44См.: С а п р ы к и н С . Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. Гл. I.

Дата: 2025-05-25; Просмотры: 2
Оценка:
0.00 из 5.00 — оценок
Скачиваний: 0

 

----------------------- Page 230-----------------------

 

скольку построены они не на прямых указаниях традиции, а на более

или менее убедительном истолковании различных косвенных данных.

Внутренняя жизнь Гераклеи Понтийской остается, таким образом,

в большой степени неясной. Однако неясность в данном случае, воз­

можно, проистекает не от одного недостатка сведений; сама фактиче­

ская история внутренней борьбы в Гераклее — так, как она представле­

на совокупностью отдельных случаев — оставляет впечатление неопре­

деленности и незавершенности. Действительно, социальные распри в

Гераклее сильно затянулись. На протяжении двух столетий они шли

непрерывно, однако ни одна из борющихся группировок так и не доби­

лась решающего успеха. В отличие от ряда других греческих городов

(Афины, Коринф, Сиракузы), здесь так и не наступил период стаби­

лизации, и в 60-х годах IV в. ситуация оставалась столь же неясной и

напряженной, как и в середине VI столетия.

Объяснение этому следует искать прежде всего в характере само­

го общества, отчасти — в особенностях внешнего положения Гераклеи.

Условия жизни здесь способствовали формированию двух одинако­

во сильных антиподов. С одной стороны — военно-землевладельческая

знать, сильная своим почти монопольным положением в земледельче­

ской сфере, своей спаянностью ввиду необходимости совместными си­

лами противостоять мариандинам, наконец, своими дорийскими тра­

дициями. С другой стороны — многочисленное сословие горожан, тор­

говцев, ремесленников, вольнонаемных рабочих и матросов, чье зна­

чение непрерывно возрастало по мере развития Гераклеи как торгово-

промышленного центра. Фактом, однако, остается то, что в экономи­

ке Гераклеи торговля и промышленность так и не смогли занять гос­

подствующего положения. Сельское хозяйство всегда оставалось здесь

важной отраслью; более того, оно-то и было естественным основанием

для развития городских промыслов.

Если, таким образом, в социальном и экономическом отношении

положение гераклейской знати было достаточно прочным, то, с дру­

гой стороны, у нее было важное преимущество перед городской де­

мократией и во внешней сфере. Она всегда могла рассчитывать на

авторитетную поддержку сочувствовавших ей персидских царей или

сатрапов, между тем как вероятность помощи извне для гераклейской

демократии была практически ничтожна.

Сказанное, по-видимому, достаточно объясняет, почему социаль­

ные смуты в Гераклее так сильно затянулись и почему еще и в IV в.

ни одна из сторон не добилась решающего успеха. Вместе с тем надо

учесть, что с течением времени характер этих смут мог измениться.

Древняя сословная борьба могла модифицироваться или осложнить­

ся новыми моментами соответственно изменениям в структуре самого

 

----------------------- Page 231-----------------------

 

общества. Уже в рассказе Энея Тактика о находчивости вождей демо­

кратии в Гераклее мы сталкиваемся с характерным для позднекласси­

ческого времени противопоставлением: богачи (οι πλούσιοι) и народ (о

δήμος), а у Юстина обострение социальной борьбы накануне выступ­

ления Клеарха прямо ставится в зависимость от радикальных, именно

в духе IV в. требований демоса произвести сложение долгов и пере­

дел земли: cum plebs et tabulas novas et divisionem agrorum divitum

impotenter flagitarent, etc. (Justin., XVI, 4, 2).

Очевидно, что в Гераклее, подобно тому, как это было в Риме, древ­

ний сословный антагонизм, не разрешившийся в ранний период ради­

кальной революцией, с течением времени мог принять характер более

широкого классового антагонизма. Иными словами, борьба землевла­

дельческой знати с городской демократией могла трансформироваться

в борьбу знатной и богатой верхушки полиса с массой простого народа,

страдавшего от безземелия, неустроенности и долгов,

И последнее. Не следует забывать, что развитие социального кон­

фликта совершалось в Гераклее в условиях сложной внешнеполитиче­

ской обстановки. Жизненные интересы Гераклеи требовали непрерыв­

ного напряжения сил и, вопреки тенденциям внутреннего развития,

консолидации общества для противодействия нажиму туземных пле­

мен и персидских сатрапов, с одной стороны, и для борьбы с торговы­

ми и политическими конкурентами в Причерноморье — с другой. Раз­

витие новой смуты в 60-х годах IV в. оказалось осложненным непри­

ятностями сразу с обеих сторон: к затянувшемуся конфликту с Боспо­

ром грозила добавиться новая война, теперь уже на самом азиатском

материке, ввиду открывшихся стремлений Митридата, сына сатрапа

Геллеспонтской Фригии Ариобарзана, сделать Гераклею своим доме­

ном (Justin., XVI, 4, 7 слл.; ср. Suidas, s.v. Κλέαρχος).

Вот эта своеобразная комбинация древних сословных распрей, но­

вого классового антагонизма и внешних осложнений и определила

сложный характер обстановки, породившей гераклейскую тиранию.

Соответственно и сама эта тирания должна была отличаться суще­

ственным своеобразием. Априори мы можем ожидать здесь сплетения

самых разнообразных черт социальной диктатуры, цезаристского ре­

жима и «национальной» монархии.

 

----------------------- Page 232-----------------------

 

ЗАКЛЮ ЧЕНИЕ

 

Завершая обзор становления классового общества, города и госу­

дарства у древних греков, отметим еще раз, в общей форме, главные

особенности как самого исторического процесса, так и его конечных

результатов. Рождение цивилизации у греков свершилось не вдруг, не

в результате одного резкого качественного скачка, а долгим и труд­

ным путем. Фактически оно произошло в два этапа: на первом —ми­

кенском — движение завершилось катастрофой, но достижения этого

этапа не пропали совершенно и послужили основанием для более стре­

мительного и успешного продвижения во второй раз, в век архаики.

При этом, по крайней мере здесь, на второй стадии, развитие протека­

ло в острой внутренней борьбе. Проснувшись от летаргии Темных ве­

ков, греческое общество решительно покончило с наследием прошлых

эпох, с пережитками микенского (традиции авторитарной монархи­

ческой власти) и еще более древнего родового строя (засилье зна­

ти). Переход — теперь уже окончательный — на стадию цивилизации

свершился в ходе подлинной социальной революции, важнейшей дви­

жущей силой которой был демос — широкая народная группировка,

сумевшая сломить сопротивление цеплявшейся за свои наследствен­

ные привилегии родовой знати и построить новое, гражданское обще­

ство.

При этом, соответственно обстоятельствам и уровню исторического

развития, политическое творчество греков в архаическую эпоху оказа­

лось отмечено рядом весьма своеобразных черт. Именно следует под­

черкнуть, что их новое общество явилось в известном смысле моди­

фикацией древнего, естественно сложившегося этнического единства;

что формирование у них новых порядков было следствием столько

же стихийно развивавшихся социальных конфликтов, сколько и со­

знательных политических урегулирований; и что свободное состояние

исконных членов общины, ставших гражданами, было обеспечено уко­

ренившейся и узаконенной практикой обращения в рабство чужезем­

цев.

Вообще интерес представляет не только самое объективное истори­

ческое движение, запечатлевшееся в определенных общественных яв­

лениях, событиях и институтах, но и его субъективно-психологическая

 

----------------------- Page 233-----------------------

 

мотивация и окрашенность. В этом плане историческое своеобразие

движения греков к цивилизации нашло отражение в таких особенных,

выработанных жизнью и ставших чертами национального характера,

явлениях, как ярко выраженная склонность к соперничеству и состя­

занию, или то, что с легкой руки немецких ученых стали называть аго­

нальным духом (от άγών — состязание), как, далее, повышенная роль

традиции и рационализма.

Корни агонального духа восходят к первобытной поре, к элемен­

тарному состязанию членов родового коллектива, в особенности в мо­

менты инициаций, при переходе из одной возрастной группы в дру­

гую. Стойкое сохранение у греков этой черты объясняется длитель­

ным сохранением самой питавшей ее среды — общины. И в микенское,

и в гомеровское время община оставалась основной социальной ячей­

кой, по крайней мере для большинства народа. Правда, в микенскую

эпоху сельские общины подпали под опеку дворцов, а в гомеровское

время они также, в конце концов, оказались под властью знати. С

ограничением социального равенства утеснению подвергся и агональ­

ный дух —он стал по преимуществу проявлением аристократической

доблести (άρετή). Однако с трансформацией позднеродовой общины в

гражданское общество вновь обретенное всеми членами этого обще­

ства равенство привело к возрождению и общей компетитивности, со­

ревновательности (φιλοτιμία), что составляет неотъемлемую черту вся­

кого, более или менее основанного на принципах равенства, коллекти­

ва. И если в архаическую эпоху эта агональная наклонность поощря­

ла социальную смуту, то в классическое время, в эпоху сравнительной

стабилизации греческого общества, она оказалась мощным импульсом

политического и культурного творчества.1

Та же, по сути дела, причина лежит в основе и двух других на­

званных выше черт — традиционализма и рационализма. Длительное,

практически непрерывное существование общины в качестве главного

структурообразующего элемента обернулось на практике сохранением

некоего традиционного стержня, или начала, с известной присущей

ему суммой социальных и духовных ценностей. Этим и объясняется

удивительное с первого взгляда переплетение и взаимодействие кон­

сервативно-традиционалистских и новаторских, проникнутых духом

рационализма мотивов, что так было характерно для развития грече­

ской цивилизации и что, несомненно, придавало ей особенную глубину

и устойчивость. Показательно, во всяком случае, что в век архаической

революции новаторски-рационалистическое начало, носителем которо­

 

1 Великолепный анализ проблемы агонального начала в жизни древних греков

см. теперь в кн.: Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-V .

до н.э. Л., 1985. С. 75 слл.

 

----------------------- Page 234-----------------------

 

го в особенности выступала аристократическая, проникнутая агональ­

ным духом личность, корректировалось в своих действиях известной

ориентацией на традиционную мудрость (σοφία), каковая корректи­

ровка была непременным условием успеха политических деятелей —

строителей новой цивилизации.

Но что, собственно, представляла собой эта цивилизация? Здесь мы

обращаемся к другой проблеме — к оценке, по существу, того главного

итога, которым увенчалось развитие греческого народа в древнейшую

пору его существования. Ответить на это можно коротко: к середине

 

тип античного города, общества и государства —полис. В Европе это

был первый вид цивилизации, и своеобразие его заключалось в удиви­

тельной, можно сказать, наивной простоте и чистоте главных струк­

турообразующих элементов, равно как и в замечательном единстве

этих элементов, составлявших —все вместе — удивительный по своей

компактности и жизнестойкости организм.

