Сегодня мы рассмотрим срыв с точки зрения духовной.
И поэтому первое, что мы должны сказать - это то, что выздоравливал наш наркоман или алкоголик не сам, а с Помощью. Он обнаружил, что в его жизни есть Сила, более могущественная, чем он сам, и Она последовательно возвращала ему здравомыслие, здоровый способ жить: каждый наркоман в выздоровлении обретает этот собственный практический опыт.
Тогда даже в трудные времена можно помнить об этой Силе и верить в то, что эта Сила смотрит на них, знает, что с ними происходит, не даст их в обиду, дает им по силам это испытание.
Это та задача, которую они могут решить, как не дают первокласснику задачки из высшей математики, а дают ровно те палочки писать, которые он реально может написать, если постарается. Вот если бы наркоман это знал, он бы сделал одно: он бы помолился, и все бы кончилось хорошо.
Я утверждаю, что я знаю стопроцентное средство от срыва для выздоравливающего наркомана. Формулировка: если ты выздоравливающий наркоман, и ты веришь, что есть Сила, более могущественная, чем ты сам, и Она может вернуть тебе здравомыслие, то ты обратись к этой Силе за помощью, Она не предаст тебя и не оставит.
Если ты будешь молиться до конца Богу, до конца, не бросив в последний момент, не испугавшись, не убежав с поля боя, до конца будешь сражаться силою молитвы, ты не сорвешься. Это стопроцентное средство от срыва.
И срыв происходит именно тогда, когда человек, молясь, стараясь, помня вот эти самые слова, я их произношу каждому человеку в программе, но помня эти слова, он в последний момент все-таки думает: «а вдруг не так, вдруг все кончено». И вот в этот момент, когда все кончено, этот злой дух хватает его за шиворот и тащит. Не страшиться, не пугаться, но молиться, и все будет хорошо. Это стопроцентное средство от срыва.
А иначе Вы не в программе. Если Вы допускаете мысль, что это не так, Вы не сделали второй и третий шаг. Простая логика.
Я еще раз хочу процитировать вот эту книжку, которая подтверждает мои слова: «Отрицание и первый шаг сражаются в нашем уме. Если мы позволим тяге взять верх (обратите внимание, пишет анонимный наркоман, не религиозная программа), мы обречены. Только полное и окончательное принятие первого шага может спасти нас. Мы должны всецело посвятить себя программе» (смотрите второй и третий шаг).
Еще там же: «Самоубийцы перед самым самоубийством своим (напоминаю, что наркомания это один из способов самоубийства, только медленного и болезненного) совсем не знают, что около них стоит невыразимо гадкий злой дух, понуждая их убить тело, разбить драгоценный сосуд, хранящий душу до сроков Божьих. И советует этот дух, и убеждает, и настаивает, и понуждает, и заглушает разными страхами, только чтобы человек перескочил через подоконник, убегая от жизни, от своего нестерпимого томления.
Человек и не догадывается, что оно не от жизни, а от того, от кого и все мысли, обосновывающие убийство себя. Человек думает, что это он сам так рассуждает, но это совсем не он, а его мыслями говорит тот, кого Бог назвал человекоубийцей искони. Человек только безвольно соглашается, невидимо для себя берет грех дьявола на себя, то есть он себя отождествляет с дьяволом, сочетается с ним, с грехом и дьяволом. Одно покаянное мо литвенное слово, одна мысль хотя бы, начертание Креста и с верою воззрение на него - и паутина зла была бы расторгнута, человек был бы спасен силою Божьей от своей погибели.
Но все ли люди, спасшиеся от убийства себя или от какого другого греха, понимают, что около них стоял, а может быть, и еще стоит, или иногда к ним приближается отвратительный злой дух, существо, обнаруживаемое только некой духовной чуткостью и обостренным духовным вниманием"? (Опять напоминаю Вам историю об исцелении слепорожденного).
Не подозревают люди, что само их грубое неверие в то, что говорил Господь, и опытно и вполне научно утверждали апостолы и все святые в мире, вот это само их неверие в эту силу — одно из проявлений влияния этой силы, того духа, которого они отрицают. То есть ему выгодно, чтобы мы его не знали. Ему выгодно, чтобы мы говорили, что его нет.
