Историю о торговом моряке и человеке, спящем на койке над ним... им же...
Его лучшей половине...
СТУК-СТУК-СТУК-СТУК-СТУК!
Он услышал странный звук и вышел из оцепенения. Звук был похож на такой, как будто кто-то бил в металлическую дверь, а рядом с ним действительно была металлическая дверь, которая, казалось, была холодильной камерой для пива. Но…
СТУК-СТУК-СТУК-СТУК-СТУК!
Он шел не оттуда. Он шел от... и писатель повернул голову в сторону заднего двора.
Стук исходил из старого прицепа?
Гравий хрустел под его ногами, когда он шёл к единственной машине на парковке. Вероятно, ещё одна галлюцинация, - делал он выводы, но он почти обмочился от страха, постучав в дверь фургона, как ему тут же ответили:
СТУК-СТУК-СТУК-СТУК-СТУК! а также приглушенный визг.
Там явно кто-то пинал дверь и кричал с кляпом во рту...
Он обернулся на звук быстрых шагов, приближающихся к нему. Это был Луд с улыбкой на лице.
- Вот ты где. А я тебя обыскался уже, сынок. Представляешь, мои бургеры до сих пор не готовы. Дай-ка, думаю, выйду подышать свежим воздухом, пока жду...
- Сэр! - крикнул Писатель. - Мне кажется, там кто-то есть! И явно против своей воли!
Старик усмехнулся
- Сынок, ты слишком много смотришь телевизор про того сумасшедшего гомосека с Севера, это мой прицеп, и я тебя уверяю, в нём нет никого, кроме козла Билли, которого я везу свой сестре в Крисфилд.
С сердца Писателя словно груз упал.
- Фуф, думаю, я перебрал, мне показалось, что я слышал там человека.
- Посмотри сам, сынок, я тебе покажу, - а затем Луд достал фонарик и открыл дверь.
Писатель не успел почувствовать удар...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ:
ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ
1
Дикки и Боллз вернулись из рейса к Клайду Нэйлу около 10 вечера той же ночью. Они возвращались из Кентукки довольные и счастливые, но их хорошее настроение было вызвано не тем, что они заработали солидные деньги за рейс, а тем, что они знали, что завтра в это же время - если повезет - они будут сидеть на гораздо больших деньгах, что им вообще уже не придётся никогда работать. У них не было возможности узнать, что самая главная актуализация их жизни вот-вот произойдёт на самом деле, они даже не знали, что такое актуализация.
Они ненадолго остановились у дома Дикки попить пива, а потом вернулись на дорогу. Это была ночь полной луны, цветущей над их головами. Лунный свет покрыл мокрой пылью извилистый асфальт, как при раннем морозе. В конце концов, Дикки нарушил тишину, когда “Эль Камино” понесся вперёд.
- Как думаешь, во сколько нам лучше заявиться к Крафтеру?
- Я думаю, луше всего будет в полночь, - сказал Боллз, - мне нравится это время. Ведьмин час и все такое.
- Уже десять, чем займёмся следующие два часа?
Боллз потер руки.
- Может, опрокинем пару пива в “Перекрёстке”? Что скажешь на это, Дикки?
Дикки кивнул и продолжил путь дальше. Для него это звучало круто.
- А почему бы и нет? После перевозки незаконных алкогольных жидкостей через границу штата и расправы над невинной девушкой... Было самое время для “Миллера”.
Ага.
Внимательные читатели, вероятно, помнят Иду - несчастную и беременную девушку с харч-вечеринки Клайда Нэйла, и им, вероятно, будет интересно, что же с ней случилось в конце-то концов (хотя и менее внимательные читатели или, скажем так, читатели, которые не очень-то и сильно вникают в запутанную структуру повествования, их, возможно, тоже волнует, что же с ней случилось дальше), но, как я уже написал раньше, бедную Иду, голую и почти в бессознательном состоянии, Боллз утащил в лес, до того, как он с Дикки поехал отвозить груз в Кентукки. В конце концов, она назвала Боллза мудаком, и это было чертовски неосмотрительно с её стороны так называть его. Таким образом Дикки съехал с дороги в лес, который здесь был повсюду. Боллз не терял времени зря, и сковал руки Иды пластиковыми наручниками за ближайшем деревом, а её ноги он приковал ими же к колышкам от палатки, тем самым раздвинув их в разные стороны. Обнаженная девушка была теперь потрясающим зрелищем для любого практикующегося социопата; белая блестящая кожа c каплями холодного пота, чёрные лобковые волосы, торчащие из-под пятимесячного беременного живота. Боллз ещё раз присосался к каждой груди, наслаждаясь вкусом молока с оттенком самогона.
- Чёрт возьми, вкусно-то как! Дикки, ты просто обязан попробовать! Я отвечаю тебе, ты ничего подобного в жизни не пробовал!
Неохотно, впрочем, как и всегда, Дикки отказался, но нашёл происходящее достаточно привлекательным, чтобы достать свой член и начать мастурбировать.
Между тем Боллзу уже и самому надоело высасывать молоко из её грудей, и ему захотелось хорошо и по-старомодному оттрахать её сиськи, но, увы, её живот был слишком большим и не позволял принять ему удобное положение.
Лицо Дикки исказилось, живот скрутило, он дважды хмыкнул и выпустил обильную струю семени себе на штаны и ботинки.
Это был приятный оргазм для Дикки. Он выжал последние капли спермы из члена, стряхнул его, вытер рукой, которую тут же вытер о свою майку с логотипом рок группы “Убийца” и посмотрел на Боллза.
- Чувак! Надо закругляться с этим дерьмом! Пора уже ехать!
- Подожди минутку, Дикки, её живот мешает мне потрахаться, и я хочу сдуть его немного...
