49 Jeffery L. Н. Archaic Greece. P. 133-134.
50Ibid. P. 136.
51И в других местах Аристотель подчеркивает связь между существованием по-
----------------------- Page 122-----------------------
земледельцев — уже проглядывало лицо гражданского коллектива, по
лиса, хотя, разумеется, до окончательного воплощения дело дошло не
сразу. Во всяком случае, прежде чем стать воплощенным полисом,
гоплитской фаланге пришлось еще пережить более или менее длитель
ный период, когда она была инструментом тирании.52
Между тем наряду с переворотом в военном деле в пользу поды
мающейся демократии действовал и другой вспомогательный фактор,
чисто уже социального порядка. Именно складывавшаяся демократия
тем скорее должна была обратиться к решительным действиям, что
у нее с самого начала не было недостатка в политически развитых и
энергичных лидерах. В самом деле, разъедающее воздействие денеж
ного хозяйства испытывала не только масса сельского демоса, но и
верхушка греческого архаического общества (ср. сетования на силу бо
гатства и оскудение знати, в частности и собственное, у поэтов-аристо
кратов вроде Феогнида). Члены захиревших аристократических родов
или обойденные наследством младшие сыновья знатных семей также
устремлялись в город, где они задавали тон оппозиционным настрое
ниям и выступлениям. Именно эти отпрыски младших аристократиче
ских фамилий, достаточно образованные и предприимчивые, близкие
по своему положению и к старой родовой знати, и к новому сословию
горожан, с общего ли согласия, по желанию ли демоса, или, наконец,
по собственному побуждению, становились инициаторами проведения
различных мер, имевших в виду преобразовать общественные отноше
ния с позиций разума, в интересах новых прогрессивных групп.
Можно без труда назвать целый ряд выдающихся представителей
греческой знати, чье обращение к активной политической деятельно
сти могло быть более или менее стимулировано ущербностью их об
щественного положения. Здесь достаточно будет привести три-четыре
примера, чья хрестоматийная известность не должна служить препят
ствием к их использованию. Вот древний спартанский законодатель
Ликург: прежде чем обратиться к реформаторской деятельности, он
недолгое время был царем, но затем должен был уступить царство сво
ему племяннику— сыну своего старшего брата (Plut. Lyc., 1-3). Другой
литии, т. е. умеренной цензовой демократии, и наличием достаточно многочислен
ного гоплитского ополчения. Ср.: Pol., II, 3, 9, р. 1265 b 26-29; III, 5, 3, р. 1279 b
2-4; III, 11, 11, р. 1288 а 12-15; IV, 10, 8, р. 1297 b 1-2; VI, 4, 3. р. 1321 а 11-13.
52Относительно перемен в военном деле подробнее см. также: Snodgrass A. 1) The
Hoplite Reform and H isto ry // JHS. Vol. 85. 1965. P. 110-122; 2) Archaic Greece.
P 97-107, 223 (библиография); о принципиальной связи фаланги с полисом —
Nilsson М. Р. Die Hoplitentaktik und das Staatswesen / / Klio. Bd XXII. 1929. H. 3.
S. 240-249; Detienne M. La phalange: problèmes et controverses// Problèmes de la
guerre en Grèce ancienne. Paris; La Haye, 1968. P 119-142. Для общей оценки ср.
также: Яйленко В. П. Архаическая Греция. С. 171-173; Bengtson H. GG4, S. 110
111, 118-119; Jeffery L. Н. Archaic Greece. P.41, 67-68.
----------------------- Page 123-----------------------
пример — коринфский тиран Кипсел: будучи по материнской линии, —
но только по ней одной — Бакхиадом, он поначалу в силу нечистого
происхождения был обречен на прозябание (Her. V, 92). В Афинах —
Солон: этот, прежде чем стать законодателем, должен был заниматься
торговлей, чтобы поправить пошатнувшееся семейное состояние, хотя
и принадлежал к высшей афинской знати — был отпрыском рода Ко
дридов (Plut. Sol. 1, 2). В тех же Афинах уже на рубеже архаики
и классики замечательным примером homo novus был Фемистокл: его
крайнее честолюбие, болезненное стремление к первенству, равно как и
его политический радикализм, в немалой степени объяснялись ущерб
ностью происхождения, ибо хотя по отцу он принадлежал к знатному
роду Ликомидов, но считался незаконнорожденным, поскольку мать
была неафинянкой, а может быть, даже и негречанкой (Plut. Them.
1; Nep. Them., 1).
Приведенных примеров достаточно, чтобы судить о самом явле
нии, о том, как это, собственно, было. Что же касается его значения,
то оно очевидно: присоединение к демократическому движению части
знати, младшей или обедневшей, доставило этому движению развитых
интеллектуально и политически лидеров, внесших в стихийно разво
рачивавшуюся борьбу важный рациональный момент. Присутствием
этого рационального духа объясняется то, что решение первоочеред
ных социальных проблем, как, впрочем, и завершение всего дела, бы
ло осуществлено посредством законодательной реформы — кодифика
ции права, разумной реорганизации социально-политического строя и
достаточно организованной колонизации. Оговоримся: мы не отрица
ем объективный характер демократического движения в архаической
Греции, поставленных тогда самой жизнью проблем. Но мы хотели бы
подчеркнуть весьма рациональный, т. е. субъективно осознанный, а по
тому и весьма конструктивный метод их решения греками, особенно
на начальной и заключительной стадиях архаической революции.
