Девочки — мальчики

Дата: 2025-06-14; Просмотры: 1

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

Разрушительные и долговременные последствия разво­да и скандалов — не единственные данные, удивившие нас. Нас и раньше интересовали различия полов в обсуждаемом вопросе, причем у нас были свои предположения относи­тельно того, какой из них будет более подвержен депрессии и пессимизму; когда же мы стали обрабатывать свои ре­зультаты, то сплошь и рядом стало оказываться, что они — прямо противоположны нашим ожиданиям.

Как вы уже знаете из глав 4 и 5, взрослые женщины в среднем гораздо более склонны впадать в депрессию, чем мужчины. Женщины вдвое чаще страдают депрессией, ка­ким бы способом не проводилась оценка: буть то официаль­ная статистика заболеваний, опросы по месту жительства или количество симптомов. Мы предполагали, что это мо­жет начинаться в детстве и что девочки соответственно чаще страдают от депрессии, чем мальчики, и более склонны к пессимистическому стилю объяснения.

232 Мартин Э. П. Зелигман

Оказывается, ничего подобного. На каждом этапе на­ших исследований мальчики были более подвержены деп­рессии, чем девочки. У среднего мальчика наблюдалось больше депрессивных симптомов и более тяжелая форма депрессии, чем у средней девочки. Можете себе предста­вить, среди третьеклассников и четвероклассников целых 35% хотя бы раз перенесли тяжелую депрессию. Среди девочек цифра составляла 21 /о. Некоторая разница наблю­далась и в характерных симптомах: у мальчиков чаще на­блюдались нарушения поведения (то, что называется «Я все время попадаю в беду») и так называемая ангедония (недостаток радости и друзей, социальная самоизоляция). Что касается грусти, пониженной самооценки и телесных симптомов, то здесь мальчики не превосходили девочек.

Примерно такой же характер носят и различия в стиле объяснения. К нашему удивлению, девочки всегда оказыва­лись оптимистичнее мальчиков. Точнее говоря, они были оптимистичнее относительно хороших событий и менее пес­симистичны касательно плохих.

Вот так «Продольное исследование Принстон-Пен» преподнесло еще один сюрприз. Мальчики оказались более пессимистичны и более подвержены депрессии, чем девоч­ки, и более ранимы неблагоприятными событиями, включая развод родителей. Это означает, что, каковы бы ни были причины крупных различий, связанных с депрессией у взрос­лых мужчин и женщин, они никак не связаны с детством. Что-то должно произойти в момент созревания или непо­средственно вслед за ним, что вызывает эту инверсию и сильно бьет по девочкам. Мы пока можем только предпо­лагать, что это такое. Дети, за которыми мы следим, в настоящее время приближаются к пубертатному периоду, так что последний год исследований по программе «При­нстон-Пен» может дать ответ, что же такое происходит

Школа ____________________________________ 233

вблизи момента созревания, что перекладывает тяжкое бре­мя депрессии с мужчин на женщин.

КОЛЛЕДЖ

Как-то весной 1983 года я слушал Уиллиса Стэтсона, председателя приемной комиссии Пенсильванского универ­ситета, который описывал проблемы вверенного ему под­разделения — фактически ошибки, которые оно допускало. Я пришел потому, что возглавлял один из колледжей в Пене и имел возможность наблюдать вблизи плоды неудач­ного отбора. Я вызвался предоставить приемной комисии свой тест, чтобы проверить, не сможет ли он предсказать будущую успеваемость лучше, чем существующие методы.

«В конце концов, — жаловался Стэтсон, — это всего лишь статистический прогноз, и нам приходится считаться с возможностью некоторого процента ошибок».

Я спросил у него, как в Пене набирают первокурсников.

«Мы учитываем три важных фактора, — сказал он. — Школьные оценки, оценки при поступлении и результаты промежуточной проверки. У нас имеется регрессивное урав­нение — слава Богу, мне не.надо объяснять тебе, что это такое. Мы подставляем эти оценки в уравнение и получаем некое число, скажем, 3,1. Фактически это прогнозируемая средняя оценка первокурсника. Мы называем ее индексом предсказания (PI). Если он достаточно высок, тебя прини­мают».

