Женщина I трясет женщину II.
Эльжбета Хованец
Гардения
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Женщина I – родилась в 1920 году;
Женщина II – родилась в 1942 году;
Женщина III - родилась в 1962 году;
Женщина IV - родилась в 1982 году.
Я - потомственная краковянка.
Родилась и выросла в Кракове.
Где меня, скорее всего, и похоронят.
Я знаю, что такое прецель, флиз и цвибак.
И горжусь этим.
Тем, что я - часть истории Кракова.
СЦЕНА 1
1989 год. Женщина I – 69лет.
Моя мать была портнихой. Изможденная женщина с больными ногами. Отец - пекарь. Пузатый, с тяжелой рукой. Они были честными людьми. Трудились много и добросовестно. Но ничего в жизни не добились. Двадцать квадратных метров в краковском районе Кавёры, одна деревянная кровать, две войны. Ничего не имея сами, они и мне ничего не могли дать. Старались, учили, как себя вести, чего делать не полагается, какой рукой писать, сколько букв в алфавите. Но дома было шаром покати, едва хватало на картошку. Так что когда подвернулся шанс устроить мое будущее, родители не колебались - сразу дали согласие. Супруги Ветштайн пришли в воскресенье. Подробно обговорили условия: никаких визитов, никаких встреч, никаких свидетелей. Господин Ветштайн вынул пачку банкнот, папа пересчитал деньги, мама расплакалась, а у меня появилась собственная комната.
Супруги Ветштайн были добрыми. Госпожа Ветштайн покупала мне платья и ленты, на день рождения – мне тогда исполнилось девять - испекла торт с глазурью. Господин Ветштайн учил математике и бухгалтерии. Они брали меня в гости к своим друзьям, водили на светские приемы и на вечеринки. Обучали языкам и как правильно есть рыбу. Отдали в школу, помогали с уроками, настояли на том, чтобы я получила аттестат зрелости. Заботились о моем воспитании, культуре, репутации. Открыли передо мной волшебный мир прекрасного. Мир блестящих концертов Валлека-Валевского, Галушки и «Газеты Литерацкой», вечеров в книжном магазине на Рыночной площади, 23. Мир танцев, песенок, декламаций. Мир, в котором я познакомилась с Игнацием. Молодым, обаятельным, элегантным офицером.
Красивый, учтивый, из хорошей семьи. Просто идеальный жених. И к женщинам он относился с уважением, мечтал иметь семью, сына, дочь. Игнаций всегда приходил в форме, всегда с букетом. Госпожа Ветштайн ставила на стол маринованные груши, господин Ветштайн потчевал отборным табаком. Все складывалось как нельзя лучше, все шло, как надо. Пока Игнаций не заявил, что без документа, подтверждающего мое приданое Офицерская школа не даст разрешения на брак. Необходимы красота, хорошее происхождение, воспитание, но прежде всего – приданое. Не всякой девушке по карману выйти замуж за офицера. Но господин Ветштайн взял в долг. Игнаций пришел, пересчитал деньги, пожал ему руку. А мы с госпожой Ветштайн уже выбирали свадебное платье.
Спустя три дня в Краков вошли немцы и началась совсем другая история.
Шли недели. Игнаций не появлялся. Вероятно, он был занят защитой отечества, но чем именно - никто не знал. Супруги Ветштайн каждый день твердили, что все их родственники уезжают, и нам тоже надо. Я отказывалась. До сих пор помню, как говорила, что бежать – это уж чересчур. Однажды ночью госпожа Ветштайн впихнула меня в убежище за шкафом и вышла из квартиры. Словно в воду глядела – почти сразу после ее ухода немцы выломали входную дверь, разбили окна, вскрыли полы. Все разворотили. Требовали денег, драгоценностей, искали сейфы, портили картины. Забрали мацу из буфета, подносы, шляпу госпожи Ветштайн, ножки от стола в гостиной, ковер с синими цветами и посеребренный таз из туалетной комнаты. И господина Ветштайна тоже. Сначала его увезли в тюрьму, потом в гетто в Подгуже. Говорили, что госпожа Ветштайн к нему присоединилась. А я продолжала сидеть в шкафу. Было душно. Ja, das ist alles. Nein, nicht. Nein. Воздуха не хватало.
