4. Общественное мнение — осознанное бытие . . . 35
5. Две формы отражения действительности 41
Прямое отражение — 41. Косвенное отражение — 44.
6. Сложный характер отражения . . . . . 46
Многозначность толкования суждений — 47. Момент ситуативности — 48.
Явление транзитивности — 51.
7. «Genus proximum» общественного мнения 56
Состояние массового сознания — 57. Исторический характер определения — 62.
ГЛАВА 2. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
8. Границы общественного мнения в условиях современного капитализма 67
Антагонизм мнений — 67. Наступление на общественность — 69.
Отчуждение, доведенное до конца — 71.
9. Общественное мнение в социалистическом обществе ... 74
Каналы выражения мнения масс — 76. Условия функционирования — 78.
Гарантии действенности — 80.
10. Функции общественного мнения........................... 86
Воздействие мнения на социальные институты — 87.
Содержание высказываний — 90. Форма высказываний — 96.
11. Возрастание роли общественного мнения . . . . 96
ГЛАВА 3. ОБЪЕКТ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
12. Мнение о бытии и мнение о сознаний «Порог доступности» 100
13. Объективный и субъективный анализ. «Принцип целесообразности» . 104
14. Объект общественного мнения и угол зрения исследователя 110
15. Первый критерий: общественный интерес............... 114
Несовпадение общественного и личного интересов — 115.
Элементы важности, актуальности — 121.
Общественный интерес и личная заинтересованность — 124.
Практический эффект критерия — 131.
16. Второй критерий: дискуссионность............ . . . 132
Специфика суждения-мнения — 132.
Дискуссионность и единодушие — 136.
17. Третий критерий: компетентность ....................... 140
Уровень знания и понимания предмета — 141.
Компетентность — величина переменная.
Зависимость от социальных условий — 143.
Зависимость от объекта и субъекта высказывания — 150.
Критерий компетентности и задачи исследования — 157.
18. Изменение объекта мнения «вширь» и «вглубь».... 163
ГЛАВА 4. СУБЪЕКТ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
19. Индивид или группа? 166
Положение общественных лидеров — 167. «Общество в целом» — 170.
20. Монизм или плюрализм мнений?....................... 172
Позиция абсолютного монизма — 172. Фактическое положение вещей — 175.
«Формирование» мнений и «сформировавшееся» мнение — 177.
21. База и границы множественности мнений.......... 178
Природа плюрализма — 179.
Социально-демографическая структура общества — 180.
Сфера плюрализма — 186.
22. Чье мнение может считаться общественным?..... 191
«Прогрессивные» и «реакционные» силы — 192.
«Большинство» и «меньшинство» — 193 «Соответствие интересам народа» — 194.
Относительный характер субъекта мнения — 196. Проблема количества — 199.
Проблема качества — 203.
23. Задачи интегрирующего и дифференцирующего анализа … 207
Определение границ единодушия — 207.
Определение границ расхождения мнений — 209. Проблема типологии — 212.
ГЛАВА 5. ВЫРАЖЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
24. Логическая природа суждения-мнения . ............. 214
Основные типы высказываний — 215.
Форма и содержание высказываний — 219.
25. Vox populi — vox dei? Континуум истинности 222
26.Общественное мнение: действительность. Характер и источники ошибок
общественного мнения 225
Молва, слухи, сплетни — 227. Непосредственный опыт индивида — 230.
Опыт «других» — 237.
27.Мнение высказанное: мнение действительное. Характер и источники
«возмущения» общественного мнения......................... 250
Три рода помех — 251. Неспособность к точному высказыванию — 253.
Невозможность точного высказывания — 256.
Нежелание высказываться правдиво — 267.
ГЛАВА 6. ЗАДАЧИ ИЗУЧЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
28.Способ познания действительности — объективной и субъективной 276
Ключ к миру бытия — 276. Общественное мнение констатирует факты — 281.
Фиксирование мира сознания — 284.
29.База развития теории 286
Путь к раскрытию социальных закономерностей — 286.
Общественное мнение устанавливает зависимости — 288.
30.Определение путей решения практических вопросов . . . 292
Выводы из анализа. Целенаправленность исследования — 292.
Общественное мнение подсказывает решения — 297.
«Прописные истины» и новое знание — 300.
31. Средство развития общественных отношений ...... 308
Форма осуществления практического народовластия — 309.
Совершенствование механизма социального руководства — 311.
Непосредственное воздействие на сознание масс и руководителей — 314.
ГЛАВА 7. СПОСОБЫ ФИКСИРОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
32. Общая характеристика основных методов....... . 318
Методы изучения объективированных фактов сознания — 319.
Методы изучения непосредственных фактов сознания — 325.
Методы исследования с точки зрения охвата объема изучаемой совокупности — 330.
33. Плюсы и минусы метода выборочного анкетного опроса . 332
Анкетирование — основной способ изучения общественного мнения — 332.
Мнимые минусы выборочного анкетирования — 335.
Действительные минусы выборочного анкетирования — 341.
34. Проблемы качественной репрезентации ................ 347
Структура общества и структура массового сознания — 350. Определение групп опроса — 355. Репрезентация социально-демографических групп — 360. Репрезентация групп сознания — 380.
35. Проблемы количественной репрезентации............. 383
Величина объема исследуемого ансамбля — 384. Пропорциональное представительство — 393.
Грушин Борис Андреевич.
МНЕНИЯ О МИРЕ И МИР МНЕНИЙ. Проблемы методологии исследования общественного мнения. М., Политиздат, 1867.
400 с. 1МИ
●
Редактор Г. Курбатова Художественный редактор Г. Семиреченко Технический редактор Е. Каржавина
●
Сдано в набор 21 января 1967 г. Подписано в печать 27 июня 1967 г. Формат 60 X 84716. Физ. печ. л. 25. Условн. печ. л. 23,25. Учетно-изд. л. 22,30. Тираж 42 тыс. экз. А 11806. Заказ № 163 Бумага № 2. Цена 77. коп. Политиздат, Москва, А-47, Миусская пл., 7.
Типография «Красный пролетарий». Москва, Краснопролетарская, 16.
[1] Теория материалистического понимания истории, писал В. И. Ленин, «впервые возвела социологию на степень науки. До сих пор социологи затруднялись отличить в сложной сети общественных явлений важные и неважные явления (это — корень субъективизма в социологии) и не умели найти объективного критерия для такого разграничения. Материализм дал вполне объективный критерий, выделив производственные отношения, как структуру общества, и дав возможность применить к этим отношениям тот общенаучный критерий повторяемости, применимость которого к социологии отрицали субъективисты» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 137).