Я, конечно, знал, что такое регрессивное уравнение, и как легко впасть в ошибку, пользуясь ими. Они принимают во внимание факторы из прошлого, например, результаты вашего теста SAT, школьные оценки, и увязывают их с неким будущим критерием, типа ожидаемой средней оценки в колледже. В результате неких манипуляций каждому фактору прошлого придается определенный вес для лучшей

234 Мартин Э. П. Зелигман

подгонки. Так, например, если бы вы пожелали предсказать вес новорожденного исходя из веса его родителей, мы мог­ли бы взять данные, скажем, по последней тысяче младен­цев, родившихся в определенном родильном доме, выписать их вес и вес их родителей, а потом установить, что если разделить вес матери на 21,7, а вес отца на 43,4, потом найти среднеарифметическое двух частных, то как раз полу­чится вес младенца. При этом сами по себе числа 21,7 И 43,4 не имеют решительно никакого значения, не связаны ни с какими законами природы; это просто статистические коэффициенты. К регрессионным уравнениям прибегают, если не знают, что еще можно придумать.

Именно в таком положении оказалась приемная комис­сия. Собрав данные теста SAT и школьные оценки в. не­скольких группах первокурсников, они увязали их уравне­нием со средними оценками этих студентов в колледже. И увидели, что приближенно (но только приближенно) оценки в колледже тем выше, чем выше результаты по SAT и школьные оценки.

При этом может оказаться, что оценки по SAT вдвое сильнее влияют на оценки в колледже, чем школьные, и в полтора раза сильнее, чем данные промежуточной проверки. Все это учитывается числовыми коэффициентами, с кото­рыми указанные оценки входят в уравнение; значения этих коэффициентов, «весов», выбираются так, чтобы обеспе­чить наилучшее совпадение средних оценок в колледже с корнями уравнения. Фактически эти веса достаточно произ­вольны, являются подгоночными статистическими коэффи­циентами. Именно поэтому предсказание носит статистичес­кий характер. Большинство прогнозов сбывается, но при этом возможно большое количество ошибок. А за этими ошибками стоят расстроенные и обращающиеся с жалобами родители, перегруженные преподаватели и учебные неудачи студентов.

Школа _____________________________ 235

«Мы допускаем два вида ошибок, — продолжал Стэт-сон. — Во-первых, некоторое количество студентов, к счас­тью, небольшое, учится на первом курсе намного хуже, чем в соответствии с прогнозом. Во-вторых, намного большее количество учится существенно лучше, чем можно было бы ожидать исходя из их PL Но все равно нам бы хотелось уменьшить погрешность наших прогнозов. Расскажи мне еще про этот твой тест».

Я рассказал ему и про ASQ, и про теорию, которая за ним стоит. Объяснил, что люди, которые согласно тесту являются оптимистами, показывают обычно лучшие резуль­таты, чем можно было бы предположить, потому что перед лицом вызова они стараются сильнее, в то время как пес­симисты при неудачах сдаются. Через час я перешел к тесту ASQ и тому, как он работает. Я рассказал, чем мы зани­мались с «Метрополитэн Лайф Иншуренс Колшани» и высказал предположение, какие последствия могло бы иметь использование теста ASQ при отборе абитуриентов в Пен­сильванский университет: дальнейшее уменьшение погреш­ности прогноза и возможность предсказать оценки перво­курсника надежнее, чем по PL «Вы теряете некоторых сильных ребят, — сказал я, — и принимаете других, кото­рые все равно отсеются. В любом случае это трагедия для ребят и плохо для Пена».

В конце концов Стэтсон сказал: «Ну, что ж, давай попробуем. Возьмемся за курс, который должен кончать колледж в 1987 году».

В первую же неделю, как был сформирован курс-87, свыше трехсот его студентов были подвергнуты тесту ASQ. И мы стали... просто ждать. Ждать, пока не начнутся их страдания в первую же сессию посередине первого семестра, и затем, когда начнется вторая сессия, ужасные две недели в конце семестра. Мы ждали, когда эти студенты, многие из которых блистали в средней школе, поймут, что такое

236 Мартин Э. П. Зелигман

настоящее соревнование в одном из ведущих университетов. Мы ждали, когда одни из них согнутся, а другие встанут во весь рост перед лицом вызова.