- Марыся, Марыся, - очень тихо сказал кто-то. Я приоткрыла дверцу. Игнаций. - Марыся, любимая! - воскликнул он. А я от страха снова закрыла дверцу. Игнаций крепко меня обнял. Сказал, что командир разрешил нам обвенчаться, только быстро, пока мир окончательно не полетел в тартарары. Мы преклонили колени в часовне, пришел ксендз Матеуш, сказал, что пока нам ничего не грозит. Игнаций встал. Любовь и верность до гроба. И да поможет мне Бог.
Мы действовали вместе. В одной группе. Он – под псевдонимом «Стефан», я – «Гражина». Игнаций грабил ювелира - я занималась сбытом. Игнаций осуществлял акцию «Аптека» (нужно было дать понять комиссии шведского Красного креста, что дела в Кракове плохи, люди умирают) - я занималась теми, кто мог этому помешать. Игнаций организовывал политические встречи, я – частные. Он вел тайные собрания - я устраивала вечеринки.
Обычно моя задача заключалась в том, чтобы отвлечь внимание. Нужно было, чтобы приказ или запоздал, или вовсе не был отдан, причем речь шла о самой «верхушке». Немудреный сценарий. Всегда один и тот же. Решение Армии Крайовой о проведении акции в нашей квартире. Затем инструктаж Игнация. Все по порядку: одежда, прическа, роль. И - вперед. Я шла, делала свое дело, утром возвращалась. Конец акции. Игнаций никогда не спрашивал, что именно я делаю, с кем встречаюсь. И, тем более, кого развлекаю. Благодарил - от имени «Стефана» - за успешно выполненное задание. И все.
Его взяли с поличным, арестовали. Время поджимало. Помощи ждать было неоткуда, у военных были свои заботы. Оставалось надеяться только на себя. Игнаций был там один - в грязной камере, избитый, униженный, а я - на свободе, и знала, кто может быстро принять правильное решение. Оберштурмфюрер СС. Офицер. Отвратительный агрессивный немец. Из-за спешки кое-что пошло не по плану. Я торопилась, сначала действовала, потом думала. Быстрее, еще быстрее. Не заметила слежку, прозевала, попалась. Меня забрали на Телеграф. Туда свозили всех проституток. Медицинская карта, осмотр, допрос. Я получила черную книжку, клеймо, как у коровы, номер и обязана была каждый месяц являться к гинекологу.
На следующий день, Игнаций вышел из тюрьмы. Собственно, его выпустили под утро, инсценировав побег. В ситуации, когда человеку предъявляли обвинение в сознательных действиях против Рейха, это был единственный выход. Товарищ по офицерской школе - псевдоним «Фелек» - нашел для него безопасное укрытие. Игнаций снова занялся подпольной деятельностью. В целях безопасности мы не виделись три месяца. А когда встретились, Игнаций без лишних слов велел ехать в деревню, сидеть тихо, отдать карту, молиться и пить много молока - это полезно для ребенка. У меня все было записано на листочке. Имена, адреса – от дома к дому, пешком, ночью с чужими, днем со знакомыми. Так, потихоньку, я покинула город.
В деревне – как в деревне, ничего. Одна я не осталась. Игнаций обо всем позаботился, все продумал, но ни разу нас не навестил. Не было возможности. Подполье, подполье, подполье. Я хорошо знала эти порядки, понимала, как трудно найти безопасный транспорт. Но все же надеялась, что он приедет, скажет, что нам делать дальше. Но от него передавали только еду, а иногда деньги или вермут - по-разному. Изредка привет, но устно - даже записки я ни одной не получила. К городу подступают советские войска, он вынужден бежать на север. Даст знать, когда я смогу к нему приехать. Скучает.
Через несколько лет я узнала, что с ним. Через друзей, знакомых, которые возвращались домой. Где он, когда и как можно к нему приехать. И не дожидаясь подтверждения этой информации, никому ничего не говоря, я забрала дочку из Бытома, где она жила у родственников, и отправилась в путь. Все тайком, с величайшей осторожностью. Никто не знал, что я еду в Гданьск встречаться с репрессированным мужем. Никто не догадывался, что я собираюсь уезжать из Кракова.
СЦЕНА 2
1950 год. Купе поезда.
Женщина I – 30 лет.
Женщина II – 8 лет
По пути из Кракова в Гданьск.
