Писатель подумал: Что за чертовщину он несёт?
- Писатель? - cказал Боллз, не обарачиваясь. - Иди наверх и посмотри, о чем говорит этот придурок. Чёрт, это всё становится проклятой занозой в заднице!
- О,o… чувак, я вспомнил, она сказала мне своё имя! - cказал Дикки.
- Да? - oгрызнулся Боллз. - Дай угадаю. Чистюля?
- Нет, чувак... Пасифая, - выпалил Дикки.
- Пасифая, да? Ты ещё тупее, чем та шлюха с волосатыми подмышками, - взгляд Боллза вонзился в Писателя, - иди, писака, пока я не начал резать себе колбасу, приготовленную в Гарварде.
Но Писатель был ошеломлен. То имя, которое упомянул Дикки...
Пасифая.
- Иди! - Боллз достал нож. - Иди же, чего ждёшь!
- Как пожелаете, мистер Боллз, - и после этих слов Писатель поднялся по ступенькам.
Пасифая, - думал он, поднимаясь. - Греческая мифология. Он кратко вспомнил телефонный разговор с Нэнси, ранее упомянутый ею ребёнок с головой быка не казался теперь ему такой глупостью.
Но откуда такому деревенщине, как Дикки, знать это имя?
У писателя не было ответов.
Его рука соскользнула с перил, когда он двинулся от лестничной площадки на второй этаж. Темнота, казалось, сгущалась по мере его продвижения по коридору. Ладонью он ощутил странные, но правильные выпуклости в отполированном дереве, а когда посветил фонариком, то нахмурился, заметив тройки шестерок с мелкой гравировкой. Печать Люцифера, - подумал он. Также он увидел множество картин, написанных маслом, одна из них больше других вызвала его интерес. Она была старая и очень Рембрандтская по своему стилю. На ней были изображены рогатые демоны с кожей, пятнистой, как слизняки, отодвигали валун, запечатывавший гробницу Христа на Голгофе, а крестьяне стонали. Писателю это показалось забавным. Он был материалистом. Но, несмотря на фанатизм Крафтера, Писатель счёл довольно-таки странным, как человек мог заполнить замаскированный дом бесценным антиквариатом, бюстами, и картинами, но при этом не иметь ни одной книжной полки. Крафтер был, конечно, оккультист, это и так уже было ясно, притом с большими деньгами, и он просто обязан был иметь настоящую библиотеку, полную редких оккультных книг. Но он ничего подобного не видел с тех пор, как они вошли в дом…
Bозможно, наверху...
Первая комната, в которую он зашёл, оказалась спальней, про которую говорил Дикки. Свет фонаря показал ему убранства, которые ничуть не уступали остальному дому, мини-музей, за исключением телевизора, который стоял - Писатель поморщился - на подлинном столике Роберта Гиллоу из бразильского палисандра, которому было более трехсот лет. Интересно, где Крафтер берет все свои деньги? - но потом Писатель рассмеялся. - B озможно, он заключил сделку с Дьяволом.
В комнате пахло отвратительно и виной этому былo что-то в воздухе. Это точно был запах разлагаемого мяса, смешанный с чем-то мускусным. Никакой "черной" женщины в комнате не было и в помине, хотя простыни были скомканы. Затем он посветил на сказочной красоты ковёр, ручной работы, и с удивлением обнаружил вышеупомянутое “извержение” Дикки.
Казалось, это был чёрный желатин, перемешанный с гелеподобной субстанцией, которая была прозрачной, и какой-то молочно-белой. Писатель был озадачен. Желатиновая лужа на ковре переливалась при тусклом свете. Писатель обратил внимание, что никаких червей в ней не было. Алкоголь или мозговой дефект, очевидно, объясняли рассказ молодого человека об эякуляции этой женщины после ее полового акта с ним. Тем не менее...
Интересно, что это за вещество? И откуда оно взялось?
Наконец-то! Книга! Он увидел маленький столик у противоположной стены, на нём она и лежала. Писателя заинтриговала обложка. ОТЧЁТ ОБ ИНКУБАХ ВАСРСКОГО МОНАСТЫРЯ, ПРЕПОДОБНОГО М. БАРИ, гласила она. По позвоночнику Писателя пробежались мурашки, когда он открыл первую страницу, на ней был год, когда её напечатали: Лондон, 1787.
- Инкубы, да? - вслух усмехнулся Писатель.
Тем не менее он сунул книгу в задний карман. Вероятно, она стоит каких-то денег...
Он развернулся, чтобы уйти, но остановился у двери, когда случайно свет фонарика задел ковёр…
Как странно...- подумал он.
Зачаточная масса черной и прозрачной грязи была теперь не такой уж зачаточной. Как я мог пропустить это, когда впервые посмотрел? Она, казалось, приняла конфигурацию, которую он раньше не замечал: что-то похожее на форму морской звезды, а верхняя "рука" обладала двумя маленькими выступами, похожими на крючки.
Писатель устремил на неe пристальный взгляд.
Все пять рук медленно вытянулись…