В конце первого семестра мы наглядно увидели те ошибки, которые вызывали беспокойство Стэтсона. Прак­тически треть студентов выглядела или намного лучше, или намного хуже, чем предсказывали регрессивные уравнения на основании данных теста SAT, школьных и промежуточ­ных оценок. Из этой сотни первокурсников человек двад­цать выглядели намного хуже, а около восьмидесяти — намного лучше.

В итоге мы увидели то, чего ожидали — то же, с чем мы встречались у страховых агентов и четвероклассников. Первокурсники, что оказались на высоте и добились ре­зультатов выше, чем им полагалось согласно «таланту», были при поступлении, как правило, оптимистами. Те, кто продемонстрировал результаты, хуже ожидаемых — при­шли пессимистами.

«ЗВЕРИНЫЙ БАРАК»

Провалить экзамен в промежуточную сессию в коллед­же или не получить ведущую роль в пасхальном представ­лении в третьем классе — это еще не самые большие неприятности из тех, что встречаются на жизненном пути. Но в одном из учебных заведений есть уголок, на фоне декораций которого разыгрываются настоящие драмы. Речь идет о «Зверином бараке» в Вест-Пойнте.

Когда нервный восемнадцатилетний кадет-первокурс­ник («плебей» по местному выражению) появляется первый раз в Вест-Пойнте в начале июля, его (а теперь бывает и ее) приветствует старшекурсник, чья задача — научить новичка за оставшуюся часть лета железной дисциплине; здесь и длительное стояние по стойке «смирно», и деся-

Школа 237

тимильный марш-бросок на рассвете, и чистка «медяш­ки» — военной галантереи, и заучивание наизусть всякой белиберды, и подчинение, подчинение, подчинение. Смысл всего этого в том, чтобы выковать характер, необходимый будущим офицерам американской армии.

По мнению вест-пойнтовцев, система прекрасно заре­комендовала себя за 150 лет.

При всем издевательстве, которому он подвергается здесь, «плебеи» представляют собой достаточно ценный материал. Их отбирают с учетом возможностей лидерства и учебных способностей из большого массива абитуриентов. Вест-Пойнт — один из самых элитарных американских колледжей. «Плебеи» отличаются высоким рейтингом по тесту SAT, прекрасной физической формой, выдающимися школьными оценками, особенно по предметам, важным для технических приложений, и что еще важно, это отборные ребята из отборных — «скаутов-орлов». Обучение одного человека в Вест-Пойнте обходится примерно в 250 тысяч долларовой каждое пустое место в аудитории можно расце­нивать как потерю такой суммы для налогоплательщиков. Тем не менее много кадетов отсеивается, не выдерживая тяжелой программы — впрочем, некоторые отсеиваются еще до знакомства с ней.

Все это я узнал в феврале 1987 года, когда мне позво­нил Ричард Батлер, руководивший в Вест-Пойнте изучени­ем персонала. «Доктор Зелигман, — начал он своим рез­ким голосом, привыкшим командовать, — я думаю, что вы нужны Дяде Сэму₌ В Вест-Пойнте проблемы с отсевом, и, может быть, вам удастся с этим что-нибудь сделать. Мы зачисляем на первый курс 1200 «плебеев» в год. Они прибывают в «Звериный барак» первого июля. Шестеро уходят в первый же день_э к концу августа (еще до начала занятий) мы теряем около сотни. Не попробуете ли вы помочь нам предсказать, кто отсеивается?»

238 _________________ Мартин Э. П. Зелигман

Я охотно согласился. Речь шла об идеальных условиях для того, чтобы понять насколько оптимизм помогает чело­веку пройти сквозь сито наиболее сурового отбора, о каком я когда-либо слышал. В принципе и здесь должны были бы отсеиваться пессимисты — как в «Метрополитэн Лайф» и среди первокурсников Пенсильванского Университета.

И вот 21 июля я отправился на север вместе со своим специальным ассистентом, 14-летним сыном Дэвидом, ко­торый должен был помогать мне раздавать анкеты.

Наставник запустил весь курс «плебеев» в сияющую свежей отделкой аудиторию имени Эйзенхауэра, и тысяча двести отборных юных американцев стояли навытяжку, ожидая нашего разрешения садиться и приступить к тесту. Нам сообщили, что впервые за много лет режим в «Зве­рином бараке» был «смягчен»; это означает, что было за­прещено длительное стояние по стойке «смирно» («укреп­ление», по-здешнему) и лишение пищи и воды. Зрелище произвело на меня впечатление, а Дэвид был вообще охва­чен благоговейным ужасом.