В самом деле, полис являл собой прежде всего простейшее, элемен­

тарное экономическое единство города и сельской округи, достаточ­

ное для самодовлеющего существования исконного, обосновавшегося

в данной местности этнического единства.

Как тип общественной организации полис, далее, являл собой про­

стейшее взаимодействие немногих, четко различимых по своему стату­

су социальных групп, чье различие в положении, как, однако, и взаи­

модействие, было обусловлено исторически необходимым разделением

труда. Иными словами, это была простейшая, но весьма эффективная

форма классового общества, где этнически однородная масса граж­

дан противостояла в качестве привилегированного, господствующего

сословия массе угнетенных и бесправных чужеземцев — рабов и ме­

теков. При этом четкости социального водораздела — особенно меж­

ду полярными группами рабовладельцев и рабов — в большой степени

способствовало именно характерное для античности коренное этниче­

ское различие, существовавшее в принципе между свободными (элли­

нами) и несвободными (варварами).

Наконец, в плане политическом полис представлял собой простую и

вместе с тем весьма действенную форму государственности, республи­

ку, которая естественным образом венчала здание сословно-корпора­

тивного гражданства и высший свой смысл находила в непрестанном

поддержании и воспроизведении полисного строя жизни.

Суверенная гражданская городская община, основанная на рабстве

иноплеменников,—так можно было бы определить кратким образом

древнегреческий полис. Под это определение подходят все те много­

численные государственные организмы, которые возникли у греков к

 

----------------------- Page 235-----------------------

 

исходу архаической эпохи. При этом в расчет должны идти как граж­

данские общины, возникшие более или менее естественным путем в

Балканской Греции, так и их филиальные порождения — полисы ко­

лониальной периферии, становление которых свершалось форсирован­

ным путем, в порядке изначальной конституционной акции, опреде­

лявшей статус нового поселения как независимой гражданской общи­

ны, в существенных своих чертах повторявшей структуру и организа­

цию общины-метрополии.

Разумеется, историческое развитие колониального полиса обуслов­

ливалось не только законами, имманентно присущими полису как та­

ковому, но и специфическими факторами и обстоятельствами, такими,

как взаимоотношения с варварским окружением, воздействие допол­

нительного притока колонистов-эпойков, последствия внутренней ко­

лонизации и проч. Этим определялось своеобразие исторических суде

колониального полиса, конкретных форм, в которые выливалось его

развитие на том или ином этапе. Чего стоит, например, своеобразие ти­

ранических режимов, возникавших на периферии греческого мира, —

 

и более ярких по форме выражения, и более определенных (хотя и не

однозначных) по социальной направленности, и даже обладавших —

по крайней мере временами — качеством национальной монархии.

Тем не менее основной тип полисной организации был един для все­

го греческого мира, как для метрополии, так и для зоны колонизации.

И это имело важные последствия для жизни всего греческого народа.

Ведь если становление государственности в форме независимых го­

родских гражданских общин имело своим следствием политическую

раздробленность греков, то однотипность социально-политической ор­

ганизации этих общин, подкрепляемая более глубинным этническим

и культурным родством, создавала предпосылку для известного на­

ционального единения, особенно в моменты крайней внешней опасно­

сти, угрожавшей существованию всего народа. Как на практике могла

реализовываться потенция к такому единению, показывает история

Панэллинского союза, возникшего для отражения персидской агрес­

сии в 481 г. до н. э.

При принципиальном типологическом единстве мир полисов не

был, однако, лишен внутреннего разнообразия. В частности, при бли­

жайшем рассмотрении можно выделить два главных вида полисов,

соответственно двум различным формам рабовладения и принципам

гражданской корпоративности,— демократический и олигархический.

Их различие — продукт исторических условий и исторического разви­

тия.

Олигархические полисы возникли главным образом в зоне до­

рийского переселения, где завоевание диктовало раннее утверждение

 

----------------------- Page 236-----------------------

 

жесткой сословной корпоративности, а следовательно, в перспекти­

ве, в силу естественного размывания гражданства и примитивности и

неразвитости системы социальных гарантий, появление и рост непол­

ноправной гражданской прослойки. Так, в позднейшей Спарте немно­

гочисленной группе так называемых равных — гомеев, сохранивших

наследственные клеры и возможность полноправного участия в обще­

ственной жизни (в застольных товариществах —сисситиях, в войске и

проч.), противостояла обширная прослойка «умаленных» — гипомейо-

нов, т. е. людей с неполным гражданским статусом, утративших свои

клеры и, соответственно, активные политические права.

Наоборот, демократические полисы сформировались преимуще­

ственно в зоне первоначального греческого расселения, в особенности

у ионийцев, в Аттике, на островах Архипелага, в Малой Азии, где

складывание гражданской общины свершалось более или менее посте­

пенно, в силу внутреннего развития, в ходе спонтанно развившегося

демократического движения, а стало быть, и с более полным развити­

ем демократических принципов и гарантий равноправия для граждан.

Исходными моментами, обусловившими специфическое качество

олигархического полиса в отличие от демократического, были, следо­

вательно, завоевание, покорение местного населения и форсированное

учреждение у завоевателей гражданской общины и правильного госу­

дарства. Таким образом, и у завоевателей-дорийцев, как и у афинян,

также могла существовать гоплитская демократия, но именно гоплит-

ская, а не крестьянская, как иногда неточно выражаются современные

исследователи (ибо спартиаты — владельцы клеров, обрабатываемых

илотами, крестьянами быть не могли),2 и не долго, а лишь в самом

начале.

Конечно, механически не следует прилагать эту схему ко всем слу­

чаям. Под влиянием различных конкретных обстоятельств у дорийцев

иногда могла развиться демократия (например, в Аргосе, в Сираку­

зах), а у ионийцев — олигархия (на Самосе). В зоне колонизации и во­

все развитие приобретало своеобразный характер, исполненный чрез­

вычайной социальной напряженности и резких политических перемен

(ср. историю тех же Сиракуз или Гераклеи Понтийской). Сказанное

выше о природе различий между полисами демократическими и оли­

гархическими имеет в виду, таким образом, принципиальную сторону,

а не универсальное правило.

 

2 О крестьянской демократии в Спарте считает возможным говорить

Ю. В. Андреев. См. его статьи: 1) Античный полис и восточные города-государ­

с т ва // Античный полис. Л ., 1979. С. 25; 2) Спарта как тип п о л и са// Античная

Греция. T. I. М. 1983. С. 215 (здесь эта мысль выражена более осторожно). Ср.,

однако: Lotze D. Aktuelle Aspekte der antiken Demokratie / /D ie Antike in der sozial­

istischen Kultur. Jena, 1974. S. 62-64.

 

----------------------- Page 237-----------------------

 

И последний вопрос —об относительной значимости названных

главных разновидностей полисного строя, демократии и олигархии.

Представляется несомненным, что демократия более соответствовала

тому коллективистическому принципу, который был заложен в приро­

де полиса как гражданской общины, и с этой точки зрения справед­

ливо говорить о нормативном значении демократии, и прежде всего

такого ее яркого примера, как афинская демократия, для мира грече­

ских полисов.

Однако и здесь тоже необходима осторожность, и едва ли пра­

вильно было бы абсолютизировать только что высказанное положе­

ние. Ведь природа полиса не исчерпывалась общинно-коллективисти­

ческими принципами; в ней, в силу этнической и классовой ограничен­

ности гражданского общества, заключено было и другое, прямо про­

тивоположное начало — сословно-элитарное, которому гораздо больше

соответствовала олигархия. Если афинская демократия была тем ре­

альным образцом, на который более или менее равнялось социально-

политическое развитие массы по крайней мере экономически разви­

тых полисов, то для состоятельно-аристократической верхушки гре­

ческого общества идеалом всегда оставалась спартанская олигархия.

В этом плане можно было бы даже говорить о некой равновеликости

двух главных видов полисного государства. Во всяком случае, к кон­

цу архаического времени демократические Афины и олигархическая

Спарта представлялись в глазах греков двумя одинаково сильными

и жизнеспособными политическими формами, — точно так же, как к

исходу собственно классического периода, к рубежу V-IV вв. до н.э.,

одинаково ущербными и несостоятельными оказались и их крайние

проявления — радикальная демократия в Афинах и кастовая олигар­

хия в Спарте.

 

----------------------- Page 238-----------------------

 

П р и л о ж е н и е .

 

ГРЕЧЕСКИЙ ПОЛИС В ОТРАЖ ЕНИИ ДРЕВНЕЙШ ИХ

ЭПИГРАФИЧЕСКИХ ДОКУМ ЕНТОВ 1

 

Естественным традиционным основанием для реконструкции важ­

нейших этапов и явлений античной истории служит совокупная лите­

ратурная традиция древних. В частности и для суждения о рождении

и формировании греческого полиса главными опорами оказываются

свидетельства древних историков, в первую очередь Геродота, допол­

няемые данными, почерпнутыми из эпической поэзии и архаической

лирики, в особенности из творений Гомера и Гесиода, из стихотворных

отрывков Архилоха, Тиртея и Солона, Алкея и Феогнида, Симонида

Кеосского и др. Их сведения составляют и костяк и самую плоть ар­

хаической истории.

Однако нельзя сбрасывать со счетов и данных древнейшей эпигра­

фической, т. е. собственно документальной традиции, сколь бы скудна

и фрагментарна она ни была. Можно думать, что ее осколки могут до­

ставить полезные иллюстрации, дополнения и коррективы к богатому

массиву литературной традиции. Это убеждение опирается на плодо­

творную работу с эпиграфическими документами, выполняемую на

протяжении вот уже ряда поколений специалистами в эпиграфике —

историками и филологами. На Западе, если ограничиваться приме­

рами из последнего (прошлого) столетия, это такие известные уче­

ные, как В. Диттенбергер, У. фон Виламовиц-Мёллендорф, В. Эрен­

берг, Г. Уэйд-Джери, М.Тод, Л. Джеффери, А. Грэхем, Р. Мейггс и

Д. Льюис, М.Гвардуччи и др. Среди отечественных ученых выделим

С. Я. Лурье, В. П. Яйленко и Ю. Г. Виноградова, также внесших суще­

ственный вклад в эпиграфические исследования, связанные с пробле­

мой становления классической цивилизации.

Наше собственное обращение к эпиграфическим материалам гре­

ческой архаики обусловлено как естественной исторической любозна-

 

1 Первоначально опубликовано в сб.: MNEMES CHARIN. К 100-летию со дня

рождения профессора А .И .Д оватура (Philologica classica, вып. 5). СПб., 1997.

С .213-233.

