Далее, из приведенных ответов ясно, что некоторые секторы общественного мнения целиком лежат в области обыденного сознания.
Вообще говоря, проблема возможности предотвращения войны в современную эпоху не относится к числу тех, чье решение, так сказать, встает непосредственно из самой ткани повседневной, будничной жизни людей,— ответ на этот вопрос дает лишь теоретическое сознание, осуществляемое или в форме науки или в форме идеологии. Поэтому исследователь, обратившийся по данному вопросу к общественному мнению, должен был бы, казалось, столкнуться с дилеммой, когда человек или имеет какое-либо мнение — и тогда оно должно совпадать (в той или иной степени, разумеется,— в зависимости от образования, грамотности человека и пр.) с теоретическим знанием, почерпнутым этим человеком из научных или пропагандистских источников, или вовсе не имеет никакого мнения. Однако в действительности этого не происходит. Как видно из приведенных высказываний, даже по проблемам, имеющим чисто теоретическое решение, общественное мнение может складываться на уровне исключительно обыденного сознания. Достаточно обратить внимание на (3), (5) и (7) высказывания — все они выдержаны в тонах «веры», «желаний», «долженствования», и ни одно в тоне сколько-нибудь строгого учета и анализа фактов действительности; эмоциональный, чувственный, «психологический» подход целиком заменяет здесь подход рациональный, «теоретический». И тем более это нужно сказать об общественном мнении, высказываемом по проблемам, имеющим не только теоретическое, но и эмпирическое, основанное на непосредственном опыте решение: оно сплошь и рядом складывается на уровне этого последнего решения, то есть на уровне обыденного сознания.
Вместе с тем другая часть выявленных в опросе мнений должна быть, безусловно, отнесена по их уровню скорее к сфере научного знания. Таково, например, (6) высказывание. Оно содержит перечисление как раз тех факторов (по крайней мере, их части), которые, по свидетельству теоретического мышления, устраняют неизбежность войн в обществе. Ясно, что это мнение заимствовано из арсенала научных истин, или, вернее сказать, научное знание превратилось в данном случае в индивидуальное мнение людей. И с подобным явлением исследователю общественного мнения приходится сталкиваться постоянно: общественное мнение в некоторых своих секторах складывается на уровне теоретического сознания. Причем к числу таких секторов относятся не только те, что включают в себя «наиболее думающую» часть общества, так называемых интеллектуалов, чье индивидуальное сознание в силу приобретенного образования, характера деятельности и т. д. является по преимуществу научным, но и те секторы, которые включают в себя людей, преимущественно занятых физическим трудом. Мнения, высказываемые последними, также могут быть в своей основе научными, сложившимися на уровне теоретического сознания.
Наконец, если на одном полюсе общественного мнения группируются представления, рожденные в сфере обыденного сознания, а на другом его полюсе — предложения, сформулированные теоретическим мышлением, то все «пространство» между этими полюсами заполнено суждениями, представляющими собой различные комбинации обоих уровней сознания. Можно предположить, что в современном обществе, характеризующемся большим или меньшим проникновением науки в массы, это «пространство» в рамках единого общественного мнения представляет довольно значительную величину.
Таким образом, возвращаясь к поставленному выше вопросу, мы должны признать, что общественное мнение не может быть отнесено исключительно к обыденному сознанию или к теоретическому знанию; оно может формироваться и в действительности всегда формируется как на том, так и на другом уровнях отражения действительности.
4. ОБЩЕСТВЕННОЕ — ОСОЗНАННОЕ БЫТИЕ
Теперь, прежде чем переходить к подведению некоторых итогов в определении природы общественного мнения, остановимся еще на одной проблеме в каком отношении к отражаемой действительности (предмету высказывания) находится общественное мнение по своему содержанию? или иначе: каков характер отражения действительности в том секторе, в том типе общественного сознания, которое называется общественным мнением?
В современной немарксистской социологии на этот счет существует несколько точек зрения, однако все они так или иначе сводятся к двум прямо противоположным по своей направленности тенденциям.
Смысл первой состоит в отождествлении содержания общественного мнения и предмета высказывания — объективной действительности, если речь во мнениях идет о фактах бытия, или субъективной действительности, если речь идет о фактах сознания. Согласно этой тенденции, знать мнение о факте равносильно тому, чтобы знать сам факт. Субъективное отражение оказывается зеркальным изображением отражаемого и рассматривается в качестве такового.