[2] Имея в виду, например, свою работу над «Положением рабочего класса в Англии», Ф. Энгельс писал, обращаясь к своим героям: «Я искал большего, чем одно абстрактное знание предмета, я хотел видеть вас в ваших жилищах, наблюдать вашу повседневную жизнь, беседовать с вами о вашем положении и ваших нуждах, быть свидетелем вашей борьбы против социальной и политической власти ваших угнетателей. Так я и сделал» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. 2, стр. 235). «В течение 21 месяца я имел возможность непосредственно, по личным наблюдениям и в личном общении, изучить английский пролетариат, его стремления, его страдания и радости, одновременно дополняя свои наблюдения сведениями из необходимых достоверных источников. В настоящей книге изложено то, что я видел, слышал и читал» (там же, стр. 238—239).
[3] Еще в 1961 г. уральские философы М. Н. Руткевич и Л. Н. Коган вынуждены были писать: «...о содержании терминов «социология» и конкретпо-социологическое исследование» идут споры, а некоторые товарищи вообще считают, что они неприменимы в марксизме...» (М.Н.Руткевич, Л. Н. Коган. О методах конкретно-социологического исследования. «Вопросы философии», 1961, № 3, стр. 123).
[4] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 3, стр. 14.
[5] Следует отметить, что правомерность такого подхода к делу, когда вместо четкого определения предмета науки есть, по словам Гегеля, лишь уверения в предмете», подтверждена всей историей науки. Советские философы имели возможность убедиться в этом еще раз совсем недавно, когда они от многолетних, крайне абстрактна по содержанию и потому совершенно бесплодных по своим результатам, разговоров о «предмете диалектической логики» и о ее соотношении с логикой формальной» перешли наконец к конкретномк анализу проблем методологии и логики современной науки — общественной, естественной и технической.
[6] С целью обоснования данного взгляда иногда ссылаются на факт существования теоретической политэкономии и конкретной экономики. Однако ясно, что подобные ссылки могут рассматриваться скорее лишь в плане семантических недоразумений: ведь самая что ни на есть «теоретическая» политэкономия (например, та, что изложена в «Капитале») включает в себя конкретные социальные исследования (своего предмета) в не меньшей степени, чем самая что ни на есть «конкретная» экономика (имеющая дело с совсем другим предметом).
[7] Этот вывод был четко сформулирован на международной встрече социологов-марксистов, состоявшейся осенью 1961 г. в редакции журнала «Проблемы мира и социализма» (Прага), где присутствовал пишущий эти строки: «...Открытое или же скрытое пренебрежение к конкретным социологическим исследованиям,— единодушно отметили участники совещания,— представляет собой одно из проявлений догматизма в марксистско-ленинской науке об обществе. Утверждая, что материалистическое понимание истории исчерпывает собой всю марксистскую социологическую науку, догматики пытаются теоретически оправдать свой отказ от изучения и обобщения новых социальных явлений и процессов, возникающих в ходе строительства социализма и коммунизма. Склонные к догматизму ученые хотели бы ограничить «распространение положений диалектического материализма на область общественных явлений» просто дедуцированием, т. е. выведением одних «абсолютных истин» из других, еще более общих. Избегая непосредственного изучения конкретной действительности, подобные исследователи склонны превратить марксистско-ленинскую науку об обществе в своего рода социологический пасьянс» («Встреча социологов-марксистов». «Проблемы мира и социализма», 1962, № 2, стр. 83).
[8] "Встреча социологов-марксистов», стр. 84.
[9] Следует отметить, что с точки зрения практики это вопрос второстепенный; главное — что сегодня названные явления не изучаются с должной серьезностью ни одной наукой (в том числе и историческим материализмом) и что их изучение остро необходимо в интересах общественного развития.
[10] R. Merton. Social Theory and Social Structure. N. Y ., 1949, p . 97.
[11] Тот же P. Мертон сетовал 10 лет спустя, что «социологи играют проблемами», которые являются «безответственно мелкими» (цит. по ст. Г. Андреевой «Приемы и методы эмпирических исследований в современной буржуазной социологии». В кн.: «Вопросы организации и методики конкретно-социологических исследований». Росвузиздат, 1963, стр. 99).
[12] См. «Комсомольская правда», 19 мая 1960 г.
[13] И 1963—1965 гг., после временного ухода автора из «Комсомольской правды», Институт продолжал работу. В этот период им были проведены четыре массовых опроса: 1) «На Марс — с чем?» (1963. 6425 человек), 2) «Проектируем сами» (1964, июнь—июль. 14150 человек) 3) Опрос-конкурс «Новинка просит имя» (1964—1965. 43 тыс. человек) и 4) «Хорошо ли Вас обслуживают?» (1964, ноябрь — декабрь. 6127 человек). В 1966 г., когда автор вновь вернулся в Институт, было приведено еще три всесоюзных исследования — посвященных проблемам комсомола, ежегодных отпусков и аудитории массовой печати
Материалы всех этих опросов в настоящей книге использованы в самой незначительной степени.
[14] Результаты I и И опросов см. в кн.: Б. Грушин, В. Чикин. Во имя счастья человеческого. Изд. «Правда», М., 1960; результаты III — в кн.: Б. Грушин, В. Чикин. Исповедь поколения. Изд. Молодая гвардия», М., 1962, а также в ст.: Б. Грушин. Взгляд в будущее («Проблемы мира и социализма», 1962, № 10, стр. 27—34) и В. Grouchine. Du nouveau au sein de la jeunesse soviétique («La nouvelle critique», № 144, avril 1963, p. 38—64); результаты IV — в ст.: Б. Грушин , В . Чикин . Проблемы движения за коммунистический труд в СССР («История СССР», 1962, № 5, стр. 17—44); частичные результаты V — в ст.: Б. Грушин. «Слушается дело о разводе...» О так называемых «легкомысленных браках» («Молодая гвардия», 1964, № 6, стр. 164—191, и № 7, стр. 255—282); результаты VI — в материалах «Комсомольской правды» от 2 августа 1964 г.; наконец, результаты VIII — в кн.: Б. Грушин. Свободное время. Актуальные проблемы. Изд. «Мысль», 1967
[15] См. Л. К. Уледов. Общественное мнение как предмет социологического исследования. «Вопросы философии», 1959, № 3, стр. 44.
