Невероятное, но вполне объяснимое совпадение... Hо все же...
Невероятно.
Бармен принёс пиво.
- Куда подевался этот чокнутый чудак?
Этот чокнутый чудак, вероятно, разбирается в философии лучше, чем большинство профессоров и богословов.
- Пошёл отлить. А что?
- Это он заказал бургер на вынос?
- Думаю, что да…
- Ну, надеюсь, он не возражает против мяса опоссума, смешанного с говяжьим говном.
Писатель услышал только вторую половину.
- Гoвно? Что, серьёзно?
Бармен фыркнул:
- Боже, приятель! Да я просто пошутил.
Писатель изобразил улыбку.
- Скажите, в заведении есть телефон?
- Не знаю, где находится “Заведение”, приятель. Что это такое? Какой-то ресторан в Пуласки?
Писатель вздохнул.
- Здесь можно позвонить, сэр?
- О, конечно, - бармен показал пальцем. - На заднем дворе. Если увидишь Кору, скажи ей, что лёд в её коктейле тает.
- Непременно, - сказал Писатель и направился к задней двери.
Почему нет? - cпросил он себя. Он знал, что это глупо... Ну и что? Он верил в предзнаменования, или, по крайней мере, ему нравилось так думать...
Или это была просто эгоцентричная херня? Он вышел на улицу. Единственным транспортным средством на парковке был старый пикап с прицепленным к нему трейлером. А дальше что? Бездонный лес.
Его пальцы искали мелочь в кармане, когда он увидел надпись, написанную чёрным маркером: ЗДЕСЬ БЫЛ ТОЛСТОЛОБ. В последнее время он часто её видел.
Монеты упали в щель таксофона, и он набрал номер своей комнаты в гостинице миссис Гилман.
- Алло, - раздался бодрый женский голос.
- Э... Это шестой номер?
- Нет, это третья комната, - настала пауза в разговоре, - Эй! Я узнала твой голос! Ты ведь мистер Писатель, не так ли?
Тупица! Я набрал не тот номер!
- Э... Да, вообще-то...
- Привет, это Нэнси!
- Привет, Нэнси, - поздоровался он, стараясь не стонать. - Прошу прощения за беспокойство. Кажется, я ошибся номером.
- О, всё в порядке. Мне нравится говорить с тобой. Что-то в твоем городском голосе...-хихиканье, - ну, заставляет меня течь...
Писатель вздохнул. Но было бы невежливо просто повесить трубку.
- Так... Как проходит твой вечер?
- Сосу хуи, не спрашивая имён! - как говорила моя бабушка. У меня сейчас перерыв между клиентами. Представляешь, пару часов назад был парень из Уэйнсвилла, и он заплатил мне тридцать долларов за то, что я сделала себе пивную клизму, а он потом выпил всё это… А до этого был парень, который заставил меня засунуть куклу Кена ему в задницу, пока я его трахалa - и он даже сам принес эту куклу! У многих парней есть штуки, которые они хотят засунуть себе в зад, скажу я тебе. Но все они говорят, что боятся просить своих жен сделать это, потому что те могут подумать, что они больные педики!
Писатель онемел.
- Сегодня у меня был регулярный парень для дрочки ногой около семи, но он уже ушёл, так что я просто сижу тут одна и скучаю в ожидании следующих клиентов. Они придут около полуночи, четыре местных тракториста, они приходят ко мне каждую неделю, потому что я разрешаю писать мне в рот и задницу. Они неплохо зарабатывают и платят по двадцать долларов за “палку”, да и кончают они слабенько, знаешь, так, по паре капелек, не так, как некоторые парни, которые словно с дранзбойда поливают.
Писатель был в шоке
- Извини, Нэнси, мне нужно бежать. Я уверен, что завтра увидимся.
- О, подожди минутку, - перебила она его, - хочешь расскажу кое-что интересное?
Писатель надеялся, что его хмурый вид не передастся через телефон.
- Конечно, Нэнси.
Ее голос стал густым и теплым, как восхитительный бульон.
- Мне приснился сон про тебя сегодня ночью...
Это было... предзнаменование?
- B самом деле? Я бы с удовольствием послушал об этом, но в другой раз, сейчас я должен...
- Мне приснилось, что ты жестко трахал меня, и я кончала, как говорил мой папа, как цементовоз без тормозов! И... Потом... У нас был ребёнок!
- О, прекрасно, - бормотал писатель, - но я должен...