Видите ли, в то время, пока Дикки дрочил, Боллз пошёл в машину, чтобы взять ручную дрель Сопли МакKалли, которую он спёр и которой он так эффективно воспользовался пару дней назад.
Когда Ида сосредоточила первый ошеломленный взгляд на инструменте, она принялась кричать так громко, что каждая птица в четверти мили взлетела с дерева.
Боллз был возбуждён.
- Знаешь, ты могла бы всего этого избежать, если бы просто отсосала нам, а теперь я хочу кайфануть по-полной.
После этих слов он опустился на колени и упёр конец 8-миллиметрового сверла в пупок Иды, начал медленно поворачивать ручку...
Её крики сменялись то ужасающими воплями, то раздражающими завываниями, когда она смотрела на действия садиста. Боллз крутил дрель специально медленно, чтобы насладиться моментом, и через пару минут сверло опустилось в плоть до патрона...
- Видишь, что происходит с теми, кто меня оскорбляет!
Ида вздрогнула, выгнув спину, как будто хотела сделать лесенку. Только одна тоненькая струйка крови выступила из раны, стекая по одной стороне дрожащего живота, когда Боллз медленно доставал сверло обратно.
- Святые угодники! Дикки, зырь сюда!
Влагалище Иды расширилось, а затем ее матка самопроизвольно изверглa пятимесячную кровавую кашу прямо на землю между её ног. Боллз весело посмотрел на блестящую груду плоти, пуповины и плацентарной массы. Oн стащил с себя джинсы, оседлал вибрирующую грудь Иды и приступил к выполнению своего желания...
Вот вамм и флэшбэк. Например, в кино эта уловка была бы гораздо эффектнее, чем в повествовательной прозе. Что касается Иды и её ребёнка - это был мальчик! Их трупы остались лежать в лесу, ожидая, когда их съедят ночные хищники, которые наверняка пришли на запах крови. Вы спросите, а как же оргазм Боллза?
Он оказался восхитительным…
Но эти события уже давно позади, в 10 часов вечера единственное, о чём мог думать Боллз, было ограбление дома Крафтера и всё то добро, которое они оттуда вынесут в скором времени. Это, конечно, были не только наличные деньги и драгоценности, но и бесценная антикварная мебель, старинные картины и скульптуры - настоящая сокровищница. Но затем…
- Ебать в сапог меня и моего дохлого старика! - выругался Боллз и в гневе хлопнул Дикки по ноге.
- Что случилось, чувак?
- Я совсем забыл! Нам нужен проклятый грузовик, чтобы вывезти всё барахло Крафтера.
Дикки почесал голову.
- Э... Да, я думал, мы загрузим всё в багажник, а сверху натянем брезент...
- Не, не, не, Дикки. Там в доме доругущая мебель, Таулер рассказывал, там всякие статуи, вазы и прочая подобная хрень.
- Может, ну её нахрен, Боллз? Заберём драгоценности и серебро? Мне кажется, мебель - это уже проблемно.
Боллз покачал головой.
- Дикки, ты что и правда не понимаешь? Это не просто мебель. Это антиквариат, за который нам горы бабла дадут.
- Хорошо, чувак, но че-eрт возьми. Где мы собираемся найти такую тачку в это время? - спросил Дикки, когда они заехали на заднюю часть парковки “Перекрёстка”...
Они оба, удивлённые своему везению, уставились на красный “пикап” с присоединенным к нему сзади домом на колёсах сзади.
- Дикки, остановись прямо рядом с “пикапом”... Я присоединю этот фургон к нашему фаркопу...
««—»»
Cтыдно за парня в белой рубашке. Луд наслаждался разговором с этим человеком. Даже и не знаю, что теперь с ним делать...
Но Оле Луд знал, что он что-нибудь придумает, что поможет этому человеку найти своё истинное предназначение в жизни. Луд, наконец, получил свой заказ (который, кстати, состоял из пятидесяти процентов говяжьего фарша, а остальное - из опоссума и белок), и теперь пришло время вернуться в Мэриленд и вернуться к своей работе, которую он делал во имя Бога. Он раcплатился наличными с подонками из таверны и вышел через заднюю дверь с упаковкой бургеров.
Ну разве это не происки злых сил? - подумал Луд, остановившись на месте. Его чертов красный “пикап” стоял на месте, а фургон, прицепленный к нему, отсутствовал. Луд не был сильно расстроен, поскольку фургон не мог вывести на него.
Хотел бы я увидеть лицо воришки, когда он откроет дверь, - подумал он, сел в свой грузовик и уехал.
2
Это что, сон? Писатель не был в этом уверен, он качался и подпрыгивал, лёжа в удушливой темноте. Он чувствовал запах чего-то гнилостного, это точно был смрад разложения...
Сквозь затуманенное сознание Писатель боролся с путами на руках и лодыжках и пытался звать на помощь, но издавал лишь приглушенные хлюпающие звуки через кляп во рту. Он считал свою символическую функцию во сне: он - человеческая интеллектуальная единица, натягивающаяся на структуры натуралистической среды. Не могу двигаться, ничего не вижу, не могу говорить. Боже мой, я как “Голодный X удожник” Кафки! Моя свободоволя подавлена!
Отсюда и его порыв к поиску актуализации. Во сне Писатель был живым символом.
Что, конечно, было полным дерьмом. Ради Бога, в этом не было никакой философской символики. За объективными истинами не было никакого смысла. Не было никакого Писателя в мире сна. Он лежал связанный на заднем сидении украденного грузовика, он был связан в бессознательном состоянии психопатом, который через несколько лет будет назван полицией - Мистер Торс. Этого, однако, он ещё никак не мог узнать, и он не мог знать того, что его и проститутку Кору уже во второй раз за вечер похитили ещё два психопата по имени Трит “Боллз” Коннер и Ричард “Дикки” Кодил.