ЖЕНЩИНА II. Куда мы едем?
ЖЕНЩИНА I. На море.
ЖЕНЩИНА II. Что такое море?
ЖЕНЩИНА I. Большое, синее, вокруг много песка. Сама увидишь.
ЖЕНЩИНА II. Зачем?
ЖЕНЩИНА I. Что зачем?
ЖЕНЩИНА II. Зачем мы едем?
ЖЕНЩИНА I. К папе.
ЖЕНЩИНА II. Какому папе?
ЖЕНЩИНА I. Твоему.
ЖЕНЩИНА II. У меня нет папы.
ЖЕНЩИНА I. Есть у тебя папа. Мы теперь будем с ним жить.
ЖЕНЩИНА II. А какой он?
ЖЕНЩИНА I. Высокий, с карими глазами.
ЖЕНЩИНА II. А зачем мне такой папа?
ЖЕНЩИНА I. Он будет с тобой играть. Возьмет тебя рыбу ловить.
ЖЕНЩИНА II. А что такое рыба?
ЖЕНЩИНА I. Такая, с жабрами. Плавает в море. Ты что - никогда не видела рыб?
ЖЕНЩИНА II. Рыба.
ЖЕНЩИНА I. Вкусная.
ЖЕНЩИНА II. С жабрами? Какая гадость! А что такое жабры?
ЖЕНЩИНА I. Попробуешь. Тебе наверняка понравится. Рыба очень полезная.
ЖЕНЩИНА II. А этот папа ест рыбу?
ЖЕНЩИНА I. Твой папа.
ЖЕНЩИНА II. Мой папа. Ест рыбу?
ЖЕНЩИНА I. Не только.
ЖЕНЩИНА II. Ну ладно, я согласна.
ЖЕНЩИНА I. Что ты делаешь? Испачкаешься. Перестань.
ЖЕНЩИНА II. Я не хочу на море!
ЖЕНЩИНА I. Успокойся.
ЖЕНЩИНА II. Не хочу!
ЖЕНЩИНА I. Пей, детка.
ЖЕНЩИНА II. Нет.
ЖЕНЩИНА I. Успокойся.
ЖЕНЩИНА II. Я не люблю чай.
ЖЕНЩИНА I. Хочешь, чтобы папа на тебя рассердился? Сядь, как следует. Веди себя, как хорошая девочка. Ну вот, всё. Хочешь пить?
ЖЕНЩИНА II. Не хочу.
ЖЕНЩИНА I. Ехать еще долго.
ЖЕНЩИНА II. Я не хочу чай.
ЖЕНЩИНА I. Нам правда еще долго ехать.
ЖЕНЩИНА II. Не буду.
СЦЕНА 3
ЖЕНЩИНА I. На вокзале я спросила, где улица Гельвеция. Потом – где дом номер тринадцать.
Наконец перешла одну узкую улочку, две широких, миновала клен и маленький бар на углу. Нашла нужный дом, открыла дверь, поднялась на шестой этаж. И увидела мужа. С другой женщиной.
СЦЕНА 4
1950 год.
По пути из Гданьска в Краков.
ЖЕНЩИНА I. На вот, возьми, порисуй.
ЖЕНЩИНА II. Почему мы едем обратно?
ЖЕНЩИНА I. Рисуй.
ЖЕНЩИНА II. Я не хочу рисовать. Я не видела рыб.
ЖЕНЩИНА I. Еще увидишь
ЖЕНЩИНА II. (плюется.)
ЖЕНЩИНА I. Перестань.
ЖЕНЩИНА II. Ты дурочка.
ЖЕНЩИНА I. Не груби. Что ты делаешь? Перестань!
ЖЕНЩИНА II. Я хочу пить.
ЖЕНЩИНА I. У меня нет воды.
ЖЕНЩИНА II. А что у тебя есть?
ЖЕНЩИНА I. Успокойся.
ЖЕНЩИНА II. Я хочу чаю.
ЖЕНЩИНА I. Ты же не любишь чай. Вот бутерброд.
ЖЕНЩИНА II. Я не хочу бутерброд. Я хочу пить.
ЖЕНЩИНА I. Перестань.
ЖЕНЩИНА II. Ты говорила, что покажешь мне море.
ЖЕНЩИНА I. Вырастешь – увидишь море. Сядь нормально.