Если оставить теперь в стороне более сложные случаи, когда общественное мнение высказывается о фактах сознания, и взять вопрос в его, что называется, классическом виде (предмет высказывания — объективная действительность), нетрудно будет обнаружить корни рассматриваемой тенденции, прежде всего гносеологические. Дело в том, что исключительная сложность объективного механизма общественных отношений, создающая поистине непреодолимые трудности при анализе, вынуждает исследователей, не владеющих материалистическим методом, сплошь и рядом покидать эту область исследования и «искать спасения» в мире духа. В результате социологи снова и снова — в который уже раз в истории философии! — в туманных образованиях, складывающихся в головах людей, пытаются обнаружить заветный ключ к социальному механизму...
А с другой стороны, у отмечаемой тенденции есть и иные, имеющие ярко выраженный идеологический, классовый характер корни. Если говорить грубо, они заключаются в том, что в современную эпоху существует немало социальных сил, которые отнюдь не заинтересованы в постижении истины относительно реальных исторических процессов, которые отказываются от анализа объективной социальной действительности, стремятся подменить его анализом иллюзорного сознания, порожденного этой действительностью, затемняющего ее подлинную сущность и подлинные тенденции ее развития.
Не случайно рассматриваемая концепция в понимании общественного мнения нашла свое применение на Западе в такой, казалось бы, далекой от проблем общественного мнения области, как теория классов и классовой борьбы. Анализ объективных процессов, происходящих в классовой структуре современного буржуазного общества, объективного положения различных социальных групп с необходимостью должен был бы привести к выводу, что в современном обществе идет бурный процесс социальной поляризации, находящий свое выражение в пролетаризации широких масс населения (крестьянства, интеллигенции, мелкой буржуазии города, служащих и т. д.), в обострении противоречий между монополистическим капиталом, с одной стороны, и всеми остальными слоями общества, с другой, и т. д. Однако некоторые социологи ставят перед собой совсем иные задачи — докапать, к примеру, что для современного капиталистическою общества характерен процесс стирания классовых различий, осуществляющийся в форме «социальной мобильности , роста «средних классов» и пр. Понятно, что решить эти задачи невозможно и рамках анализа объективных фактов, мира вещей. И тогда социологи обращаются к миру идей. Происходит совершенно неслыханная с точки зрения точной науки вещь о человеке начинают судить не по тому, что он есть на самом деле, а по тому, что он сам о себе думает; социальную структуру общества начинают воспроизводить не на основе ее объективного анализа, а на основе данных, полученных в результате опросов общественного мнения (так называемых "социальных оценок индивида»).
Именно таким образом поступили, например, австралийские социологи сделавшие вывод о «расширении средних классов" в обществе на том только основании, что многие из 370 (к тому же что за мизерная цифра!!) опрошенных ими жителей Мельбурна ... сами отнесли себя к этой группе, поскольку термин "средний класс" «представляется им в качестве личного символа более убедительным, нежели термины "рабочий" или "высший класс»[24]. И такой подход не редкость. Некоторые из социологов Запада решаются даже сформулировать общее требование на этот счет: к «среднему классу" следует относить каждого, «кто сам считает себя членом среднего класса, независимо от его действительного положения [25]
Существо другой тенденции в решении проблемы отношения общественного мнения к общественному бытию (вообще — предмету высказывания) заключается, напротив, в абсолютном отрыве, противопоставлении содержания первого содержанию второго. Согласно этой тенденции, знать мнение о факте равносильно тому, чтобы не знать о мире фактов ничего, поскольку субъективное (отражение) по существу никак не изображает объективного (отражаемого), не находится с ним ни в каких «сочленениях».
Пропитанный духом субъективистского релятивизма, такой подход в теории как раз объявляет общественное мнение «не поддающимся описанию феноменом». Разумеется, он не означает отрицания полезности и необходимости изучения мира сознания (скорее наоборот — фигура подобного агностика среди исследователей общественного мнения на Западе весьма распространена), но он означает, что анализ субъективного не может (и не должен!) выходить за рамки самого субъективного, ничего не может дать исследователю для понимания объективных социальных отношений. Содержание этого оторванного от его земной основы общественного мнения объявляется замкнутым в самом себе и чисто условным — оно определяется каждый раз людьми, выступающими в роли исследователей общественного мнения Именно такой подход мы встречаем, в частности, у Г. Дюрента, утверждающего, что общественное мнение «может рассматриваться в качестве обозначения того, чем его считают лица, проводящие подсчет голосов при опросах общественного мнения, то есть в качестве условного измерителя, с помощью которого мнение одного лица более или менее приравнивается к мнению других лиц» [26].