Я часто спрашиваю (на самом деле, это один из этапов работы по срыву) выздоравливающего, выходящего из срыва наркомана, как он думает: то, что он совершал, то, как он соглашался, то, как он шел «мутить», то, как он отвергал помощь, действительно ли это был он? Вот теперь, со стороны своего выздоровления?
И к моему глубокому сожалению, я должна сказать, что очень редко люди действительно оказываются настолько чуткими, чтобы и после этого, после своего срыва увидеть и сказать: «Да, это был не я. Да, меня тащила какая-то сила. Я не мог это сделать, я по сути своей другой. Я не мог вести себя так, как я вел себя тогда. Не я вел, мною руководил кто-то другой».
Вот этой одержимости они не чувствуют. Я понимаю причины этого. Есть, естественно, научное наше воспитание. Люди еще согласны признать существование Бога, добрую Силу всем хочется видеть, но злую силу видеть страшно, а потому ее и нет. Потому ее и быть не может, что ее страшно видеть. Я понимаю, что здесь еще влияет и просто страх обыкновенный, потому что представить себе этого дьявола, представить себе его могущество и свою беззащитность перед ним, означает на самом деле сделать первый шаг, означает на самом деле сделать выбор.
Именно поэтому я и спрашиваю выздоравливающего наркомана об этом выборе. Это не легко. Поэтому гораздо легче сказать; «Да не верю я в дьявола. Вот в Бога верю, а в дьявола — нет». И тогда мне бывает грустно. Я понимаю, что должно произойти что-то еще, чтобы человек опытно почувствовал, не с моих слов поверил, а опытно почувствовал, что эта сила есть в его жизни, была и стоит до сих пор. И кто ее может победить?!
Несколько слов о реабилитационном центре. Многие из нас остаются чистыми в безопасной обстановке, например, в реабилитационных центрах или на полпути домой. Когда же мы заново входим в обычную жизнь, мы часто чувствуем себя потерянными, смущенными и беззащитными. Максимально часто ходить на собрания — вот средство, которое уменьшит шок от перемены образа жизни. Собрание - это безопасное место, где мы можем делиться своими переживаниями с другими. Мы начинаем жить по программе. Мы учимся применять духовные принципы в нашей жизни. Мы должны использовать то, чему научились, или мы потеряем все в срыве.
Это очень трудное время - выход из очередного срыва. Это похоже на то, как ребенок рождается на свет. Вот он раньше был у мамы в животе, в тепле, и естественно получал питание и кислород, и все остальное, а теперь ему надо и дышать самому, и дергать ручками и ножками самому, все делать самому: есть самому, глотать самому - это трудно и страшно.
Но есть те, кто ему помогает. Если бы ребенок родился, и его бы оставили в лесу, и никто бы им не занимался, даже волки бы его не прокормили - ребенок бы умер. Вот, слава Богу, есть мама, папа, бабушка, которая пеленки гладит с двух сторон. Вот также у выходящего из реабилитационного центра ребенка есть мама, папа, бабушка, консультанты терапевтической группы, группы NA. И все дело в том, насколько он будет в состоянии принять эту помощь. Задышит ли он. Иногда консультанту приходится как следует тормошить выздоравливающего наркомана, чтобы он закричал, точно как тормошат младенца, чтобы он задышал. К сожалению, это тоже происходит, потому что надо успеть вовремя, иначе он задохнется.
Еще есть такой образ. Дело в том, что в реабилитационном центре, да и в больнице тоже, если он сразу после «детокса», человек как бы связан определенными условиями. В реабилитационном центре он находится вот в этих трех-четырех комнатах, больше нигде, с 10 часов утра до 9 вечера. Это замкнутый мир. Мы стараемся сделать этот мир теплым, поддерживающим, чистым.