1 Henry Durant. Public Opinion, Polls and Foreign Policy. The British Journal of Sociology, vol. VI, № 2, June, 1955, p. 152.
2 А. К. Уледов. Общественное мнение как предмет социологического исследования, стр. 47.
3 Гегель. Сочинения, т. VII. Философия права. Соцэкгиз, М.—Л., 1034, стр. 336.
4 Гегель. Сочинения, т. VII. Философия права. Соцэкгиз, М.—Л., 1034, стр. 336.
[16] «В развитии общественного сознания необходимо выделять две взаимно связанные друг с другом тенденции: во-первых, познавательный процесс, обусловленный интересами реальной жизненной практики общественного человека,— накопление объективных знаний о природе и обществе; во-вторых, идеологический процесс, обусловленным к антагонистических формациях интересами различных действовавших в истории классов,— возникновение, развитие и смена идеологий различных классов.
В реальной жизни эти две тенденции тесно переплетаются и иногда совпадают друг с другом и отделить их можно только путем теоретического анализа, в абстракции. В идеологическом процессе есть познавательный момент, а в развитии познания имеется идеологическая сторона. Но смешивать и отождествлять эти тенденции нельзя ...» (В. Келле, М. Ковальзоп. Формы общественного сознания. Госполитиздат, М., 1959, стр. 11).
[17] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 446.
[18] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 14.
[19] Как справедливо отмечают В. Келле и М. Ковальзон, эти уровни сознания «переплетаются, влияют друг на друга и даже в известной мерс взаимно проникают друг в друга. Обыденное сознание во все эпохи было источником, питающим развитие различных форм общественного сознания. Ученые, идеологи, художники, разрабатывая различные теории создавая художественные образы и т. д., часто исходят из обыденного сознания и в определенной мере опираются на него. Так, например, великие деятели искусства и литературы широко используют народное творчество; философский материализм сознательно кладет в основу теории познания «наивный реализм» массы людей. В то же время реакционная идеология широко использует различные суеверия, предрассудки, реакционные традиции, имеющиеся в обыденном сознании, и опирается на них. С другой стороны, в сознание широких масс в большей или меньшей степени (в зависимости от конкpeтно-исторических условий) проникают научные знания, различные теории и идеологические построения, разработанные идеологами и учеными ..» (В. Келле, М. Ковальзон. Формы общественного сознания, стр. 24- 25).
[20] «Различие между научным и обыденным сознанием лежит в специфике его формирования. Во-первых, исторически сначала появляется обыденное сознание... Во-вторых, обыденное сознание складывается непосредственно под влиянием общественной практической деятельности людей, складывается стихийно. Оно является несистематизированным сознанием» (Б. Я. Ельмеев, М. Я. Корнеев. Возрастание роли науки в строительстве коммунизма. Изд. ЛГУ, 1962, стр. 70).
[21] Одно из существующих в нашей литературе определений социальной психологин дастся И. Д. Ядовым: «Совокупность чувств, настроений, эмоций, направленности ноли, мыслей, иллюзий, навыков, привычек, особых черт характера, стихийно возникающих у данной социальной группы людей благодаря общности социально-экономических условий их жизни» (Н. Л. Ядов. Идеология как форма духовной деятельности общества. Изд. ЛГУ, 1961, стр. 53).
[22] Здесь, как и во всех остальных случаях цитирования анкет, мы даем лишь инициалы их авторов, хотя в анкетах очень часто присутствует полная подпись опрашиваемого.
[23] См. Б. Грушин, В. Чикин. Во имя счастья человеческого, стр. 8 -26.
[24] Social structure and Personality in а Sity. Melburn, 1957, р. 297.
[25] Helmut Schelsky Dit Wandlungen der deutschen Familie in der Gegenwart. Hamburg, 1954 (Курсив мой. — Б . Г .)
[26] Henry Durant. Public Opinion, Polls and Foreign Policy, p. 151.
[27] Jean Stoetzel, Voting Behaviour in France. The British Journal of Sozioljgi, vol. VI №2 lune 1955, pp. 104—122.
[28] Справедливо упрекая Ж. Стетцеля в том, что он «задерживается на описании" известный польский социолог Зигмунт Бауман писал по этому поводу "Мы здесь имеем дело, к сожалению, с позитивистским игнорированием вопроса «почему», «по какой причине», с полным отказом от выяснения классовых— экономических и политических — причин исследуемых процессов... Автор оперирует цифрами, произвольно выхваченными из их исторического контекста...» (3. Бауман. Социальные исследования но, но какие?.. «Вопросы философии», 1956, " №5, стр. 214 (Mysl Filoficznf, 1056, N 2 (22)). '
[29] К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 25.
[30] " А.Г.Здравомыслов , В . А. Ядов. Влияние различий в содержании и .характере труда на отношение к труду (из опыта лаборатории социологических исследований Ленинградского университета). В кн.: "Опыт и методика конкретных социологических исследований». Изд. "Мысль", M, 1960, стр. 147.
Такую же характеристику проблемы дают М. Н. Руткевич и Л.Н. Коган, " ... Для буржуазного социолога,— пишут они,— достаточно выяснить, что люди думают по интересующему его вопросу. Марксист не отрицает необходимости и значения исследования общественного мнения. Например, исследование общественного мнения советских людей по вопросу о насущных задачах развития нашего общества, проведенное не столь давно редакцией «Комсомольской правды», ярко засвидетельствовало стремление советских людей к мирному созидательному труду... Но для марксиста мнение людей — это более или менее точное, но иногда и превратное осознание, отражение реальных условий их бытия» (М.Н. Руткевич, JI . Н. Коган. О методах конкретно-социологического исследования, стр. 128).
[31] Ясно, что о прямом отражении действительности невозможно говорить применительно ко всем тем суждениям общественности, которые фиксируют не сами факты бытия и сознания, но отношение к этим фактам людей, то есть выявляют разного рода оценки, нормы, установки различных групп населения.
[32] Мы теперь исключаем случаи, когда общественное мнение преднамеренно «загоняется» исследователем в «тупиковую (ложную) поисковую область», ставится в такие условия, в которых высказываемое суждение уже а priori должно быть ложным (не может быть истинным).
[33] "... Между мнениями людей, с одной стороны, и осознанием того, как эти мнения складываются,— с другой, имеется существенное отличие. Механизм, управляющий формированием мнений и идеальных стремлений, часто вовсе не улавливается общественной психологией, и задача исследователя исследователя — вскрыть этот механизм и объяснить его ..." (А. Г. Здравомыслов, В. А. Ядов. Влияние различий в содержании и характере труда на отношение к труду, стр. 14)
[34] См. В. Грушин, В. Чикин. Исповедь поколения, стр. 154—161.