Писатель в свое время выяснит, что это за гнилой запах на самом деле…
3
- Чё-eрт, - жаловался Дикки на светофоре возле съезда на Губернаторский Mост. - Что это за чертов запах?
Боллз высунул голову из окна машины и понюхал воздух. Его лицо сморщилось в гримасе отвращения.
- Бля, Дикки. Будь я проклят, мне кажется, вонь идёт из фургона.
- Нет, на вряд ли, я думаю, олень где-то помер в лесу, и интересно, а что в фургоне?
Сигнал светофора изменился, и Дикки повернул машину на лесную дорогу, которая, казалось, уходила круто вниз, как обрыв.
- Хрен его знает, вроде, когда я его перецеплял, не скажу, что он казался тяжёлым, - сказал Боллз и снова понюхал воздух, и скорчил гримасу в тусклом свете приборной панели, - но это не имеет никакого значения, что в нём. Мы всё выбросим у Крафтера, чтобы освободить место для того, что мы там спиздим.
- Да, - довольным голосом согласился Дикки.
Узкая дорога могла быть абстрактным пищеводом, который заглатывал их в темноту, которая сгущалась с каждым проеханным метром. Ночь поглощала их. Боллз почесал промежность, пока Дикки не смотрел. Воспоминания о вкручивании ручной дрели в живот беременной девушки возбуждали его. Мне придётся сделать это снова, - сказал он себе. Долбить беременных полумёртвых цыпочек гораздо приятней, чем трахаться просто так.
- Дикки, чувак, я жду не дождусь уже, чтобы заценить барахло Крафтера, далеко ещё до его дома?
Машина замедлилась при завершении вопроса Боллза. Фары осветили едва заметный поворот, за которым находился почтовый ящик, усыпанный дырками от картечи. Э. КРАФТЕР - указывала маленькая табличка сверху.
Дикки усмехнулся.
- Вот мы и приехали, брат.
Они медленно пробирались через узкую дорожку, с обеих её сторон которой находился густой лес. Наконец, они выехали на большую поляну, в середине которой на холме находился старинный особняк. Дикки подогнал машину к входной двери, а затем заглушил машину. Дом стоял, как узкая трехэтажная руина, которая выглядела так, будто могла в любой момент упасть. Краска уже давно пооблупливалась с дощатых стен, показывая выветрившееся серое дерево под ней. Крыльцо, если вы хотите так его назвать, рухнуло, по всей видимости, много лет назад, в то время как колоны, которые его держали, висели обломанные в воздухе, кое-как держась за разбитый парапет. Многие деревья вокруг дома были корявыми и чересчур искривленными и казались мертвыми.
Боллз покачал головой.
- Господи, чувак, это место делает хижину моего отца похожей на грёбаный особняк “Плэйбоя”. Ну и помойка.
- Судя по всему, там уже много лет никто не живёт. По ходу, Тулер наебал тебя, чувак.
- Блин, Дикки, Тулер был честным малым. У него не было причин меня так наёбывать.
Дикки ухмыльнулся.
- Честным малым? Я думал, ты сказал, что этот парень изнасиловал тёлку в фургоне и был пойман, потому что он вернулся, чтобы украсть мороженое…
- "Tastee-Pops". Вкуснятина, - поправил Боллс. - Ну, знаешь, те штуки, которые выталкивают из картонной трубки? Но, да, я думаю, что Тулер - полное дерьмо.
- Эх, я даже и не знаю, что и думать, пойдём посмотрим, что там внутри?
Они оба выбрались из машины и пошли к чудовищному дому. Луна светилась болезненно-желтым цветом прямо над ним.
Боллз передал Дикки фонарик.
- Раз мы уже здесь, то, я думаю, всё равно надо посмотреть, что там и как.
- Согласен, - сказал Дикки как всегда не слишком уверенно.
Боллз посмотрел через плечо.
- О, но давай сначала выкинем всё из фургона.
- Хорошая идея, чувак.
Когда Боллз открыл незапертую, на их удивление, дверь фургона...
- Бляяядь! Дикки, я был прав, вонь шла отсюда! - cмрад ударил Боллза по лицу, как слезоточивый газ. - Пахнет хуже, чем дырка той тёлки у МакKалли...
Первое, что они заметили, была женская нога, лежащая прямо у двери. Боллз схватил её, ожидая вытащить мертвую женщину.
Вместо этого он вытащил только отрезанную ногу.
После этого они вдвоём вытащили две отрубленные руки и вторую ногу. Все конечности уже начали разлагаться.
- Что это за ёбанное дерьмо, Боллз! - кричал Дикки. - Какое-то сраное издевательство.
Гневная тирада Дикки остановилась, когда он посветил фонариком в заднюю часть фургона.
- Боллз, тут не только руки и ноги.
- Что там ещё за дерьмо, чувак?
- Похоже, три трупа.
Боллз посветил своим фонариком и сделал такой же вывод. Две женщины и мужчина, оказалось, двое из них были связаны, с кляпами во рту. Боллз вздохнул, набрав полную грудь зловония, и вытащил первую женщину на улицу за лодыжки.
- Ебать!!!
Тело плюхнулось на землю. Брюнетка лет двадцати, в обрезанных шортах и майке. Она была бы красавицей... если бы она не была мертва уже несколько часов. Её кожа приобрела оттенок испорченного крема, а её кисти и ступни стали фиолетово-чёрными. Боллз задрал её майку, чтобы полюбоваться её сиськами и синими сосками просто для поднятия настроения.
- Чувак, мне охуеть как интересно, что, чёрт возьми, всё это значит.
- Похоже, мы украли не тот фургон, - предположил Дикки. – Чё-eрт, я думал, он будeт забит всяким хламом, а не мертвыми телами.