 

----------------------- Page 239-----------------------

 

тельностью, желанием, в дополнение к анализу литературной тради­

ции, подробнее ознакомиться с данными традиции эпиграфической,

так и убеждением, что в этой последней можно найти важные под­

тверждения тем общим идеям, которые были развиты нами ранее в

специальной монографии, посвященной возникновению греческого по­

лиса.2 Мы пытались там обосновать правомерность взгляда — не столь

уж оригинального и достаточно консервативного, высказанного ранее

в полемике с адептами критического направления,3 — что рождение

греческого полиса, понимаемого как своеобразное единство города, го­

сударства и гражданской общины, относится к сравнительно раннему

времени, приблизительно к рубежу IX-VIII, а не VIII-VII или даже

VI-V вв. до н.э., как это упорно доказывается представителями исто­

рической гиперкритики.4

Мы указывали на объективные факторы и линии того историче­

ского развития, которое в послемикенское время, в так называемую

гомеровскую эпоху, или эпоху Темных веков (XII-IX вв.), привело

греческий мир к подлинной исторической революции, результатом ко­

торой стало явление новой классической цивилизации. При этом мы

подчеркивали большую степень исторической преемственности меж­

ду микенским и классическим периодами и, соответственно, большую

роль носительницы культурного континуитета — греческой аристокра­

тии, которая, выдвинув из своей среды необходимых обществу зако­

нодателей, реформаторов, ойкистов, доставила греческой архаической

революции высокое рационалистическое начало.

Теперь мы собираемся подтвердить эти выводы, и прежде всего

главнейший из них — о вероятном рождении греческого полиса на ру­

беже IX-VIII вв. до н.э., использовав эпиграфический материал. Мы

следуем здесь примеру В.Эренберга, лишь несколько расширив круг

привлекаемых документов в соответствии с возможностями нашего

времени, располагающего новыми превосходными подборками эпигра­

фического материала.

 

2 Фролов Э .Д . Рождение греческого полиса. Л. 1988.

3Мы имеем в виду статью В. Эренберга, написанную им в порядке полемическо­

го отклика на работы Г. Берве, посвященные греческой аристократии времени позд­

ней архаики и ранней классики. См.: Ehrenberg V When did the Polis Rise? / / JHS.

Vol.57. 1937 P. 147-159; ср.: Berve H. 1) Fürstliche Herren zur Zeit der Perserkriege

/ / Die Antike. Bd. XII. 1936. S. 1-28; 2) Miltiades: Studien zur Geschichte des Mannes

und seiner Zeit (Hermes-Einzelschriften, H. 2). Berlin, 1937.

4Последняя дата, т. e. рубеж V I-V ., предлагается Г.Берве в вышеназванных

работах 1936-1937 гг.; в более раннем труде по греческой истории он указывал в

этой связи на рубеж VII-VI . См.: Berve H. Griechische Geschichte. Bd. I. Freiburg

im Breisgau, 1931. S. 134-178. Рубеж V III-V II . обосновывается Ч. Г. Старром:

Starr Ch. G. 1) The Origin of Greek Civilization, 1100-650 B.C . New York, 1961;

2) The Economic and Social Growth of Early Greece, 800-500 В. C. New York, 1977;

3) A History of the Ancient World. 3rd ed. New York; Oxford, 1983. P. 183-272.

 

----------------------- Page 240-----------------------

 

Для первичного анализа мы взяли группу архаических документов

из известного собрания Р. Мейггса и Д. Льюиса,5 а именно первые 17

номеров, датируемых VIII-VI вв. до н. э. (до 500 г.). Из них мы исклю­

чили затем, как практически не относящиеся к теме, два документа:

№12, письмо Дария I ионийскому сатрапу Гадату, и №15, стихотвор­

ную надпись с базы памятника, посвященного афинянами своей бо­

гине-покровительнице после победы над беотийцами и халкидянами

около 506 г.

Оставшиеся 15 документов представляют, на наш взгляд, репрезен­

тативную выборку, позволяющую провести системный исторический

анализ, а именно по трем рубрикам, материалы которых позволяют

характеризовать соответственно три рода важных явлений: 1) тради­

ции древнего аристократического порядка (в частности симпосий и

агон); 2) элементы возникшего или формирующегося полисного строя

(по двум, в свою очередь, подразделениям — внутренняя конституци­

онная жизнь и внешние межобщинные отношения); и 3) явления, со­

путствовавшие становлению классического полиса, такие, как колони­

зация, наемничество и тирания. Рассмотрим по порядку эти три рода

материалов и соответствующих, рисуемых ими, явлений.

 

1. Традиции аристократического порядка

 

К этой рубрике мы отнесли надписи № 1 и 9. Первая —это знамени­

тая теперь надпись на так называемом кубке Нестора, скифосе геомет­

рического стиля, найденном в погребении на острове Искья (древние

Питекуссы). Датируемая в широком диапазоне от 750 до 700 г., эта

надпись во всяком случае относится к VIII в., более того, это наиболее

длинная из известных нам надписей первого века архаики, Надпись яв­

ляет собой комбинацию прозаического вступления, характеризующего

предмет (Νέστορος ε[ίμ]1 ευποτ[ον] ποτέριο[ν] — «я есмь удобная для пи­

тья чаша Нестора»), и гекзаметрического двустишия, развивающего

эту характеристику далее.

И очевидные эпические реминисценции (имя Нестора, гекзаметри­

ческие стихи, характерная возвышенная лексика), и самая изыскан­

ность надписи, контрастирующая, впрочем, с бедностью сосуда, свиде­

тельствуют о продолжении в рассматриваемое раннеархаическое вре­

мя симпосиальной аристократической традиции, но, возможно, если

судить по качеству сосуда, уже на ином, более низком социальном

уровне. Соглашаясь с мнением большинства исследователей, видящих

в этой надписи реплику на гомеровское предание (ср.: IL, XI, 624 слл.),

 

5Meiggs R., Lewis D. A Selection of Greek Historical Inscriptions to the End of the

Vth Century B.C. Oxford, (1969) 1971.

 

----------------------- Page 241-----------------------

 

мы получаем важный terminus ante quem для создания, письменной

фиксации и распространения гомеровского эпоса, во всяком случае

«Илиады», — 750 г. до н. э.6

Другой документ той же группы — посвятительная надпись Ари­

стиса, сына Фидона, клеонейца, происходящая из Немей, из гимнасия,

раполагавшегося близ храма Зевса, и датируемая около 560 г. Эта над­

пись, также древнейшая в своем жанре, свидетельствует о практике

гимнических состязаний на Немейских играх, справлявшихся в возоб­

новленном или вновь учрежденном виде во всяком случае с 573 г. (по

датировке Евсевия — Гиеронима) и бывших существенным элементом

общественной жизни классической Греции.

Вместе с тем ряд признаков говорит о сохранении аристократи­

ческих традиций или колорита гимническим агоном в позднеархаи­

ческую эпоху. Посвятитель, четырежды побеждавший в панкратии

Аристис, сын Фидона, из Клеон, если и не был сыном знаменитого

аргосского царя или тирана Фидона (последнего теперь обычно от­

носят к середине VII в.),7 то мог быть, по крайней мере, отпрыском

того же царского рода, жившим в изгнании в Клеонах.8 Показатель­

ны также элементы старинной и вместе высокой культуры: обращение

к Зевсу Крониону, именуемому притом владыкой-ванактом, попытка

организации текста посвящения в элегический дистих (до середины

5-й строки надписи).

Как в первом, так и во втором случае мы сталкиваемся, таким обра­

зом, с чертами старой аристократической культуры (симпосий, агон),

продолжающими свою жизнь в новой социальной среде, сплавленны­

ми с новой общественной практикой и новым бытом. Нельзя не видеть

в этом подтверждения культурного и социального континуитета, отли­

чающего, на наш взгляд, историческую жизнь Греции в век архаики.

 

6 В дополнение к литературе, указанной у Р. Мейггса и Д. Льюиса, укажем на

работы отечественных антиковедов: Чистякова Н. А. Древнейшая греческая эпи­

грамма (надпись Нестора из Питекусс) / / ВДИ. 1975. №4. С. 28-40; Зайцев А. И.

Лексико-стилистические особенности надписи на "Кубке Нестора" из Питекусс / /

Язык и стиль памятников античной литературы (Philologia classica, вып. 3). Л.

1987. С. 59-65.

7Предание о Фидоне Аргосском см.: Her. VI, 127; Ephor, ар. Strab., VIII, 3, 33,

p. 358; 6, 16, p. 376 = FgrHist 70 F 115, 176; Paus. VI, 22, 2; Marm. Par., ep.30, vs. 45-

47. Для датировки и истории см. также: Berve H. Die Tyrannis bei den Griechen.

München, 1967. Bd. I. S. 6—7; II. S. 518-519; Bengtson H. Griechische Geschichte. 4.Aufl.

München, 1969. S. 83-84; Jeffery L. H. Archaic Greece. The City-states с. 700-500 В. C.

New York, 1976. P. 134-136, 143-144.

8 Ср. также: Jeffery L. H. Archaic Greece. P. 137.

 

----------------------- Page 242-----------------------

 

2. Элементы полисного строя

 

К этой рубрике можно отнести надписи №2, 4, б, 8, 10 и 17. Эти

материалы, в свою очередь, можно разделить на две подгруппы, отно­

сящиеся соответственно к темам внутренней, конституционной жизни

и внешних межобщинных отношений.

 

а) Внутренняя конституционная ж изнь

 

Надписи №2, 6 и 8. Первые две надписи относятся к разряду чи­

стых законоположений. Надпись №2, найденная на Крите, на месте

древнего городка Дрероса, в руинах святилища Аполлона Дельфиния,

датируется временем между 650 и 600 гг. Она представляет собой древ­

нейший сохранившийся на камне памятник греческого законодатель­

ства. Это — закон, устанавливающий правила отправления должности

высших магистратов — космов.

Во вводной формуле (αδ' ε^αδε πόλι — «следующее угодно полису»)

замечательно присутствие — здесь именно впервые в эпиграфике — по­

лиса вместо обычного в документах, происходящих из критских об­

щин, этнонима. Что более конкретно подразумевается под решением

полиса — воля высших магистратов или постановление народного со­

брания, — сказать трудно.

Заключительный перечень должностных лиц, приносящих клятву

на верность закону, — космы, дамии и коллегия или совет двадцати

(κόσμος κοί δάμιοι κοί ϊκατι οί τας πόλ[ιος]), — свидетельствует о разви­

той государственной структуре. При этом космы (в этом месте надписи

названные собирательно κόσμος), как и в других общинах Крита, яв­

ляли собой высших магистратов, дамии, по общему мнению издателей

и толкователей надписи, — специальных финансовых контролеров (ср.