[35] К, Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 112—113.
[36] См. Б. Грушин, В. Чикин. Исповедь поколения» стр. 43.
[37] См. Б. Грушин, В. Чикин. Исповедь поколения» стр. 204.
[38] Приступая к анализу субъективных мнений и оценок,пишут по этому иоиоду Д. Г. Здравомыслов и В. А. Ядов,— мы должны помнить также, что эти мнения и оценки всегда конкретны и относительны Они конкретны в том смысле, что выражают мнение данного. лица по поводу данного явления. Они относительны в том смысле, что содержание и интонация этих субъективных оценок определяется конкретной ситуацией, в которой даются эти оценки, Учет конкретной ситуации особенно важен при анализе материалов всякого рода опросов: в одной ситуации мы выдвигаем на первый план одни мотивы и суждения, в другой — другие. Противоречия, которые возникают при сопоставлении таких мнений и оценок, суть противоречия, разрешение которых нужно искать в контексте ситуации" (А. Г. Здравомыс лов, В. Л. Ядов. Влияние различий в содержании и характере труда на отношение к труду, стр. 148).
[39] А Грамши. Избранные произведения в трех томах, т. 3. Госполитиздат, 1959, стр. 22—23.
[40] Следует обратить особое внимание на оговорку: «при прочих равных обстоятельствах». Не приняв ее к сведению, очень легко впасть в ошибку при выводе. Отмеченная разница в оценках может быть связана отнюдь не с замкнутым характером групп (и, следовательно, отражать отнюдь не объективное положение вещей в этих группах), но с некоторыми другими их характеристиками, например с большой разницей в образовании, культуре, политической активности, традициях и т. п. Жители крупных городов могут особенно активно критиковать равнодушие именно в силу этих обстоятельств.
[41] «Общественное мнение есть определенная область общественного сознания, а последнее, как известно, подразделяется на общественную психологию и идеологию... Сложность определения его природы состоит, по нашему мнению, в том, что оно не сводится только к идеологии или только к общественной психологии и не существует наряду с названными формами как нечто отличное от них» (Л. К. Уледов. Общественное мнение как предмет социологического исследования, стр. 45).
[42] А. К. Уледов. Общественное мнение советского общества. М., Соцэкгиз, 1963.
[43] Там же, стр. 46.
[44] Там же, стр. 47—48.
[45] Там же, стр. 49.
[46] Там же, стр. 50.
[47] А. К. Уледов. Общественное мнение советского общества. М., Соцэкгиз, 1963, стр. 56.
[48] Там же, стр. 60—61.
[49] Речь, таким образом, должна идти не о том, что общественное мнение, в отличие от других типов сознания, воздействует ь/а практическую деятельность людей, но о том, что воздействие общественного мнения на действительность, в отличие от воздействия на нее иных типов сознания, имеет специфический характер, отличается специфическими особенностями.
[50] «Коммунисты и демократия» (Материалы обмена мнениями, состоявшегося в редакции журнала «Проблемы мира и социализма». Прага, январь 1963 г.). Под общей редакцией члена-корреспондента АН СССР А. М. Румянцева. Изд. «Мир и социализм», Прага, 1964, стр. 179—181.
[51] Alex Inkeles. Public Opinion in Soviet Russia. A Study in Mass Persuasion. Harvard University Press. Cambridge, 1950, p. 7.
[52] Проявлением этого были, например, решения VI съезда Объединенных немецких профсоюзов в защиту демократических прав граждан против законов «о чрезвычайном положении», предложенных правительством. Правое руководство СДП и правые лидеры ОНП были заинтересованы в том, чтобы VI съезд профсоюзов принципиально одобрил эти законы. Однако вместо этого съезд принял решение, отклоняющее чрезвычайное законодательство, так как оно «способно ограничить элементарные основные права, в частности право на коалицию и забастовку, а также право на свободное выражение мнений, и ослабить демократические силы в Федеративной республике» (см. «Коммунисты и демократия», стр. 89—95).
[53] В современной социологической литературе Запада довольно широко распространены взгляды, согласно которым общественное мнение считается бессильным субъектом, не способным к сколько- нибудь активной роли в жизни общества. Как кажется, эти взгляды порождаются двумя прямо противоположными по своему содержанию явлениями. С одной стороны, они, бесспорно, отражают действительные трудности в функционировании широкого общественного мнения в условиях господства государственно-монополистического капитала и связанную с этими трудностями тенденцию к постоянному сокращению роли общественного мнения в решении социальных проблем. Но с другой стороны, аналогичные взгляды подчас преследуют и явно провокационную цель: перед лицом растущего сопротивления общественного мнения реакционным нападкам на демократию иные социологи пытаются уверить общественность в ее слабости, в бесполезности всех ее усилий что-либо изменить в мире и тем самым стремятся морально демобилизовать и разоружить ее. Не видеть этой второй основы нигилистического отношения к общественному мнению, принимать «пессимизм» подобного рода за чистую монету было бы ошибочно.
[54] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 256.
[55] См. «Коммунисты и демократия», выступления Р. Балланже, Р. Хакса, М. Шефера, Э. Бернса и др.
[56] Henry Durant. Public Opinion, Polls and Foreign Policy, p. 154.
[57] «Сегодня яснее, чем когда бы то ни было, становится то положение,— говорил на дискуссии «Коммунисты и демократия» Лючиано Группи (Италия),— что капитализм по самой своей социальной сути не может создать условий, обеспечивающих действительную свободу, действительный расцвет человеческой личности, даже в рамках самого демократического государства, даже там, где существует широкая система демократических прав и свобод...
В Италии и других капиталистических странах сегодня можно наблюдать характернейшее явление: личность гражданина все более отождествляется с понятием «трудящийся», права первого и второго сливаются. Сегодня даже адвокат становится трудящимся на службе монополий, даже архитектор и преподаватель университета...
А с другой стороны, трудящийся все менее остается гражданином. Не в том смысле, что он не может участвовать в забастовке, читать газету по вкусу или говорить, что думает,— нет, при существующем в Италии режиме человек располагает этими свободами. Он свободно может говорить, что думает, но все дело заключается как раз в том, что он все менее свободен думать, поскольку управление обществом концентрируется в высших сферах монополистической системы. Сегодня мы видим, как те граждане, которые еще вчера играли некоторую роль в обществе (например, мелкие и средние капиталисты, руководители промышленности и др.), все больше отрываются от производственного процесса, располагают все меньшими возможностями понимать этот процесс и оказывать на него реальное влияние.