- Не совсем мертвыми, - послышался из темноты заднего отсека приглушенный голос.
Дикки с Боллзом чуть не обдристались от страха.
- Бляяяяядь! - прокричал Дикки.
Боллз вытащил следующее тело на землю.
ШЛЁП!
Мужчина в белой рубашке и очках вяло крутился на землe, его запястья и лодыжки были связанны верёвкой. Ему удалось наполовину вытолкнуть кляп языком. Боллз выхватил свой охотничий нож и полностью отрезал кляп.
- Слава Богу! - захрипел мужчина.
- Ты выглядишь знакомо, - заметил Дикки.
- Да, точняк, - добавил Боллз, - Бля, ты же тот чувак, что тусуется в “Перекрёстке”. Бармен сказал, что ты знаменитый писатель.
Писатель кивнул, лицо его озарилось улыбкой.
- Да, да, я тот писатель, и спасибо, что спасли нас.
- Нас?
- Здесь ещё есть женщина. Я думаю, она всё ещё жива.
Боллз осмотрелся и увидел в углу ещё одно тело.
ШЛЁП!
- Чёрт! Дикки, да это же Кора!
Все сорок с чем-то её килограмм извивались на грязном полу, словно она червяк какой-то. Ее глаза выпучились над кляпом, который Боллз тоже отрезал.
- Боллз! Дикки! Вы спасли нас от того психа! - пронзительно зазвенел её голос в темноте фургона.
Боллз, Дикки и Писатель одновременно вздрогнули от тенора её голоса. Провести ногтями по доске было бы менее раздражающим.
- Какого ещё психа? - поинтересовался Боллз.
- Какой-то старый философ-психопат по имени Луд, - сказал Писатель. - Он вырубил нас на парковке за баром, а затем затащил в этот фургон. Но... Насколько я помню, эта калымага была подсоединена к красному “пикапу”.
- Так и было, пока мы его не при x ватизировали, - сказал Дикки.
Писатель поинтересовался:
- Вы что? Украли его?
- Мы спёрли его, чтобы обнести этот дом, - сказал Боллз и указал на старый дом за своей спиной. - Но, глядя сейчас на эту помойку, что-то я сомневаюсь, что там есть что спереть.
Писатель молча пару минут разглядывал дом Крафтера.
- Хорошая идея, - сказал Писатель
- Поясни? - спросил Боллз
- Bы когда-нибудь читали "Украденное письмо" Эдгара Аллана По?
- Нет.
Писатель нахмурился.
- Мораль истории заключается в том, что вещи наибольшей ценности могут быть эффектно спрятаны на виду. Этот дом - пример тому.
- Tы насчёт этого домa? - cпросил Дикки, явно сомневаясь его словам.
- Со стороны, действительно, он похож на заброшенную халупу. Но, ребята, вы обратили внимание на окна? Они выглядят совершенно новыми. Зачем кому-то устанавливать новые окна в развалившемся, нежилом здании?
Боллз и Дикки переглянулись, а затем перерезали оковы на лодыжках Коры и Писателя. Они помогли им подняться на ноги, и теперь уже все направились к покосившемуся дому.
- Чё-eрт, Боллз, а у Писателя охрененное зрение, будь я проклят, - сказал Дикки, рассматривая новое окно при свете фанарика. - Оно точно абсолютно новое, - oн прищурился, читая надпись в углу, - какая-то фирма “Лексан”.
Писатель поправил его.
- Это не компания, это композитный материал, пуленепробиваемое стекло, другими словами. Оно неразрушимо, что ещё более любопытно. Окна из лексана так же эффективны, как железные решетки. Это очень дорогой материал. Владелец этого дома, очевидно, хочет, чтобы люди думали, что внутри нечего взять, но устанавливает такие окна, чтобы быть уверенным, что внутрь точно никто не заберётся.
Боллз пробормотал:
- Пуленепробиваемое, говоришь?
Писатель и все остальные отскочили назад, когда Боллз достал свой револьвер из-за пазухи.
- Нет ничего, что не продырявит мой дружок!
БАМ!
Все подпрыгнули от шума выстрела, Кора завизжала ещё более раздражающее, чем чуть раньше до этого. Когда дым рассеялся…
- Чё-eрт, - пробормотал Дикки, рассматривая оконное стекло. Пуля едва оцарапала поверхность.
- Да, мужик, похоже, ты был прав, - признался Боллз.
Кора снова завизжала...
- Оу, потише, девочка! Я не хочу оглохнуть! - крикнул в ответ Боллз.
- С-cмотри! Там лицо пыритса на нас из того окна!
Они подошли медленно и осторожно к тому окну. Боллз направил в него луч света фонарика.
- Кора, там нет никакого лица. Это...
- Бюст, - закончил фразу Писатель.
- Бюст? - усмехнулся Дикки. - Ты имеешь в виду сиськи?
- Нет-нет...
Занавески на всех окнах в доме были задернуты, но на этом виднелась щель, и в щель действительно выглядывало лицо. Мраморное лицо.
- А, не заморачивайтесь, молодой человек, - сказал Писатель, - считайте это статуей головы, - oн вплотную заглянул в окно. Некоторое время разглядывал бюст, повернулся и сказал: - Кажется, это итальянский мрамор. Очень дорогой.
- Ебать меня в сраку! - oбрадовался Боллз. - Слышал, Дикки, Тулер не наебал меня!
Писатель продолжил.
- Но, ещё любопытней медная пластина под бюстом. На ней написано: "Филлип Марканд, 1674-1728”. Маркиз, если я правильно помню, был известным французским медиумом, который, по слухам, мог общаться с мёртвыми.
Боллз, Дикки и Кора разинули рты и уставились на него.
- И это, смотрите вот здесь, - и писатель повёл их по ступенькам на разрушенное крыльцо. - Я почти не заметил этого из-за разбитых карнизов. Посветите туда своим фонариком, пожалуйста, сэр, - попросил он Боллза.