очевидную связь понятий οί δάμιοι и τό δαμόσιον [δημόσιον] — государ­

ственная казна), а «двадцать полиса», по убедительному предположе­

нию В. Эренберга, — государственный совет.9

Что же касается самого принятого закона, то содержащийся в нем

запрет занимать повторно должность косма ранее чем через десять

лет может указывать сеорее всего на необходимость принятия превен­

тивных мер против возможной узурпации и тирании, — мнение перво­

издателей надписи П. Демарня и А. ван Эффантерра, нам представля­

ющееся вполне убедительным.10

 

9 E h re n b e rg V. An Early Source of Polis-Constitution / / ClQu. Vol. XXXVII. 1943.

1. P. 102-103.

10D e m a r g n e P ., V an E ffe n te r r e H . Recherches a Dreros, II / / BCH. T. 61. 1937.

P. 333-348.

 

----------------------- Page 243-----------------------

 

В свою очередь, надпись №8, происходящая с Хиоса и датируе­

мая чуть более поздним временем (прежними исследователями — око­

ло 600 г., но теперь, по примеру Л. Джеффери, между 575 и 550 гг.),

содержит законоположения, регулирующие деятельность местных ма­

гистратов — демархов и басилевсов, устанавливающие их ответствен­

ность и наказание за взятки и, наконец, определяющие порядок апел­

ляции (возможно, по поводу несправедливых действий магистратов) и

рассмотрения апелляционных жалоб так называемым народным сове­

том (βολή ή δημοσίη).

Этот документ рисует несомненно еще более развитый тип полис­

ного демократического государства. Замечательно определение дей­

ствующей конституции выражением «народные ретры» (δήμο ρήτραι).

При этом особенно примечательно явление термина «ретра», обычно

ассоциируемого с миром пелопоннесских общин или их колоний, в ио­

нийской среде. Замечательно, далее, явление народного совета, изби­

раемого по филам (по 50 представителей от каждой), собирающегося

регулярно в 9-й день каждого месяца и рассматривающего как апел­

ляции (δίκαι εκκλητοι), так и прочие дела народа (τα αλλα τα δήμο). В

этом совете надо, очевидно, видеть новый демократический институт,

который возник в параллель и в противовес более древнему и более

консервативному совету знати.

В целом документ представляет несомненную и важную параллель

законодательствам Солона и Клисфена в Афинах. Неясным, однако,

остается вопрос с приоритетом, а именно — предшествовало ли хиос­

ское законодательство только Клисфеновым законам, или же и Соло-

новым тоже. Решить этот вопрос непросто ввиду сложностей с дати­

ровкой хиосской надписи.

В любом случае надпись с Хиоса чрезвычайно важна, поскольку

приоткрывает для нас историческую ретроспективу. Новое исполнен­

ное демократической тенденции законодательство, принятое на Хио­

се на рубеже VII-VI вв. до н.э., предполагает завершение известного

этапа социально-политических смут, открывшихся с устранения или

перерождения древней царской власти в тиранию (ср. свидетельства

традиции о легендарном хиосском царе Амфикле [Hippias, FgrHist 421

F 1], и древних тиранах тоже Амфикле и Политекне [Ion, FgrHist 392 F

1]). Надо думать, что чередою этих исторических вех (древняя царская

власть — тирания — демократическая или, по крайней мере, тяготев­

шая к демократии конституция рубежа VII-VI вв.) начальная стадия

формирования полисного государства на Хиосе отодвигается далеко в

глубь веков.11

 

11 Для общего исторического контекста см. также: Шигиова И. А. Раннее зако­

нодательство и становление рабства в античной Греции. Л., 1991. С. 93 слл. Jef-

 

----------------------- Page 244-----------------------

 

Что касается древности афинского государственного строя, то

здесь у нас есть интересное свидетельство — надпись № б, состоящая из

нескольких фрагментов, найденных на афинской агоре и датируемых

около 425 г. Судя по всему, эта надпись содержала список афинских

архонтов-эпонимов, начиная с Креонта, который был первым годич­

ным архонтом (683/2 г.) и кончая Исархом (424/3 г.). В надписи видят

свидетельство возросшего историко-антикварного интереса и соответ­

ствующих ученых занятий, характерных для последней трети V в.

времени Гелланика Лесбосского и Гиппия из Элиды, но в ней можно

видеть и подтверждение древней хронографической традиции, восхо­

дившей по крайней мере к середине VII в. и таким образом подтвер­

ждавшей складывание у афинян уже к тому времени основ правиль­

ного государственного устройства.12

 

б) Межобщинные отношения

 

Надписи №4, 10 и 17. Первая из них, надпись №4, найденная на

Керкире и датируемая приблизительно 625-600 гг., является стихо­

творной эпитафией, составленной из гекзаметров и высеченной на

гробнице-кенотафе, воздвигнутом в память о погибшем в море кер­

кирском проксене Менекрате, сыне Тласия, из Эанфии (городка в Ло-

криде Озольской). Памятник воздвигли совместно народ керкирян и

соотечественник и сородич погибшего Праксимен. Надпись выдает ха­

рактерное смешение древних и новых черт: эпическая, гомеровская

стилистика сопрягается с настойчивым повтором (4 раза!) новой де­

мократической темы —темы народа: «эту гробницу соорудил народ

(δάμος)», покойный был «проксеном и другом народа», его гибель —

«народная беда (δαμόσιον κακόν)», Праксимен воздвиг памятник «вме­

сте с народом». Да и сама проксения, здесь именно впервые засвиде­

тельствованная, являла собой генетически восходивший к временам

родового быта, но приспособленный к новым межполисным отноше­

ниям институт полуобщественного-полуличного характера.

Две другие надписи представляют собой примеры первых пра­

вильных межгосударственных соглашений. Надпись № 10, найденная

в Олимпии и датируемая примерно 550-525 гг., содержит договор о

дружбе (φιλότας), верной и без обмана, — договор, заключаемый на

вечные времена (άείδιον) между общиной сибаритов и их союзниками

 

fery L. Н. Archaic Greece. P. 230 ff. Специально для древней тирании на Хиосе:

Berve H. Die Tyrannis. Bd. I. S. 106; II. S. 581.

12О формировании у греков, в частности и у афинян, хронографической тради­

ции в связи с процессом становления полисных форм жизни подробнее см. в нашей

книге: Фролов Э .Д . Факел Прометея (очерки античной общественной мысли). Изд.

2-е. Л. 1991. С. 91-94.

 

----------------------- Page 245-----------------------

 

(οί Συβαρΐται κ' οί σύνμαχοι), с одной стороны, и общиной неких сердай­

цев (Σερδαιοι), с другой. При этом поручителями-проксенами (здесь

это слово является именно в таком значении) выступают Зевс, Апол­

лон и другие боги, а кроме того, полис Посейдония (πόλις Ποσειδανία),

бывшая, как известно, колонией сибаритов (Scymn. 249; Strab. V, 4,

13, p. 251), но, по-видимому, не входившая в контролируемый послед­

ними союз. Местоположение упомянутой в надписи общины сердайцев

в точности не известно, но предполагают — где-то в Южной Италии.

Текст памятника замечателен во многих отношениях: это —един­

ственный документ, оставшийся от Сибариса и подтверждающий су­

ществование созданного им в Южной Италии обширного политическо­

го единства (ср.: Strab., VI, 1, 13, р. 263); вместе с тем это едва ли не

самый древний из дошедших до нас межполисных договоров греков.

И хотя сами договаривающиеся стороны определяются их этникона­

ми, выступающая в конце в качестве гаранта Посейдония фигурирует

под суверенным титулом полиса, который здесь, по-видимому, специ­

ально употреблен для более отчетливого обозначения независимого от

метрополии статуса города посейдониатов.

Надпись №17, также найденная в Олимпии и датируемая около

500 г., содержит договор-ретру о военном союзе (συνμαχία), заключае­

мый на сто лет (εκατόν рέτεα) между элейцами и герейцами (Герея —

городок в Западной Аркадии).

Надо заметить, что в надписи ни община элейцев, ни община герей­

цев не именуются полисами, что, возможно, следует поставить в связь

с свидетельством литературной традиции о сравнительно позднем си­

нойкизме и возникновении городов Элеи и Гереи (первой — в 70-х годах

V в., а второй —еще на столетие позже [Strab. VIII, 3, 2, р. 336-337]).

Однако предпринимаемая элейцами и герейцами политико-правовая

акция без сомнения свидетельствует о том, что оба небольших народа

воспринимали себя и реально выступали как целостные политические

единства, полисы, доказывая этим, что в государственном плане по­

лис мог быть реальностью и без соответствующего урбанистического

основания.

Иными словами, данный случай подтверждает распространенное

мнение, что существование по лиса-государства без городского центра

было хотя и не типичным, но и не абсолютно редкостным явлением.

Другой пример, ставший хрестоматийным, — Спарта, которая еще и

в V в. до н.э., по свидетельству Фукидида (I, 10, 2), являла собою

тип старинного несинойкизированного полиса, т. е. государственного

единства без достаточно оформленного городского ядра.13

Как бы то ни было, в VI в. общины элейцев и герейцев были уже

 

13Ср. также: Фролов Э .Д . Рождение греческого полиса. С. 5-7, 81-86.

 

----------------------- Page 246-----------------------

 

государственными единствами с достаточно развитой политической

структурой. В заключительной формуле санкций против возможных

нарушителей соглашения выразительно перечислены три мыслимые

их категории, а именно —будет ли это частное лицо (ρέτας), магистрат

(τελεστά) или же народ в целом (δαμος). Здесь особенно интересно пере­

плетение терминологических элементов, принадлежащих разным эпо­

хам: если ετας является наследием гомеровского времени, a τελεστά ре­

ликтом еще более отдаленного микенского периода, то δάμος при всей

своей древности звучит вполне актуально, воплощая важную, утвер­

дившуюся именно в архаическое время, концепцию тождества народа и

государства. И это же слово властно диктует новый смысл старым по­

нятиям: ετας уже более не родич или сосед в патриархальном значении

этих слов, а любой близкий по соучастию в общем деле, в общем госу­

дарстве, т. е. то же, что обычнее станет обозначаться словом πολίτης —

гражданин, a τελεστά —не чиновник времен ахейских царств, а долж­

ностное лицо, избранное народом, и все вместе — εται, τελεσταί, δήμος —

составляют иерархически расчлененное единство новой гражданской

общины, полиса.