Статистика Дика Батлера оказалась точной. Шестеро «плебеев» ушли в первый день, один прямо посреди теста. Он вскочил, его вырвало, и он выледет из аудитории. Сотня ушла к концу августа.

Мы уже два года наблюдали за курсом, выпуск кото­рого планировался в 1991 году. Итак, кто же отсеивается? Снова пессимисты. Те из «плебеев», которые объясняют свои неприятности, говоря: «Это все я, это будет всегда и сорвет все, за что бы я ни брался». Именно у них меньше всего шансов прорваться сквозь строгости «Звериного ба­рака». Кто получает оценки выше, чем те, что предсказы­вает тест SAT? Оптимисты. А пессимисты получают оцен­ки ниже предсказанных.

Я пока не берусь давать рекомендации, в соответствии с которыми столь традиционное место, как Вест-Пойнт,

Школа 239

могло бы изменить свою политику отбора и обучения. Но мне представляется, что учет оптимизма при отборе буду­щих офицеров мог бы изменить к лучшему руководство нашими вооруженными силами. Еще интереснее было бы попробовать воспользоваться техникой вроде той, о кото­рой вы узнаете в дальнейшем, чтобы помочь пессимистам стать оптимистами и тем самым удержать многих кадетов от ухода из академии и дать им шанс стать настолько хорошими офицерами, насколько позволяют их способ­ности.

ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ О ШКОЛЬНЫХ УСПЕХАХ

Сотню лет слова «способности» и «талант» звучали, как ключ к успехам в учебе. Эти идолы занимают почетное место на официальных алтарях там, где происходит отбор и прием. В Америке вас даже не определят в класс, не изме­рив ваш IQ, SAT или МСАТ; в Европе ситуация еще хуже.

Я считаю, что понятие «талант» сильно переоценивают. Мало того, что его неточно измеряют, что он не является надежным залогом успеха; вообще традиционная точка зре­ния по отношению к нему неверна, поскольку не учитывает фактора, который может как компенсировать сравнительно низкие баллы оценки, так и свести к минимуму достижения высокоодаренных людей. Я вновь говорю о стиле объясне­ния.

Что приходит в класс вначале: оптимизм или успех? Обычный здравый смысл утверждает, что люди становятся оптимистами, потому что они талантливы или потому что у них все хорошо складывается. Однако реальные результа­ты учебного процесса показывают, что вектор причины-следствия может указывать и в противоположном направ­лении. В наших исследованиях мы рассматриваем талант

240 ____________________ Мартин Э. П. Зелигман

(баллы SAT, IQ, результаты квалификационных испыта­ний страховых агентов) как стартовые условия и смотрим, что происходит с одаренными людьми в зависимости от того, оптимисты они или пессимисты. И вновь и вновь мы обнаруживаем, что пессимисты останавливаются ниже свое­го потенциала, а оптимисты превосходят его.

И я прихожу к выводу, что понятие потенциала почти лишено смысла, если игнорировать понятие оптимизма.

ГЛАВА 8.

СПОРТ

Я терпеть не могу одиннадцатичасовые новости. Дело не в том, что материал читают манекенщицы. Дело в том, что именно они читают и какие съемки они демонстрируют. Вчера вечером было много шума вокруг пожара в северной части Филадельфии. Мне подарили тридцать секунд зрели­ща языков пламени, вырывающихся из окон, минуту интер­вью с теми, кто спасся (причем они в основном оплакивали утраченные пожитки), и минуту показа плачущей жены пожарника, который наглотался дыма. Поймите меня пра­вильно: это трагическое событие, безусловно, заслуживало показа. Но, к сожалению, продюсеры одиннадцатичасовой программы новостей, похоже, считают, что американская публика состоит в основном из слабоумных, которых инте­ресуют только выжимающие слезу сюжеты и которые не способны понимать статистику и анализировать. В итоге о пожаре не сообщается именно то, что достойно упоминания в программе новостей: удивительно высокая частота пожа­ров в трущобах в начале отопительного сезона; снижение числа пожарных, пострадавших в задымлении; малый про­цент полных страховых премий, выплачиваемых пострадав­шим от пожара страховыми компаниями. Короче, нет ста­тистики, которая позволила бы нащупывать причины кон­кретных сенсационных событий.