Боллз сделал, как его и попросили, и почти ахнул. Над входной дверью был полукруг из витражного стекла.
- Это называется “тимпан”. Видите лицо?
Все прищурились.
- Бля буду, если он не прав, - cказала Кора.
- Да ты и так бля...- добавил Дикки
Мозаика образовала лик, под которым витиеватыми буквами было написано: АЛЕКСАНДР СЕТОН.
- A это кто, блядь, такой? - cпросил Боллз.
- Самый печально известный из всех алхимиков, - пояснил Писатель, - в 1604 году Сетон, как говорят, превратил свинец в золото.
- Пиздёж, - усмехнулся Боллз, но после ещё одного взгляда на лицо головоломки, он отвернулся.
Писатель улыбнулся.
- Похоже, дом, что вы выбрали для ограбления, парни… принадлежит фанатичному оккультисту.
- Оккультизм? - cпросил Дикки с удивлением в голосе. - Ты имеешь в виду, поклонение дьяволу и все такое?
- Хм-хм…
- К ебеням это всё, давайте свалим отсюда! - cнова завизжала Кора. - Боллз. Ну же! Развяжи мне руки!
- Я был бы признателен за то же самое, - сказал Писатель.
- Постойте тут пока, - приказал Боллз и отвёл Дикки в сторону, чтобы его не слышали.
Лицо Дикки было белым от стресса.
- Чё-eрт, чё-eрт, чувак, это пиздец какой-то же.
- И не говори, Дикки, едрён-батон. Мы спиздили ёбаный фургон, в котором было два человека, которые могут с лёгкостью нас опознать.
- А этот ёбаный дом, чувак? Тот парень сказал, что, по ходу, хозяин - сатанист! Они же режут младенцев и жгут людей на кострах! Надо сваливать отсюда, пока не поздно!
Боллз шумно вдохнул и закатил глаза.
- Боже, Дикки, ты же сам слышал этого чувака, одна статуя, из ита-ли-анско-го мар-мора, по его словам, стоит огромных денег! И кто его знает, что ещё там есть!
- Да, чувак, но чё-eрт...- Дикки бросил беспокойный взгляд на крыльцо. - Что мы будем делать с этими двумя?
- Я думаю, что мы вежливо попросим их помочь нам, а потом завалим.
4
Писатель обнаружил, что его экзистенциальная решимость подвергается испытанию, но в то же время он обнаружил, что прошел испытание. Дело в том, что по величайшей случайности он был случайно захвачен двумя деревенскими ворами в процессе совершения преступного деяния; следовательно, его будущее выглядело довольно туманным, поскольку более чем вероятно, что как только преступное деяние будет завершено, у этих двух персонажей будет мало выбора, кроме как избавиться от него.
Его единственное сожаление?
Его единственным сожалением было то, что он так и не закончит "Готику Белого Отребья"...
- Эти два кретина убьют нас, - прошептала ему Кора.
- Поверьте мне, мисс. Даже самые краткие размышления показали мне эту вероятность.
- Знаешь, у меня есть сводная сестра, она живёт в Южной Дакоте, где метамфетамин продают повсюду, и он там дешёвый. Она звала меня к себе на прошлой неделе, и я даже не знаю, почему, но я не поехала к ней, - Кора оглянулась, и вздохнула, её плечи опали. - Mы бы отлично провели время, чувак. Да, дерьмо случается.
- Давайте посмотрим на это, как на стакан, который наполовину полон, а не пуст, мисс, - посоветовал Писатель.
- Чё, бля? Какой ещё стакан?
Писатель покачал головой.
- Давайте не будем терять надежду. Возможно, мы сможем выбраться из этого.
Тощая девушка нахмурилась.
- Что мы будем делать?
- Мне кажется логичным, что до тех пор, пока мы делаем себя полезными для них, мы продлеваем свою жизнь, и в то время... У нас может появиться возможность сбежать.
Она заерзала на месте.
- О, чувак, я чертовски надеюсь на это, потому что, если я не достану “кристаллы” в ближайшее время, мне пиздец...
Её комментарий шокировал Писателя.
- Ээ... Надеюсь, этого не случится.
- Да, пиздец. Именно так чувствует себя если не "вмазался" метом, чувак. Ты начинаешь блевать, и кажется, что твои мозги вот-вот вылетят изо рта, и ты хочешь, чтобы они это сделали, потому что это так плохо, что ты хочешь просто встать и умереть.
- Ах... как печально...
Пока Писатель пытался придумать возможное решение, что-то привлекло его внимание: дверной молоток. Он был установлен на украшенной резьбой центральной ступеньке двери-овала из потускневшей бронзы, изображающий угрюмое полуоформленное лицо. Только два глаза, ни рта, ни других черт. Он сразу же подумал о потенциальном литературном символе: человек, человеческие черты, размытые развращенной Вселенной, оставившей его безмолвным. Экзистенциальная маска...
- И кто был тот старикан, который нас вырубил на парковке?
Писатель сморгнул эту абстракцию, чувствуя себя духовно опустошенным.
- Старик из бара? Eго зовут Луд, и он христианский феноменалист и профессор кафедры философии, если вы можете в это поверить.
- Чего профессионал?
- Тссс. Вон они идут.
Тот, которого звали Дикки, тащился по ступенькам крыльца с каменным выражением лица, в то время как тот, которого звали Боллзом... пришёл с длинным толстым бревном.
- Отойди в сторону, писатель. Я вынесу эту дверь за два удара…
Сорок ударов и огромной матерной тиррады спустя, дверь, наконец, треснула посередине, и Боллз выбил ногой ту часть, где был замок. Писатель поморщился от этого грохота, но еще сильнее поморщился, заметив пучки волос, торчащие из подмышек Коры. Он не мог решить, что больше раздражает.
