Во-вторых, те, когда анализ действительности с помощью субъективных методов является более предпочтительным (удобным, точным, экономным и т. д.), нежели анализ с помощью объективных методов.
Наконец, те, когда субъективный анализ является необходимым дополнением объективного анализа, то есть когда г помощью одного последнего нельзя получить целостного представления об изучаемом объекте.
Ниже, в главе 6-й, мы подробно остановимся на рассмотрении первых двух аспектов обращения к общественномумнению. Сейчас же скажем только о последнем. Именно с этим случаем столкнулись при исследовании отношения человека к труду А. Г. Здравомыслов и В. А. Ядов [87]. И тем более часто с ним приходилось сталкиваться нам.
Возьмем, к примеру, такую частную задачу из нашего III опроса, как измерение механизма бурного роста образования в современном социалистическом обществе. Объективная величина этого явления (число учащихся в стране, число ежегодно поступающих в вузы и техникумы, количество выпускаемых специалистов и т. д.) известна, она определяется самым точным образом с помощью статистики. Вопрос заключается в том, чтобы понять реальное содержание явления, то есть определить, какими факторами обусловлено столь активное стремление людей к знаниям.
Ясно, что для получения ответа на этот вопрос нужно обратиться прежде всего к разного рода объективным данным, например измеряющим степень популярности различных отраслей науки, техники и производства, характеризующим общественное (в широком смысле слова) положение работников тех или иных специальностей, наконец говорящим о характере и величине изменений в условиях жизни людей с повышением образования и т. д. Однако одного такого объективного анализа будет недостаточно. Он не дает возможности точно измерить действительную сложность предмета и в силу своей односторонности способен даже привести к ошибочным результатам.
Как раз в одну из таких ошибок впали американские специалисты в области образования профессора Хойт Лондон и Марк Никольс. В своем интервью журналу «United States News and World Report», определяя мотивацию стремления советских людей к знаниям, они связали ее единственно с тем фактом, что лица с образованием получают в СССР в общем и целом более высокую заработную плату, нежели менее образованные категории работников [88].
Бесспорно, отмеченный американскими профессорами фактор имеет место в рамках рассматриваемого явления и играет немаловажную роль. Однако, с другой стороны, существует множество ситуаций, которые опровергают действие этого фактора и, во всяком случае, показывают, что дело обстоит далеко не всегда так просто.
Ведь, помимо всего прочего, приняв объяснение X. Лондона и М. Никольса, надо было бы предположить, что люди, уже добившиеся высшего образования, должны были бы наконец «успокоиться». Однако факты говорят о другом: стремление к повышению знаний отличает в СССР людей любых социальных положений, любых уровней образования, всех возрастов. В том же нашем опросе, например, 60,6 процента опрошенных связали осуществление своих идеалов в первую очередь с дальнейшей учебой. Причем за такой путь к цели высказались: почти 67 процентов опрошенных рабочих, 51—колхозников, 45 — инженеров, 63 процента служащих; 67 процентов людей с незаконченным средним образованием, 69 — со средним и 41 процент с высшим; 82 процента молодежи до 17 лет, 69 — с 18 до 22 лет и 59 процентов — с 23 до 30 лет.
Никак не укладываются в схему американских профессоров и те широко распространенные объективные факты, которые говорят о стремлении людей к получению знаний (в первую очередь из области современной науки и искусства), вовсе не связанных с их специальностью и потому не могущих как-либо отразиться на их социальном, в частности материальном, положении.
Словом, здесь была допущена ошибочная односторонность в анализе: объективному фактору, действующему в реальном мире наряду со множеством других, в том числе субъективных, факторов, было придано всеобщее значение. И происхождение этой ошибки (если только она не явилась плодом предвзятости) вполне могло быть объяснено недостаточностью исследования рассматриваемого явления с помощью одних только объективных методов.
Последние должны быть дополнены обращением к субъективному миру людей, к их сознанию. И весьма большую роль тут может сыграть как раз исследование общественного мнения. Как показывают результаты проведенного нами опроса, такой путь измерения фактов бытия является совершенно необходимым дополнением к анализу, проведенному с помощью объективных методов. Это объясняется тем, что явления, подобные рассматриваемому, находя самое разнообразное выражение в мире бытия, наиболее концентрированным образом выражаются как раз в мире сознания — в сфере интересов и стремлений людей, их идей, оценок, надежд и т. д. Поэтому-то методологически и методически точно проведенное измерение фактов сознания позволяет в данном случае сделать немало ценных выводов о содержании фактов бытия.
В частности, если вернуться к примеру из нашего опроса, анализ общественного мнения пролил достаточно света на поставленную проблему. Как уже отмечалось, 60,6 процента опрошенных назвали в качестве важнейшего средства для достижения своих личных целей учебу, приобретение образования; в какой-то степени сюда должны быть отнесены и те 26,1 процента, которые на вопрос: «Что Вы должны сделать для достижения своей цели?» — ответили: «Совершенствовать свои способности в избранной области».
Содержательный анализ жизненных целей молодежи[89] позволяет обнаружить, что в основе механизма бурного роста образования в СССР лежат прежде всего объективные требования развития производства, и в частности совершающейся в стране технической революции. «Жизнь идет вперед,— писал в своей анкете один московский инженер-химик.— Мы живем в эпоху межпланетных путешествий и великих открытий. Это время, когда нужно очень много знать. Очевидно, молодежь поняла это» [90].
Это верно. В обществе существует прямая пропорциональная зависимость между количеством высокообразованных специалистов и успехами народного хозяйства, поэтому оно порождает и приводит в действие такую систему ценностей и стимулов — от экономических до моральных, которая пробуждает в людях самое активное стремление к знаниям. В силу этого же обстоятельства общество создает и благоприятные условия для претворения этого стремления в жизнь, в первую очередь соответствующую систему народного образования, характеризующуюся демократичностью школы, широкой доступностью образования, в том числе высшего, государственным финансированием учебных и культурных учреждений, материальным обеспечением учащихся и т. д.
Другим важнейшим источником «тотального похода» в школьные и университетские аудитории, или, как выразился один из участников опроса, «августовских потопов в вузах»,— источником, также открываемым с помощью анализа общественного мнения,— является стремление людей удовлетворить свои возросшие и обнаруживающие тенденцию к еще большему росту духовные потребности. Имея в виду эту сторону дела, тот же инженер-химик говорил: «Последние два года мне приходится наблюдать, что все больше молодежи идет на литературные концерты слушать Гомера, Есенина, Толстого, интересуется музыкой, живописью, архитектурой, наукой, техникой, иностранными языками. Это какое-то непреодолимое желание все знать». И с еще большей силой, чем в нашем опросе, эта важнейшая объективная характеристика современного советского общества обнаружилась в другом высказывании общественности — в дискуссии «физиков» и «лириков», проходившей на страницах «Комсомольской правды» и получившей выразительное название: «Нужна ли человеку в Космосе ветка сирени?»
Возможно, наша иллюстрация оказалась несколько пространной. Однако это произошло исключительно из-за стремления к большей доказательности. Дело в том, что оценка целесообразности обращения к общественному мнению, измеряющему то или иное явление бытия, представляется, как правило, довольно сложным делом. Она должна включать в себя и рассмотрение специфики самого исследуемого явления с точки зрения принципиальной возможности и характера его отражения во мнении, и оценочное сопоставление субъективного и объективных методов, с помощью которых это явление может быть исследовано. И каждый раз на| практике здесь могут возникать споры: является ли данный объект — может ли и должен ли явиться — объектом для высказываний общественного мнения или нет.