ЖЕНЩИНА II. Я уже выросла.
ЖЕНЩИНА I. Успокойся.
ЖЕНЩИНА II. Нет.
ЖЕНЩИНА I. Что ты делаешь?
ЖЕНЩИНА II. Я хочу пить.
ЖЕНЩИНА I. Успокойся. Будешь капризничать - я тебя высажу! Рисуй давай.
ЖЕНЩИНА II. Я папу нарисую.
ЖЕНЩИНА I. Рисуй, что хочешь.
ЖЕНЩИНА II. Я своего папу нарисую.
ЖЕНЩИНА I. На бутерброд. Возьми, пожалуйста.
ЖЕНЩИНА II. Ты не отправишь меня в Бытомин?
ЖЕНЩИНА I. Успокойся и возьми бутерброд.
ЖЕНЩИНА II. Я нарисую море. Честное слово.
ЖЕНЩИНА I. Осторожно.
ЖЕНЩИНА II. И чаек нарисую, про которых ты рассказывала. Рыбу. Море. И как папа со мной играет. Все нарисую. Хорошо, мама?
ЖЕНЩИНА I. Не говори с набитым ртом, подавишься.
ЖЕНЩИНА II. Мама…
ЖЕНЩИНА I. Что?
ЖЕНЩИНА II. Я хочу пить.
ЖЕНЩИНА I. У меня нет воды.
ЖЕНЩИНА II. А что у тебя есть?
ЖЕНЩИНА I. У меня нет воды.
ЖЕНЩИНА II. Ничего.
ЖЕНЩИНА I. Рисуй.
ЖЕНЩИНА II. Я не хочу рисовать.
ЖЕНЩИНА I. Рисуй.
ЖЕНЩИНА II. Дурочка.
ЖЕНЩИНА I. Успокойся.
ЖЕНЩИНА II. И папа тоже дурак.
ЖЕНЩИНА I. Не трогай!
ЖЕНЩИНА II. Дурочка!
ЖЕНЩИНА I. Перестань. Не трогай, не трогай, говорю! Что ты понимаешь?! Не трогай! Перестань сейчас же!
ЖЕНЩИНА I трясет ЖЕНЩИНУ II.
ЖЕНЩИНА II. Пи-и-ить!!! Пить хочу!
ЖЕНЩИНА I. Не трогай это!
ЖЕНЩИНА II. Пить!
ЖЕНЩИНА I. Не трогай! Не трогай, поганка! И в кого ты только такая уродилась?! Успокойся.
ЖЕНЩИНА II. Дай!
ЖЕНЩИНА I. Оставь в покое термос! Перестань! Слышишь?! Чертов выродок! Не трогай, черт тебя возьми!!! НЕ ТРОГАЙ!
ЖЕНЩИНА II. Пить!!!
ЖЕНЩИНА I. Не трогай! Не трогай!
ЖЕНЩИНА II. Га-а-адость!
СЦЕНА 5
1968 год. Женщина II – 26 лет.
Увидев мать, он вытянулся по стойке смирно. Любимая, наконец-то ты приехала! Садись же, дорогая! Дочка, как ты выросла! Бегал из угла в угол, натыкался на мебель, задевал стол. А та баба вообще не понимала, что происходит. Может, картошечки, вот-вот будет готова, а может, салатику, вы же голодные с дороги! Мать села на кровать, открыла чемодан, достала бутылку. Так ничего и не сказала, дура. Просто сидела и пила, пила и сидела. Идиотка, надо было этой бабе сразу по морде врезать! Чтобы знала, где ее место! И отцу тоже, а потом хватать его за шиворот и тащить оттуда. Всего делов-то. А мать только сидела и пила, пила и сидела.
