Итак, что мы можем делать! Мы можем предлагать ему реальную помощь, то, что зависит от нас.
И самое главное, самая удивительная вещь, которую мы можем делать, мы можем быть «честным зеркалом». Показывать, что ты сегодня не был на группе, ты давно не звонил своему спонсору, и это не значит, что «ты обязан сегодня позвонить спонсору, ты поезжай сегодня на группу обязательно». Любые попытки насилия здесь не будут работать, понятно, потому что Вы хорошо знаете, как реагирует наркоман и алкоголик на любое насилие с нашей стороны.
Но просто спокойно и очень нейтрально показать ему, очень нейтрально, потому что он будет подозревать нас в любом насилии, мы его достаточно понасиловали уже, очень нейтрально показать ему, что действительно идет процесс вниз, или что он действительно остановился на своем уровне, или спросить его; а ты где сейчас?
На самом деле, не так важно то, что мы ему скажем, как то, что он сам поймет. Может быть, нам достаточно его просто спросить: как у тебя дела! Такой простой вопрос. Мы можем быть «честным зеркалом», и это главная наша роль в профилактике срыва нашего близкого.
Есть множество поведенческих разработок по профилактике срыва у наркоманов и алкоголиков. Самая известная фамилия - это Теренс Горский.
Горский - это американец польского происхождения, который очень много занимался именно профилактикой и работой со срывами, и у него есть такие подробные описания того, как развивается срыв у алкоголика и наркомана, и что можно делать ему, чтобы выздоравливать.
К сожалению, я должна сказать, что эти разработки очень поведенческие, они хорошо работают на таком уровне, знаете, как соблюдение границ.
Там есть и более тонкие вещи, но все-таки это поведенческий, очень внешний уровень. Горский не лезет в душу.
Мы сегодня с Вами немножко залезем, чтобы хотя бы понять, о чем там идет речь. Но его разработки очень полезны, чтобы отследить вот эти станции, движение вверх - вниз. Поэтому я рекомендую Вам эту брошюрку, это не очень хороший перевод, называется «Профилактика срывов».
По-моему, еще есть переведенная брошюра, тоже Горского, «Срыв -выздоровление», это такая книжечка тоненькая, она тоже существует. Вряд ли мы можем сами ею пользоваться для наших целей, но для алкоголика и наркомана она недурна.
Если же пациент проходит где-нибудь профессиональный курс, в Центре «Выздоровление», или в «Зебре», или что-то еще, его этому учат иучат очень практически. Поэтому не пытайтесь здесь вмешиваться.
Что можем сделать мы? В каком положении оказываемся мы?
А в нас, к сожалению, цветет созависимость, потому что, вместо того, чтобы быть «честным зеркалом», мы пытаемся делать две вещи.
Мы пытаемся либо создавать себе иллюзорный розовый мир, что вроде бы все хорошо, либо пытаемся имитировать катастрофу, представляя все как катастрофу, для того, чтобы он испугался и встряхнулся. И то, и другое не работает. Мы созависимы, поэтому мы так делаем.
Нужно рассказать, что такое созависимость, хотя бы в двух словах.
Когда заболевает член семьи наркоманией или алкоголизмом, вся семья начинает реагировать на эту болезнь, и этот наркоман становится как бы источником инфекции. То есть, как будто один человек в семье заболел гриппом, и он потом начинает заражать всех остальных членов семьи. Как это выглядит на уровне родственников, почему они болеют?
Во-первых, мы физически зависим от алкоголиков и наркоманов.
Мы зависим от того, есть у нас деньги или нет, или он украл последние двести рублей; спим мы ночью или нет, потому что он пришел домой или не пришел; он пьяный сегодня, он на дозе после длительного периода выздоровления, и мы попали сами в стрессовое состояние. Мы физически завязаны на него в очень простых вещах.
Люди ошибаются, когда думают, что наркоман страдает от ломок, а родственники не страдают. Это неправда. Вспомните свое состояние после трех бессонных ночей. Ну ладно, может быть, получше ломки, но я Вас уверяю, что это нелегко. Я видела родственников, которые мучились ничуть не меньше тяжелых наркоманов на ломках. Это действительно физическая зависимость. Другое дело, что это опосредованно, не от наркотиков Вы страдаете, а от того, что происходит с Вашим близким, но это правда так и есть.
