Порфирий подошел к степану.
СТЕПАН. И стой крепче, брат. Это справедливая старуха. Такими-то и держится мир.
Вошла МАРФА.
14
МАРФА. Солнце какое!.. Даже в темноту мою вошло. Откуда вас больно много-то тут?
ЗИНОЧКА. Новости у нас, Марфинька: Порфирия-то возле дома видали.
ЛИЗАВЕТА. Может и зайдет. Ведь как его не пустишь-то…
Молчание. МАРФА опустила голову.
СТЕПАН. Прости его хоть ради меня, Касьяновна!.. Вот, бездыханный, перед тобой стоит, на тебя смотрит.
ЛИЗАВЕТА. В ноги ему дозволишь за мать-то кинуться аль уж так простишь?
МАРФА. Подай мне голос-то твой, Порфирий.
ПОРФИРИЙ (хрипло). Здравствуй, тетя Марфа.
МАРФА. Сестра моя, Вера, помирая, завещала мне правильно поступить, с тобою. Ты меня не бойся… да не беги: не догнать мне тебя, старая я!
Выставив руки вперед, она идет к братьям. СТЕПАН подталкивает ПОРФИРИЯ локтем. Тот прям и строг, как на смотру. Левой рукой и наотмашь МАРФА бьет СТЕПАНА, именно СТЕПАНА, по лицу. Единодушный вздох и смятенье. ВАЛЬКА хлопнула в ладоши и замолкла.
Тому ли я, Катюша, родительское-то благословение передала?
КАТЕРИНА. Тому, тому, Марфа Касьяновна. Кому следует, тот и получил.
МАРФА уходит.
15
САРПИОН (тряся Степана за плечо). Беги скорее за ей, за слепенькой-то, Степан Петрович. Объясни, пока сыро — не высохло. Дескать, не туда попало…
ИВАН. Эх, уйдет старушечка-то… (Подставляя стул Порфирию.) Ты присядь пока, Порфирь Петрович. Счас мы это дело поправим. Мамань, сбегать за ей?
ЛИЗАВЕТА. Прикажи Ивану-то, Степашка… пока Порфирий-то не ушел!
СТЕПАН. Поздно, тетя Лиза. Времени только на поезд поспеть…
Он идет к двери. ПОТАШОВ, появившийся в эту минуту, уступает ему дорогу.
16
ПОТАШОВ (Порфирию, когда Степан уже ушел). Наверно, он сейчас бегом опускается по лестнице…
ПОРФИРИЙ молчит. Все окружают Поташова. Он сообщает им что-то шопотом. Единодушное восклицание — «А-а…» Уже враждебное внимание снова переключается на Порфирия.
ВАЛЬКА (от окна). Уедет… в машину садится.
Затихающее биение мотора.
За угол повернули…
КАТЕРИНА. До вокзала восемь минут езды.
САРПИОН. Ничего не имеешь сказать нам, Порфирий Петрович?