Может, если бы не ее пьянство, вся моя жизнь сложилась бы иначе, но с другой стороны – иди знай… В Бога я не верю - где он был, когда я голодная ходила? Так уж мне было на роду написано? Тоже ерунда - какому ребенку на роду написано жить в детском доме? Сколько же я унижений из-за матери вынесла! А главное – ее пьянство на меня тень бросало. То, что я честная, сообразительная, добрая - это никого не интересовало. А вот что дочка алкоголички – это все помнили. Так она о моем будущем позаботилась! Сначала оставила на два года в Бытоме у родственников. Понедельник и вторник я голодала, сидела в курятнике, чтобы никому глаза не мозолить. В среду мне давали сухого хлеба и разрешали побегать по полю, а с четверга – снова курятник. Хорошо хоть там куры были и яйца. А что такого? Голод не тетка, пирожок не поднесет. Я все надеялась, что вот она вернется, отдаст родственникам эти яйца, кур, может, картошки сварит. Она и вернулась. Гданьск, отец, потом Краков, детский дом. Вот такая мать. Никогда ни за что не отвечала, даже за себя. К счастью, пьянство не заразно. Гены ее мне не передались, и на том спасибо! Это мне еще повезло, а то ведь яблоко от яблони… Я с детства научилась рассчитывать только на себя, и знаю, как своего не упустить.
Все, что у меня в жизни есть – всего я сама добилась, вот этими вот руками! Сперва училась у портнихи. Целыми днями шила, вкалывала, платить мне ни гроша не платили, даже миски супа ни разу не предложили. Только когда я от усталости упала в обморок, тогда больница вмешалась, и стали платить. Гроши. Только на хлеб хватало. Но, как говорится, все лучше, чем ничего. Потом меня перевели из учениц в работницы. Потом еще немного повысили. Наконец вызывает меня директор. Я, дурочка, обрадовалась - думала, теперь дадут полную ставку и полную зарплату. А он, козел, меня вызвал, потому что ему моя молодая задница приглянулась. В результате директор получил по морде, а я работу на складе. Затем на фабрику устроилась, еще на дому шила. Наконец начала торговать шмотками. Ночью встаешь, быстро одеваешься, без завтрака, без ничего, бежишь к тому мужику, что дает вещи, оттуда, опять не евши не пивши, по домам - стучишь, предлагаешь. Потом домой, перекусить, умыться, лечь - и уже снова три часа ночи, пора вставать. Крутилась, как белка в колесе.
Я и в жизни разбираюсь, и в людях, и в самом главном. Знаю, что такое тяжелый труд. Я человек добросовестный. Не унывала, и все, к счастью, сложилось благополучно. Семья. Муж. Какой-никакой. А что делать? Как говорится, на каждую уродину найдется свой урод. Ничего не попишешь. Привередничать не приходилось. Невеста без приданого, похвалиться особо нечем. Уж какой попался. Заика! Мо-мо-можно ва-вас пригла-гласить? На та-танец? Как меня это бесило - не передать. Но танцевал он хорошо. После танцев, когда он меня домой, на Кавёры, провожал, мы мать встретили. Она где-то шубу потеряла. Старую, лисью, плешивую. Размахивала сеткой с помидорами и орала на всю улицу. Как же, мол, так: дама - и без шубы, дама - и без шубы?! Мне было стыдно, пришлось ее вести домой. Идиотка. Какая там дама, никогда она дамой не была. Пьяницей – это да. А он смотрел на нас и собирал помидоры. Мне стало его жалко. Так он эти помидоры поднимал - медленно, неловко.
Мать его отговаривала. Он не послушался. Видели глазки, что покупали... Он прекрасно знал, на что идет. Все соседи пришли на нас поглазеть. Я сама позвала. Свадьба – так свадьба. Торжество.
А потом начались мучения. Я с пузом, даже у плиты стоять не могла, на фабрике появлялась все реже. В конце концов пришлось уволиться совсем. Это был кошмар - терпеть не могу сидеть в четырех стенах. Что дома-то делать? Гостей я не звала, иначе пришлось бы водку ставить. Сама тоже никуда не ходила, по барам ведь шляться не будешь. С подругами поболтать? Да где они, эти подруги - все только и ждут, чтобы ты оступилась и было бы о чем языки почесать. Так что сидела одна. Денег муж приносил мало. Я плохо питалась, почти голодала.
В конце концов, дочка родилась семимесячной, до срока, несчастная, слабенькая. Мы с мужем пошли в поликлинику, делать ей прививку, так врачи натворили дел. Вкололи ей советскую вакцину, и дочка моя заболела полиомиелитом. Сколько было возни!