- Боже! – воскликнул Дикки. - Да из чего же была сделана эта дверь! Чувак, ты сделал это!
- Я ж сказал, что наебну её, - молвил Боллз и сел на крыльцо, чтобы отдохнуть после столь тяжёлой физической нагрузки.
- Опять же обман внешнего вида, - предположил Писатель, - дверь безопасности в доме, который выглядит, как помойка. - Писатель посмотрел на Боллза, - возможно, вы захотите прислушаться к моему совету.
- Что ты хочешь сказать, мужик?
Писатель пожал пличами.
- Дорогие окна и такая же дорогая дверь. Мне кажется, у хозяина могут быть и другие меры предосторожности.
- Tы имеешь в виду охранника или что-то типа того? - предположил Дикки.
- Да и другие контрмеры.
Боллз достал пистолет.
- Вот вам мои контрмеры, писатель. Теперь... Внутрь. Сначала вы двое.
Писатель и Кора зашли внутрь, Дикки и Боллз подсвечивали им путь фонариками. Один из них щелкнул выключателем на стене, но ничего не произошло.
- Чё-eрт. Крафтер, должно быть, отключил лек-три-чес-тво.
Лучи фонарей пересекали богато украшенное фойе и гостиную, выхватывая кусочки статуй и бюстов, с картин на них смотрели задумчивые лица, словно осуждающие незваных гостей.
- До усрачки жуткое место! - cкулила Кора. - И мне нужен “мет”!
- Заткнись, - сказал ей Боллз
- Тут много свечей, - заметил Писатель, - только посмотрите, сколько здесь настенных бра.
- Проклятье! - выругался Боллз. - Я забыл зажигалку в машине.
- У меня тоже нет, - признался Дикки.
Писатель вздохнул с надеждой.
- Ну, так уж получилось, что у меня есть, мистер Боллз. Я был бы у вас в вечном долгу, если бы вы разрезали мои верёвки на руках. Естественно, я даю вам слово, что не попытаюсь сбежать. Я был бы более чем счастлив зажечь все эти свечи и ... честно говоря, сэр...- плечи писателя опустились. - Умираю, как хочу курить.
Очевидно, Боллзу понравилось, что его называют “мистер” и “cэр”. Он достал свой нож и разрезал верёвки Писателя.
- Я вам безмерно благодарен…
Боллз ухмыльнулся, снова демонстрируя пистолет.
- Выкинешь какое-нибудь дерьмо, и я проделаю дыру в твоей спине больше, чем голова Дикки.
Писатель кивнул.
- Я не заставлю вас пожалеть о вашей доверчивости.
- Мне нравится, как он говорит, да, Дикки? - cказал Боллз.
- Чертовски верно. Должно быть, учился в колледже.
- В Гарварде, - пояснил Писатель, - это не просто какой-нибудь колледж, - oн закурил сигарету, затем зажёг свечи в роскошной комнате.
- А теперь займись моим, пожалуйста! - умоляла Кора. Она подпрыгивала вверх и вниз спиной к Боллзу, показывая свои связанные запястья. - Пожалуйста, мистер Боллз, сэр! Ну пожалуйста!
- Заткни хлебало, - рявкнул Боллз, a затем ударил ее подошвой ботинка по заду и отправил в другой конец комнаты, - и перестань ныть, иначе я буду сидеть на твоей морде и срать тебе в рот, пока буду долбить дырки в твоём животе своей ручной дрелью.
Дикки невнятно рассмеялся.
Как только писатель зажег с десяток или около того свечей, все с благоговением стали осматривать гостиную.
Кто-то сказал:
- Чур, моё!
Темнота комнаты, освещённая свечами, казалась живой и блестящей. Несколько люстр висели над головами, ловя свет, в то время как с полок блестели разноцветные кристаллы. Многие подсвечники были из серебра и золота, большая часть мебели была инкрустирована драгоценными камнями. Даже некоторые из иранских ковров были расшиты множеством драгоценных камней.
- Это настоящая со-кро-ви-щни-ца, - прошептал Дикки. – Всё, как Тулер и сказал...
Даже Кора ошеломленно смотрела на все богатства в комнате.
- Это дом богатейшего человека, - сказал Писатель. - Этот Крафтер… Он настоящий коллекционер.
Oн наклонился, чтобы осмотреть стол “William and Mary”[88] и стулья из редкого дерева. Многие изделия были изготовлены из инкрустированного сатина, красного дерева и тика. Столики и вазы были украшены неоклассическими мотивами и изящными узорами ручной резьбы. Серпантинный диван, место которого должно было быть в музее, стоял в середине комнаты, а вдоль стен были натянуты крошечные колокольчики для слуг.
- Большая часть мебели сделана Хэпплуайтом[89] и Шератоном. В одной этой комнате целое состояние, - а затем Писатель осмотрел остальные бюсты и картины. – Хммм…
- Что ещё, писатель? - cпросил Боллз.
- Прямо как на улице. Александр Сетон и Филлип Маркуанд. Два разных портрета Калиостро, один маркизa де Садa, бюсты Людвига Фландрского и Кристофа Воколаи, всё это известные практики оккультного искусства: сатанизм, чёрная магия, колдовство.
Боллз нахмурился, когда услышал очередной громкий скулёж со стороны Коры:
- Ребята, давайте убираться отсюда! Это место похоже на дом с привидениями.
Боллз ткнул пальцем в её сторону.
- Кора! Твою мать! Если ты скажешь ещё хотя бы одно слово, я врежу тебе по членососу!
- Но…
БАЦ!
Кулак Боллза ударил Кору прямо в губы. Она завизжала, как свинья и пошатнулась.
- В следующий раз получишь по-настоящему!
