Глава вторая. Народ
Кавказ, вероятно, — самое пестрое по этническому и языковому составу скопление народов на всей земле{58}. Их львиная доля приходится на Дагестан. На его территории проживают не менее 30 этническо-языковых групп, некоторые из которых составляют население одного-единственного аула. Четыре самых многочисленные народности — это аварцы, даргинцы, лакцы и лезгины. Все они говорят на языках, относящихся к северо-восточной группе кавказского, или яфетического, языкового семейства. Многие из них живут южнее Главного кавказского хребта, на территории современного Азербайджана. Некоторых, как лезгин, там проживает даже больше, чем в Дагестане, а другие из этой группы дагестанских народностей нигде, кроме Азербайджана, больше не встречаются. В источниках до XX столетия все жители Южного, а во многих случаях всего Дагестана назывались лезгинами. В персидских документах Южный Дагестан, в частности, называется Лезгистан. Кумыкская равнина и большая часть побережья Каспия заселена кумыками. В окрестностях Дербента преобладают адхарские турки (азерийцы). И те, и другие говорят на тюркских языках. На иранском наречии говорят таты, или горские евреи, проживающие южнее и западнее Дербента.
Чечня заселена преимущественно чеченцами (чеханцами), название которых происходит от аула Большой Чечан, где русские впервые с ними столкнулись. На [37] западе и юго-западе проживают ингуши. (Эти две народности настолько близкие, что некоторые специалисты разделяют их лишь «по некоторым историческим признакам. Так, согласно А. Беннигсену, ингуши не участвовали ни в борьбе Шамиля, ни в восстании 1920–1922 гг.{59} Вообще говоря, это утверждение справедливо, хотя случалось, что кто-то из ингушей и поддерживал движение Шамиля.) На юге в предгорьях Главного хребта живут кисты, которых некоторые ученые считают самостоятельной группой. Однако большинство источников рассматривают их как чеченское племя. Выше в горах живут хевсуры, горское племя православных грузин.
Несмотря на большое этнически-языковое разнообразие, все обитатели Кавказа, или, как их называют русские, горцы{60}, имеют одинаковый образ жизни, у них схожие традиции, правила и одежда. Их общую культуру Лузбетак относит к патриархально-кочевому типу{61}. Жители этих гор делятся по мужской линии на многочисленные семьи, кланы и племена. Семейно-родовые признаки разных уровней определяют те или иные приоритеты, они же обусловливают статус каждого человека, характер взаимоотношений между людьми и лежат в основе политической, социальной и экономической жизни горцев{62}. В некоторых случаях границы кланов и племен (русские исследователи чаще называют их обществами) совпадают с границами этническо-языковых групп. В Чечне и Дагестане эти общества свободны, иначе говоря, никому не подчиняются. Такие общества часто возглавляли выборные кади. (Такие кади не имеют с шариатскими судьями ничего общего, кроме названия.) Важные решения всюду принимались старейшинами и общим собранием мужчин. По этой причине некоторые русские авторы называют эти «общества» демократиями, или республиками.
В некоторых случаях эти общества объединялись в союзы (конфедерации). Самой крупной конфедерацией [38] в Дагестане считалась Акуша (называемая также Дар-ги), разбившая в 1744 г. Надир-шаха{*19}{63}. В восточном Дагестане было несколько таких кофедераций или княжеств. Их правители имели особые звания: в Тарги — шамхал{*20} в Каракайтаке — уцми, в Табасарани — масум. Владетель Элису носил титул султан, другие же — в Казикумухе, Курахе, Мехтули и Кунзахе — носили звание хан. Курах был изначально частью Казикумуха. Он был оформлен русскими в самостоятельное ханство в благодарность Аслан-хану за его услуги и лояльность. Степень автономии отдельных обществ в этих землях целиком зависела от личности и могущества того или иного правителя{64}.
Основным занятием населения было сельское хозяйство. Горцы выращивали различные зерновые культуры, фрукты и овощи. Но основу экономической жизни составляло животноводство, и благополучие народов покоилось на табунах лошадей, стадах рогатого скота и особенно на гуртах овец и коз. Эта живность была целью и добычей их набегов друг на друга. Такие набеги, особенно набеги на равнинные районы, составляли важный компонент хозяйствования отдельных горных областей.
В Чечне и некоторых «независимых обществах» Дагестана социальная структура не получила развития. Землей владели сообща, а все мужчины данного рода считались свободными обывателями — узденями. Пленников продавали в рабство или добивались получения за них выкупа.