Вторая вещь. Если в семье есть зависимый человек, то мы приспосабливаемся к этому душой. Мы обрастаем как бы мозолями такими, защитами от него, приспосабливаемся к этой уродливой ситуации и перестаем жить естественно для себя.
Мы выращиваем систему мозолей. Для мамы совершенно не нормально, когда сын, скажем, матерится. Сидит на кухне и всех «поливает» матом. В любой нормальной семье это все будет немедленно прекращено, и его выучат вести себя так, чтобы мата в доме не было. А если он наркоман или алкоголик, то когда он на дозе, Вы не можете с ним ничего сделать, он все равно будет материться.
Очень многие алкоголики спустя какое-то время своей болезни в состоянии алкогольного опьянения не могут по-другому разговаривать. Через каждое слово у них совершенно автоматически летит мат, и родители вынуждены это терпеть. Просто потому, что они по-другому не могут. И мать привыкает к тому, что в ее доме регулярно на кухне звучит мат. Она там жарит картошку, она стирает белье, она разговаривает, она даже разговаривает с сыном, улыбается и шутит при этом. Она терпит мат. И он уже перестает ее трогать, она уже вырастила мозоль. Ей больно, она понимает, что это плохо, но она уже не так реагирует, как она реагировала бы раньше.
И вот гораздо более серьезная вещь. Наркомания и алкоголизм это вещи смертельные, от этого умирают, и мы это знаем хорошо. Так вот, когда у нас сын или дочка болеют зависимостью, то мы все время ходим под страхом того, что они могут умереть. Это очень страшно. И первое время мы, переносим это, как катастрофу: ребенок заболел смертельной болезнью, от которой он может умереть сегодня, вот он вышел на улицу, и я не знаю, вернется он сейчас или нет. Может, его уже нет. Люди живут, как будто они сидят на суку, который трещит.
Они привыкают к этому страху. Мама привыкает к тому, что ее сын может умереть каждый день. Это почти невозможно понять, это уродливо, она защищается от этой мысли, и тем не менее, это так и есть. Она живет в ситуации, когда каждый день ее сын может умереть. И она уже слишком долго обзванивает морги, чтобы чувствовать тот же ужас, как это было 5 лет назад. Это уже мозоль.
Когда она фурией выпархивает на улицу для того, чтобы отогнать действующего наркомана от своей выздоравливающей дочки, она тоже ведет себя не так, как здоровый человек. Вот этих мозолей много, и много, и много. Мы все время выращиваем новые мозоли, потому что ситуация уродлива, мы не можем не мучиться, потому что в семье есть больной человек.
И третья вещь. Мы об этом говорили подробно, я сейчас только упомяну, что может статься так, что в нас самих есть какие-то крючочки, которые помогают нам создавать вот такие болезненные ситуации в семье.
Может быть, мы выросли в семье, где был папа - алкоголик, и поэтому, когда мы вышли замуж за алкоголика, эта ситуация стала понятной и естественной.
Может быть, у нас внутри есть какие-то потребности спасать, жалеть, быть главным, во что бы то ни стало, взять на себя что-то и вынести, как герой, закрыть собой амбразуру, или наоборот, сделать так, чтобы Вас жалели, или быть нужной очень.
Трудно быть нужной здоровому человеку, во всяком случае, не все время Вы будете ему нужны, а больному очень нужны.
А если Ваша самооценка зависит от того, насколько Вы нужны, и Вам хочется эту самооценку все время поддерживать?
Короче говоря, в нас самих есть какие-то крючочки, собственные проблемы.
Как созависимый человек помогает консервировать ситуацию? Как он помогает наркоману употреблять?
Например, мама приходит и говорит: да он не наркоман, он хороший, это друзья у него плохие, а на самом деле он не наркоман. Вот я его увезу куда-нибудь в Тмутаракань, и все будет хорошо, вот Вы увидите, все будет хорошо. Так везти его прямо сейчас или нет? Она увозит его в Тмутаракань, там растет мак, и никаких проблем дальше нет, он продолжает употреблять. Тем, что она не признает факта его болезни, она заслоняет его от того, чтобы он начал выздоравливать.
Ведь если он наркоман, это страшно, нужно делать какой-то шаг вперед, а так (по маме) — нет, не наркоман, все хорошо, только друзья плохие. Давайте вот мы его куда-нибудь, не знаю, ну действительно в Тмутаракань, в глухую сибирскую деревню, куда угодно, так, чтобы ни одного человека не было. Он приезжает туда, а кругом заросли конопли.