Бертрам Рассел говорил, что признаком цивилизован­ного человеческого существа является способность прочи­тать колонку чисел и зарыдать. Является ли американская публика нецивилизованной с точки зрения продюсеров теле­визионных программ новостей? Мы, что же, действительно

242 ________________ Мартин Э. П. Зелигман

не способны понимать аргументы статистики и воспринима­ем только анекдоты?

Достаточно провести полдня в любом бейсбольном пар­ке в Америке, чтобы узнать, как пренебрежительно отно­сятся к способности нашей общественности ценить и вос­принимать статистику те, кто формируют наши вкусы. Каж­дый ребенок старше шести в этом парке знает, что про кого говорят, что у него попадаемость 0,300 и что у Тони Гвинна больше шансов на попадание, чем у Хуана Самуэ-ля. Каждый надувающийся пивом взрослый представляет, что такое «заслуженный средний пробег», хотя это понятие основано на гораздо более сложной статистике, чем та, которая может потребоваться для осмысливания страховых проблем при пожарах и опасности масляных отопительных приборов.

Американцы обожают спортивную статистику. Мы просто упиваемся расчетами вероятности — если они отно­сятся к Хосе Кансеко, Дуайту Гудену или Ларри Бэрду. На ней базируется спортивный тотализатор — бизнес, ко­торый по валовому доходу соперничает с традиционными отраслями американской промышленности. Спортивные бюро Билла Джеймса, и Элиаса публикуют объемистые собрания бейсбольной статистики, которые продаются десятками ты­сяч в год. Этот материал интересен не только для широкой аудитории болельщиков. Он представляет интерес и как серьезный научный источник, поскольку профессиональный спорт — один из наиболее хорошо документированных ви­дов деятельности в мире. Теории, направленные на прогно­зирование человеческих возможностей, могут использовать эти материалы для самопроверки.

Это, кстати, верно и для теории стиля объяснения, и мы со студентами провели тысячи часов, вчитываясь в спортив­ные страницы и сопоставляя мою теорию со спортивной статистикой. Что же говорит моя теория оптимизма о делах спортивных?

Спорт _____________________________________ 243

Кратко говоря, существует три основных ее положе­ния, имеющие отношение к спорту. Во-первых, при прочих равных условиях будет выигрывать тот, у кого более опти­мистичный стиль объяснения. И будет выигрывать потому, что будет стараться больше, особенно после поражения или в случае жесткого противодействия.

Во-вторых, то же самое относится к командам. Если команду можно охарактеризовать ее уровнем оптимизма, то при равном таланте будет выигрывать более оптимистичная, причем в условиях прессинга явление будет более явно выражено.

В-третьих, что наиболее интересно, если у спортсменов стиль объяснения сменится с пессимистического на опти­мистический, они будут выигрывать чаще, особенно в жест­ких условиях.

НАЦИОНАЛЬНАЯ ЛИГА

Рассмотрим любимую американскую игру — бейсбол. Я должен сразу признаться, что с ней связано одно из моих любимейших занятий. Несмотря на бесчисленные часы, когда я портил глаза, вглядываясь в микропленки и столбцы цифр, несмотря на безуспешность попыток выдумать новую статистику, я нахожу эти исследования более интересными, чем все, чем я занимался. Не только потому, что я люблю бейсбол (а меня можно было встретить в третьем ряду зрителей на чемпионатах), но и потому, что в этих поисках у меня была возможность подобраться к самому сердцу человеческих успехов и неудач, узнать, что такое «агония поражения» и «трепет победы».

Однако формулировать предсказания теории — дело гораздо более легкое, чем доказать их правоту, поскольку существуют три проблемы.

Во-первых, обладает ли команда — группа личнос-

244 Мартии Э. П. Зелигман

тей — общим стилем объяснения? Вся наша прошлая дей­ствительность показала, что пессимисты как личности доби­ваются худших результатов, но можно ли говорить о пес­симистичной команде? И действительно ли пессимистичес­кая команда играет хуже? Чтобы ответить на эти вопросы, мы использовали методику CAVE и в течение целого се­зона исследовали практически все спортивные публикации, выявляя и анализируя в них оценки игроков и команд и причины такого или иного их выступления. Поскольку спор­тивные обозреватели концентрируют свое внимание на не­удачах, такие материалы изобилуют на спортивных страни­цах практически всех ежедневных газет. Мы пользовались услугами жюри, которое не знало, кто о какой команде высказывался, и, взяв за основу оценки этого жюри, рас­считали «профиль» каждого игрока, а также руководства команд. Усреднив оценки игроков, мы получили возмож­ность оценить стиль объяснения команд, после чего сопо­ставили все команды в лиге.

