Обереги общего характера. Заговоры от уроков, призоров, притчи и т. д
163. «Стал я, раб Божэй, благословесь, пошол благословесь и перекрестесь, матерью прощон, отцём благословлён на добры дела, пошол из двирей двирьми, из ворот воротами и вышол в цистоё полё, и в цистом поли Екиян морё, в Екияни мори Екиян каминь, на этом каминю сидит старая и премудрая стариця, по локоткам руцьки в золоти, по коленцям ношки в серебри, сидит и натягаё свой притугой отстрельцятой, калиновой лук и вкладываё калёныи стрелы и стрелят и отстриливаетсе от дефки от пустоволоски, от бабы нечистоделки, от трежоного и от двужоного, от одножоного, и от треглазого, от двуглазого, от одноглазого, от трезубого, от двузубого, от однозубого, от цёрной пецени, и от горецей крови, и от колдуна, и от колдуньи, и от едуна и от едуньи. Кто можо в Окияни мори воду высушыть и писок выцитать, этот миня можо осудить и оговорить. А кто не можо писку выцитать и воды высушыть, этот миня не можо осудить и оговорить и оклеветать. Отныни дувеку, аминь пувеку».
164. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё, в цистом поли древо и дуп, три лисьници перёны. По первой лисьници идёт Исус Христос, по другой Пресвятая Богородиця, по третьей лисьници перёной идёт Захарий и Макарий многомилосливы, тугой лук натятваё, калину стрелу направливаё, стриляё и отстриливаё от раба Божья (имя) прици и призоры, людскии оговоры, отцёвы и материны думы и свои думы и весь витряной перелом. Во имя Отця, Сынэ и Святого Духа. Аминь».
165. «Стану, раб Божэй, благословесь и пойду перекрестесь в цистоё полё, в цистом поли, в шыроком роздольи есь синей камишок, на том камишку сидит белая лебить, прилител ясной сокол и потстрилил эту лебить, и политело с этой лебиди бело перьё по цистому полю, по шырокому роздолью. Политити с раба Божья со младеня все укохи, все прикосы, политити по цистому полю и по широкому роздолю, штобы не чюл раб Божэй младенець на сибе никаких прикософ, никаких приговороф. Тут и моим словам клюць и замок, во вики викоф».
166. «Стану я, раб Божэй, перекрещуси, выду я из избы двирями, из двора воротами, выду я в цисто полё, в цистом поли стоит синей каминь, у этого каменя протёкла речка быстрая, на этой речки быстрой сама мать Присвятая Богородица моёт своё белоё лицё. Припаду, попрошу я милосердую матушку Царицю Небесну: Дай Ты мне святой воды, штобы оммыть раба Божья (имя) от манакосных слоф, от матерной думы, от чужого наговору, от девици простоволосой. Цёрна грыжа, красна грыжа, бела грыжа, пупная грыжа, паховая грыжа, ножная грыжа, всюноцьна и полуноцьна и вецерня и утренна, полуденна, выди, выступи, нутренна грыжа, серцёвая грыжа, на тёмныи леса, на топлыи болота, от рук, от нок, от буйной головы, от ретивого серця, от очий ясных, от румянного лиця! Во имя Отця и Сына и Святого Духа, на амини сам Сут Христос».
167. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми, из ворот воротами, выду я в цистоё полё, в цистом поли стоит дуб, в этом дубу человеческая мёртвая голова, в этой головы нет ни урокоф, ни призороф, ни людских оговороф, ни отцёвой думы, ни материной. Такжо бы у моёго робёнка не были ни уроки, ни призоры, ни людскии оговоры, ни отцёвы думы, ни материны. Отець нёбо, мать зимля, дай добра моёму младенцю, не для мудрости, не для хитрости, для великой для Божьей для милости».
(На водушку, обдавать водой.)
168. «К этому хлебу и соли не льнют ни призоры, ни переговоры, такжо бы к рабу Божью не льнюли бы ни призоры и ни переговоры и не думы свои и ни помышления. Веки пувеки, отныни и дувеки. Аминь».
(На хлеб, соль и воду.)
169. «Стану я, раб Божэй, благословесь и пойду перекрестесь и выду я в цистоё полё и пойду я путём дорогой. Идут три матушки Пресвятыя Богородици, перва со святой водой, другая Присвятая Богородиця со святой пеленой, третья матушка Присвятая Богородиця с святым со своим демьяном-ладаном. Перва, смой святой водой, а друга, сотри святой пеленой, а третья, скади святым своим демьяном-ладаном, штобы от кости не щимело и от мяса не болело, отцёву думу и материну. Пособити и помогити рабу Божью от притци и от призора, от ветреного прострелу и от ноцного переполоху, и спаси, Господи, и помилуй от прицинных времян и от посторонных людей, какии слова забыл и каких не договорел. Клюць золотой и замок серебрянной, и как этот клюць пристават и примыкат к этому замку, так бы и мои слова приставали и примыкали к рабу Божою, и скорби и болезни оцищали от рожденья и до винценья и жизни до сконценья».
170. «Рика отець, а вода мать, и благослови водушки взеть, и не для хитрости, и не для мудрости, а для великой Божьёй милости, измыть все притци и призоры и людский переговоры и ветряныи перестрелы и большыи переломы и свою думу и цюжу думу и отцёву думу и материну (Три раза). Аминь».
(На согретую воду, которою обмывают ребенка.)
171. «Марья утрена, Настасья вецерня, и благословити водушки взеть, и не ради хитрости, не ради мудрости, а рабой Божьёй на здравиё. Быстрая, текуцяя риценька, и свежая клюцевая водушка, и серые горюцие камешки, у вас нету ни здыханья и ни пыханья, и так бы у рабой Божьёй не было ни здыханья и ни пыханья».
(Когда берут воды для больного.)
172. «Стану, раб Василей, благословесь, пойду перекрестесь в цисто полё, в цистом поли Окиян морё, в Окиян мори белой остроф, на белом острову серой горюцей каминь, цист и гладок, у его нет ни притцей и не призороф, никаких переговороф, так бы у раба Божья не были бы ни притци, ни призоры, никакии переговоры. И на том на белом камини сидит две красны девици, дёржат шолкову нитку, булатнюю иглу, шьют, отшывают притци и призоры, всеки переговоры от раба Божья. На том на белом камени стоит дуб древо, на том на дуби древи сидит птиця цёрна, тугой лук натягиват, калинну стрилу накладыват, стрилят, отстриливат все притци, призоры, всеки переговоры от раба Божья, щипоту и болезну раба Божья».
(На воду, а водой опкатят.)
173. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двери, из ворот в ворота, выду я в цистоё полё, в цистом поли там луга зилёны. На этых на лугах на зилёных ходит питун золотой, нос золотой и крылья золоты и перья золоты, а голос серебряной. Ай жо ты, питун золотой, не клюй с лугоф зилёных траф шолковых, склюй с раба Божья притци и призоры, все оговоры и худую думу и цюжую и свою. Век пувику, отныни дувику. Аминь».
(Наговаривают на воду, черпая ея так, чтобы она пошла по солнышку, и обкатывают водой больного.)
174. «Белая берёска кудреватая, росла в цистом поли росисцятом, ни бояласи ни дожджа, ни риньжы, ни бури, ни падёры. Так бы раб Божьей ни боялсы ни матириной думы, ни отцёвой думы, ни призороф, ни людских оговороф. Вики пувики, отыни дувики. Аминь».
(В байны, когды сросциси виником.)
175. «Стану, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота, выду в цисто полё, на цистом поли красна девиця Зорьниця. Возьми у раба Божья притци и призоры, людскии оговоры, отцёву думу и матирину. Ныни пувику, отныни дувику. На мои слова клюць и замок. Аминь».