Этот разрыв внутри личности между трудящимся и гражданином становится все более глубоким и трагическим. Это то самое отчуждение, о котором говорил Маркс, но отчуждение, доведенное до крайней степени. Сегодня можно говорить о нем уже не только в том смысле, что трудящийся не является хозяином продукта своего труда. Сейчас отчуждение проникает также и в сферу потребления, потому что монополии господствуют над всеми этапами и формирования, и удовлетворения человеческих потребностей, искажая их естественную форму во имя своих прибылей» («Коммунисты и демократия», стр. 198—200).
[58] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 36, стр. 53.
[59] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 33, стр. 50.
[60] Эту мысль В. И. Ленин подчеркивал в своей речи на первом съезде советов народного хозяйства в мае 1918 г.: «Только коллективный опыт, только опыт миллионов может дать в этом отношении решающие указания именно потому, что для нашего дела, для дела строитсльства социализма недостаточно опыта сотен и сотен тысяч тех верхних слоев, которые делали историю до сих пор и в обществе помещичьем и в обществе капиталистическом» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, стр. 380).
[61] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 44.
[62] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 34, стр. 305.
[63] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 116.
[64] Эта зависимость была эмпирически выявлена нами в VIII опросе, посвященном проблемам свободного времени, В том числе недостатком последнего объяснялась меньшая общественная активность женщин в сравнении с мужчинами, домохозяек в сравнении с рабочими и т. д.
[65] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 117.
[66] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, стр. 21.
[67] Имея в виду эту сторону дела, В. И. Ленин писал: «Надо систематически взяться за то, чтобы... велась работа создания такой прессы, которая бы не забавляла и не дурачила массы политическими пикантностями и пустяками, а именно вопросы повседневной экономики несла на суд массы, помогала серьезно изучать их» (Полн. собр. соч., т. 36, стр. 191).
[68] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, стр. 190—191.
[69] Там же, стр. 192.
[70] В качестве исторического анекдота здесь можно сослаться на роль общественного мнения во времена легендарного Ромула. Тогда все практическое преимущество членов совета патрициев, олицетворявших общественное мнение, заключалось единственно в том, что они имели право первыми узнать, что решил царь.
(1) В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 35, стр. 106.
(2) В. И. Ленин писал: «Необходимо, чтобы широкие беспартийные массы проверяли все государственные дела...» (Полн. собр. соч., т. 40, стр. 128).
[73] Отчеты об этих мерах публикуются под постоянными рубриками газет: «По следам наших выступлений», «После того, как выступили «Известия»», «Сигналы услышаны» и др.
[74] Здесь можно сослаться, в частности, на практику представления к правительственным наградам людей, о которых рассказала печать.
[75] В частном виде это отношение к высказываниям общественности было выражено одним из руководителей Министерства торговли: «Мнения трудящихся всегда являлись для нас предметом внимательного рассмотрения. Ведь торговля, как никакая другая область, тесно соприкасается с насущными потребностями людей. Поэтому мы серьезно изучили пожелания советских граждан, опрошенных Институтом общественного мнения «Комсомольской правды»» (Б. Грушин, В. Чикип. Во имя счастья человеческого, стр. 91).
[76] Имеются в виду читатели «Комсомольской правды»; опрос проводился через газету.
[77] «Комсомольская правда», 26 июня 1964 г.
[78] Ярким примером этого может служить отношение читателей гаметы к III опросу — о молодежи. Уже в первый день публикации анкеты в Институт общественного мнения посыпались телефонные звонки; анкета стала предметом обсуждения многих собраний, диспутов конференций и т. д. (см. Б. Грушип, В. Чикин. Исповедь поколения, стр. 11—12).
[79] Например, во II опросе 1399 человек внесли 1340 предложений по вопросу о конкретных путях повышения материального благосостояния в стране, а в V опросе (например, при ответе на вопрос: «Какие меры по укреплению молодой семьи Вы можете предложить?») активность опрашиваемых была еще выше.
[80] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 36, стр. 156—157.
[81] «В самой общей форме,— писал А. Уледов в одной из своих первых статей,— общественное мнение можно определить как суждение, в котором выражается оценка тех или других явлений общественной жизни и отношение людей к этим явлениям. Специфика суждений, составляющих общественное мнение, состоит в том, что они всегда оценивают факты, события общественной жизни, деятельность тех или иных людей» (А. К. Уледов. Общественное мнение как предмет социологического исследования, стр. 47. Курсив мой.— Б. Г.). Позже А. Уледов исправил данное определение функций общественного мнения (см. его статью «Социализм и общественное мнение», «Вопросы философии», 1960, № 6, стр. 38). Однако при этом он снова впал в преувеличение, заявив, будто «раньше» вся деятельность общественного мнения «сводилась» лишь к функции оценки.
[82] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 36, стр. 145.
[83] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 91.
[84] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, стр. 112.
[85] Такая защита «правого дела» (а в сущности, люди ломились тут в открытую дверь) велась в нашей литературе еще три года назад: «Буржуазная социология абсолютизирует метод анкет и опросов. И объясняется это тем, что ее интересует, как известно, не столько объективное положение вещей, сколько мнение отдельных людей об этих вещах. А мнение людям навязывается через самые различные каналы идеологического воздействия, в том числе и через организацию анкетных и устных опросов. В руках буржуазных социологов анкеты и опросы сплошь и рядом служат средством из вращения объективной действительности. Но было бы неправильно впадать в другую крайность и отрицать значение анкет и опросов. Опыт показывает, что анкетный опрос, опирающийся на материалистическую методологию, позволяет собрать массу конкретного материала, необходимого для научного анализа. О правомерности использования этого метода свидетельствует, в частности, опыт Института общественного мнения к Комсомольской правды». Проведенные этим институтом опросы дали богатый и ценный фактический материал. Об этом же говорят и опросы, осуществляемые научными коллективами Свердловска и Ленинграда» (А. Уледов, Г. Щербаков. Об опыте конкретного социального исследования. «Коммунист», 1962, № 8, стр. 76).
[86] - М. Мамардашвили, много занимавшийся анализом так называемых превращенных форм сознания, писал по этому поводу: «...сознание агентов капиталистической хозяйственной практики не открывает, а скорее, напротив, затемняет природу тех общественных отношений, носителями которых они являются в действительности. Этим сознанием непосредственно охватываются прежде всего кажущиеся зависимости и превращенные формы реальных отношений, в него вклинивается масса иллюзий, которые люди составляют относительно себя самих и своего положения в обществе» (М. Мамардашвили. К критике экзистенциалистского понимания диалектики. «Вопросы философии», 1963, № 6, стр. 119).