Вторая проблема связана с самими цитатами со спор­тивных страниц. Мы не обладаем влиянием или ресурсами, которые позволяли бы брать интервью у звезд бейсбола. Поэтому мы вынуждены полагаться на публикации на спор­тивных страницах местных газет и в золотых россыпях Sporting News. По сути дела, то, что игрок говорит репор­теру, это сильно деградировавший научный материал. Ци­тирование может быть не точным; материал может быть трансформирован репортером для пущей занимательности. Игрок может сказать не то, что хотел. Он может попы­таться переложить ответственность на кого-то или взять ее на себя. Он может стараться выглядеть сверхскромным или сверхкрутым. Поэтому мы не можем быть абсолютно уве­рены, что цитаты точно отражают стиль объяснения. Един­ственный способ проверить состоит в том, чтобы посмот­реть, как команда будет выступать дальше; если наш про-

Спорт _____________________________________ 245

гноз сбывается, значит, цитаты были достоверными. Если не сбывается, значит, либо теория не верна, либо использо­ванные цитаты неадекватно отражают уровень оптимизма.

Это не единственная трудность, которая связана с ис­пользованием газетных цитат. Чтобы добраться до мате­риала, отражающего стиль объяснения команды, необходи­мо перелопатить целую гору публикаций, не имеющих к делу отношения. Проводя исследование Национальной бейс­больной лиги, мы перечитали все спортивные страницы го­родских газет, выходящих на родине всех двенадцати ко­манд лиги за весь игровой сезон 1985 года, с апреля по октябрь. Поскольку результаты оказались безумно инте­ресными, мы повторили исследование в 1986 году. В общей сложности мы обработали по методике CAVE около 15 тысяч страниц спортивных репортажей.

Третья проблема состоит в том, как доказать, что стре­ла причинной связи летит от оптимизма к победе, а не как-нибудь еще. Команда «Нью-Йорк Мете», как вы сейчас увидите, была весьма оптимистична в 1985 году. Они очень хорошо выступали и в 1986 году, уступив в борьбе за приз в последнюю неделю лишь «Сент-Луис Кардиналз».

Выступили ли они хорошо в силу своего оптимизма, или их зарядили оптимизмом удачные выступления? Чтобы распутать этот узел, мы должны предсказать исходя из оптимизма в этом сезоне победу в следующем, разумеется, с поправкой на персональные изменения. Игроки, которые покидают свою команду, исключаются из расчета интег­рального стиля объяснения команды.

Но даже этого не достаточно. Мы должны сделать поправку на то, сколь хорошо команда выступила в первый сезон. Возьмем тех же «Мете». Они были самой оптимис­тичной командой в Национальной Лиге в 1985 году. Тогда же у них был второй суммарный результат (98 выигрышей, 64 проигрыша). Согласно нашему прогнозу они должны

246 _______________________ Мартин Э. П. Зелигман

были выступить еще лучше в 1986 году. Было ли это потому, что они были такими оптимистами (если судить по их цитатам 1985 года), или же потому, что они такие одаренные (см. их сводный результат побед-поражений)? Чтобы узнать наверняка, нам нужно было бы ввести по­правку на предшествующие результаты — для «статисти­ческого постоянства» — и посмотреть, позволял ли их оптимизм прогнозировать успех выше их предыдущих до­стижений. То же самое мы делали при оценке учебных успехов, когда интересовались, давал ли оптимизм основа­ния предсказывать оценки в колледже более высокие, чем согласно расчетам по школьным оценкам и данным теста SAT.

Мы хотели также узнать, срабатывает ли оптимизм, посмотрев, как команда выступает в жестких условиях, под давлением. Мой сын, Дэвид, собрал данные по счету для всех матчей сезона (а в Национальной Лиге их было 972), и мы занялись разработкой статистики, которая учитывала бы «жесткость» давления. В дальнейшем оказалось, что в «Elias», одном из статистических альманахов по бейсболу, представлена статистика, лучше той, которую мы придума­ли, и мы стали пользоваться чужой. С учетом ее мы в дальнейшем и строили наши прогнозы. На мой взгляд, очень показательной является история соперничества ко­манд «Мете» и «Кардиналз» в 1985—1986 годах.