176. «Стану, раб Божэй, благословесь и пойду из дверей в двери и выду в цистоё полё, в цистом поли лежыт мёрзло дерево. К этому мёрзлому дереву не льнют ни уроки и не прироки, ни притци, ни призоры, ни витряны переломы, ни лихая дума, так бы к рабу Божью не льнюли бы ни уроки, ни прироки, ни притци, ни призоры и не витряны переломы, ни лихая дума. И, Зоря Зориця, поди к рабу Божью, унеси у раба Божья все притци и призоры и витряны переломы из белого тела и ретивого серця, из буйной головы, из ясных оцей, из цёрных бровей за синие моря, за тёмныи леса, за высокии горы. Там таки есь злыи люди, и сожгут и спаля. Век пувеку, отыни дувеку. Аминь».
177. «Стану я (имя) благословесь, пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё. В цистом поли стритила саму Матушку Присвятую Богородицю, идёт со святой водой оммывать у раба Божья (имя) притци, призоры, лихии оговоры, ветряныи переломы из белого тела, с ретивого серця, из ясных оцей, во веки. Аминь».
178. «Господи, благослови раба Божья добрых слоф говорити для всеких притць, призороф, для витряных пириломоф, для пириполохоф, для отцёвых дум и для матириных и для своих дум (имя). Во веки векоф. Аминь».
179. «Восподи Боже, благослови на сегодняшной день Восподней. Стала я благословесь, пошла я перекрестесь из избы дверьми, из ворот воротами, вышла я в цисто полё, во цистом поли стритилсы мне сам истинный Христос и мать Присвятая Богородиця. Помолюси и покорюси самому истинному Христу и матери Присвятой Богородици, дай, Восподи, на сёгодняшной день Восподней такому рабу здоровьиця, нихто бы не пришатилсы, не приколилсы, збереги, Восподи, от злых людей, привиди, Восподи, место хорошоё. Будьти, мои слова, крепки и ёмки. Как эта пичина пёклась, так бы раб Божэй хозеин пёкси бы обо мне».
(Взеть немношко печины и сунуть где-нибуть в новом доми у нового хозеина, у кого будеш жыть.)
180. «Во имя Отця и Сына и святого Духа. Помени, Господи, Адама и Еву, царя Давыда, цярицю и кротось ёго. Буть ты кроток и милостиф как для миня, раба Василия, так жо и для раба (имя), скольки ты годоф прожыл на свети, скольки псалмоф справил во псалтыри, был доп и здороф всё времё, такжо и раб (имя) пусь есь здраф и невредим от всех зол и болезней. Пусь мои слова востре булатнёго ножа, пусь моим словам ключь и замок во веки векоф. Аминь. А я даю обещание молить Бога за вас нидилю, за святых отець».
Заговоры на рождение ребенка
181. «Как ходил Воспоть по Иерусалиму, видил страдавше жену по младеню. Отворяйтесь, врата мясны и костяны, ехать не князю и не княгине, а итти безымянному младеню. Как бы ты жыл, младень, мой, во матириной утробы и не крыкал и не вопел и матириных рук не просил, и так и вышол на белой свет, и не крици и не вопи и матириных рук не проси».
(Заступить правой ногой в роту париньку, а левой девоцьки.)
182. «Выстану благословесь, пойду перекрестесь из двирей во двери, из ворот в ворота, выду в цистё полё, увижу истинного Христа, идё из ворот в ворота, видё жену трудную. Отворитесь, ворота костяные и мясные, идёт царь да цариця. Благослови, Отець и Сын и Святой Дух, ныни и присно и во веки. Аминь. Моим словам замок и клюць (до трёх раз)».
183. «Присвятая Богородица ехала по синему морю шырокому на маленьком, на лёгоньком целоноцьки, спешыласи и торопиласи к рабой Божьёй (имя) нб-лёкки приносы и на скорыи родины. Аминь».
184. «Стану, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь в цистоё полё, в шыроко роздольё, и в цистом поли, в шыроком роздольи и помолюси и покорюси на все на цётыри стороны самому истинному Христу, Царю Небесному, и матушки Присвятой Богородици. Матушка Присвятая Богородиця, как Ты родила истинного Христа, никакого мистецька не вредила, так мне-ка пособи, Господи, родить, штобы никакого мистецька не вридить. На-ниби как розбигаютси облака, отвореютси ворота, в Божьи свитимици как отвореютси ворота, отворейтесь, ворота, и цяд в дымник, а вода в русло, а младениць в роды у рабы Божёй. Моим словам клюць и замок».
(Из рукомойника, над которым проговаривают заговор, поят родильницу.)
185. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь из ызбы дверьми, из двора воротами, в цисто полё заворами, погляжу в востоцьну сторону, там стоит гора Вертеп, на горы на Вертепи Апостольска Соборна церковь, в этой Соборной Апостольской церкви и спала матушка Присвятая Богородиця с Успинью с Божьёй Матерью и с бабушкой Соломонидой. Я, раба Божья, вам молюси и корюси и на помогу вы мне пособити и помогити, и как Ты, Матушка Присвятая Богородиця, Иисуса Христа родила и бабушки Соломониды бабить благословила, на доброё здоровьё наладила, и так мне пособити и помогити, Мать Присвята Богородиця, Успиньё Божья Матерь и бабушка Соломонида, раба Божья младенця обабить и на добро здоровьё наладить, заись, и загрысь медныма щоками и жолезныма зубами и булатныма устами, и родовую грыжу и нутряную и пуповую и становую, штобы не было ни щипоты, ни боли, ни крови и ни опухоли и в пупке и лопке и в мошоночке. Грыжу головную, хрептовую и потхребетную и оцьную и серцовую и потсердецьную, руцьную, ножную и потколенную и потпятную и потпошвенну и подноготную; 77 жыл и 77 суставоф и 77 грыж, едину жылу, едину и грыжу, заидаю, загрызаю и заговариваю: Вы, грыжы, не грызити, не шевелити и не беспокойти младеня ни в какой цяс, ни в какую минуту, и ни в какую сикунту. Исуса Христа клюць и Богородицин замок».
186. «Чистой, хрустальной камишок, где ты не шаталсы, где ты не валялсы, ничёго ты не боялсы, ты не болел, ни свербел, ни боялсы ни урокоф, ни призороф, ни ветряных переломоф, ни людских оговороф, ни утра рано, ни вечёра поздо, ни сирётки белб дни, ни сирётки тёмной ночи, ни в день по сонцу, ни в ночь по мисицу, ни на новцы, ни на вётхи, ни на мисяцы перекрои, так бы мой младень ни болел, ни свербел… ни утра рано, ни вечёра поздо, ни сирётки белб дни, ни сирётки тёмной ночи, ни в день по соньцу, ни в ночь по мисяцу, ни на новцы ни на вётхи, ни на мисяцы перекрои. Камишок ко дну, а младень ко сну. Аминь Христов».
(На камишок наговоря.)
187. «Восподи Боже, благослови на сёгодняшной день рабу Божью обабить младенческу душеньку, ни трону́ло бы ёго, ни пошевелило, ни пупком, ни мошоночкой, грыжные слова уговаривай и заговаривай, ни грызи, ни боли, никогда не шевели младенческую душеньку. Бутьти, мои слова, крепки и ёмки. Аминь».
188. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь, отцём прощонб, матерью благословленб из избы дверьми, из двора воротами, пойду в чистоё полё, в востоцьну сторону, в востоцьной стороны ходит кобылица златолица, тритцять един зеребчик, и ети тритцять един зеребчик всекие грыжи заидают, загрызают и заговаривают. Загрызити грыжу у раба Божья младеня (имя), пуповую грыжу, родовую грыжу, поткожну грыжу, потпятну грыжу и подлокотну грыжу и подлоботню грыжу и ушную грижу и оцьную грыжу и ротовую грыжу и белу грыжу, рыжу грыжу, жолту грыжу, цёрну грыжу и все 77 жыл и единую жылу. Ни ты бы, грыжа, раба Божья младеня грызла, я тебя, грыжа, грызу, на смерть загрызу, полным ртом и зелезныма зубами. И бутьте, мои слова, крепки и твёрды, крипци злата, булата и белого залеза, ныни пувику, отныни дувику. Аминь. Клюць в роти, замок в поли».
189. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из ызбы дверьми, из двора воротами, выду в цистоё полё, пойду по пути по дороги, стрицю саму Пресвятую Госпожу Богородицу. Сама Пресвятая Госпожа Богородица идё, нисё святую воду под пеленой оммыть и опкатить раба Божья младеня, с рук и с нок и с могуцих плець и с буйной головы, штобы не болело, не щимило у раба Божья младеня ни в какую пору, ни в какоё времё, ни в какую минуту, ни в какой цяс, ни днём по красному солнышку, ни в ночь по ясному мисицю, ни на утренной зари, ни по вецерной зари. Ныни пувику, отныни дувику. Аминь».
190. «Матушка Мария, бабушка Соломонида света истинного Христа мыла и парила и на ношки ставила, нам остатоцьки оставила. Аминь».
191. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из двирей двирьми, выду в цистоё полё, в цистом поли стоит Океян морё, и в Океян мори стоит сырой дуп. Под этим дубом лежыт серой кот, и у этого кота глаза медны, зубы золезны. Этот кот заидаё, загрызаё и заговариваё все двенатцить грыж, и пуповую грыжу и лобовую грыжу и мудовую грыжу и яицьну грыжу, мошоноцьну грыжу, паховую грыжу и потколенну грыжу, потпятну грыжу, подошовну грыжу и зубную грыжу и оцьную грыжу и ушную грыжу. Век пувику, отныни дувику. Аминь».
192. «Как матушка Присвятая Богородиця уродила света истинного Христа, Царя Небесного, и у ёго не были ни писки, ни верёски, так бы раба Божья (имя) уродила раба Божья младеня, и тожо бы ни были ни писки, ни вирёски. Спал бы, лёжал, никаких рук не знал. Вики пувики. Аминь».
(Как станут мыть робёнка, говорят на воду.)
193. «Не грызи-ко, никакая грыжа, ни ходовая и не мудовая, раба Божья, и от рожденья и до винценья, и от винценья и жизни до конценья. Веки до веки, отныни и до веки. Аминь».
194. «Матушка Присвятая Богородиця света истинного Христа родила и ницем не вередила; так бы раба Божья (имя) раба Божья родила и ницем бы не вередила».
195. «Заедаю и загрызаю, раба Божья Мария, раба Божья младеня крофь и грысь день по красному по солнышку, а ноць по светлому мисицю, сорок едину грыжу и сорок един сустаф. (Три раза.) Аминь».
196. «Стану благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двери, из ворот в ворота, выду я в цисто полё, в цистом поли стоит серой столп, на столбу сидит серой кот, у кота глаза медны, зубы золезны, заидаё, загрызаё, заговариваё 70 единую грыжу, головную грыжу и ушную грыжу и оцьную грыжу и зубную грыжу и шейную грыжу и плецьную грыжу и локтяную грыжу и ноктяную грыжу, хрёптовую грыжу, нутряную грьжу, родимую грыжу, грудную грыжу и серцёвую грыжу, пуповую и клубовую грыжу, становую грыжу, паховую грыжу, лобовую грыжу, зобяную грыжу, потколенну грыжу, потпятну грыжу, заидаю, загрызаю и заговориваю 70 единую грыжу и 70 единую жылу, и не тронуло бы раба Божья младеня ни днём по соньцю, ни ноцью по мисицю, ни в какой цяс, ни в какую пору, ни в какую зорю, не боялсы бы раб Божэй ни погоды, ни морозу, никакого перелому, никакого оговору, ни отцёвой думы, ни матириной. Ныни пувику, отныни дувику. На мои слова клюць и замок. Аминь».
197. «Стану, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота и выду я в цисто полё, стану г западу хрёптом, ко восходу лицём. В цистом поли серой каминь, на сером каминю сидит серой кот. Я пойду, спрошу серого кота: „Ты какима промыслбми занимаиси?“ – „Грыж заговориваю“ Такжо я, раба Божья, грыж заговориваю и сто семдисит единую грыжу, ем, грызу и загрызаю и заговариваю, родовую грыжу, родимну грыжу, становую грыжу и еицьну грыжу, пуповую грыжу, сухую грыжу и мокру грыжу, и красну грыжу и белу грыжу и синю грыжу и сердецьну грыжу и поперецьну грыжу, отцёву грыжу и матирину грыжу, оцьную грыжу и уховёртоцьну грыжу и зубную грыжу, и ем и заидаю и заговариваю и с рожденья и до крещенья, от винценья до конценья. Век пувеку, отныни дувеку. Аминь». (В заговоре для девочки фигурирует вместо кота щука: «в мори стоит щука».)
198. «Стану, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь, выду в цисто полё. В цистом поли стоит Осион гора, с этой горы золотая лисвенка, серебряны ступенци. И по этой лисвенки спускаетсе сама Присвятая Богородиця и идё к рабу Божью младеню грыж заговаривать. Отойдити от раба Божья младеня, сто семдисят единая грыжа, и подьти в нимецькую землю, там вам жыть добро и спать тёпло, кровати тисовые и перины пуховые и изголовья высокие и питенья́ и иденья вам медовы́е. Век пувеку, отныни дувеку. Аминь».
199. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё, в цистом поли Осеон гора, золотая лисвенка, ступенци серебряные. По этой золотой лисвенки, по ступенцям серебряным спускается сама Матушка Владычиця Присвятая Богородиця и идёт ко младеню грыж заговаривать, грыж заговаривать, грыж заговаривать, оцную грыжу, носовую грыжу, ротовую грыжу, зубную грыжу, подьязыцьную грыжу и плецьную грыжу и руцьную грыжу, подлокотну грыжу и подноготну грыжу, грудную грыжу, сердецьную грыжу, родимную грыжу, становую жылу, поясную грыжу, пуповую грыжу, паховую грыжу, подлобоцьную кось, паховую грыжу, еицьную грыжу, мошоноцьную грыжу, потколенную грыжу и потпятную грыжу, ломовую грыжу. Загрызаю и заговариваю у младеня семдисят единую грыжу и жылу. Ой вы, ой вы, симдисят единая грыжа и жыла, уйдити ото младеня в немецькую землю на тотар, на немець, там вам жыть добро, спать тёпло, много питёр, много идёр, моёго младеня не шевелило бы и не вередило ни в какую пору и не в какоё времё, не днём по красному солнышку, ни ноцью по светлому мисецю, ни в вецерях по вецерней зори, ни по утру по утренной зори, ни по все по дватцить цетырё цяса, ни красной крови и ни цёрной пецени, и вовеки. Аминь».
200. «Мати моя родимая света истиного Христа родила, не шевелила, не вредила ни рук и ни нок, ни буйной головы и ни ясных очей, ни чёрных бровей, ни горячей крови, ни ретивого серца, и от рожденья до крещения и до скончяния века. Аминь».
Заговоры на родимец
201. «Раба Божья младеня отказываю, отговариваю, проклятую свою и окаянную свою, нецистую свою, на красном солнышки, на светлом мисици. Не тронь и не шевели ни рук, ни нок и ни спины и ни брюха и ни ясных оцей, ни цёрного тимини. Век пувику, отыни дувику. Аминь».
202. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двери, из ворот в ворота, на путь на дорогу. Три Пресвятых Богородици идёт: перва Пресвятая Богородица нисёт святую воду и крест животворящий, другая Пресвятая Богородица нисёт димьян и ладан, третья Пресвятая Богородица нисё святую ризу. Я им покорюси и помолюси: „Перва Пресвятая Богородица, прикрой и прихрани (имя) от скорби и от болизни и от родимця! Другая Пресвятая Богородица, огради димьяном и ладаном от скорби, от болизни и от родимця! Третья Пресвятая Богородица, прикрой своей ризой нетленной от скорби, от болизни и от родимця“ Во имя Отця и Сына и Святого Духа. Аминь».
203. «Скорбь, болезнь и ноцьна греза, отойди от раба Божья трубой дымом, со двора тыном, из избы тёплом, не играй, ни тешси раба Божья младеня, ни днём, ни ноцью, ни вицёру, ни поутру, ни в како времё и ни в какой цяс. И клюць моим словам, замок и медныма замками и серебряныма клюцями. Век пувика, отыни дувика. Аминь».