И когда это заканчивается, заканчивается даже распорядок дня, он приходит домой, а там уже нет этого распорядка дня. Он может поесть, когда он хочет, он может пойти туда, куда он хочет, он может поехать сегодня на группу или не поехать, и никто не будет за ним бегать и кричать: «Ты куда же?».
И вот появляется новая степень свободы. Впечатление, что его здесь (в центре) как бы немножко пеленали и возили на колясочке, а теперь его спустили ножками, ему уже годик и пора ходить ногами. И он делает первые шаги, еще может быть падает, еще мы его поддерживаем, но все-таки эти шаги уже он делает сам. И смотрите, ребенок может присесть на корточки, поднять какую-нибудь божью коровку и посмотреть, что это такое. В коляске он не мог этого сделать. Он уже может видеть мир, настоящий, а не выглядывая из колясочки. Он может видеть его гораздо более широким. Это распахнутый мир для него в этот момент, огромный мир.
Когда ребенок начинает ходить — это особый этап в его жизни. И то же самое происходит у выздоравливающего наркомана. Появляется масса возможностей, совершенно новых, которых раньше он себе не представлял. Появляется возможность ходить в клубы, на дискотеки, учиться, работать, влюбляться, все что угодно делать.
И при этом есть некие опасности, потому что когда он начинает бегать ножками, то мама начинает закрывать все розетки, так как если он сунет два пальца в розетку, будут неприятности. Мама начинает убирать острые предметы, утюг горячий не поставит на пол. Потому что это опасно.
Вот это то, что делает выздоравливающий наркоман — начинает очень жестко соблюдать свои границы, гораздо более жестко, может быть, чем это было в реабилитационном центре. Потому что теперь уже очень велика степень свободы, очень легко наткнуться на препятствия. И будут ошибки.
Как любой ребенок падает, когда начинает ходить, все-таки прикасается к утюгу, если не к утюгу, то к чайнику, если не к чайнику, то хватает нож или еще что-нибудь. Что-нибудь с ним происходит. Вот так же что-то обязательно будет происходить и с выздоравливающим наркоманом, когда он выйдет из реабилитационного центра.
И поэтому границы должны быть очень жесткими, но все-таки до конца их не удается соблюсти. Это большая радость — вот эта степень свободы, но это и большая ответственность. А без этого нельзя.
Представьте себе, что было бы, если бы мы сохранили ребенка в коляске до 20 лет. Мы лишили бы его жизни. Представьте себе этого безумного родителя, который пеленает 20-летнего сына, и возит его в коляске, и не дает ему ничего сказать - пустышку сует в рот.
Мы должны дать своим детям возможность говорить. Мы должны отпускать их туда, куда они идут. Тут никуда не денешься, мы рискуем. Мы рискуем срывным процессом. Но при этом наши ошибки учат нас. И мы учимся на ошибках других людей.
И потому «хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения - опытность, от опытности - надежда, а надежда не по-стыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам». (Рим. 5).
Оказывается, можно радоваться скорбям, вот именно в этом смысле, понимая, как велик мир оказался вокруг нас. Невозможно было не пройти через эту стадию. Так, кстати, и ребенок когда-нибудь вырастает и переходит на следующую ступень своих возможностей. Раньше он бегал только по подворотне, а теперь бегает по всему миру. И работает на разных работах, и еще при этом женится, как ни странно.
Это опасно — жить, это опасно - любить, это опасно — ходить на дискотеки. Опасно вообще рисковать жить. Но если мы попытаемся вычислить нашу жизнь, выстроить ее так, чтобы она была абсолютно безопасной, освобожденной от всех трудностей, мы потеряем в этой жизни.
Когда мы пытаемся это сделать на научной основе, притязание на одной только научной основе создать свой мир, освобожденный от зла, ни к чему не приводит.
Зло в мире только перераспределяется, и продолжает перераспределяться время от времени. Христиане веруют и утверждают, что спасительным делом Христовым зло преодолимо, и оно им преодолевается. Оно может быть преодолено от начала и до конца, даже радикально. А в NA люди, ходя в группы, делая Второй, Третий и далее все Шаги, рискуют выходить в этот мир, рискуют жить и получают добрые плоды.