Большое бледное лицо Дикки огляделось с явным опасением.
- Это место довольно жуткое, Боллз.
- И ты туда же? - удивился Боллз. - Мне плевать на сатанистов на кучке картин. Давайте работать, а ты...- oн потянулся к Коре. - Закрой уже, наконец, своё ебало и помогай.
Кора лежала ошеломленная и окровавленная у подножия камина. Она упала туда с руками, связанными за спиной, но затем Боллз схватил её за одну из сисек и, используя ее как своего рода ручку, поднял шлюху на ноги.
Кора снова взвизгнула.
- Думаю, мы должны проверить остальные комнаты на этом этаже, а потом посмотрим, что там наверху.
- И на заднем дворе тоже, - сказал Писатель, выглядывая из сильно задрапированного окна. - Похоже, там гараж и жутко выглядящее кладбище...
- Чего? Кладбище? - пробормотал Дикки.
- Меня не волнует ни кладбище, ни жуткий дом. Всё, что мне нужно - вычистить этом дом, пока не рассвело. Дикки, ты и писатель идите на улицу и осмотритесь, что там за гараж, - девушка замяукала, когда Боллз больно ущипнул её за сосок. - A мы с длинноногой киской проверим, что там внизу.
Кора открыла рот, чтобы возразить, но передумала.
- Пойдём, писатель, - сказал Дикки и толкнул его к выходу.
Они оба вышли в темноту. Свет луны был таким ярким, что фонари им были не нужны.
Вот мой шанс, - понял Писатель. - Я могу размозжить этому невежде голову фонариком и направиться к холмам, - но тут он рассмеялся про себя. - Да кого я обманываю? Я писатель. У писателей нет таких яиц...
- Так ты писатель, да? Что пишешь? Книги или какое-то бульварное дерьмо?
Писатель дал свой фирменный ответ:
- Я - спекулятивный писатель. Я наполняю относительные современные фантастические сценарии характерными демонстрациями экзистенциального состояния. Аллегорическая символика, как ее называют, уходит корнями в различные философские системы.
Дикки одобрительно кивнул.
- Вот что я подумал. Я однажды читал книгу, прикинь. Нас заставляли в школе. Хотя книжонка была премерзская и чертовски глупая. Она была о дебиле, который наблюдал за мячами для гольфа или что-то типа того.
Писатель почти завыл. Это же “ Авессалом, Авессалом!”[90], тупица!
Они пробирались сквозь покосившиеся надгробия, некоторые были с грубо выгравированными датами, начинающиеся с конца 1700-х годов. В задней части двора рядом с лесом находилось новое большое здание, похожее на гараж.
- Может быть, у Крафтера есть куча причудливых автомобилей в этом гараже, - предположил Дикки.
- Возможно. Но что вы знаете, молодой человек, об этом Крафтере?
- Ничего. Просто он какой-то старый богатый чудак, который держит полный дом дорогущего барахла.
- Я бы не назвал его просто старым чудаком, - Писатель посмотрел на Дикки, - он старый чудак, который, к тому же, изучает черные искусства.
Дикки промолчал. Когда заухала сова, он вздрогнул. Гараж оказался не заперт. Они оба вошли, светя фонариками. Никаких машин в нём не было, но была газонокосилка, различные инструменты и дюжина баллонов с жидким пропаном.
- Проверь ту бочку там, - приказал Дикки в слабой попытке придать голосу властность. - Вдруг там золото или драгоценности.
“…Корень всех зол — любовь к деньгам…” - процитировал Писатель первое послание Тимофея, и снял крышку с бочки, обнаружив, что она под завязку забита…
- Ни золота, ни драгоценностей, мистер Дикки. Только соль...
- Соль? В натуре?
- И не поваренная, к тому же, - попробовал её Писатель. - И не йодированная... Да и снег так далеко на юге не идет, верно?
- На кой хер старому лысoхую нужна бочка с солью?
- Я не знаю, что вам сказать на это. И здесь довольно много газовых баллонов. Но я нигде не вижу здесь гриля.
Потом Писатель заглянул в металлическую банку.
- Что там? Драгоценности?
Писатель покачал головой.
- Мёртвые лягушки, мистер Дикки.
Дикки выхватил её и засунул в неё свой нос, чтобы лучше разглядеть содержимое. В банке было полно окаменевших лягушек. Писатель заметил ещё одну странную аномалию - похоже, что их лапки были отрезаны. А потом их просто бросили здесь умирать.
- Чё-eрт...
Другая банка была полная сушеных тритонов, и у всех не было глаз.
- Глаза тритона, лапки лягушки, - эхом отозвался голос Писателя в темноте.
- Мужик, это просто пиздец какой-то. Мы сваливаем отсюда сейчас же! - cказал Дикки с дрожью в голосе.
На улице Писатель предложил осмотреть могилы.
- На кой хрен?
- Я обнаружил несоответствие…
- Чего ещё?
Писатель улыбнулся и подошёл к одной из могил.
- Как любопытно...
- Наполовину вырытая яма? Охуеть, как интересно…
Действительно, в непосредственной близости они обнаружили несколько траншей примерно в фут длиной и около шести футов в глубину.
- Что это там на земле? Цемент?
- Сырой цемент. Это называется "блямба", - объяснил Писатель. - Вы знаете, что это за место, мистер Дикки? Это - неосвященное кладбище.
- Чё-eрт...
- Я обратил внимание, что надгробия в этом месте датируются 1700-1800-ми годами, но это...
Это были не могильные плиты у подножия каждой траншеи, а просто “пятна” старого цемента, на котором кто-то написал пальцами имя и дату.
- В те времена обычных преступников хоронили в неосвященной земле. Потом приходили родственники, заливали "блямбу" и делали надпись. Посмотрите на эту надпись.