Рассматриваемые в своей совокупности, материалы обеих под­

групп, как нам представляется, с достаточной полнотой свидетель­

ствуют о формировании у греков уже к рубежу VII-VI вв. развитого

полисного строя, с разработанной и закрепленной в законодательных

актах государственной структурой, местами — с укоренившейся демо­

кратией, зорко оберегающей себя от узурпации и тирании, возводящей

в высший принцип защиту прав гражданина и гражданства в целом,

наконец, с цивилизованной практикой межгосударственных отноше­

ний, опирающихся на соответствующие соглашения и институты (на­

помним о проксении и межобщинных союзных договорах). Эти вы­

воды находят дополнительное подкрепление в материалах следующей

рубрики.

 

3. Явления, сопутствовавшие становлению полиса

 

К этой рубрике мы относим надписи №3, 5, б, 7, 11, 13, 14 и 16,

иллюстрирующие процессы колонизации, развитие наемничества и яв­

ление старшей тирании. Рассмотрим по очереди каждую из соответ­

ствующих подгрупп этих документов.

 

а) Колонизация

 

Надписи №3, 5, 13 и 14. Первая из них —памятная надпись в честь

Главка, сына Лептина, вырезанная на базе алтаря, найденного на Фа­

сосе, в районе фасосской агоры. Надпись датируется примерно 625-

600 гг. Главк, память о котором здесь увековечивается, по-видимому,

 

----------------------- Page 247-----------------------

 

идентичен тому Главку, к которому часто обращается в своих стихо­

творениях Архилох (fr. 13, 56, 59, 68; 51, IV A Diehl3). Установление

Главку памятника (μνήμα) на фасосской агоре напоминает почести,

воздававшиеся обычно основателям колоний (ср. почести Брасиду в

Амфиполе [Thuc., V, 11, 1]). Если Главк и не был ойкистом парос­

ской колонии на Фасосе, — ибо она, как полагают, была выведена еще

в конце VIII или в самом начале VII в., —то все же его заслуги пе­

ред колонистами были столь велики, что его могли чтить наравне с

ойкистами.

Еще более богата содержанием надпись №5, найденная в Кирене

и представляющая собой декрет об исополитии между Киреной и ее

метрополией Ферой. Надпись и декрет датируются IV в., но вместе с

декретом на камне вырезана и древняя Клятва основателей (Ορκιον

των οίκιστήρων), принятая всеми гражданами Феры при отправке ко­

лонии в Ливию во второй половине VII в. Она-то и была правовым

основанием заключения или, скорее, возобновления соглашения об ис­

ополитии между Киреной и Ферой в IV в.

О заселении колонистами с Феры ливийской территории и осно­

вании здесь в 631 г. города Кирены было хорошо известно и ранее

благодаря обстоятельному рассказу Геродота (IV, 150-158). После на­

ходки надписи к этому сообщению литературной традиции добавилось

важное документальное свидетельство. Вырезанный на камне текст,

как это убедительно доказывают А. Грэхем и Л. Джеффери, в общем

верно передает содержание древнего документа, проливающего яркий

свет на колонизационную практику греков в VII в. в условиях уже

сложившегося полисного строя.14

Действительно, вывод колонии с Феры в Ливию предстает перед

нами как продуманная и организованная акция, как рациональная си­

стема мероприятий, включающих отбор колонистов-апойков и назна­

чение руководителя апойкии, каковым стал Батт, наделенный, в этом

качестве, званиями архагета и царя-басилевса. Сама община ферян

выразительно именуется полисом, ее члены — гражданами-полиата­

ми, а их правовой гражданский статус — политейей. Правоспособность

граждан определяется сопричастностью их к гражданскому статусу,

 

14Graham A .J . The Authenticity of the Ορκιον των οίκιστήρων of Cyrene / / JHS.

Vol.70. 1960. P. 94—111; Jeffery L. H. The Pact of the First Settlers at Cyrene / / Histo­

ria. Bd.X. 1961. H. 1. P. 139-147. См. также: Яйленко В. П. Греческая колонизация

VII-III . до н.э. (по данным эпиграфических источников). М., 1982. С. 61-83,

где в рамках нового историко-филологического анализа киренской надписи пред­

принята попытка выявить аутентичные части древнего документа. Отдавая себе

отчет в сложности и спорности проблемы точной передачи в надписи IV в. текста

древней клятвы основателей, рискнем, однако, принять версию об аутентичности

имеющегося текста в целом и с этим допущением использовать его данные для

заключения о политическом состоянии греческого общества в VII в. до н.э.

 

----------------------- Page 248-----------------------

 

отправлению должностей и владению земельным наделом (πολιτήιας

καί τιμαμ πεδέχ[εν] καί γας <. > άπολαγχάνεν).

Полисное государство по крайней мере внешне облечено в демокра­

тическую форму: присяга предваряется решением народного собрания

([έ]δοξε ται έκκλησίαι), наказанием для неповинующихся объявляется

как смертная казнь, так и обращение имущества в народное достояние,

т. е. конфискация (καί τα χρήματα εστω < .. > δαμόσια). Вместе с тем по­

казательно для полисного государства архаической эпохи сохранение

и использование ритуальных реликтов первобытной поры: проклятия

против нарушителей присяги подкрепляются — на официальном, госу­

дарственном уровне! — самой что ни на есть черной магией, а именно

сожжением вылепленных из воска фигур-колоссов, символизирующих

преступников.

Следующие две надписи иллюстрируют особый вид так называе­

мой внутренней колонизации. Первая из них, надпись №13, происхо­

дит то ли из Этолии, то ли из окрестностей Навпакта: место находки

в точности не известно, но второй вариант кажется более привлека­

тельным. Надпись, датируемая примерно 525-500 гг., содержит закон

(τεϋμός), принятый какой-то общиной западных (озольских) локров —

возможно, Навпакта — относительно землеустройства некой новой тер­

ритории. Документ содержит ценные сведения о процессе внутренней

колонизации и вместе с тем высвечивает важные детали полисного

государственного устройства самой не названной по имени общины.

Так, интересно, что земельный фонд новой осваиваемой террито­

рии подразделяется на частновладельческие наделы, с одной стороны,

и общественные (храмовые и прочие) участки, с другой.15 Далее, в

документе упоминаются различные государственные институты: совет

старейшин (πρεΐγα), народное собрание, обозначенное как полис (т. е.

совокупность граждан-политов), еще один совет, именуемый апокле­

сией, возможно, представлявший коллегию более широкого состава,

чем совет старейшин. Процедура голосования в этих институтах опре­

деляется с помощью характерного термина «псефос» (так назывался

счетный камешек, игравший роль бюллетеня в полисных собраниях

или коллегиях). Упоминается еще один совет, избираемый по знатно­

сти (άριστίνδαν) числом 101 человек, который мог в военных нуждах

расселить на означенной новой территории еще по меньшей мере 200

дополнительных колонистов-эпойков, способных к несению военной

службы. Упоминаются должностные лица: архос (άρχός), дамиурги.

В целом перечисленные элементы государственной структуры со­

 

15В этом пункте мы следуем за В. П. Яйленко, чья интерпретация упомянутых

в начале надписи категорий земли τα απότομα и τα δαμόσια представляется нам и

наиболее простой, и наиболее убедительной. См.: Яйленко В. П. Греческая коло­

низация. С .87-89.

 

----------------------- Page 249-----------------------

 

здают впечатление достаточно развитого, но скорее аристократиче­

ского или олигархического полисного строя. Особенно показательны

в этом плане упоминания о совете старейшин и совете ста одного,

избираемом, как выразительно подчеркнуто в надписи, по принципу

знатности. Надо думать, что ни жесткая регламентация аграрных от­

ношений, ни политическое засилье землевладельческой знати не мог­

ли гарантировать безымянной общине внутреннего мира. Составители

документа это отлично сознавали; более того, для определения воз­

можного в будущем раздора по поводу раздела земли ими использу­

ется весьма выразительный и, кстати, хорошо нам известный из ли­

тературной традиции, в частности из произведений Солона и Феогни­

да, термин «стасис», соответствующий новейшему понятию «револю­

ция».

Другая надпись (№ 14), происходящая с афинского Акрополя и да­

тируемая предположительно самым концом VI в., содержит постанов­

ление афинского народного собрания (демоса) о поселении на Сала­

мине военнообязанных колонистов-клерухов (термин не сохранился,

но восстанавливается с большой долей вероятности). Для интересую­

щей нас темы важны упоминания о принявшем решение народе (εδο­

χσεν τοι δέμοι) и государственной казне (δεμόσιον), куда надлежало вно­

сить штрафы, о специальном архонте, наблюдавшем за порядком зем­

лепользования и военной экипировкой поселенцев (ср. об этом долж­

ностном лице позднейшее свидетельство Аристотеля [Ath. pol., 54, 8]),

наконец, об афинском государственном совете-булэ (в последней, 12-й

строке, где это слово восстанавливается достаточно уверенно).

Все это —данные, документально подтверждающие сложение в

Афинах к коцу VI в. правильного государственного строя в его де­

мократической форме. Но самым интересным, бесспорно, является то,

что декрет содержит первое свидетельство об афинских клерухах. Ес­

ли верна датировка постановления временем сразу же после Клисфе­

новых реформ (508/7 г.) и до победы над коалицией беотийцев и хал­

кидян (506 г.), то перед нами — свидетельство об обращении только

что утвердившейся в Афинах демократии к новому способу разреше­

ния социальных и военно-стратегических задач посредством вывода на

присоединяемые или так или иначе подчиняемые территории военно­

земледельческих поселений-клерухий.

Вывод группы клерухов (скорее всего не слишком многочисленной)

на Саламин был только первым шагом в этом направлении — следу­

ющим, буквально через год, стала отправка огромной партии таких

поселенцев, если верить Геродоту (V, 77), числом до 4000, на земли

побежденных халкидян. Эти акции Афинского государства указыва­

ют на важную особенность наиболее совершенной в античном мире

 

----------------------- Page 250-----------------------

 

демократии, на ее неспособность обойтись внутренними ресурсами, на

необходимость немедленного обращения на путь военно-землевладель­

ческой экспансии, на неотделимость, иными словами, этой демократии

от империализма,—особенность, о которой нам впервые приходится

задумываться именно благодаря афинскому постановлению о поселен­

цах на Саламине.

 

б) Развитие наемничества

 

Сюда относится одна надпись, вернее —целая группа небольших

надписей, объединенных под одним номером (№7). Это надписи, про­

царапанные на левой ноге колоссальной статуи Рамсеса II перед боль­

шим храмом в Абу-Симбеле, в Нубии. Их авторы — греческие наемни­

ки, состоявшие на египетской службе и участвовавшие в походе царя

Псамметиха II в Эфиопию (591 г. до н.э.). Надписи свидетельствуют

0 большом развитии наемничества в архаической Греции, что было

обусловлено в общем теми же причинами демографического и соци­

ального характера, что и колонизация.