----------------------- Page 124-----------------------
Глава 4.
ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ РЕФОРМА
В самом деле, начало социально-политических преобразований,
давших толчок к превращению аморфного, но социально уже нездо
рового позднеродового общества в гражданское общество античного
типа, связано в Древней Греции с исполненными разумно-волевого
принципа фигурами социальных посредников и устроителей (αίσυμ
νηται), законодателей (νομοΰέται) и основателей колоний (οίκισταί). По
лулегендарный Ликург в Спарте, деятельность которого древние от
носили к началу VIII в. до н.э. позднейшие, от VII-VI вв., исто
рически вполне достоверные Залевк в Локрах Эпизефирских (Юж
ная Италия), Харонд в Катане (Сицилия), Драконт и Солон в Афи
нах, Питтак в Митилене на Лесбосе —вот имена лишь наиболее
значительных и известных из этих первых устроителей греческого
мира.
Все они, как правило, несмотря на нередко приниженный, «сред
ний» реальный свой статус (на что только и обращает внимание Ари
стотель, Pol., IV, 9, 10, р. 1296 а 18-21), были выходцами из старинных,
уходящих своими корнями в микенское время, аристократических се
мей, стало быть, выступали носителями древнего, отстоявшегося соци
ального опыта и мудрости. Нередко они и сами — особенно законодате
ли — являлись, по общему признанию, мудрецами. Во всяком случае,
замечательно, что фигуры этих древних законодателей и реформато
ров являются в античной традиции окруженными ореолом мудрости.
Для древних они всегда были живым вооплощением опыта и знания,
носителями народной мудрости (σοφία), за которыми и закрепилось по
преимуществу название мудрецов (σοφοί).
Позднее систематизирующий ум греков сложил даже канон семи
мудрецов, состав которого весьма примечателен. Платон относил к
числу семи мудрецов Фалеса Милетского, Бианта Приенского, Пит
така Митиленского, Солона из Афин, Хилона из Спарты, Клеобула
Линдского и Мисона Хенейского (Plat. Protagor., p. 343 а). Диоген
Лаэртский указывает на те же, в общем, имена, только вместо Ми
сона называет коринфского тирана Периандра (Diog. L., praef., 13).
Иногда же в канон семи мудрецов, согласно свидетельству того же
Диогена, включали и другого тирана—афинянина Писистрата (Diog.
L., 1. с.).1 Во всяком случае, показательно присутствие в ряду важней
1 Подробнее о формировании н составе канона семи мудрецов см.: Barkowski.
Seben i Weise / / RE. 2. Reihe. Bd II. Hbbd 4. 1923. Sp. 2242-2264; Snell В. Leben und
----------------------- Page 125-----------------------
ших представителей развивавшейся рациональной мысли тех, кто, по
добно Питтаку и Солону, одновременно прославился и на поприще го
сударственного строительства. Наконец, замечательно и то, что почти
всегда, начиная дело, эти ранние устроители припадали к старинному
авторитету, ставшему в это время, благодаря своей древней мудро
сти, своего рода координатором всех важных начинаний, — к оракулу
Аполлона в Дельфах.2
Первоочередными требованиями демоса в век архаики были сло
жение долгов и запрещение долговой кабалы, передел земли, установ
ление политического равноправия и фиксация его гарантий в писаных
законах. Обычно начинали с последнего — с записи законов — как де
ла более легкого для осуществления и вместе с тем очень важного для
придания политической жизни правильного, упорядоченного харак
тера. Первоначальная законодательная реформа, включавшая в себя
как систематизацию и запись обычного права, так и проведение ряда
сопряженных с этим социально-политических преобразований, и бы
ла первым шагом по рациональному устроению стихийно складывав
шихся общественных (классовых) отношений, по созданию правиль
ного государства. Нередко это было делом специально избранных в
момент смуты общественных посредников — эсимнетов, наделявшихся
чрезвычайными полномочиями. Сам факт возникновения в архаиче
скую эпоху такого института социального посредничества чрезвычай
но показателен. Он свидетельствует о большой роли рационального
момента в архаической революции. И в самом деле, многие из этих
эсимнетов оказывались важными устроителями, творцами конструк
тивного правопорядка и в таком качестве видными законодателями. В
свою очередь, многие из законодателей выполняли функции социаль
ных посредников, примирителей в смуте. Словом, речь идет, скорее,
о двуедином явлении, где не следует слишком строго разграничивать
законодательство и реформу.3
Meinungen der Sieben Weisen. 4.Aufl. München, 1971.
2 Воздействие дельфийского оракула на общественную жизнь архаической и ран
неклассической Греции, как и многие другие факты античной истории, в которых
сами древние не сомневались, в новое время стало предметом дискуссии. Конечно,
было бы прямолинейным, как это делал некогда Эрнст Курциус (см. его «Грече
скую историю» / Пер. с 4-го нем. изд. А. Веселовского. T. I. М. 1880. С. 416 слл.),
говорить о форменном руководстве важнейшими предприятиями греков, в частно
сти их колонизацией, со стороны Дельф, но и чрезмерное скептическое отношение,
укоренившееся в новейшей литературе по примеру Р. Пёльмана (см. его «Очерк
греческой истории и источниковедения» / Пер. с 4-го нем. изд. С. Князькова. СПб.,
1910. С. 62; ср.: Bengtson H. Griechische Geschichte. 4. Aufl. München, 1969. S. 88-89,
с указанием более специальных работ), едва ли до конца справедливо.