[87] «Каждый из этих критериев — субъективный и объективный,— взятый в отдельности, не может служить надежной основой для изучения целостного процесса отношения работника к труду. Далеко не всегда, например, по результатам работы можно судить о мотивах, которыми руководствовался человек в своей деятельности. Выявление эффективности различных мотивов труда путем сопоставления субъективных показателей отношения к труду, субъективных установок к труду и объективных результатов трудовой деятельности — такой путь представлялся нам наиболее разумным и надежным способом целостного изучения всего процесса» (А. Г. Здравомыслов, В. А. Ядов. Влияние различий в содержании и характере труда на отношение к труду, стр. 148).
[88] См. «United States News and World Report», July 1960.
[89] См. Б. Грушин, В. Чикин. Исповедь поколения, стр. 236—241,
[90] Там же, стр. 101.
[91] «Вестник статистики», 1961, № 6, стр. 82—84.
[92] Среди множества ответов мы получили и такие: «За последние годы уровень моей жизни понизился в том смысле, что я не могу продолжать учебу. В нашем совхозе, куда я прибыла по комсомольской путевке, имеется только семилетняя школа. Я же окончила десятилетку и хочу продолжать свое образование» (И., рабочая совхоза, Павлодарская область); «Почему так высоки цены на пианино? Ведь это снижает жизненный уровень» (плотник, Ленинград) и т. д. (см. Б. Грушин, В. Чикии. Во имя счастья человеческого, стр. 68—69).
[93] Важно отметить, что путь исследования общественного мнения привел и к открытию ряда, что называется, неожиданных фактов, противоречащих теоретически допустимой дедукции и «глобальным» объективным измерениям. В частности, опрос установил, что снижение заработной платы иногда вызывается... повышением образования и квалификации («Работая токарем, я получал 1500 рублей. С переходом на должность технолога стал получать 880»; «Когда я работал шофером, зарабатывал 1100 рублей. Теперь стал работать техником-механиком, и оклад снизился до 890 рублей. Почему так получилось? Потому что я окончил техникум...») (См. там же, стр. 68).
[94] См. Б. Грушин, В. Чикин. Во имя счастья человеческого, стр. 62—63.
[95] Это может произойти, в частности, и с фактами распада семьи. Например, как свидетельствует Плутарх, в древнем Риме, где н течение 230 лет ни один муж не решился покинуть жену и ни одна жена — мужа, все как один знали имя Карвилия Спурия — человека, первым разведшегося с женой. В данном случае в силу своей исключительности, беспрецедентности единичный факт, нарушивший общепринятые, веками действовавшие нормы, привлек внимание всего общества. Точно так же, мы знаем, единичные случаи разводов могут иногда становиться объектом широкого общественного мнения и сегодня, например если они связаны с какими-либо «исключительными», стоящими в центре внимания общественности, личностями пли если они находятся в вопиющем противоречии с существующими нормами закона или морали, являют собой вызов общественному мнению.
[96] Тут еще раз необходимо подчеркнуть, что, когда мы говорим о степени сознательности людей, о совпадении их личных интересов с общественными, мы не имеем в виду той ситуации, при которой индивид принимает по содержанию интересы общества за свои собственные, ставит первые «над» вторыми и т. д. С точки зрения рассматриваемой теперь проблемы все эти слова означают нечто другое: что индивид проявляет социальную активность, что объект высказывания общественности затрагивает и его самого, заставляет принять участие в обсуждении и т. д. Но при этом в содержательном отношении интересы индивида могут принципиально расходиться с интересами общества в целом, отрицать последние и т. д.
[97] Как известно, именно в этом направлении много работают, например, западные политики и журналисты, ученые-философы и бизнесмены, деятели так называемой «массовой культуры» и священники. Пресловутые предвыборные шумихи, бесчисленные газетные сонсации из жизни кинозвезд и форвардов, философские системы, поспевающие культ супермена, яркая торговая реклама, отравленные ядом преступности комиксы, обещания райской жизни в ином мире и т. д. и т. п. — все эти средства служат в сущности как раз тому, чтобы отвлечь внимание широких масс от «проклятых вопросов бытия», подсунуть им проблемы, в действительности не имеющие ничего общего с главными интересами общественного развития, воспитать людей в духе крайнего индивидуализма и полного пренебрежения ко всему «социальному». И надо сказать, усилия буржуазного общества в этом направлении отнюдь не являются безуспешными, несмотря на то, что прогрессивные элементы изо всех сил стараются разоблачить обман.
[98] Л. К. Уледов. Общественное мнение советского общества, стр. 23.
[99] О границах и характере этого множества мы будем говорить в следующей главе, при рассмотрении проблемы субъекта общественного мнения.
[100] «Психологически мнение,— пишет, например, американский cjциолог Г. Кэнтрил,— в основном определяется личной заинтересованностью. События, слова или любой другой возбудитель влияют им мнение лишь постольку, поскольку очевидна связь с личной заинтересованностью» (H. Cantril. Gauging Public Opinion. Princeton,
11)17, p. 227).
[101] «...Буржуазные исследователи, как правило, акцентируют внимание на личной заинтересованности людей, на их частных интересах, утверждают, что, когда выдвигаемые жизнью вопросы затрагивают личные интересы людей, тогда они и начинают на них реагировать, только тогда и складывается соответствующее общественное мнение. В действительности же общественное мнение складывается прежде всего и главным образом на основе общей заинтересованности людей» (А. К. Уледов. Общественное мнение советского общества , стр. 22—23).
[102] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 400—405.
[103] Там же, стр. 406.
[104] См. «Комсомольская правда», 4 января 1963 г.
[105] По подсчетам Ассоциации специальных библиотек и информационных бюро Англии, в настоящее время из-за несовершенства системы информации дублируется по меньшей мере 10 процентов всех научно-исследовательских работ.
[106] «...Важным признаком общественного мнения является то, что оно возникает в связи с расхождением взглядов людей... В общественной жизни далеко не все вопросы, встающие перед людьми, требуют, чтобы по ним формировалось мнение: то ли потому, что отношение людей к ним является одинаковым в силу разделяемых ими традиций и обычаев, общих идеологических взглядов, то ли потому, что они получили всестороннее научное обоснование и не вызывают дискуссий. Вместе с тем решение многих вопросов связано с борьбой различных суждений, позиций, что неизбежно приводит к возникновению общественного мнения, т. е. такого коллективного суждения, на основе которого становится возможным практическое решение возникших вопросов» (Л. К. У ледов. Общественное мнение советского общества, стр. 24).