Ближайшим образом эти свидетельства должны быть поставлены

в связь с сообщениями Геродота (II, 152-154) о службе греческих на­

емников в Египте и их поселении в дельте Нила еще при Псамметихе

1 (664-610 гг.). Сопоставление этих источников наводит на мысль, что

присутствие греков на египетской службе в это раннее время могло

стать традиционным. Заметим, что среди оставивших свои автогра­

фы наемников некоторые являются вместе с их этниконами: Элеси­

бий теосец, Телеф иалисиец, Пабис колофонец, Анаксанор иалисиец.

Эти указания подтверждают ведущую роль греческих малоазийских

и островных общин в «открытии» Египта (ср. рассказ Геродота о за­

селении греками Навкратиса [Her., II, 178]). Что же касается тех, чьи

имена приведены без этниконов, то в них, по мнению Л. Джеффери,

можно видеть представителей второго или третьего поколения грече­

ских военных поселенцев в Египте.16 Наконец, в этой же связи стоит

отметить смешение греческого и египетского элементов в имени ко­

мандира греческих наемников: Псамметих, (сын) Теокла, — что может

говорить если не о прямом этническом смешении, то, во всяком случае,

о культурном взаимодействии греков и египтян.

 

в) Явление старшей тирании

 

Надписи №6, 11 и 16. Первая из этих надписей —уже упоминав­

шийся выше список афинских архонтов. Внимание привлекают имена

 

16 Jeffery L.H . Local Scripts of Archaic Greece. Oxford, 1961. P. 355.

 

----------------------- Page 251-----------------------

 

архонтов, чья служба приходилась на время правления Писистрата,

а затем его сыновей: Эрксиклид (548/7), Онеторид (527/6), Гиппий

(526/5), Клисфен (525/4), Мильтиад (524/3), Каллиад (523/2), Пи­

систрат (522/1). Этот перечень подтверждает свидетельства литера­

турной традиции о сохранении тиранами — разумеется, скорее по ви­

димости, чем по существу — республиканских институций, полисного

фасада (ср., в частности, свидетельство Фукидида, VI, 54, 6).

Вместе с тем приведенный перечень говорит (и опять-таки в пол­

ном соответствии с указанным свидетельством Фукидида) о стрем­

лении афинских тиранов, ради вящего своего контроля над государ­

ственными делами, замещать важнейшие должности представителя­

ми своего правящего семейства. Так, фигурирующий в списке Гиппий

должен быть отождествлен со старшим сыном и фактическим пре­

емником Писистрата, а упомянутый далее Писистрат — с сыном этого

Гиппия и внуком Писистрата Старшего (о замещении Писистратом

Младшим должности архонта выразительно упомянуто и Фукидидом

все в том же пассаже).

Наконец, для политики лавирования и блокировки, отличавшей ти­

ранию, показательно присутствие в ряду названных архонтов пред­

ставителей знатнейших афинских родов, очевидно, не всегда или не в

полном составе враждовавших с тиранами. Мы видим стоящие по со­

седству имена Клисфена и Мильтиада: первого с полным правом отож­

дествляют с Клисфеном, сыном Мегакла, из рода Алкмеонидов, буду­

щим демократическим преобразователем Афин, а второго —с Миль­

тиадом, сыном Кимона, из рода Филаидов, прославившимся позднее

как победитель персов при Марафоне.17

Наблюдение о замещении членами правящего клана Писистрати­

дов республиканских должностей подтверждается и следующей над­

писью (№11), являющейся посвятительной эпиграммой Писистрата,

сына Гиппия, воздвигшего около 521 г. алтарь на теменосе Аполлона

Пифийского (в южной части Афин, близ реки Илисс) в память о сво­

ем архонтстве. Фукидид, как уже было сказано, ссылающийся на при­

мер Писистрата Младшего (см.: Thuc., VI, 54, 6-7), сообщает, что тот,

в бытность свою архонтом в Афинах, воздвиг два алтаря: один — на

агоре, для Двенадцати богов, а другой —для Аполлона Пифийского в

его святилище, оба с соответствующими посвятительными надписями.

Первый алтарь позднее подвергся перестройке и надпись на нем бы­

ла уничтожена, но на втором надпись сохранялась еще и во времена

Фукидида. Тексты обеих эпиграмм — дошедшей на камне и цитиру­

емой Фукидидом — практически идентичны. В буквальном прозаиче­

ском переводе текст гласит: «Сей памятник (в честь) своего архонтства

 

17 Ср. также: Berve Н. Die Tyrannis. Bd. I. S. 64-65; II. S. 555-556.

 

----------------------- Page 252-----------------------

 

(μνεμα τόδε hëc; αρχές) Писистрат, сын Гиппия, поставил на теменосе

Аполлона Пифийского».

В том же историческом контексте большой интерес представляет

и третья надпись (№16), происходящая из святилища Геры на Само­

се и датируемая около 500 г. Это — вырезанная на основании статуи

(возможно, Геры) посвятительная запись Эака, сына Брихона, кото­

рый во время исполнения своей должности сделал подношение Гере от

средств, добытых разбоем. Официальное положение посвятителя не

очень ясно: под употребленным им выражением «во время эпистасии»

(κατά την έπίστασιν) может скрываться обозначение и какой-либо кон­

кретной должности, например, эпистата, наблюдающего за разбоем и

добычей, и более общего положения магистрата вообще (ср. употребля­

емые для этого в других случаях термины «архонты» и «демиурги»),

и, наконец, высшего правительственного поста. В любом случае, одна­

ко, примечательно указание на то, что посвящающий обладал неким

официальным статусом.18

Не удивляет нейтральное, так сказать, упоминание о разбое, кото­

рый, как известно, широко и открыто практиковался и самосцами, в

частности и тираном Поликратом (см.: Her., I, 70; III, 47; для Поли-

крата—III, 39), и другими эллинами в раннюю и даже классическую

эпохи (ср.: Thuc., I, 4-7, а для более позднего времени — надпись, да­

тируемую около 450 г. и содержащую договор об отношениях между

критскими городами Кноссом и Тилиссом, в том числе о регламента­

ции разбоя и разделе добычи [Meiggs—Lewis, №42 В, стк. 1-11]).

Неясно, впрочем, какое именно отношение имел инициатор посвя­

щения к разбою, ибо выражение τήν σύλην έπρησεν можно понимать и

переводить по-разному в зависимости от определения глагольной фор­

мы, — и как «взыскивал налог с добычи» (от πρήσσω), и как «продавал

добычу» (от περάω или πέρνημι), и как «сжигал добычу» (от πίμπρημι),

и, наконец, как «чинил разбой» (от того же πρήσσω). Первое толко­

вание — наиболее распространенное, но нам лично более нравится по­

следнее, предложенное Ф. Билабелем и одобренное В. Эренбергом, вви­

ду его более акцентированного исторического и политического смыс­

ла.19 Ведь фактом является, что представители клана Поликрата, к

которому, скорее всего, как мы сейчас убедимся, относился и наш по­

святитель, не только занимались морским разбоем, но и откровенно

 

18 В таком общем истолковании слова έπίστασις сходятся практически все иссле­

дователи. Особняком стоит мнение эпиграфиста Г. Дунста, известное в передаче

Г. Берве, о том, что έπίστασις надо отличать от έπιστατεία, и что употребленное в

надписи выражение следует понимать так: «согласно (божьему) наказу» (Berve Н.

Die Tyrannis. Bd. II. S. 582).

19 Bilabel F. Polykrates von Samos und Amasis von Ägypten / / Neue Heidelb. Jahrb.

1934. S. 133; Ehrenberg V. When did the Polis Rise? P. 149, n.7.

 

----------------------- Page 253-----------------------

 

похвалялись им, давая то одному, то другому своему сыну имя «Сило­

сонт», что можно передать примерно как «оберегатель добычи» (Συ­

λοσών от σύλη и σώζω). Так именно звались, во-первых, один из пред­

шественников Поликрата, возможно его дед (Polyaen. VI, 45), а во-

вторых, младший брат Поликрата, позднее и сам ставший тираном

(Her, 111,39, 139-149; VI, 13 и 25).20

Последний и наиболее интересный среди вопросов, возбуждаемых

самосской надписью, касается личности самого посвятителя. Первые

исследователи датировали эту надпись временем около 540 г. и в Эа­

ке — авторе посвящения склонны были видеть одноименного отца зна­

менитого самосского тирана Поликрата.21 Однако затем датировка

надписи (как и статуи, на которой она вырезана) была пересмотре­

на, и теперь ее относят к самому концу VI в. В таком случае фи­

гурирующий в ней Эак, естественно, не может быть отцом Поликра­

та (напомним, что правление последнего датируется приблизительно

538-522 гг.). Тем не менее ничто не мешает видеть в нашем посвяти­

теле отпрыска все того же семейства, продолжавшего традиционную

линию поведения — стремление к личному обогащению и возвышению

в сочетании с исполнением какой-либо высокой официальной должно­

сти.

Взятые в целом, материалы, рассмотренные в этом разделе, хорошо

иллюстрируют знакомую нам по литературным источникам картину

весьма непростых отношений древней авторитарной власти с граждан­

ским обществом и государством. В любом случае важной является воз­

можность заключения о стремлении тиранов сохранять республикан­

ские государственные формы и оставаться, таким образом, под неким

легальным прикрытием. Это, конечно, говорит о наличии известно­

го политического диалога между порожденными смутою режимами

личной власти и формирующимися гражданскими общинами, стало

быть — о неоднозначности политической роли и значения неотлучной

спутницы архаической революции — старшей тирании. Однако важно

здесь и другое: необходимость для древних тиранов оглядываться на

существующие традиции полисной государственной жизни говорит о

силе этих традиций, следовательно, о развитии их уже в период, пред­

шествующий явлению старшей тирании, т. е. до середины VII в. до н. э.

Завершая наш обзор, сформулируем ряд более общих выводов, ко­

торые, как нам кажется, напрашиваются после знакомства с эпигра­

фическими свидетельствами греческой архаики в той выборке, как они

 

20См. также: Berve Н. Die Tyrannis. Bd. I. S. 107, 115; II. S. 581, 587

21 Curtius L. Samiaca, I / / Athenische Mitteilungen. Bd. XXXI. 1906. S. 151-165;

Dittenberger W. Sylloge inscriptionum Graecarum. Editio III. Vol. I. Leipzig, 1915. № 10.

P 9-10; Tod. M. N. A Selection of Greek Historical Inscriptions. 2nd ed. Vol. I. Oxford,

1946. № 7. P. 10.

 

----------------------- Page 254-----------------------

 

представлены в сборнике Р. Мейггса и Д. Льюиса. При этом надо при­

нять во внимание проводимое в этом издании, главным образом по

примеру Л. Джеффери, систематическое снижение датировок на чет­

верть и даже на половину столетия по сравнению с распространенны­

ми ранее мнениями первоиздателей, — тенденция отнюдь не обязатель­

ная, не исключающая возможности обратной передатировки и, таким

образом, отодвижения в глубь веков целого ряда важных документов.