По результатам обработки цитат, складывается такая картина: если у «Мете» дела идут плохо, то это только сегодня, это все из-за их соперников, и вообще мы не виноваты. То есть их выступления — классический пример оптимистичного объяснения в спорте. Как у группы, у них самый оптимистичный стиль в Национальной Лиге за 1985 год. Их средний балл по плохим событиям — 9,39, что достаточно оптимистично, чтобы стать успешным агентом по страхованию жизни.

Спорт 247

Если говорить о «кардиналах», то из результатов обра­ботки их цитат складывается портрет в высшей степени талантливой команды с пессимистичным стилем объяснения. Это часть того, что тренеры имеют в виду, говоря о спорт­смене: «У него плохой настрой». Статистически у «карди­налов» стиль объяснения плохих событий измеряется бал­лом 11,09 (девятое место из двенадцати команд), ниже среднего. Согласно нашей теории, команда, которая очень хорошо выступает в данном сезоне, несмотря на плохой стиль объяснения, должна быть исключительно талантлива, чтобы компенсировать это обстоятельство.

И еще теория предсказывает, что должно произойти в следующем сезоне: «Мете» должна прогрессировать, а «Кардиналз» — отступить по сравнению с предыдущим годом. Именно это и произошло.

Обычно я не бываю убежден в истинности полученных результатов до проверки их воспроизводимости. Мы по­вторили свое исследование на следующий год и спрогнози­ровали выступление команд Национальной Лиги в 1987 году на основе цитат 1986 года. В принципе результаты оказались такими же, а именно: оптимистичные команды выступили на следующий год лучше, чем можно было бы судить исходя из формальных итогов предыдущего сезона, а пессимистичные — хуже. С жестким противником опти­мисты состязались хорошо, пессимисты — неважно.

НАЦИОНАЛЬНАЯ БАСКЕТВОЛЬНАЯ АССОЦИАЦИЯ

Баскетбол обладает двумя отличиями от бейсбола. Во-первых, в нем занято меньше игроков, поэтому тест CAVE становится менее трудоемким. Во-вторых, и это очень су­щественно, на него очень интересно делают ставки. В ганди-

248 Мартин Э. П. Зелигман

кане требуется предсказать не только, кто выиграет игру, но и с каким перевесом. Этот перевес называют «разрывом в очках». Так, если, допустим, в какой-то вечер где-то в середине 80-х «Нью-Джерси Нетс» играли бы с «Бостон Селтикс», бостонцы были бы фаворитами. Но вы не може­те просто поставить на то, что «Селтикс» выиграет, потому что это настолько ясно, что никто не захочет ставить про­тив. Поэтому нужно предсказать, скажем, что бостонцы выиграют с перевесом в девять очков (не менее девяти). Тогда, если «Селтикс» так и сделает, вы получите вдвое больше, чем поставили, но уж, если они выиграют с мень­шим перевесом (или, по капризу случая, вообще проигра­ют), вы теряете свою ставку. Искусство организаторов пари в том и состоит, что условия так формулируются, чтобы половина поставила на «Селтикс», а половина — на «Нетс». Я лично не увлекаюсь спортивным тотализатором; фак­тически я только раз поставил приличную сумму (об этом вы прочтете в главе 11), так что не пари интересуют меня. Скорее меня интересует принцип гандикана, который позво­ляет дать равные возможности очень разным командам, которые отличаются мастерством, тем, кто играет «дома», травматизмом, недавними провалами и т.д. Теория стиля объяснения гласит, что существует дополнительный фактор, который никто не принимает в расчет, а именно — опти­мизм команды, и именно он может определить, как команда поведет себя в условиях жесткого противостояния. Более оптимистичная команда должна выступить лучше, чем пред­сказывает гандикан, менее оптимистичная — хуже. Причем все это может случиться только в неблагоприятных услови­ях — например, если предыдущая игра проиграна. Это означает, что оптимистичные команды будут с большой вероятностью перекрывать разрыв в очках, играя вслед за поражением, а пессимистичные — нет.

Спорт _____________________________________ 249