На практике же рассматриваемая тенденция оборачивается появлением великого множества исследований, аналитическая мысль в которых подобна змее, кусающей самое себя за хвост,— она начинает с констатации фактов сознания и с оперирования бесчисленными рядами цифр и кончает той же констатацией и той же математической эквилибристикой, не будучи в силах раскрыть подлинное содержание обнаруженных фактов и усмотреть реальные нити общественных связей за таблицами числовых отношений.
О том, насколько глубоко распространена эта тенденция, утверждающая принцип «бессодержательного содержания» общественного мнения, можно судить хотя бы по тому, что в плену ее подчас оказываются даже такие социологи, как президент Института общественного мнения Франции Жан Стетцель. Например, его доклад «Поведение избирателей во Франции», прочитанный на Собрании Британской социологической ассоциации в 1955 году [27], вылился в простое фактологическое описание различных групп избирателей, в простую констатацию изменения политических симпатий и антипатий различных групп и не содержал даже попытки вскрыть социальную природу этих явлений духовного мира [28].
Очевидно, ни одна из рассмотренных тенденций не является правильной. И конечно же нельзя сказать, какая из них лучше. «Обе хуже»!.. Первая, по сути, представляет собой метафизическое преувеличение, возведение в абсолют одной стороны общественного мнения — его способности отражать общественное бытие (вообще — предмет высказывания); вторая — такое же метафизическое преувеличение, такое же возведение в абсолют другой стороны общественного мнения — его неспособности отражать общественные явления, вернее, его неспособности отражать последние точно, адекватно.
Истина же заключена «посредине»: общественное мнение представляет собой единство этих двух противоречивых сторон. К нему целиком относятся слова Маркса и Энгельса, сказанные в отношении общественного сознания в целом: оно "никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием... Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарениями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с мaтериальными предпосылками» [29].
Иными словами, общественное мнение всегда, во всех случаях так или иначе отражает действительность. За взглядами, представлениями, оценками людей стоят реальные общественные отношения, которые данные представления и взгляды порождают и которые в них отражаются. Поэтому исследователь общественного мнения не может ограничиться в своем анализе рассмотрением лишь «в самом себе заключенного» сознания, не может просто констатировать выявленную картину мнений или тем более «изумиться» при виде этой картины, объявив, по ходу, содержание мнения «условным», «неуловимым» и пр., но должен вскрыть «земное содержание» зафиксированного мнения, и прежде всего те материальные отношения в жизни общества, которые своеобразно преломились в сознании людей.
Вместе с тем сказать только это — значит выразить лишь часть истины. Другая же и не менее важная часть ее состоит в том, что рассматриваемое отражение никогда не бывает простым, зеркальным, но является сложным, противоречивым по своему характеру, испытывающим влияние массы различных факторов. Поэтому-то исследователь и не может просто поставить знака тождества между мнением о факте и самим фактом, но должен раскрыть характер, глубину, степень точности и т. д. отражения последнего в первом.
Именно так подходит к проблеме марксистский анализ. «...Мы обязаны отличать содержание мнений и идеальных побуждений, то есть субъективное отношение к фактам социальной действительности, от самих этих фактов...— пишут А. Г. Здравомыслов и В. А. Ядов, исследовавшие проблему влияния различий в содержании и характере труда на отношение к труду.— Поэтому было бы непростительной ошибкой судить о мотивах трудовой деятельности на основе простого подсчета голосов — ответов на прямой вопрос вроде: «Что для Вас является ведущим мотивом труда?» Если бы задача решалась так просто, не требовалось бы никаких специальных исследований. Путем простого голосования мы могли бы устанавливать «закономерности» общественного сознания в «чистом виде». В действительности дело обстоит сложнее. Человеку может казаться, что из совокупности разных побуждений то-то и то-то является определяющим, ведущим. Но то, что кажется главным, далеко не всегда в действительности таковым и является. Нужно тщательно проанализировать и сопоставить разные мотивы, суждения, чтобы выяснить их реальную структуру и роль каждого в общей массе других мотивов и побуждений» [30].
5. ДВЕ ФОРМЫ ОТРАЖЕНИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
Поскольку речь идет об отношении содержания общественного мнения к социальной действительности и именно об отражении в первом второй, следует различать две формы такого отражения: непосредственное, прямое и опосредствованное, косвенное отражение.
|