Итак, опираясь на приведенные материалы и соображения, мож­

но постулировать прежде всего сравнительно раннее распростране­

ние в послемикенской Греции новой алфавитной письменности — не

с VII столетия, как полагали в свое время радикальные последовате­

ли Ф.-А. Вольфа, а с IX, а может быть даже и с конца X в. до н. э.22

Соответственно и сложение и запись героического гомеровского эпоса

могут быть уверенно приурочены к традиционному временному мо­

менту—к рубежу IX—VIII вв. (ср.: Xenophan. ар. A. Gell., III, 11 = DK

21 В 13; Her., II, 53, и др.). Точно также развитие и укоренение прак­

тики документальных эпиграфических записей, равно как и прозаиче­

ской историко-хронографической традиции, следует относить к тому

же или чуть более позднему времени (ср. прочно зафиксированные в

традиции начальные вехи списков: олимпиоников — с 776, спартанских

эфоров —с 755, афинских архонтов-эпонимов — с 663 г. до н.э.).

Далее, можно констатировать несомненное лексическое богатство

официального политического языка греков в так называемое архаи­

ческое время, что видно даже в сравнении с языком ранней лирики.

Во всяком случае, если последняя демонстрирует изощренную лекси­

ку этического и социального порядка, то документальные материалы

содержат богатые россыпи лексики политической, изобилующей спе­

циальными терминами для понятий государства, гражданства, раз­

личных институтов, правовых норм и ситуаций и т. п.

Наконец, опираясь на эти доставляемые эпиграфикой данные и

впечатления, можно заключить о сравнительно высоком уровне по­

литической жизни греков уже в VII в. до н.э. Соответственно ради­

кальные сдвиги в социально-экономической и политической сферах,

обусловившие рождение у греков новой классической цивилизации, —

а под этими сдвигами мы понимаем возникновение городов, форми­

рование государственных структур, складывание гражданских общин

полисного типа, — следует отнести не к рубежу VIII-VII или даже VII—

VI вв., как это делают скептики вроде Г. Берве и Ч. Старра, а гораздо

ранее, к рубежу IX-VIII вв. Только тогда нам будет понятен тот доку­

ментальный взрыв, тот наплыв эпиграфических материалов, который,

с первого взгляда, столь неожиданно является в VII столетии до н. э.

 

22Ср.: Bengtson H. GG4. S. 60-62.

 

----------------------- Page 255-----------------------

 

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

 

К гл. 1 — Греческий полис как исторический

и историографический феномен

 

Голубцова Е. С. Община, племя, народность в античную эпоху. М.,

1998

Карпюк С. Г. Общество, политика и идеология классических Афин.

М , 2003

Маринович Л. П. Кошеленко Г. А. Древний город и античный по­

лис / / Город как социокультурное явление исторического процесса /

Под ред. Э. В. Сайко. М , 1995. С. 93-99

Molho A., Raaflaub K .f Emlen J. (ed.). City States in Classical Antiq­

uity and Medieval Italy. Stuttgart, 1991

Rich J. Wallace-Hadrill A. (ed.). City and Country in the Ancient

World (Leicester-Nottingham Studies in Ancient Society. Vol.2). London;

New Yotk, 1991

Owens E. J. The City in the Greek and Roman World. London; New

York, 1991

Hansen M. H. (ed.). The Ancient Greek City-State. Copenhagen, 1993

Hansen M. t f , Raaflaub K. (ed.). Studies in the Ancient Greek Polis

(Historia-Einzelschriften, H. 95). Stuttgart, 1995

Hansen M. H. Raaflaub K. (ed.). More Studies in the Ancient Greek

Polis (Historia-Einzelschriften, H. 108). Stuttgart, 1996

Murray O. Price S. (ed.). The Greek City from Homer to Alexander.

Oxford, 1990

Nielsen Th. H. (ed.). Even More Studies in the Ancient Greek Polis

(Historia-Einzelschriften, H. 162). Stuttgart, 2002

Rhodes P J. The Greek City States. A Source Book. Norman; London,

1986

Sakellanou M. B. The Polis-State: Definition and Origin (Meletemata,

4). Athens, 1989

Snodgrass A. M. Archaeology and the Study of the Greek Polis / / City

and Country in the Ancient World. London; New York, 1991. P. 1-23

 

----------------------- Page 256-----------------------

 

Welwei K. M. Die griechische Polis: Verfassung und Gesellschaft in ar­

chaischer und klassischer Zeit. Stuttgart, 1983

 

К гл. 2 — Исторические предпосылки полиса

(проблема генезиса)

 

Андреев Ю. В. От Евразии к Европе: Крит и Эгейский мир в эпоху

бронзы и раннего железа (III —начало I тыс. до н.э.). СПб., 2002

Андреев Ю. В. Раннегреческий полис (гомеровский период). СПб.,

2003 (переиздание монографии, впервые опубликованной в 1976 г.,

приложением ряда статей, относящихся к той же теме)

Блаватская Т. В. Черты истории государственности Эллады. СПб.

2003

Audring G. Zur Struktur des Territoriums griechischer Polis in archais­

cher Zeit (nach den schriftlichen Quellen) (Schriften zur Geschichte und

Kultur der Antike, 29). Berlin, 1989

Bockisch G. Heroenzeit und militärische Demokratie / / Klio. Bd.69.

1987. H. 2. S. 374-387

Carruba O. L’arrivo dei Greci, le migrazioni indoeuropee e il

torno"degli Eraclidi / / Athenaeum. Vol. 83. 1995. Fase. 1. P. 5-44.

Coulson W. D. E. The Greek Dark Age. A Review of the Evidence and

Suggestions for Future Research. Athens, 1990

Donlan W. The Pre-State Community in Greece Symbolae

Osloenses. Vol. 64. 1989. P. 5-29

 

К гл. 3 — Экономический прогресс и социальная борьба

 

1. Греческое общество в архаическую эпоху

 

Кондратюк М. А . Проблема происхождения греческого алфавита в

современной историографии / / Вестник Московского ун-та. Серия 8 —

История. 1990. №5. С. 61-67

Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе античных межго­

сударственных отношений (VII-V вв. до н.э.). СПб., 2001

Пальцева Л. А. Из истории архаической Греции: Мегары и мегар-

ские колонии. СПб., 1999

Печатнова Л. Г История Спарты (период архаики и классики).

СПб., 2001

Снодграсс А. М. История Греции в свете археологии / / ВДИ. 1992.

№2. С. 32-40

Согомонов А.Ю . Раннегреческий полис и «героический век»:

столкновение двух эпох в VIII в. до н.э. (обзор материалов 2-го Меж­

 

----------------------- Page 257-----------------------

 

дународного симпозиума при Шведском институте в Афинах) / / ВДИ.

1988. №1. С. 230-245

Тумане X. Рождение Афины. Афинский путь к демократии от Го­

мера до Перикла (VIII-V вв. до н.э.). СПб, 2002

Яйленко В. П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М , 1990

Mitchell L. G., Rhodes P J. (ed.). The Development of the Polis in

Archaic Greece. London; New York, 1997

Connor W. R. Tribes, Festivals and Processions; Civic Ceremonial and

Political Manipulation in Archaic Greece / / JHS. Vol. 107. 1987 P. 40-50

Koiv M . Ancient Tradition and Early Greek History. The Origins of

States in Early-Archaic Sparta, Argos and Corinth. Tallinn, 2003

Morris J. The Early Polis as City and State / / City and Country in

the Ancient World. London; New York, 1991. P.25-57

Mossé С. La Grèce archaïque d’Homere à Eschyle. Paris, 1984

Most G. W Zur Archäologie der Archaik / / Antike und Abendland.

Bd.XXXV 1989. S. 1-23

Parker V Untersuchungen zum Lelantischen Krieg und verwandten

Problemen der frühgriechischen Geschichte (Historia-Einzelschriften.

H.109). Stuttgart, 1997

Pecirka J. Probleme der Erforschung der frühen griechischen Polis / /

Klio. Bd. 69. 1987. H. 2. S. 351-373

Powell В. В . Homer and the Origin of the Greek Alphabet. Cambridge;

New York, 1991

Ruschenbusch E. Übervölkerung in archaischer Zeit / / Historia. Bd.40.

1991. H.3. S. 375-378

Schönert-Geiss E. Einige Bemerkungen zu den prämonetären Geldfor­

men und zu den Anfängen der Münzprägung / / Klio. Bd. 69. 1987. H. 2.

S. 406-442

Snodgrass A. An Archaeology of Greece: the Present State and Future

Scope of a Discipline (Sather Classical Lectures, 53). Berkeley; Los Angeles,

1988

Starr Ch. G. Individual and Community: the Rise of the Polis, 800-

500 В. С. New York; Oxford, 1986

Wächter R. Zur Vorgeschichte des griechischen Alphabet / / Kadmos.

Bd. XXVIII. 1989. H. 1. S. 19-78

Walter U. An der Polis teilhaben: Bürgerstaat und Zugehörigkeit im

archaischen Griechenland (Historia-Einzelschriften. H. 82). Stuttgart, 1993

 

2. Древняя царская власть

 

Перевалов С. М. Проблема гомеровской царской власти в современ­

ной историографии / / Общество и государство в древности и средние

века / Под ред. Ю. М. Сапрыкина. М , 1986. С. 14-34

 

----------------------- Page 258-----------------------

 

Barcelo P Basileia, Monarchia, Tyrannis: Untersuchungen zu Entwick­

lung und Beurteilung von Alleinherrschaft im vorhellenistischen Griechen­

land (Historia-Einzelschriften. H. 79). Stuttgart, 1993

Musti D. Recenti studi sulla regalita greca: prospettivi sull’ origine

della città / / RF Vol. 116. 1988. Fase. 1. R 99-121

 

3. Господство аристократии

 

Курбатов A.A. Роль аристократии в экономическом развитии гре­

ческого полиса VII-VI вв. до н.э. / / Античная гражданская община /

Под ред. И. С. Свенцицкой. М. 1986. С. 3-29

Суриков И. Е. Из истории греческой аристократии позднеархаиче­

ской и раннеклассической эпох. Род Алкмеонидов в политической жиз­

ни Афин VII-V вв. до н.э. М., 2000

Stahl М. Aristokraten und Tyrannen im archaischen Athen. Unter­

suchungen zur Überlieferung, zur Sozialstruktur und zur Entstehung des

Staates. Stuttgart, 1987

Stein-Hölkeskamp E. Adelskultur und Polisgesellschaft: Studien zur

griechischen Adel in archaischer und klassischer Zeit. Stuttgart, 1989

 

К гл. 4 — Первоначальная законодательная реформа

 

Шишова И. А . Раннее законодательство и становление рабства в

античной Греции. Л., 1991

Gagarin М. Early Greek Law. Berkeley; Los Angeles; London, 1986

Link S. Die Gesetzgebung des Zaleukos im epizephyrischen Lokroi / /

Klio. Bd. 74. 1992. S. 11-24

 

К гл. 5 — Колонизация и тирания

 

1. Колонизация

 

Вонсович А. Сравнительный метод в изучении греческой колони­

зации / / ВДИ. 1995. №4. С. 108-110

Трейстер М. Ю. Роль металлов в эпоху Великой греческой коло­

низации / / ВДИ. 1988. №1. С. 17-43

Boruchovic V G. Die ägäische Kolonisation / / Klio. Bd. 70. 1988. H. 1.