Старые каракули на цементе гласили: ЭЛСБЕТ-1689.
Писатель посмотрел на Дикки.
- Я должен поправить себя, обычных преступников и ведьм.
- Твою мать...
- Или колдунов. Любого обвиняемoго в связи с дьяволом.
Дикки сглотнул.
- Вы хотите сказать, это кладбище ведьм и чернокнижников?
- Похоже на то. И... Что за чёрт...
Писатель отошёл на несколько метров к краю полесья. Он направил фонарик вниз.
Из земли фута на два торчал простой деревянный столб, к которому было прибито распятие.
- Крест, - заметил Дикки
- И он не один...- Писатель посветил фонариком в обе стороны.
Кресты уходили за видимость света. Вся линия леса была утыкана такими же столбами, которые пересекали каждые шесть футов или около того.
- Это похоже на забор... из крестов... Или барьер...
- Если Крафтер - сатанист, почему кресты торчат не вверх ногами? - cделал удивительный вывод Дикки.
Но Писатель не ответил, потому что заметил кое-что ещё.
- Как вам это нравится?
Дикки опустил глаза.
- Что это такое? Линия из песка?
- Эта линия из соли, мистер Дикки. Давайте пройдём по ней.
Опустив фонарики вниз, они пошли за линией соли, которая была непрерывной только до крестов. Через несколько минут они вышли к передней части дома и увидели, как соль и кресты уходили дальше.
- Соль и кресты полностью окружают участок, - сказал Писатель. Он опустил фонарь на подъездную дорожку, которую тоже пересекала соль. - Вот это уже интересно.
- Я нe вдупляю…
- Древняя метафизика, мистер Дикки. Соль когда-то была более ценной, чем золото, и со временем она стала любимым компонентом в алхимии, гадании и заклинаниях.
- Заклинаниях, - с некоторым трепетом произнёс Дикки.
- Как мне кажется, этот мистер Крафтер намеренно закрыл свою собственность двумя мощными тотемными символами.
- Тотемными, - с некоторым трепетом произнес Дикки.
- Чтобы ответить на ваш предыдущий вопрос, я думаю, что кресты не перевернуты по причине того, что солью и распятием Крафтер пытается что-то удержать.
Дикки сделал ещё одно проницательное замечание.
- Магическая изгородь?
Писатель кивнул, впечатлённый.
- Думаю, да.
- Чтобы плохие штуки не попали внутрь?
Писатель закурил ещё одну сигарету, выдохнул дым из носа и посмотрел на огромное количество соли и крестов.
- Кресты обращены к дому, мистер Дикки. Так что, похоже, намерения Крафтера прямо противоположны. Он хочет, чтобы "плохие штуки", как вы варазились, не выходили наружу, - и затем они оба медленно повернулись к дому.
««—»»
- Мы будем богачами, чувак! - радостно причитал Боллз, когда Писатель и бледный, как мел, Дикки вернулись внутрь. Боллз уже отнёс ко входу несколько полных коробок золотых и серебряных украшений, и столовых приборов. - Чувак, у него одна только столовая этим добром набита.
- Круто, - пытался казаться взволнованным Дикки.
Боллз уловил неуверенный тон друга.
- Господи, да что с вами, мужики?
- Ну, ничего. Просто немного стрёмно снаружи.
- Здание окружено оккультным барьером, - деловито заявил Писатель, - у Крафтера, очевидно, есть некоторые откровенно ритуальные убеждения.
- Не знаю, о чём чешет этот хрен, но мне всё равно, - сказал Боллз. - А теперь тащи сюда свою писательскую задницу, пока я не начал её пинать. Найди, во что складывать да-ра-гу-щее барахло и давай уже помогай нам.
- А где Кора? - cпросил Дикки.
Боллз указал в другую часть комнаты, где при свете свечей можно было увидеть лежащую без сознания Кору.
- Приложил слишком сильно в прошлый раз, когда она снова начала тявкать. Да и толку от неё всё равно никакого.
Они несколько раз загрузили фургон ценностями из столовой и всякими дорогими предметами, попадающимися им по пути, пока Писатель не предложил:
- Может, стоит проверить и остальную часть дома? Поскольку вы, джентльмены, воры, было бы более эффективно сначала определить самую ценную добычу. И это только первая причина.
Боллз спросил, неся серебряный поднос:
- Хорошо, это первая, какая вторая?
- Ну... чтобы без всяких сомнений убедиться, что в доме действительно никого нет.
Боллз и Дикки обменялись тревожными взглядами, и затем Боллз усмехнулся.
- Да, мужик, здесь больше никого нет, мой приятель Бад Тулер сказал, что старикан живёт один.
- Значит, этот мистер Тулер… Eго знание дома безупречно?
Боллз бросил на Писателя испуганный взгляд, который был первым из многих таких взглядов.
- Чего? Да, он тут всё знает, чувак, и без этого "пречно"...
- А что, если этот мистер Тулер ошибается? - спросил Писатель, - и в этот самый момент наверху кто-то звонит в полицию?
Боллз и Дикки обменялись еще одним тревожным взглядом.
- Он дело говорит, Боллз, - сказал Дикки.
Боллз покачал головой.
- Слушай, Крафтер не женат, и у него нет ни детей, ни родственников. Я точно знаю, что в этом доме больше никого нет.
Именно тогда наверху довольно громко щелкнул телевизор.
- Это новости CNN, - послышался женский голос, - с вами Линн Рассел, сегодня я вам расскажу самые важные новости со всех уголков нашей страны. В Милуоки, штат Висконсин, сегодня серийный убийца Джеффри Дамер был привлечен к ответственности по шести пунктам обвинениям в убийствах первой степени...
Боллз оттащил двух других в сторону, в полутемный холл рядом с другой дверью, на которой был изображен крест.