Массажи, Поликлиники, Больницы, Санатории, Врачи, Медсестры, Массажистки. И за все плати из своего кармана. Жаловаться некуда – советская вакцина считалась хорошей. А я – что? Пришла к одной докторше, другой, третьей, заплатила как следует - и ничего. Велели сидеть тихо, иначе я ребенка в нашей социалистической стране вообще не вылечу. Муж - на металлургическом комбинате, мне - с грудным ребенком – о работе и мечтать было нечего. Оставались левые заработки. Покупали американские шмотки, ночью я их стирала, гладила, упаковывала, а утром младенца в охапку – и на базар, продавать. Риск есть, выбора - нет. Каждую неделю два массажа, в двух больницах. Мужу тоже пришлось научиться. Моего терпения на это не хватало - дочка орала, вырывалась, лягалась своими кривыми ножками. Долго мы так мучались, семь лет, и все равно одна нога на три сантиметра короче. К счастью, это не очень заметно - когда на нее смотришь, так и не догадаешься, если не знать заранее.
Такова жизнь, что поделаешь, такова жизнь.
СЦЕНА 6
1968 год. Квартира ЖЕНЩИНЫ II.
Женщина I – 48 лет.
Женщина II – 26 лет.
Женщина III – 6 лет.
Входит ЖЕНЩИНА I.
ЖЕНЩИНА II. Здравствуй, мама. Спасибо, что приехала.
ЖЕНЩИНА III. Здравствуй, бабушка.
ЖЕНЩИНА II. Мама, у меня важное дело. Нам с Франеком нужно съездить в Катовицы.
ЖЕНЩИНА III. Смотри, это мой мишка.
ЖЕНЩИНА II. Детка, иди поиграй в свою комнату.
ЖЕНЩИНА I. Это же кот.
ЖЕНЩИНА II. Нам нужно съездить в Катовицы. Обязательно. По делу. Больше некому поехать. Знаешь, мама, я новую врачиху нашла, может, от нее будет толк. Слышишь, мама? Нам с Франеком нужно в Катовицы. Мне не с кем ее оставить. Это для ребенка надо. Лечение стоит несколько тысяч. Никак мы с этими чертовы ногами не справимся. Ковальская бесплатно сидеть не будет, Витковская на море, в Юрате на солнышке задницу греет, а мне тут не с кем оставить ребенка. Детский сад отпадает, я узнавала, они не возьмут. Одну ее тоже пока нельзя. Ну, не с кем ее оставить. Просто не с кем. Так что, мама, ты за ней присмотришь? Дело верное. Мы денег заработаем.
ЖЕНЩИНА I. Не сомневаюсь.
ЖЕНЩИНА II. Я еще Миклашевской звонила, но у нее никогда нет времени. Сначала говорит – хорошо, обещает взять ребенка на несколько часов, а потом в последний момент отказывается. В общем, сама видишь, мама, не с кем мне ее оставить. Совершенно не с кем.
ЖЕНЩИНА I. Ладно.
ЖЕНЩИНА II. Но ты будешь за ней следить, мама? Будешь присматривать?
ЖЕНЩИНА I. Да.
ЖЕНЩИНА II. Точно?
ЖЕНЩИНА I. Ты хочешь, чтобы я с ней осталась?
ЖЕНЩИНА II. Это на лечение. Ради ее здоровья.
ЖЕНЩИНА I. Не волнуйся.
ЖЕНЩИНА II. Она все знает. Сколько раз надо поесть, что надеть, как умыться. Вот деньги на еду. Детка, спрячь деньги, это на всякий случай. Вот твои игрушки, пижама. Все. Ну ладно.
Пауза.
Ладно. Конечно же, мама присмотрит. Что еще? Вроде, все, ладно. Ну, играй. Играй, детка. Хорошо. Все, кажется. Иди, играй.
ЖЕНЩИНА I. Ты бы попрощалась….
ЖЕНЩИНА II. Мама, не надо мне указывать, что делать. Детка, иди сюда, скажи маме «до свидания». Ну, давай, быстренько. Будь умницей. Хорошо? Если что-нибудь понадобится, купи. Только не трать все деньги, будь экономной, ладно? Зубки почисти - вечером и завтра утром. Сделай с бабушкой гимнастику. Не сиди долго, после «Спокойной ночи, малыши» - в кровать. В случае чего – иди к соседке.
ЖЕНЩИНА III. Хорошо.
ЖЕНЩИНА II уходит.
ЖЕНЩИНА I. Ты умеешь раскладывать пасьянс?