В княжествах и зависимых от них общинах, а также у кумыков социальная структура была более развитой. Там существовало дворянство (беки), обладающее определенными социальными, экономическими и политическими [40] привилегиями, но жизнь беки вели, как обычные уздени. Дети дворян, рожденные простыми женщинами, и их потомство назывались джанка, они пользовались некоторыми привилегиями и престижем своих отцов и занимали положение между беками и узденями. Владение землей там имело более сложные формы, на ней работали крепостные и арендаторы.
В Чарталахе пять дагестанских обществ и султанат Элису образовывали элитарную конфедерацию, господствовавшую над грузинами-земледельцами, принявшими ислам (ингилойцами), и тюркским народом — мугальцами, которые ныне ассимилировались с адхарцами.
Этнически-языковые различия для горцев имели важное значение. Особенно сильно это проявлялось в отношениях чеченцев с дагестанцами, главным образом с аварцами и примыкающими к ним группами, которых в Чечне называли тавхли (таух — по-чеченски гора). Однако на уровне межплеменных отношений решающую роль играло другое. Там в центре внимания было вероисповедание. Чеченцы и дагестанцы, по крайней мере формально, принадлежали к мусульманам-суннитам. Степень исламизации в разных районах была неодинаковой, и Чечня, куда ислам проник позднее, чем в другие районы, была исламской менее других. Поэтому во всем Дагестане и Чечне действовали законы обычаев (адаты), которые в некоторых ханствах были кодифицированы. И в этом качестве они почитали себя в родстве с кумыками, кабардинцами и черкесами{65} а следовательно, противостояли и мусульманам-шиитам (адхарцам), и горским христианам-грузинам (тушинцам, хевсурам и пшавам). В более широком плане ислам суннитского направления объединял чеченцев и дагестанцев с турецким султаном, выступавшим как глава мусульман-суннитов. Религиозная принадлежность аварцев и чеченцев сыграет важную роль в их борьбе против русских. [41]
Следует упомянуть и о некоторых свойствах горцев, вытекающих из их культуры и общественной жизни, которые тоже имели важное значение в их борьбе с русскими. Во-первых, об их предельной чувствительности к посягательствам на свою свободу и о ненависти ко всякой власти за пределами своего племени или клана. Даже черкесы, общество которых, в отличие от чеченцев, имело большее социальное расслоение, по описанию жившего среди них около года англичанина, «быстро устают от власти в руках другого человека». Далее он добавляет: «И настолько ревниво этот суеверный народ относится к соблюдению собственных прав, что никто ни на один миг не поступится малейшей долей их, даже формально не станет передавать их отдельному лицу или группе представителей»{66}. Во-вторых, о кровной мести (канлы), порой охватывавшей несколько поколений и приводившей к истреблению целых аулов и общин{67}. В-третьих, о том, что в XIX в. получило название «расы воителей», потому что с детского возраста мужчин здесь воспитывали как воинов. Их отвага, искусство наездника, мастерское владение кинжалом, шашкой и ружьем, умение маскироваться и действовать скрытно вызывали романтическое восхищение русских{68}, сильно им в этом уступавших.
Скорость, с какой горцы умели передвигаться, будь то на коне или пешком, стала легендарной. В отличие от регулярных русских войск горцы не обременяли себя обозами. Скудно питаясь и ведя суровый образ жизни, горец все необходимое имел при себе, а когда припасы кончались, он держался чем придется, рассчитывая либо на помощь соплеменников, либо устраивая набег на врага.
Больше всего восхищала в горцах их гибкость. Русская армия, как все западные армии, имея дело с менее цивилизованным противником, применяла тактику, основанную на жесткой дисциплине и огневом превосходстве, стараясь добиться победы в генеральном [42] сражении. В оборонительном бою регулярное каре{*21} русской пехоты было практически неодолимым для горцев, а штыковой атаки русских противник обычно не выдерживал; причем в обоих случаях победа обеспечивалась огнем артиллерии, стрелявшей шрапнелью{69}.
Горцы же генеральных сражений не вели. Их главным методом ведения войны был не огонь по врагу, а быстрый маневр, главным образом в виде стремительного набега на противника и рейда возмездия, с захватом пленных, лошадей и скота. Очень скоро они приноровились к тактике русских, разглядели их слабые стороны и стали умело их использовать. Таким образом, русские войска на северо-востоке Кавказа оказались лицом к лицу с 200-тысячным населением, из которого 40–50 тысяч были превосходными воинами, готовыми в любой момент нанести удар. [43]