(На воду.)
204. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь в цистоё полё и в шырокоё роздольё, в цистом поли, в шыроком роздольи умоюси росой, утруси травой и белым полотенцем. И в этом поли стоит часовинька, в этой часовиньки жывё Присвятая Богородиця, она исциляе и излицяёт младенцёф. Я прихожу к Матушки Марии. „Матушка Мария, пособи и помоги мне отставить у раба Божья младенця всех гостей и гостюшок денных, ноцьных, полуноцьных, минутних“ Я всех этих госьюшок возьму ножыком сколю, в пець задавлю, через грядку шыблю и смерти предаю. Моим словам клюць и замок. Мои слова крипци булатнёго ножа».
205. «Восияла раба Божья и восияла рабу Божью младеню, и отказываю свою и отговариваю свою и проклятую свою и окаянную свою, штобы не трону́ла и не шевелила и не вередила не рук, не нок, и не белого тела, и не ретивого серця, и не ясных оцей, и не цёрных бровей, и от рождения до винцения, и от винцения до концения. (Три раза.) Аминь».
206. «Во имя Отця и Сына и Святого Духа. Аминь. Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь, отцём прощена, матирью благословлёна, на добры дела поучена. Заговариваю, раба Божья, у раба Божья, злодейной родимиць и дитимиць от рожджения и до молитвы, от молитвы до креста, от крёста до винця, от винця до смерти, до последнёго конця, штобы этот злодейной родимиць не тронул бы и не шевелил бы раба Божья, не рук и не нок и не белого лиця, не румянных косиць и не ретивого серця, и некакой бы жылы и некакой бы кости. Во имя… Аминь. Окиян морё, в Окиян мори Окиян остроф, в Окиян острову бел златырь каминь, конь крепкой и ёмкой, и так бы крепки и ёмки слова мои, рабы Божьёй, рабу Божью. Век пувеку, отныни довеку. Аминь».
(На воду или пресное молоко, и обвести безымянным пальцем около пупа.)
207. «Злая злодейка, отстань от малого дитейка, я тя, злую злодейку, запрягу в зимной гуж и летной. И ныни и пувики, и отыни и дувики, и вовеки векоф. Аминь».
(На воду.)
208. "Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двири, из ворот в ворота, выду в цистоё полё, в шыроко роздольё и стану на запад лицём и на восток хрёптом, и покорюси и помолюси я, раба Божья (имя), самой Матушки Присвятой Богородици. «Нареди своих верных слуг за тридивить поль и за тридивить морь и в Окиян морё, и в Окияни мори Окиян каминь, и в Окияни камини троё клюци золотыи, и перьвы клюци золотыи, други серебряны, а третьи виковыи. Отложыти и выньти у раба Божья младеня с ретивого серьця и со рук и со нок и с кажынного места и з белого тела, отныни вовики, доныни повики викоф. Аминь».
(На воду и окатить.)
209. «Андел во крёста и архандел фёрестах и святые отче во святых шолках, спасити и помилуйти раба Божья от худой трясуцей болести. Отныни и довеку. Аминь».
210. «Морьской цярь и морьска цяриця, и благослови миня водушки взеть, и не ради хитрости, не ради мудрости, а ради раба Божья скудости! И серые, хрустальные камишки, вы не знаити ни скорби, ни болезни и ни тяжолого сердецьного воздыхания, и так бы раб Божэй не знал бы ни скорби, ни болезни и ни тяжолого сердецьного воздыхания. Век пувеку, отыни дувеку. Аминь».
(Когда воды для больного берут из реки, приговоривают.)
211. «Стану я, раб Божей, благословесь, пойду перекрестесь из дверей во двери, из ворот в ворота, выйду я в чистое поле, в чистом поле Океан море, в етом Океане море латыш камень, под етим латыш камнем щука глотуха. Ета щука глотуха ужирает и убирает реки, озёра и мелки источники, так же бы убирала и ужирала с раба Божия такого человека урченика, порченика, колдуна, колдуни. Сохрани Господь раба Божия человека от польской, от мирской, от ветренной, от лесной, от колючей, от трясучей, от опухольной, от хрипучей, не было бы в рабе Божием человеке ни грыжи, ни щипоты ни в горячей крови, ни в тридевять суставах, ни в белом теле, ни в ретивом серце, ни в ясных очях, во веки веков. Аминь».
Заговоры от полуночницы
212. «Стану я, раб Божэй, пойду из избы дверьми, из этих дверей выду в сини, из этих синей в новы сини. Стоит лисвенця цяста, ступень цяста. На ступень ступлю, стрицю денную, ноцьную, полуденную, полуноцьную полуноцьницю. Вы, полуденная, полуноцная, денная, ноцьная, утренна, вецеровая, вы куды пошли? „Мы пошли ко рабу Божью ко младеню играть, щыкотать и не давать спать“ Я отказываю денную, ноцьную, утрянну, вецеровую, полуденную, полуноцьную полуноцьницю, вы не ходити ко младеню играть, щыкотать и не давать спать. Ходити, играйти и щыкоцити, я отказываю вас в погрёб диктяной лапкой, там найдитй вышы плецём и красивее лицём. От нашого младеня Исуса Христа клюць и Богородицин замок. Во веки векоф. Аминь».
213. «Возьми и униси нерожоного, некрещоного, не тронь, не шевели нашого рожоного и крещоного. Век пувику, отныйи дувику. Аминь».
(На воду говоря, эту воду пропустить через дверныи петли и этой водой окатить младенця.)
214. «Вот тибе, ноцьной рык, дённой рык, полуноцьной рык и полудённой рык и утренной рык и вицернёй рык, и от тибе клин и топор (прялка и веретёшко), и ходи и тёшы (приди) день и ноць и не задевай раба Божья младеня не днём, не ноцью и не в какую пору и не в какоё времё, и вики пувики, отыни дувики. Аминь».
(Мальчику кладут под зыбку топор и клин, а девочке прялку и веретено.)
215. «Я, раба Божья, у раба Божья младеня отмываю, отфастываю и отказываю безсоньё, безъугомоньё дённо, полудённо, ноцьно, полуноцьно. Ноцьная ноцьниця, дённая денниця, ноцьна, полуноцьна, дённа, полудённа, не трош, не беспокой раба Божья младеня ни по утру по солнышку, вициру по мисицю и по цястым мелким звездоцькам! И отмываю, отфастываю, отказываю, поди биссоньё, бизъугомоньё, в цисто полё, там ти кровать тисова и перина пухова и мякко зголовьё и тёпло одияло, там тибе место, там ти прикрасно. Во веки векоф. Аминь».
(Моют ребенка.)
216. "Утренняя зоря Мария, вецерня Маремьяна, твоё дитя плацё, гулеть хоцё, а моё дитя плацё, спать хоцё. (Три раза.)
(Выносят ребенка "под потоку" на северной стороне избы во время утренней или вечерней зари.)
217. «(Женщина стоит с ребенком за порогом и втыкает в дверь три лучинки и нож вверх острием, а другая через порог спрашивает.) – Цёго ты делаш над младенём? – Я, раба Божья, у этого младеня отбиваю и отжыгаю и отсикаю ноцьноё биссоноё и дённоё и полуноцьноё и полудённоё и цясовоё, полуцясовоё и минутноё, полуминутноё, от сёго цясэ до виньця, и от виньця до коньця и до гробовой доски. Аминь».
218. «Зоря, зорниця, красна девиця, утрення зоря. Ульяна вицёрная Маремьяна, сойми и возьми с рабого Божья Ивана ноцьной воп и ноцьной рык, дай сон и рос и велику Божью милось».
(Ребенка выносят "на зори" и поклоняясь приговаривают.)
219. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь, выду из двирей двирьми, из ворот в ворота, выду в цисто полё, в шыроко роздольё, и покорюси и помолюси самой Матушки Присвятой Богородици: Ай жо ты, Матушка Присвята Богородиця, нареди своих верных слуг за тридивить поль, за тридивить морь, за тридивить озёр, и там этого биссонья ждут, обжыдают и ноцью со свецямы и днём с пирогамы и со свежыма рыбамы и ж жареныма. Отныни вовики викоф, повики. Аминь».
220. «Ноцьнуха, ты ноцьнуха, и ноцьная щокотуха, и не тронь и не щокоци раба Божья (имя), и щокоци ты над дымным окошком и нат кудрявыи цядом, я тибя защокоцю с родом и с племенем со твоим, вики пувики, отныни дувики. Аминь».
(На воду, которая была пропущена три раза через банную трубу.)
221. «Стану благословесь, пойду перекрестесь, выду в цисто полё. Господи Исусе Христе, сына Божий, помилуй миня грешную. Ноцьнуха, ты ноцьнуха, ноцьная щокотуха, щокочи над дымным окошком, нат кудрявым цядом, ни тронь, ни шевели младеня. Ноцьнуха, ты ноцьнуха, ноцьная щокотуха, щокочи над дымным окошком, нат кудрявым цядом, я тибя защокочю с родом и с племенем с твоим, ни тронь и не шевели моёго младеця. Ноцьнуха… моёго младеня. Ныни пувику, отныни дувику. На мои слова клюць и замок. Аминь. (По поводу количества ноцнух сказано, что „их много, есь вецерюха и утрениця, полуноцьниця, дённуха“.)»
222. «Зоря Дарья, друга Марья, зоря зориця, красная девиця, возьми у младеня (имя) крици, плаци и прици, призоры, лихие оговоры, дённой рык, ноцьной вопь, ноцьнуху и щокотуху и полуноцьницю попогласку и полоротку, и сниси ты, зориця, за синёё морё, там есь змииноё горло, сожрут и сожгут. Зориця, дай моёму младеню сну и спокою, и спал бы он по ранным зорям и по частым звездам и днём по красному солнышку, ноцью по светлому мисицю, по утру по утряной зори, в вицерях по вицерней зори и по все по двацить чётыри чяса, и вовеки. Аминь».
(Выти надо с робёнком на улицю на зори.)
Заговоры от болезни ребенка
223. «Стану, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми, из двора воротами, выду в цистоё полё, в цистом поли литаё птиця зелезной нос, уносит птиця зелезной нос у раба Божья у младеня уроки и призоры, людские оговоры, баеную нецись, литуцей огонь, родительску думу биздильную. Век пувику, отныни дувику. Аминь».
(Когды робёнок не заможо, говоря трожда.)
224. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из дверей дверьми, из ворот воротами, выду в цисто полё, в цистом поли на дороги стоит стар смулевой пень. Кто можо выколоть из этого пня тридивить нош смолья, и кто из этого смолья можот выкурить тридивить ведёр смолы, и кто ети можо выпить тридивить ведёр смолы, и тот можо раба Божья младеня оговорить и оклеветить. Нихто не можо выколоть тридивить нош смолья, нихто не можо выкурить тридивить ведёр смолы, нихто не можо раба Божья младеня оговорить и оклеветить. Век пувику, отныни дувику. Аминь».
225. «Зоря Марья, друга Дарья, утренна зоря Марья, вецерня Маремьяна, зимля мать, отець нёбо, цярь морьской, поп водянной, водянной батюшко, водянная матушка и малинькии детушки, я прошу водушки не для ради хитрости, не для ради мудрости, а ради великой Божьёй милости рабу Божью для здоровья».
(Черпая воды на реке.)
226. «Стану я, раб Божэй, благословесь и пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё, в цистом поли Окиян морё, в этом мори щука, и у этой щуки зубы золезны, други оловянны, третьи медны. Заедаю, загрызаю у младеня пуповую грыжу и мудовую грыжу и сердецьну грыжу и ноцьную и полуноцьную, ушную и глазную, и синю и зелёну и красну и сорок едину грыжу, зубами загрызу и словами заговорю и слиной заплюю и пятой затопцю, от рождения до винцения и жизни до сконцения».
227. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двири, из ворот в ворота, выду я в цистоё полё. В цистом поли тикё Тюрьдина рика, и по той Тюрьдины рики плывё супротив воды щука жылезна, и жрё, пожырат всекии вещи. Ай жо ты, щука жылезна, не жри, не пожырай всеких вещей, поди жри и пожырай у раба Божля младеня пуповую грыжу, становую грыжу и сердецьную грыжу и три и две со единую грыжу и все двинацить грыж, штобы не болили и не щимили. Век пувику, отосни дувику, во вики викоф. Аминь».
(На вино.)
228. «Щокотка, не щокоци, по улки не ходи, в окошко не глиди, младеня не буди, не буди ты ёго и не гнети ты ёго, не шипли ты ёго, поди ты, щокотка, в лес на болота, броди ты, щокотка, в лисях по болоту, пей ты, щокотка, болотнюю воду, вот тибе, щокотка, тут тибе роботка, до моёго тибе младеня дела нет. Пусь мой младно спит день по солнышку, ноць по мисецю, по утренной зори, по вецерной, по всем цясам, по всем минутам. Аминь».
(На щекотку. Пятками больного ребенка дотрогиваются до воронца и печки.)
Заговоры, чтобы отлучать ребенка от груди
229. «Я тибя пососела и покормела, а ты нонеце миня пой и корми; ты миня не знаёш, я тибя не знаю. Иди на свои хлебы. (Мать кормит ребенка через порог и говорит заговор. После этого затворяется дверь, а мать остается за дверью.)»
230. «Вёсна, ты вёсна, сияё вёсна, как ты зганиваш, вёсна, с крутых гор снежоцьки перистые, так и згони с озёр тонь круто и скоро ледоцьки ярые, так згони тоску и круцину с раба Божья из белого лиця, ис цистого серця, штобы не тосковал по матириной титоцьки, по молоцьки и по вымицьки. Аминь».
Заговоры от кровотечения
231. «Господи Божэ, благослови. Пойду я, раба (имя) из дверей во двери, из ворот в ворота, в цисто полё, в цистом поли стоит межына у этой межыны стоит прут, этот прут я резала. Кора как не отставаёт, так бы и у раба (имя) руда ставала, крепко, плотно, во веки векоф. Аминь, аминь. Как клюци не кипят, так бы у раба (имя) руда не кипела».
232. «Иидё цярь на кони, визё мёртвого чёловека, у мёртвого чёловека ни руды, ни щипоты, ни опухоли. Так ба у раба Божьяго (имя) ни руды, ни щипоты, ни опухоли».
233. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми, из дверей в ворота, выду я в чистоё полё, пойду по пути по дороги, погляжу в окиян, синёё морё, там лежыт сер горючь каминь, на том каменю сидит мудр муж, он сам ветрян, у ёго есь медны иглы и медны нитки, медныма иглами зашываё, медныма нитками затягиваё от кости булезни, от тела щипоты».
234. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми и из двора воротами и пойду по пути по дороги, и на пути на дороги стоит каменной мост, по каменному мосту идё Мать Пресвятая Богородица и во правой руки нисё Исуса Христа, а во левуй руки каменной посох; она и нисёт шолкову нитоцьку и булатьню иголоцьку. Она Исуса Христа раны умывала и зашывала, мясо с мясом, тело с телом, кожу с кожой, и крофь остановляла. И так я молюсе и корюсе, Мать Пресвятая Богородиця, тебе, мне пособи и помоги у раба Божья установить крофь и руда, штобы не дало ни щипоты, ни боли, ни руды, ни крови. Мои слова тверды и крепки и плотны. Исуса Христа клюць и Богородицин замок».
235. «Стану я, раб Божэй Иван, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота, выду в цисто полё, стану под востоцьную сторону. Ис под востоцьной стороны по пути дороги бижыт конь карь, сей целовек стар, дёржыт он острую саблю и россикаёт белой камень. В белом камни воды нет, и в мёртвом тили руды нет, так бы у раба Божья (имя) не была ни щипота, ни ломота, ни болета, ни опухоль, ни скорбь, ни болезнь великая. В три дни, в три часу, во веки веком. Аминь».