[107] A. Sauvy. L'opinion publique. Paris, 1956, p. 5.
[108] На одном совещании по вопросам издательского дела приводился в качестве анекдотического случая пример, когда очень большим, измеряемым тысячами, тиражом была издана книга (кажется, по проблемам космогонии), понять которую в стране могло лишь несколько десятков человек. Этот анекдот близок к истине. В новейшей науке, развивающейся, как известно, необычайно бурными темпами и характеризующейся возникновением множества новых разделов, действительно существуют такие отрасли, специалисты в которых, по крайней мере на первых порах, насчитываются единицами.
[109] Следует подчеркнуть, что в современном мире, наряду с отмечаемой, самое широкое развитие получает и противоположная историческая тенденция — в виде крайнего усложнения «языка» новейшей культуры (науки, искусства), специализации средств ее хранения и передачи, резкого усиления общего потока информации, затрудняющего овладение ею, и т. д.
[110] В. Келле и М. Ковальзон совершенно справедливо указывают на связь этого явления «с потребностями развивающегося производства, которые вызывают необходимость повышения культурного уровня непосредственного производителя, что приводит на определенной ступени развития общества к появлению и расширению системы народного образования», а также с тем, что, «особенно в периоды революционных подъемов, в массы широко проникают новые, прогрессивные идеи, отражающие назревшие потребности общественного развития» (В. Келле, М. Ковальзон. Формы общественного сознания, стр. 25).
[111] Р. Миллс. Властвующая элита. М., изд. «Иностранная литература», 1959, стр. 429.
[112] «...Иррационализм XX века,— пишет по этому поводу М. Мамардашвили,— вполне можно рассматривать как логическое завершение такого явления в истории буржуазной мысли, как вульгарная наука. Говоря о вульгарных формах научности в буржуазной политэкономии и социологии, Маркс имел в виду не индивидуальное качество — низкое или высокое — теоретических работ, а логическую и социальную характеристику определенного типа исследования, определенной устойчивой формы сознания, проникшей в науку. Ее содержание он видел в том, что она переводит на наукообразный язык обыденные представления, бытующие на поверхности общественного процесса, и устраняется от раскрытия его внутренних связей» (М. Мамардашвили. К критике экзистенциалистского понимания диалектики, стр. 119).
[113] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 70.
[114] В. Я. Ельмеев и М. Я. Корнеев связывают это с целым рядом обстоятельств, прежде всего, с уровнем понимания «явлений и законов природы. Еще не все люди овладели достижениями естественных наук, а поэтому в их производственной деятельности значительное место занимает эмпирический опыт... Во-вторых... хотя социализм строится планомерно, сознательно, еще не все люди усвоили достижения общественных наук, а потому не в состоянии предвидеть отдаленные последствия своей деятельности, а иногда и непосредственные последствия, вытекающие из их практической деятельности, неспособны полностью осознать общественную значимость результатов своего повседневного труда, поведения и т. д. В-третьих... при социализме еще не все люди освободились от пережитков прошлого в сознании. Хотя социалистическая идеология является господствующей в обществе, но еще не все овладели научным, материалистическим мировоззрением» (В. Я. Ельмеев, М. Я. Корнеев. Возрастание роли науки в строительстве коммунизма, стр. 68—69).
[115] «Правда», 1 августа 1962 г.
[116] Там же.
[117] Достаточно напомнить, что, по данным Всесоюзной переписи 1959 г., лишь 3,8 млн. человек в стране имели высшее образование, 1,7 млн.— незаконченное высшее, 17,8 млн.— среднее (общее или специальное), 35,4 млн.— неполное среднее (семилетнее и выше), а все остальное население (около 60 процентов взрослого!) — ниже семилетнего образования, в том числе около 2 млн. человек были совершенно неграмотны («Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года», Госстатиздат, М., 1962, стр. 74—75).
[118] О действительных границах этого явления некоторое представление дает наш VIII опрос, посвященный проблемам свободного времени. Даже в отношении таких архидоступных видов, как радио или кино, картина, по данным опроса, оказывается отнюдь не идеальной, не стопроцентной: только 82,6 процента опрошенных показали, что они слушают радио (несколько раз в месяц и чаще) и только 81,9 процента — что они ходят в кино (хотя бы несколько раз в год). В отношении чтения книг дело тоже обстоит далеко не так, как об этом обычно принято судить на основании данных о тиражах изданий: лишь 77,3 процента опрошенных читают (хотя бы несколько раз в год) книги. И еще хуже положение с другими, более сложными и дорогими видами духовного потребления: телевизоры в стране смотрят (ежедневно, еженедельно или хотя бы несколько раз в месяц) только 45,3 процента опрошенных; в театры ходят (включая тех, кто делает это хотя бы несколько раз в год) лишь 42,2 процента; на эстрадные концерты (с той же частотой) — 36,6 процента; на выставки и в музеи — 24 процента; на литературные и симфонические концерты— лишь 17,8 процента опрошенных. И это — цифры средние по стране, где рядом с Александровым Гаем фигурирует Москва, а рядом с Акташем из Горно-Алтайской автономной области — Свердловск, и относятся они исключительно к городскому населению (см. Б. Грушин. Свободное время, изд. «Мысль», 1967 г.).
[119] Имея в виду эту сторону дела, Иржи Зузанек в великолепной статье «Культура и массы» писал: «В культурной резолюции... можно, условно говоря, выделить два основных процесса, которые, хотя и взаимосвязаны и неотделимы, все же затрагивают разные слои жизни. Прежде всего это то, что мы называем демократизацией культуры: повышение общего уровня образования, технической и профессиональной грамотности населения, распространение культуры и искусства в самых широких слоях населения... С другой стороны, само по себе распространение культуры еще неспособно разрешить всех существующих противоречий, преодолеть исторически возникший разрыв между массами и культурой. Оно служит прежде всего удовлетворению потребностей на данном уровне, который во многом определяется требованиями жизни, названной Марксом «воспроизводственной», жизни, заключенной между простым трудом, не требующим особых культурных предпосылок, и воспроизводством рабочей силы, в которой культура играет опять же второстепенную роль (развлечение и т. д.)». В результате сохраняет силу «противоречие между возможностью потреблять культуру и интересом к этой культуре; уровнем культурных запросов» (Иржи Зузанек. Культура и массы, «Проблемы мира и социализма», 1965, № 7, стр. 41—42).