ЖЕНЩИНА III. А что такое пасьянс?
ЖЕНЩИНА I. Нет, давай лучше поиграем в войну.
ЖЕНЩИНА III. Я не умею.
ЖЕНЩИНА I. Золотко, женщина не должна говорить, что не умеет. Надо сказать, что ты хочешь научиться!
ЖЕНЩИНА III. Играть в карты – только время попусту терять. Так мама говорит.
ЖЕНЩИНА I. Это смотря с кем играть. Вот, это твои.
ЖЕНЩИНА III. А теперь что?
ЖЕНЩИНА I. Раз.
ЖЕНЩИНА III. Раз.
ЖЕНЩИНА I. Пожалуйста, валет.
ЖЕНЩИНА III. Валет?
ЖЕНЩИНА I. Ты выиграла.
ЖЕНЩИНА III. А почему такая буква?
ЖЕНЩИНА I. Это советские карты, золотко.
ЖЕНЩИНА III. Валет.
ЖЕНЩИНА I. Ты выиграла.
ЖЕНЩИНА III. Да?
ЖЕНЩИНА I. И…
ЖЕНЩИНА III. Раз.
ЖЕНЩИНА I. Война!
ЖЕНЩИНА III. Война! Я выиграла?
ЖЕНЩИНА I. Да. Тебе везет в карты!
ЖЕНЩИНА III. Это хорошо?
ЖЕНЩИНА I. Очень хорошо. Хотя лучше, чтобы везло в любви.
ЖЕНЩИНА III. Раз.
ЖЕНЩИНА I. Раз.
ЖЕНЩИНА III. Я выиграла?
ЖЕНЩИНА I. Тебе нравится?
ЖЕНЩИНА III. Ага.
ЖЕНЩИНА I. Тогда, может, сыграем всерьез?
ЖЕНЩИНА III. Как?
ЖЕНЩИНА I. Как взрослые.
ЖЕНЩИНА III. Это как?
ЖЕНЩИНА I. Нормально. На деньги.
ЖЕНЩИНА III. Нет.
ЖЕНЩИНА I. Почему? Раз.
ЖЕНЩИНА III. А я голая - как папа!
ЖЕНЩИНА I. Деньги у нас есть?
ЖЕНЩИНА III. Нет! Мама рассердится.
ЖЕНЩИНА I. Деточка… Когда ты остаешься с бабушкой, надо слушаться бабушку! Играем дальше?
ЖЕНЩИНА III. Раз.
ЖЕНЩИНА I. Раз.
ЖЕНЩИНА III. Я выиграла?
ЖЕНЩИНА I. Да.
ЖЕНЩИНА III. Классно!
ЖЕНЩИНА I. Вот видишь, как ты бабушку обыграла! Ты даже лучше взрослых играешь!
ЖЕНЩИНА III. Я бы выиграла сто миллионов!
ЖЕНЩИНА I. Попробуем? Хотя везение – штука тонкая.
ЖЕНЩИНА III. Я принесу. Посмотрим.
ЖЕНЩИНА I. Раз.
ЖЕНЩИНА III. Хорошо.
ЖЕНЩИНА I. И раз.
ЖЕНЩИНА III. Раз! Я выиграла?
ЖЕНЩИНА I. Увы…
ЖЕНЩИНА III. Ничего. Еще раз, ладно? Кот, ты будешь играть? Раз!
ЖЕНЩИНА I. Раз! Война. Внимание! Играем на целую бумажку!
ЖЕНЩИНА III. Внимание!
ЖЕНЩИНА I. И – раз!
ЖЕНЩИНА III. Раз!
ЖЕНЩИНА I. Увы, бабушка опять выиграла!
ЖЕНЩИНА III. Жалко…
ЖЕНЩИНА I. Дорогая, посидишь немножко одна? Бабушке надо сходить по делам.
ЖЕНЩИНА III. Куда ты идешь?
ЖЕНЩИНА I. В магазин, я сейчас вернусь.
ЖЕНЩИНА III. Ты быстро?
ЖЕНЩИНА I. Быстро.
ЖЕНЩИНА III. Бабушка, а мы еще поиграем на мои денежки?
ЖЕНЩИНА I. Конечно. Я сейчас.
ЖЕНЩИНА I уходит.