236. «Стану я, благословесь, пойду я перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота, выду я в цистоё полё, выду на путь дорошку шырокую, стрицю самого Исуса Христа, Сына Божья. Шол Исус Христос и нёс в руках востру саблю и уранил Он сам себе по белой руки. Не слышал Он сам себе ни скорби, ни булезни, ни щипоты и не опухоли, ни бурой крови и не горецёй и раны, и веки пувеку. Аминь. (Три раза.)»
237. «Стану раб Божэй, благословесь, выду перекрестесь из дверей во двери, выду в цистоё полё, в цистом поли сер камень, на сером каменю сидит красна девиця, с вострым ножом. Ета красна девиця ударит вострым ножом, и не будёт и ни крови и ни руды и ни щипоты у раба у Божья (Трожда плюнуть.)».
238. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, выду в цисто полё. В цистом поли на путе на дороги jъдё Адам на коне, визё мёртвоё тело в тороку. У этого мёртвого тела нет ни крови, ни щипоты. Так бы и у меня, раба Божья, не было ни крови, ни щипоты. Век пувику, отыни дувику. Аминь».
239. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё, на путь на дорогу. По той пути по дороги идёт Пресвятая Богородиця, нисёт святую воду, крофь оммыват, щипоту унимат, белым полотенцём крофь оптират. Крофь постановлеё и щипоту унимаё, рану зажывлеё. Во имя Отца и Сына а Святого Духа. Аминь».
240. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду я перекрестесь из двирей дверьми, выду я в цисто полё, погляжу на востоцьню сторону. На востоцьнёй стороны всекии жыдовья колья тесали, истинного Христа кололи, пинали, всекии раны давали. У истинного Христа не крофь не бижала, ни щипота и ни грыжа. Так жо бы у раба Божья (имя) крофь не бижала, ни щипота и ни грыжа».
241. «Стану я, раб (имя), перекрещуси, выду я из избы дверями, из двора воротами, выду в цисто полё, в востоцьную сторону, к Окияну морю. У Окияна моря стояло кипарисное древо, где жыды, жыдища Христа роспинали. У Его крофь не тёкла, рана не болела, и кось не щипела, во веки веками. Аминь. На Амини сам Сус Христос и сама Цариця Нибесная. Господним Духом, жолезным тылом, будьти, мои слова, крепки, крипци булатнёго ножа».
242. «Иидё ангел на кони, сикёт и рубит мёртвоё тело и серой каминь, в мертвом тили душы нет, в камни воды нет, так у раба Божья руды нет. Век пувеку. Аминь».
243. «Господи, благослови, свет храброй Егорий, научи миня добрых слов говорить, щипоту и ураз уговаривать! Около синёго, сольного моря jиздит бел человек, под им конь белой, дёржыт в руках копьё и булат. Приехал с копьём и булатом, ударил белой каминь, из суха каминя воды нет, из суха дерева воды нет, у такого-то раба руды нет».
244. «Ехала баба по рики, дёржала палку в руки, палкой помахивала, крофь заговаривала. Веки пувеки, отныни дувеки. Аминь».
245. «Баба шла, собаку вёла, собака запнулась, и крофь заткнулась у раба Божья. Веки пувеки. Аминь, аминь, аминь».
246. «Куриця тяпб, по улици брёла, куриця запнулась, и крофь заткнулась у раба Божья. Веки пувеки. Аминь».
247. «Курица бежала, бежала, запнулась, крофь заткнулась».
248. «Возьму, раба Божья, булатнюю иголку и шолковую нитку, зашью у раба Божья эту рану булатнёй иголкой, шолковой ниткой, штобы тело не болело и кости не щимили и крофь не канула. Прилитили серые гуси, утащили булатнюю иголку и шолковую нитку. Клюць и замок моим словам».
249. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду я перекрестесь из дверей дверьмы, из ворот воротами, по пути по дороги, в цисто полё, в цистом поли синё морё, в синём мори биллатарь каминь, на этом камини сидит старой старець, тоцит свою вострую саблю. Испод этого латаря каминя тикё рика кровеная. Этот старой стариць jидёт по этой рики и сикёт и рубит мёртвыи тилиса. С этых тилёс кроф не тикёт и не канёт, так у раба Божья кроф станёт. Этым словам и дилам есь клюць и замок, положу я клюць и замок в Окиян морё, под биллатарь каминь. Во веки векоф. Аминь».
250. «Восстану, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двири, из ворот в ворота, с ножом, с топором, с пилой, долотом, г белому каминю, этот каминь роспилю и россику и роздроблю и роздолочю. От ёго не идё ни кроф, не руда, ни в косьях щипота; так бы у раба Божья не шла ни кроф и не руда и ни в косьях щипота, от рожения до винцения, от винцения до жызни концения. Аминь моим словам».
251. «Стану я благословесь пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё. По цистому полю, по шырокой дороги бижыт конь карь, на ём сидит седок стар. Ты, руда, стань. Во имя… Духа. Аминь».
252. «Стану, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двири, из ворот в ворота, выду в цисто полё. По цистым полям, по зилёным лугам jидё баба по рики, визёт мёртвого цёловека. Из мертвого нет ни крови, ни руды, ни щипоты, так бы у раба Божья не было ни крови, ни руды ни щипоты».
253. «Конь карь сам пал, нет ни раны, ни руды, ни болезци, ни щипоты, так бы у раба Божья не была ни рана, ни руда, ни болезнь, ни щипота, во веки векоф. Аминь. Господи Божэ, благослови раба Божья добрых слов говорити для всеких притц, призоров, для витряных переломов, для переполохов, для отцёвых дум и для матириных и для своих дум, имя рек. Во веки векоф. Аминь».
254. «Стану я, раб Божэй, благословесь и пойду перекрестесь и выду из ворот в ворота, в цисто полё, в шыроко роздольё. И стоит Окиян морё, в Окияни мори Окиян каминь, и в Окияни камини выросло три тристинки. И возьму я эты три тристинки в белы руци и стану бить по Окияну каминю. У Окияна каминя нет ни крови, ни руды и не щипоты, так штобы у раба Божья не было ни крови, ни руды, ни щипоты. Аминь моим словам».
255. «Я, раб Божэй, выстал благословесь, пошол благословесь и перекрестилсы, матерью прощон, отцём благословлён, вышол в цистоё полё в цистом поли тикё цёрная рика. По этой рики идё зарежанной муж. У этого мужа нету ни руды и не щипоты. Замок в стену, а клюць в морё, отыни дувеку, аминь пувеку».
256. «Как истиной Христос пошол на роспятиё, ни боялсэ Ён ни щокоты, ни ломоты, и ни пустил ис сибя руды, так бы раб Божэй не боялсэ ни щокоты, ни ломоты, и ни пустил ис сибя руды. Веки пувеки, отыни дувеки. Аминь».
257. «Раб Божэй (имя) у рабой Божьёй (имя) кровь заговариваю, кровь заговариваю. Стань, крофь и руда, поджыльня щипота! Век пувеку, отыни дувеку. Аминь».
258. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду я перекрестесь, выду из ызбы дверами, из двора воротами, выду я в цистоё полё. Там стоит дуп сухо древо, на этом дубу сухом древи сидит птиця, цёрной ворон, и дёржыт в зубах иглу булатную и нитку шолкову, и зашываёт и затягаёт кожу с кожой, мясо с мясом, сустаф с суставом. Как от этого дуба кора не отпадёт, так бы не было у раба Божья не руды и не щипоты, не кровавой раны. Вовеки, аминь».
259. «Стану я благословесь, пойду я перекрестесь из избы дверьми, из синей синьми, из двора воротами, выду я в цистоё полё. В цистом поли жыдовья колья тесали, Христа кололи, пинали, всекии раны придавали. У света у истинного Христа крофь и руда ни бижала, ни щипота, ни грыжа не брала; так жо бы у раба (имя) крофь и руда не бижала и не щипота, ни грыжа не брала, не на вётху, не на нофцу, не на мёжах, не на всех на четырёх четвертях. Пусь мои слова востре булатнёго ножа, пусь моим словам ключь и замок, во веки векоф. Аминь».