[120] В статье И. Зузанека приводятся такие интересные факты по Чехословакии: «Согласно небезынтересным социологическим наблюдениям Карбусицкого и Касана, более 60 проц. опрошенных ими лиц до сих пор не подготовлено к восприятию мелодической музыки Дворжака. Положительное отношение к классической музыке было отмечено только у 10—20 проц. людей. И только у опер Сметаны это количество поднималось до 30 процентов... Самыми успешными прокатными фильмами в 1960—1963 гг. были «Горбун», «Капитан Фракасс», «Вечно поют леса» — фильмы во многих отношениях просто слабые и безвкусные» (Иржи Зузанек. Культура и массы. «Проблемы мира и социализма», 1965, № 7, стр. 42).
[121] A. Sauvy, L'opinion publique, p. 8.
[122] А. К. Уледов. Общественное мнение как предмет социологического исследования, стр. 43.
[123] Е . Bogardus. The Making of Public Opinion. N. Y., 1951, p. 5.
[124] А. К. Уледов. Общественное мнение советского общества, стр. 86.
[125] F. Lenz. Werden und Wesen der öffentlichen Meinung. München, 1956.
[126] «В условиях социализма», говорится, например, в книге, общественное мнение получает «свое выражение в единодушных суждениях всех классов и социальных групп... В процессе формирования мнения в советском обществе уже не большинство, а все или почти все приходят к общему мнению...», здесь «складывается единодушное общественное мнение» («Общественное мнение советского общества», стр. 86, 87). Еще более отчетливо эта мысль проводится в другом месте: «В нашей стране со времени победы социализма по всем вопросам, затрагивающим интересы всех классов и социальных групп, формируется общее мнение» (там же, стр. 75) (подчеркиваем: по всем вопросам). Наконец, с позиций абсолютного монизма дается А. Уледовым и итоговое определение: «В условиях социализма трудящиеся приходят, как правило, к единому мнению... Таким образом, общественное мнение применительно к социалистическому обществу можно определить как единодушное суждение народа по вопросам социальной жизни, затрагивающим общие интересы и требующим практического решения» (там же, стр. 89).
[127] А. К. Уледов. Общественное мнение как предмет социологического исследования, стр. 50.
[128] См. А. К. Уледов. Общественное мнение советского общества, стр. 88.
[129] Таков упоминавшийся нами тезис о борьбе несовпадающих мнений из первой статьи. Таково и положение второй статьи: «...Можно обнаружить, конечно, известные различия в формировании мнения в передовой части общества и среди широких масс...» («Социализм и общественное мнение», стр. 32). Правда, последнее утверждение опять-таки сопровождалось характерной оговоркой: «Отмеченные различия касаются не содержания мнения, ибо оно в том и другом случае отражает одни и те же интересы, а формы выражения, его глубины, адекватности общественным потребностям» (там же, стр. 33). Эта оговорка показывала, что автор и в данном случае предпочитал не ставить точек над "i", стремился ограничить свой анализ главным образом утверждением единства мнений при социализме.
[130] А. К. Уледов. Общественное мнение советского общества, стр. 88—89.
[131] А. К. Уледов. Социализм и общественное мнение, стр. 32—33.
[132] «...Характерным,— описывают это явление М. Мамардашвили и И. Фролов,— является не только увеличение общего объема научного и инженерно-конструкторского труда (и соответственно числа представляющих его лиц) в структуре материального производства. Важна также все усиливающаяся сегодня властная тенденция к трансформации того труда, который по-прежнему должен выполняться рабочими, т. е. в непосредственном контакте с предметом и орудиями труда в массовом производстве. Производство, насыщенное под воздействием науки такими элементами, как автоматика и телемеханика, электроника и кибернетика, предъявляет к рабочим столь высокие требования, что заставляет их подтягиваться к уровню работников инженерно-технического и научного труда. Все большая часть их энергии должна затрачиваться в форме умственного труда, предшествующего массовому производству или лежащего вне непосредственной его сферы. Наука стремится соединиться с живым трудом массового работника, трансформируя его и порождая новый тип производителя материальных ценностей, сочетающего в себе качества рабочего, инженера и ученого. На передний план в его труде выдвигается изыскательский, активный, творческий момент, ибо как раз шаблонное, рутинное повторение операций, свойственное исполнительскому труду в массовом воспроизводстве, все больше перекладывается на машины» (М. Мамардашвили, И. Фролов. Союз науки и демократии, «Проблемы мира и социализма», 1965, № 4, стр. 50).
[133] См. «Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года», стр, 146—158, 161—165.
[134] Сказанное, понятно, относится не только к категории «рабочий класс», но и вообще ко всем предельно широким категориям, характеризующим социально-демографическую структуру социалистического общества. Весьма неоднородной при ближайшем рассмотрении оказывается, в частности, и категория «интеллигенция». Достаточно сравнить инженерно-технических работников, непосредственно связанных с материальным производством, и интеллигенцию, занятую на культурном фронте,— врачей, учителей и т. д.— или интеллигенцию, состоящую на службе в государственном аппарате — работников министерств, ведомств и пр., и людей так называемых свободных профессий — писателей, художников и т. д., чтобы увидеть, что все эти группы не только объединяются, роднятся друг с другом рядом признаков, но и весьма отличаются друг от друга — по своему положению и своим функциям в общей структуре социалистического общества, по своему материальному положению, кругу представлений, интересов и т. п.
[135] «Весь софизм буржуазной пропаганды,— говорил на международной дискуссии «Коммунисты и демократия» академик А. М. Румянцев,— заключается в механическом перенесении в принципиально иные условия отношений, существующих в буржуазном обществе; «у вас, в социалистических странах,— говорят нам,— нот демократии, так как у вас нет оппозиционных партий». Да, у нас оппозиции нет, у нас оппозиция невозможна. Но ее нет потому, что она никому не нужна! При социализме нет эксплуататоров и эксплуатируемых, нет классов или групп населения с антагонистическим различием интересов, нет, следовательно, и потребности в том, чтобы эти интересы выражали борющиеся друг с другом политические партии» («Коммунисты и демократия», стр. 364—365). ,
[136] Там же, стр. 365.
[137] См. Б. Грушип, В. Чикин. Проблемы движения за коммунистический труд в СССР, стр. 29—31.