Вокруг стола расставлены 13 стульев.
Мы сели рядом с Тимом, Полом и Мэри и принялись ждать остальных.
Фелипе не начинал говорить, пока все не собрались. Затем он поднялся.
— Вы знаете, зачем вы здесь. Знаете, какова наша цель. Но видимо, мы позабыли, как она выглядит. — Он оглядел помещение. — Чем мы занимались? Мы называли себя террористами, но кого мы терроризировали? Какие именно теракты мы совершили? Мы изображали из себя террористов, веселились, делали, что хотели, притворяясь, будто нам была дарована свобода, а наши действия имели какой-то глубокий смысл.
«Дарована свобода».
Фелипе явно готовился. Написал всё заранее. Меня пробил озноб. Я вдруг понял, что он скажет дальше.
— Нам необходимо более серьезно относиться к своему положению. Если мы зовём себя террористами, то и действовать должны как террористы. Мы должны пристальнее взглянуть на поставленную перед собой цель. Нужно заявить о себе. Громко заявить, на всю страну. — Он замолчал, в его глазах мелькнула искорка. — Считаю, мы должны взорвать «Фэмилилэнд».
Когда прозвучало название парка, у меня от боли скрутило живот. Я оглядел остальных и заметил, что Джеймс, Тим, Бастер и Дон почувствовали себя точно так же. Однако на лицах других, особенно на лицах Стива и Джуниора я увидел возбужденное ожидание.
Фелипе ткнул пальцем в карту на столе.
— Я разработал план. Считаю, он сработает.
Он изложил нам свой замысел. Взрывчатку, по его словам, мы добудем у дорожных рабочих, которые в данный момент взрывают холмы на юге для прокладки нового шоссе. Затем мы прибудем в «Фэмилилэнд», двумя группами, в разное время, на разных машинах, зайдём внутрь с разных входов. У каждого будет взрывчатка и переносной детонатор. В назначенное время мы окажемся в нужных местах, установим бомбы, затем встретимся у поезда, которые проходит через «страну динозавров» и одновременно включим детонаторы. После чего мы выйдем со стороны «старого города» и спокойно, не торопясь, разъедемся.
Он всё подготовил заранее: написал письма в полицию и прессу, в которых ответственность за теракт брал на себя Ужас Простых Людей.
— Ого! — воскликнул ухмылявшийся Стив. — Убойная идея!
Обсуждать план никто не стал. Фелипе объявил, что собрание окончено, как обычно, коротко кивнул, сложил руки за спиной и вышел в ночь.
Мы смотрели то друг на друга, то на карту, но никто не произнес ни слова.
Потом мы встали и вышли в ночь вслед за Фелипе.
11
Я как будто впал в транс и больше не управлял своим телом.
В течение следующих двух недель мы готовили взрыв «Фэмилилэнда». Мне не хотелось этим заниматься, я считал, что мы поступали неправильно, однако я покорно следовал за всеми, выполнял указания Фелипе, делал, что было велено. Лежа по ночам в кровати, я говорил себе, что хочу уйти, что не хочу быть террористом, хочу вернуться к старой жизни и спокойно жить анонимно.
Я пытался себя убедить.
Только, всё это не было правдой.
Мне не нравился план Фелипе. Я действительно считал, что мы поступали неправильно, но мне также нравилось заниматься общим делом, вносить свою лепту в этот проект.
Мне по-прежнему нравилось быть террористом.
Я пытался склонить на свою сторону других сомневающихся, но я утратил своё влияние на Фелипе, а остальным не хватало смелости возражать ему.
Всё должно было произойти в субботу, сразу после Дня Благодарения. В тот день в «Фэмилилэнде» обязательно будет полно народу. Об этом событии сообщат все. Нас заметят.
В четверг Мэри приготовила праздничный ужин, мы сидели в доме Фелипе и почти весь день смотрели телевизор, переключаясь с футбола на марафон «Сумеречной зоны». За обедом Фелипе сидел с нами, но остальное время он провёл у себя.
