§1. Импульсивность, изменчивость и раздражительность толпы
Изучая основные свойства толпы, мы указали, что она почти исключительно управляется бессознательным. Ее действия
гораздо более подчиняются влиянию спинного, нежели головного мозга, и в этом отношении она приближается к со-
вершенно первобытным существам. Совершенные толпой поступки могут быть превосходны сами по себе, но так как ум
не руководит ими, то индивид в толпе действует сообразно случайностям. Толпа служит игралищем всех внешних воз-
буждений и отражает все их перемены; она, следовательно, рабски покоряется импульсам, которые получает. Отдельный
индивид может подвергаться тем же возбуждениям, какие действуют на него в толпе, но, изолированный от толпы, он
уже подчиняется рассудку и противостоит влиянию этих возбуждений. Физиологически это можно выразить следую-
щим образом: изолированный индивид обладает способностью подавлять свои рефлексы, тогда как толпа этой способ-
ности не имеет.
Различные импульсы, которым повинуется толпа, могут быть, смотря по характеру возбуждений, великодушными
или свирепыми, героическими или трусливыми, но они всегда настолько сильны, что никакой личный интерес, даже
чувство самосохранения, не в состоянии их подавить. Так как возбудители, действующие на толпу, весьма разнообраз-
ны, и толпа всегда им повинуется, то отсюда вытекает ее чрезвычайная изменчивость. Вот почему мы видим, что толпа
может внезапно перейти от самой кровожадной жестокости к великодушию и выказать даже при случае самый абсолют-
ный героизм. Толпа легко становится палачом, но так же легко она идет и на мученичество. Из ее недр лились те потоки
крови, которые нужны были для того, чтобы восторжествовала какая-нибудь вера. Незачем обращаться к героическому
веку для того, чтобы увидеть, на что способна толпа именно с этой точки зрения. Толпа никогда не дорожит своей жиз-
нью во время возмущения, и еще очень недавно один генерал (Буланже?), внезапно сделавшийся популярным, легко мог
бы найти сотни тысяч человек, готовых умереть за его дело, если бы он только того потребовал.
В толпе нет предумышленности; она может последовательно пройти всю школу противоречивых чувствований, но
всегда будет находиться под влиянием возбуждений минуты. Толпа похожа на листья, поднимаемые ураганом и разно-
симые в разные стороны, а затем падающие на землю. Говоря далее о некоторых видах революционной толпы, мы ука-
жем несколько примеров изменчивости ее чувств.
Из-за этой изменчивости толпой очень трудно руководить, особенно, если часть общественной власти находится в
ее руках. Если бы нужды обыденной жизни не представляли собой род невидимого регулятора вещей, то народодер-
жавие не могло бы долго просуществовать. Но хотя все желания толпы всегда бывают очень страстными, они все же
продолжаются недолго, и толпа так же мало способна проявить настойчивую волю, как и рассудительность.
Толпа не только импульсивна и изменчива; как и дикарь, она не допускает, чтобы что-нибудь становилось между ее
желанием и реализацией этого желания. Толпа, тем менее, способна допустить это, что численность создает в ней чувст-
во непреодолимого могущества. Для индивида в толпе понятия о невозможности не существует. Изолированный инди-
вид сознает, что он не может один поджечь дворец, разграбить магазин, а если даже он почувствует влечение сделать
это, то легко устоит против него. В толпе же у него является сознание могущества, доставляемого ему численностью, и
достаточно лишь внушить ему идеи убийства и грабежа, чтобы он тотчас же поддался искушению. Всякое неожиданное
препятствие будет уничтожено толпой со свойственной ей стремительностью, и если бы человеческий организм допус-
кал неослабевающее состояние ярости, то можно было бы сказать, что нормальное состояние толпы, наткнувшейся на
препятствие — это ярость.
В раздражительности толпы, в ее импульсивности и изменчивости, так же как и во всех народных чувствах, которые мы
будем рассматривать далее, всегда проявляются основные черты расы, образующие неизменную почву, на которой разви-
ваются все наши чувства. Всякая толпа всегда раздражительна и импульсивна — это вне сомнения. Но степень этой раз-
дражительности и импульсивности бывает различна. Так, например, разница в этом отношении между латинской и англо-
саксонской толпой поразительна, и даже в новейшей истории есть факты, указывающие на это. Достаточно было, например, опубликования двадцать пять лет тому назад простой телеграммы, сообщающей о предполагаемом оскорблении посланни-
ка, для того, чтобы произошел взрыв ярости, немедленным результатом которого явилась ужасная война. Несколько лет
спустя телеграфное извещение о незначительной неудаче в Лангсоне опять вызвало новый взрыв, который повлек за собой
низвержение правительства. В то же время, гораздо более значительная неудача английской экспедиции в Хартуме вызвала
в Англии лишь весьма слабое волнение, и никакое министерство от этого не пострадало. Толпа всегда обнаруживает черты
женского характера, и всего резче эти черты выражаются в латинской толпе. Кто опирается на нее, тот может взобраться
очень высоко и очень быстро, но постоянно будет прикасаться к Тарпейской скале и всегда должен ожидать, что в один
прекрасный день он будет свергнут с этой скалы1.