260. «Едёт ангел на коне, визёт саблю на голе, хочёт сичь мёртвоё тело. В мёртвом тили нет ни крови, ни воды, ни опухоли, ни щипоты; так бы у раба Божья человека не было бы ни крови, ни воды, ни опухоли, ни щипоты, во веки векоф. Аминь».
261. «Стану благословесь, пойду перекрестесь из избы двирямы, ис синей воротамы в цистоё полё, в цистом поли стоит щелья („скала“), На щельи дивиця, золотые пяла, шолковые нитки, и шьёт, пошываёт, кровавы раны зашываёт, кроф и щипоту установлаёт. Иидё в мори цярь, под им конь стар; ты, руда, стань! Колько в камини воды, только в мёртвом руды. Во веки векоф. Аминь».
262. «Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из ызбы дверями, из ворот воротами, выду я в цисто полё. В цистом поли Окиян синё морё, в Окияни синём мори бел остроф, на билу острову Лип камень, на Липу каменю сидит Олёна царевна, шьёт, пошываёт иголкой безушкой, ниткой шолковой, зашыват и затягат свежую рану и становит горецюю крофь, унимат щипоту и болезну. Литит из-за синёго моря орёл, потфатил иголку бизушку, понёс цирес синёё морё, обронил в синёё морё, потфатили морьские раки, унесли в морьскую поцинку, зашывать и затягать свежую рану, становить горецюю крофь, унимать щипоту и болезну у раба Божья, отныни пувики. Аминь».
263. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё, в цистом поли синё морё, в синём мори дикой остроф, в диком острову синёй каминь, на синём камини сидит красна дивиця, дёржыт в руках золотую иглу, дергиват шолковую нитку, зашыват, замыват у раба Божья кожу с кожой, жылу ж жылой, кось с косью. Ты, руда, стань, кось, не боли, щипота, не боли! (Три раза.)»
264. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь из дверей во двери, из ворот в ворота, в цистоё полё, в шыроко роздольё. В цистом поли, в шыроком роздольи тикё рицька Выстрая, в этой рицьки Выстрой лежыт синёй камишок, на этом камишку сидит мать Присвятая Богородиця. Она зашыват кожу с кожой и жылу ж жылой и кось с косью, и она зашыват и затегиват, штобы кровь ни бижала и щипота не щипела у раба Божья».
265. «Пойду я в цистоё полё, в цистом поли тикё рицька, на этой рицьки каминь, на этом каминю Прицистая Мать Богородиця. Я молюси и корюси. Матушка Присвятая Богородиця, дай мне шолкову нитку и золоту иголку зашыть и заговорить у раба Божья кроваву рану».
266. «Стану, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь в чистоё полё, в шыроко роздольё. В чистом поли, в шыроком роздольи есь ричька быстрая, в той ричьки быстрой есь синей камишок, на синем камишку сидит Причистая Матушка Богородица. Она зашыват, уговарива шолковой нитоцькой, булатьнёй иголоцькой. Я прихожу к Матушки Марии: Матушка Мария, и дай мне шолкову нитку и булатьню иголоцьку зашыть и уговорить у раба Божья на белом тили, штобы у этого человичька никогды не шла матушка крофь из бела тела, не знал бы он никакой устали, ни пристали».
267. «Восподи Боже, благослови! Стала я благословесь, пошла я перекрестесь, пошла я и́з-ызбы дверьми, из ворот воротами, вышла я в цистоё полё, пришла я к синему морю. На синем мори стоит остроф, на етом острову лежыт камень дрегучий, на этом каменю сидят три дивици, зашывают кровавы раны. Остойси, моя рана, ни велика, ни мала, с наи, гольные уши, штобы дух не прошол. Будьте, мои слова, крепки и ёмки – отыни до веку! Аминь».
268. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё. В цистом поли синёё морё, в синим мори синий каминь; стоит там Соборня церьковь. У этой церькви есь клюци крепки, замки плотны на щипоту и на ломоту, штобы ни щимило и не болело у рабы Божьёй, век пувику, отыни дувику. Аминь».
(Уразны слова.)
Заговоры от укуса змеи
269. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё. В цистом поли есь староё мижыщо, староё мижыщо, староё мижыщо, в старом мижыщи (три раза) е лютоё гнездыщо (три раза), в цистом гнездыщи (три раза) е лютоё змиищо (три раза). Мои слова зляе жлала и жыгала (три раза): заговариваю у раба Божья клёф и болизну и змииную рану (три раза). Во Киеви намотроф, и заговариваю у раба Божья на век пувеку, во веки. Аминь».
(Говорить над водой и пересикать ножыком на крест.)
270. «Святые Егорий Храбрый, и спаси, сохрани раба Божья ото всех от двенатцети змий, и от серой, от белой, от красной, от синей, от цёрной, от травянной, от водяной, от земляной и от лётуцей и от ходуцей, от хлевной, от дворовой (Трожда)».
(На воду в медной посуде.)
271. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё. В цистом поли под востоцьной стороной анделы и арханделы, сама Мать Присвятая Богородиця, Олёксандр Киньской и Невской и Ошевеноской. Я вам покорюсе и помолюсе, науцити миня добрых слов говорить, змия заговаривать, сала зажымать. В Киеви змея и в Пещоры змей, у змея в мори, а у миня в роти вода. Отыни до веку. Клюць и замок моим словам. Аминь».
272. «От ив лыка, от каминя искра, от серебра цистота, от сия жывотинки (по шерсти) опухоль. Гад домовой, гад дворовой, гад улицьной, все три гада, полетите за синё морё к цярю Санталу, у цяря Сантала всех рыб нажарено, и щук напецено, наварёно: пейте, еште и лопайте, тресните!»
(Взеть зубами от ивы лыка, а из байны дресвяной каминь, и штобы на пальци было серебряноё кольцё, и натереть больноё место у скотины.)
273. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота, выду в цистоё полё. В цистом поли Окиян морё, в Окияни мори гадовищо, жыгалищо, мидиница и золизиница и змий и змия в мори, у них вода в роти, не могли не пушить и не палить ни камня, ни моря, ни жолеза. И так мою милую скотинку (по шерсти) не могли не пушить и не палить и вперёт опухоли не дать, век и по веку, отныни до веку. Моим словам клюць и замок. Аминь, аминь, аминь. Моим словам клюць и замок. Аминь».
(На воду, которой потом промывают укушенное место.)
Заговоры от зубной боли
274. «Восподи Божэ, благослови. Стану я благословесь, пойду перекрестесь к чистому озерку. У этого озерка стоит куст, у етого куста стоит каминь, ис-под етого каминя выскочит щука. Я спрошу у тебя, щука, щука, у тебя зубы не болят ни утренню зорю, ни вечернюю пору, ни полуденную. Так бы у раба у Ивана зубы не булили ни утренню зорю, ни вечерню пору, ни полуденную. На етом каминю ни держутса ни вода, ни земля, ни ростёт ни муравая трава, и так бы у раба у Ивана не держилась эта болесь ни утренню зорю, ни вечерню, ни полуденную. Амин, амин».
275. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми, из двора воротами по пути по дороги. На пути на дороги лежыт стар старицёк, сто тритцеть лет на одном боку. Я спрошу етого старицька: Стар старицёк, ты лежыш сто тритцеть лет на одном боку, я спрошу тя, молюсе и корюсе, баливали ли у тя зубы и скулы и действа. Он отвицяё: „У миня век не баливали зубы и скулы и действа“ Я вам молюсе, так бы у миня, раба Божья, штобы ни болили у миня зубы и скулы и действа, штобы ни шывилило. Отныни и до века и векоф. Аминь».
276. «У Адама да у Евги зубы не болят, не тоснут, и у меня у раба Божья и не болите и не тосните днём по солнышку, и ноцью по мисицю, и утряной порой и вецернёй зорёй, и аминь (Трожда)».
277. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, выду в цисто полё. В цистом поли на путе на дороги jидё Адам на коне, визё мёртвоё тело в тороку. У етого мёртвого тела щоки не пухнут, и зубы не болят, так бы и у тебя, раб Божэй, щоки не пухнули и зубы не болили, век пувику, отыни дувику. Аминь».
278. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми, из ворот воротами, выду я в цистоё полё. Выкаталсы ясной мисець из-за тёмного лесу, из-за высоких гор. Я спрошу у ясного мисиця: Не болят ли у тя зубы, не щемит ли алакоф? „Нет, говорит, не боля зубы, не щемит алакоф“ Так жо у моёго младенця не болити, зубы, не щеми алакоф. (Три раза.)»
279. "Стану… В цистом поли мне стрититси раб Божэй Филатей. Спрошу я раба Божья Филатия: Не боля ли зубы, не щемит ли алакоф? «Нет, говорит… (Кончается также, как и предыдущий».
280. «Мисиць ты, мисиць, младой ты мисиць, выкатилсы, мисиць, из-за крутых гор, из-за тёмных лес, стритил ты, мисиць, первого человека Адамья. У Адамья зубы не болили никогды, ни зимой, ни летом, ни кутни, ни передни, ни середни. Такжо бы у раба Божья зубы не болили, ни кутни, ни передни, ни середни».
281. «Каин убил первого человека Абеля. У ёго зубы не болили и кось не щипела, во веки веками. Аминь. На амини сам Сус Христос и сама Царица Нибесная, Господним Духом, железным тылом. Будьти, мои слова, крепки, крипце булатнёго ножа».
(На мисець выходя и смотря на ёго.)
282. «Мисиць, ты мисиць, катилсы по всей Расии и видел ты, мисиць, и жывых и мертвых. У мёртвого зуби не болили и не щемили, и зубныи церви не тоцили. Так бы у раба Божья зубы не болили и не щемили и зуби, церви не тоцили. Вики пувики, отыни дувики. Аминь».
(На соль или сахар.)
283. «Мисець, ты мисець, млад ты полуноцьной, ходиш ты, мисець, по всей земли и много ты видиш жывых и мёртвых, и у мёртвого не болят зубы и не щемя щоки и не тоцит червь зубная. И так бы у раба Божья не болили зубы, ни щемили щоки и не тоцила червь зубная, ни днём и не ноцью, ни поутру, ни вецером и ни в какой цяс и ни в каку минуту. (Три раза.) Аминь».
284. «Выстану благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двири, из ворот в ворота, в цистоё полё, пойду по цистому полю, приду к синёму морю. В синем мори лежыт белой каминь, на этом каменю мёртвые тила сикут и рубя. У их зубы не боля и не щемя ни поутру и ни днём и не вецером и не ноцью. Так бы у раба Божья зубы не болили, не щемили, ни поутру и ни днём и не вецером и не ноцью, отныни до века. Аминь моим словам».
285. «Стану, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двири, из ворот в ворота, по пути по дороги в цистоё полё. И стрицю я двух братоф и двух Фефилатоф, и помолюси я и покорюси я: Ай жо ви, два брата и два Фефилата, и ходите вы по всем землям и по всем сторонам, и сходите вы на онной свет к Онтипу г зубному. Как у мёртвого зубы не боля и кожы не тйнё и кости не ломит, так бы у раба Божья зубы не болили, кожы не тянуло и кости не ломило, отыни и до веку век по веку, от рождения и до крещения и от крещения и до винцения и от винцения до концения, вовеки векоф. Аминь».
(На луковицу или на соль.)
286. «Матушка Присвятая Богородиця, жона мироносниця, заложаша, замыкаша золоты клюци. Так замкни и заложи зубную болесь, штобы зубы не болили и щоки ни щемили у раба Божья, во веки векоф. Аминь».
(На соль, сахар или луковицу.)
287. «Выстану благословесь, пойду перекрестесь, выду в цисто полё, пойду по пути по дороги. Идё мертвець по дороги. „Што у тя, мертвець, болит, в роти зубы не боляли?“ – „Ништо у мня не болит, и в роти зубы не боля“ Так бы у раба Божья в роти зубы не болили, век и пувики викоф. Аминь».
288. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь, отцём прощона, матушкой благословлёна, на добры дела поучёна. Заговариваю, раба Божья, у раба Божья зубную скорбень и болезень, штобы эта зубная скорбень и болезень не тронула и не вередила никакой бы жылы и никакой бы кости и не зубных кореньёф. Тут Окиян морё, в Окиян мори Окиян остроф, в Окиян острову Окиян каминь, и конь крепок и ёмок, и тонь бы крепки и ёмки мои слова бы были рабу Божью. Век повеку, отныни и довеку. Аминь, Господь».
(На вино или сахар.)
289. «Стану я благословесь, пойду я перекрестесь, отцём благословлёна, матерью прощона, выду я в цисто полё, в шыроко роздольё. В цистом поли jидё сам Исус Христос и с Матушкой Присвятой Богородицей и ж жоной Мироносницей, и припадат к матушки сырой земли и спрашыват свет истинной Христос у мёртвых косьёф, не боля ли суставы и ни скумнут ли косьё. Отвицяют мертвым косьё: „Не боля суставы и не скумнут косьё и притця, призор никогды не жывё“ Так жо у раба Божья не болили бы зубы, не скумнули бы косьё».
290. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду благословесь и перекрестесь, матерью прощон, отцём благословлён, на добры дела. Пошол из дверей дверьми, из ворот воротами и вышол в цистоё полё. В цистом поли Екиян морё, в Екияни мори Екиян камень, на этом каменю Екиян остроф, на этом острову стоит Давыдов дом. Под этим домом много похоронено мёртвых мертвецёф, у этых мертвицёф ни боля зубы, ни щемя щоки. И так бы там у раба Божья не болили бы зубы, не щемили бы щоки. Клюць, клюць, камень, плотно замкнуто, крепко заложоно, мои слова, отыни и довеку и аминь пувеку».
291. «Мисець новець и в земли мертвець и камень нутрець, когды эты три вещи вместо сойдутсе, тогда у раба Божья зубы розгниютсе. Этым трём вещам в ми́стях не бывать, у раба Божья зубам не баливать. Вики пувики, отныни дувики. Аминь».
(На соль, и солью нашоркать зуб. Три раза говоря.)
292. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду я и́з-избы двереми, из двора воротами, и вижу я Адама и Обрама; у их зубы не болили и щоки не щемили. Так бы у раба Божья и зубы не болили и щоки не болили, на век пувеку, отнынь дувеку, вовеки. Аминь».
293. «Каин и Авель, братья родные, были вы на онном свети, видили-ли вы там покойных» – «Видили мы покойных, все покойны лежат, все покойны лежат, ни болят у их зубы и алака, ни болят у их зубы и алака, ни щемит у их косья, ни щемит у их косья, до страшного суда, до второго пришествия, во век векоф. Аминь».
294. «Мисець ты, мисець, младой ты мисець, выкаталсы ты, мисець, из-за темных лисоф, из-за высоких гор, увидал тя, мисець, первой человек Адам. У человека Адама щоки не болили, в щоках зубы не щимили, не переднии, ни середнии и не коренныи и не какие. Так жо у раба (имя) щоки не болили, в щоках зубы не щемили, не переднии, не середнии, не коренные и не какии. Пусь мои слова востре булатнёго ножа, пусь моим словам клюць и замок, во веки векоф. Аминь».
295. «Стану я, раб Божэй, благословесь и пойду перекрестесь из дверей в двири и выду в цисто полё и пойду по пути по дороги. И встрицю вёзут мёртвого мертвеця. Мёртвой мертвець, у тя зубы не боля, щоки не щемя и рети́во серцё не ржавиё. Так бы у раба Божья и зубы бы не болили и щоки бы не щемили и ретиву бы серцё не ржавило. Век пувеку, отныни дувеку. Аминь».