Вечером в пятницу, за день до нападения, мы вновь собрались в офисе продаж, или, как Фелипе называл это помещение, в штабе. На этот раз он развернул карту «Фэмилилэнда», на которой красными булавками отметил ключевые места.
На приветствия и прочие формальности он времени тратить не стал.
— Пары будут такие: — объявил он. — Стив и Мэри, Билл и Пол, Джуниор и Тим, Томми и Бастер, Дон и Джеймс, Пит и Джон, Боб и я. Вот список необходимых машин и маршруты…
Он в деталях поведал нам свой план, затем заставил каждого вслух его повторить. Я должен был ехать вместе с ним на «Мерседесе». Мы должны оказаться на месте ровно в полдень, пройти через главный вход, я буду нести взрывчатку, а Фелипе детонатор. Два часа мы должны будем без цели болтаться по парку, кататься на аттракционах, ходить по магазинам, изображать из себя простых отдыхающих. В 14:15 мы должны быть у «Безумного путешествия мистера Барсука». Под конец поездки я должен буду выпрыгнуть из коляски, быстро установить бомбу за одной из фигур чертенят и вернуться обратно. Потом мы дойдём до «американских горок» и будем кататься на них, пока там не соберутся остальные террористы. После чего мы приведем в действие бомбы, сойдём в «Старом городе» и исчезнем.
Я наблюдал, как Фелипе заставлял одного за другим повторять свою часть плана и думал о том, почему в напарники он выбрал именно меня. Явно не потому, что я был его «правой рукой».
Скорее, для того, чтобы не спускать с меня глаз, ведь он больше мне не доверял.
После собрания, когда все уже собрались уходить, он позвал меня и попросил остаться. Я сел обратно и принялся ждать, пока остальные выйдут.
Фелипе выдернул из карты булавки и свернул её.
— Я знаю, что ты обо всём этом думаешь, — обратился он ко мне. — Но хочу, чтобы ты оставался с нами.
Он говорил, сворачивая карту и не поднимая головы, и я вдруг понял, что он таким образом пытается извиниться. Я облокотился на стену, не зная, что ответить.
Он посмотрел на горку булавок в ладони.
— Такими как мы быть непросто. Нет ни правил, ни традиций. Мы сами их создаём по ходу дела. Иногда мы ошибаемся. Иногда мы не видим этих ошибок, пока не начнём действовать. — Он посмотрел на меня. — Вот, как-то так.
Я кивнул, хоть и не до конца понимал, чего ему от меня нужно. Я даже не до конца понимал, что именно он сказал.
Я встал и вернулся к себе домой.
Мы ехали в «Фэмилилэнд» в тишине, и эта тишина давила на нас. Фелипе включил радио, станцию, которая мне не нравилась. Однако возражать я не стал, так как это было гораздо лучше тишины.
Мы припарковались около фонарного столба, на котором висел щиток с буквой «Н», и прошли на территорию парка.
Когда мы оказались внутри, я мгновенно осознал всю чудовищность нашего плана. Пришлось даже закрыть глаза и отдышаться. Меня мутило. Я снова открыл глаза и увидел толпы людей, гулявших по «Старому городу», по волшебным лавкам, по «Историческому залу». Мимо проехала коляска, запряжённая лошадью, звенел колокольчик. Перед собой, в конце улицы, я видел шпили волшебного замка.
Мимо прошла семья. Мальчик упрашивал отца купить ему мороженое.
Дело серьезное. Всё по-настоящему. Я на такое не подписывался. И не думаю, что кто-то из нас подписывался. За исключением Фелипе.
Я убивал прежде, но там было всё иначе. Это было личное. Сейчас же я должен был хладнокровно уничтожить невинных людей. Матерей, семьи, детей.
Я вдруг понял, что не желаю быть Ужасом Простых Людей. Может, Хулиганом Простых Людей. Разбойником Простых Людей. Но подобным я заниматься не хотел.
— Я не могу, — сказал я Фелипе.
— Сможешь и сделаешь.