S .86-144

Casevitz M. Le vocabulaire de la colonisation en grec ancien. Etude

lexicologique: les familles de κτίζω et de οίκέω-οίκιζω (Etudes et commen­

taires, 97). Paris, 1985

Cawkwell G. L. Early Colonisation / / ClQu. N.S. Vol. 42. 1992. №2.

P 289-303

 

----------------------- Page 259-----------------------

 

Malkin I. Religion and Colonization in Ancient Greece (Studies in

Greek and Roman Religion, 3). Leiden, 1987

Norbert E. Probleme der griechischen Kolonisation am Beispiel der

milesischen Gründungen / / Eos. Vol. 73. 1985. Fase. 1. S. 81-99

 

2. Тирания

 

Brandt H. Γης αναδασμός und ältere Tyrannis / / Chiron. Bd. XIX.

1989. S .207-220

Brandt H. Pythia, Apollon und die älteren griechischen Tyrannen / /

Chiron. Bd. XXVIII. 1998. S. 193-212

Libero L. de. Die archaische Tyrannis. Stuttgart, 1996

 

К гл. 6 и 7 — К онт уры процесса на греческом Западе

(Леонтины и Сиракузы)

 

Luraghi N. Tirannidi arcaiche in Sicilia e Magna Grecia da Panezio di

Leontini alla caduta dei Dinomenidi. Firenze, 1994

 

К гл. 8 — Социально-политическое развитие

Гераклеи Понтийской

 

Bittner A. Gesellschaft und Wirtschaft in Herakleia Pontike: eine Po­

lis zwischen Tyrannis und Selbstverwaltung (Asia-Minor-Studien. Bd. 30).

Bonn, 1998

 

----------------------- Page 260-----------------------

 

СПИСОК СОКРАЩ ЕНИЙ

 

а) сборники источников, справочные пособия, общие труды

 

КБН — Корпус боспорских надписей. М.; Л., 1965

ATL — Meritt B.D., Wade-Gery H. Т., McGregor M. F The

Athenian Tribute Lists. Vol. I-IV Cambridge (Mass.)—

Princeton (N.Y.), 1939-1953

Bengtson SVA — Bengtson H. Die Staatsverträge des Altertums. Bd. II. Die

Verträge der griechisch-römischen Welt von 700 bis 338

v.Chr. München; Berlin, 1962 (2.Aufl. — 1975).

CAH — The Cambridge Ancient History. Vol. I-XII. Cambridge,

(1923) 1924-1939 (2nd ed. 1970-)

CIA — Corpus Inscriptionum Atticarum. Vol.I-III. Berlin, 1873-

1897

CIG — Corpus Inscriptionum Graecarum. Vol.I-IV Berlin, 1828-

1877

DA Daremberg Ch. et Saglio E. Dictionnaire des antiquités

grecques et romaines. T. I-V Paris, 1877-1919

Diehl ALG3 Diehl E. Anthologia Lyrica Graeca. Editio III. Fasc. 1-3.

Leipzig, 1954-1955.

Ditt. Syll.3 — Dittenberger W Sylloge Inscriptionum Graecarum. Editio

III. Vol.I-IV Leipzig, 1915-1919

D-K — Diels H. und Kranz W Die Fragmente der Vorsokratiker.

Griechisch und Deutsch. 5.Aufl. Bd. I—III. Berlin, 1934-

1939.

F(ontenrose) — Fontenrose J. Catalogue of Delphic Responses / /

Fontenrose J. The Delphic Oracle: its Responses and Op­

erations with a Catalogue of Responses. Berkeley; Los

Angeles; London, 1978. P 240-416 (H — Historical Re­

sponses; Q — Quasi-Historical Responses; L — Legendary

Responses; F — Fictional Responses)

FgrHist — Jacoby F Die Fragmente der griechischen Historiker.

Tl. I—III. Berlin; Leiden, 1923-1958

FHG — Muelleri K. et Th. Fragmenta Historicorum Graecorum.

Vol. I-V Paris, 1841-1872

IG — Inscriptiones Graecae. Vol. I-. Berlin, 1873-

 

----------------------- Page 261-----------------------

 

IG2 — Inscriptiones Graecae. Editio minor. Vol. I-II/III. Berlin,

1913-1924

IOSPE — Latyschev B. Inscriptiones antiquae Orae Septentrionalis

Ponti Euxini Graecae et Latinae. Vol.I-II, IV Petropoli,

1885-1890, 1901 (Vol.I2: 1916)

Kleine Pauly — Der Kleine Pauly. Lexikon der Antike. Bd. I-V München,

1964-1975

LSJ — Liddell H. G., Scott R., Jones H. S. A Greek-English Lex­

icon. Oxford, (1940) 1996

Ch. Michel — Michel Ch. Recueil d’inscriptions grecques. Paris, 1900.

Supplement: Paris, 1912

ML — Meiggs R. and Lewis D. A Selection of Greek Historical

Inscriptions to the End of the Fifth Century В. C. Oxford,

(1969) 1971

Nauck TGF2 — Nauck A. Tragicorum Graecorum Fragmenta. Editio II.

Leipzig, 1889

OGIS — Dittenberger W Orientis Graeci Inscriptiones Selectae.

Vol. I-II. Leipzig, 1903-1905

P-W — Parke H.W., Wormell D.E.W The Delphic Oracle.

Vol.I-II. Oxford, 1956 (I-T h e History; II-T h e Orac­

ular Responses)

RE — Pauly’s Realencyclopaedie der classischen Altertumswis­

senschaft. Neue Bearbeitung. Stuttgart; München, 1894-

1978

M.N.Tod — Tod M.N. A Selection of Greek Historical Inscriptions.

2nd ed. Vol.I-II. Oxford, 1946-1948

 

б) периодические издания

 

ВДИ — Вестник древней истории

ВИ — Вопросы истории

ЖМНП — Журнал министерства народного просвещения

ЗОО — Записки Одесского общества истории и древностей

ИАН СССР — Известия Академии наук СССР. VI серия

ИГАИМК — Известия Государственной Академии истории матери­

альной культуры

КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной

культуры

МИА СССР — Материалы и исследования по археологии СССР

НЭ — Нумизматика и эпиграфика

ПИДО — Проблемы истории докапиталистических обществ

СА — Советская археология

Труды ГИМ — Труды Государственного Исторического музея

АААН — Acta Antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae

Abh. Akad. Mainz — Abhandlungen der Akademie der Wissenschaften und der

Literatur in Mainz. Geistes- und sozialwissenschaftliche

Klasse

 

----------------------- Page 262-----------------------

 

ABSA The Annual of the British School at Athens

AC1 L’Antiquité classique

AJA — American Journal of Archaeology

AJPh — American Journal of Philology

AM Mitteilungen des Deutschen Archaeologischen Instituts.

Athenische Abteilung

ASAW Abhandlungen der Sächsischen Akademie der Wis­

senschaften

BCH — Bulletin de correspondance hellenique

BJRL — Bulletin of the John Rylands Library

CIPh — Classical Philology

ClQu — Classical Quarterly

CM — Classica et mediaevalia

CRAI — Comptes-rendus des seances de l’Academie des inscrip­

tions et belles-lettres

EAZ — Ethnographisch-archaeologische Zeitschrift

HSClPh (HSPh) — Harvard Studies in Classical Philology

HZ — Historische Zeitschrift

JclPh — Jahrbücher für classische Philologie

JDAI — Jahrbuch des Deutschen Archaeologischen Instituts

JHS — The Journal of Hellenic Studies

JNG — Jahrbücher für Numismatik und Geldgeschichte

JO AI — Jahreshefte des Oesterreichischen Archaeologischen Insti­

tutes in Wien

JRS — The Journal of Roman Studies

MAL — Atti della Academia Nazionale dei Lincei. Memorie. Classe

di scienze morali, storiche e filologiche

NGG — Nachrichten von der Gesellschaft der Wissenschaften zu

Göttingen

NJb — Neue Jahrbücher für das klassische Altertum, Geschichte

und deutsche Literatur und für Paedagogik

PP — La parola del passato. Rivista di studi antichi

RA — Revue archéologique

RAL — Atti della Academia Nazionale dei Lincei. Rendiconti.

Classe di scienze morali, storiche e filologiche

REA — Revue des Etudes Anciennes

REG — Revue des Etudes Grecques

RF — Rivista di filologia e di istruzione classica

RH — Revue historique

RhM — Rheinisches Museum für Philologie

RPh — Revue philosophique

SB Berlin — Sitzungsberichte der (Preussischen) Akademie der Wis­

senschaften zu Berlin. Philosophisch-historische Klasse

SB Leipzig — Sitzungsberichte der Sächsischen Akademie der Wis­

senschaften zu Leipzig. Philologisch-historische Klasse

 

----------------------- Page 263-----------------------

 

SB München — Sitzungsberichte der Bayerischen Akademie der Wis­

senschaften zu München. Philosophisch-philologische und

historische Klasse

SB Wien — Sitzungsberichte der Oesterreichischen Akademie der Wis­

senschaften. Philosophisch-historische Klasse

TAPhA — Transactions and Proceedings of the American Philologi­

cal Association

WS — Wiener Studien

ZN — Zeitschrift für Numismatik

ZPE — Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik

 

----------------------- Page 264-----------------------

 

ОГЛABЛЕНИНЕ

 

Предисловие к первому изданию. 3

Предисловие ко второму изданию. 5

 

Ч асть I. НА ПУТИ К ПОЛИСУ 6

 

Глава 1. Греческий полис как исторический и историо­

графический феномен (к постановке вопроса)

1. Классическая концепция полиса.

2. Новейшее скептическое направление 19

3. Отечественная (советская) историография 44

 

Глава 2. Исторические предпосылки полиса (проблема

генезиса) 56

1. Исходный момент. Ситуация рубежа II—I тыс. до н. э