В трубке телефона прозвучало неприятное хихиканье.
- Но знаешь, что было смешно?
- Нет, Нэнси, не знаю, - ответил он.
- У ребёнка была не обычная голова! У него была голова быка!
- Бычья голова! Круто! Потом договорим, пока! - и он положил телефон.
Голова быка? Господи Иисусе! Что за бред.
Он покопался в карманах, достал ещё одну монетку и бросил её в таксофон. На этот раз он набрал правильный номер.
- Алло? - раздался мужской голос...
Писатель поднес телефон к уху, широко раскрыв глаза.
- Шестой номер? Это ваша комната? - cпросил он.
- Да, блять! Ты же его, наверное, набрал?
Писатель начал потеть.
- Кто вы...?
- Боже, ради всего святого. Если ты не знаешь, кто это, зачем ты мне звонишь?
Писатель, конечно же, узнал в этом голосе свой собственный.
Но я не верю в двойников, - сразу сказал он себе.
- Я звоню... Потому что... Ну, это упражнение в абстракции, я полагаю.
Он услышал, как его собственный голос смеялся в трубке.
- Что за херню ты мелишь! Приятель? Вчера вечером я написал хайку, а не ты, - Писателя затрясло. - И я рад, что ты позвонил, потому что именно я напишу нашу книгу, а не ты, тупой говнюк! И знаешь, что? У меня неплохо получается, если можно так выразиться.
Это невозможно...
- Однако есть одна вещь. Название - отстой. Я поменяю его на что-нибудь более подходящее.
Невозможно или нет, Писатель был возмущен.
- Ты не сделаешь этого! Это отличное название! Намного лучше, чем "Гроздья Гнева"![87]
- Боже, ты что, хочешь облажаться? Готика Белого Отребья? Ты серьёзно? Это претенциозное дерьмо, а не название. Нам нужно что-то символическое и в то же время поучительное.
- Оставь моё название в покое! - взревел Писатель.
- Не беспокойся об этом. Когда вернёшься сегодня утром... Всё увидишь сам.
Писатель вытаращил глаза.
- Сегодня утром... Что, в мотель? Я вернусь сегодня вечером, а не сегодня утром!
- Неа.
Писатель глубоко вздохнул и досчитал до десяти.
- Я вешаю трубку, потому что это невозможно.
- Это экзистенционально невозможно, ты чертовски прав. Но мне неприятно тебе это говорить, приятель, экзистенциализм - это философия без члена.
Гнев овладел Писателем.
- Я спрошу тебя ещё раз... Кто ты такой?
- Господи, чувак. Tы ведь опубликованный писатель, не так ли?
- Конечно!
- А разве ты не закончил Йельский факультет английской литературы с результатом “4”?
Писатель ощетинился.
- Гарвард, - выдохнул он с трудом.
- И ты действительно читал Конрада перед экзаменом или просто просмотрел "Заметки о Скалах"? А?
Это было унизительно.
- Ты невозможен. Это какой-то бред, этого всего не может быть, я вешаю трубку, - сообщил он фантомному голосу.
Но линия оказалась отключена.
Писатель остался стоять с трубкой телефона возле уха. Он видел свое собственное отражение, хотя и поцарапанное, на хромированной поверхности коробки. Успокойся, - сказал он себе. - Это всего лишь алкогольная галлюцинация, ничего больше. Я просто вернусь в свою комнату и лягу спать. Там нет двойника, нет "копии", нет метафорического близнеца. Это просто стресс и алкоголь сыграли со мной злую шутку…
Но он все же решил выпить еще пива перед уходом. Его размышления, однако, остановили его прежде, чем он смог вернуться внутрь бара. Вчерашний сексуальный сон Нэнси о нем, конечно, беспокоил, потому что у него тоже был такой же сон о ней. Но это совпадение, и ещё - она такая красивая... КТО БЫ НЕ МЕЧТАЛ о ней в сексуальном плане? Голова быка у ребенка? Теперь это ставило его в тупик; Писатель ненавидел греческую мифологию. Но еще больше его озадачил галлюциногенный телефонный голос. Это пришло из МОЕГО подсознания так... почему я не понимаю этого? Это явно была ссылка на Джозефа Конрада.
Но какое… это имеет отношение к делу...?
Затем Писатель вспомнил, что он любил и ненавидел (за свое фиаско на экзамене) Конрада, и особенн его "Тайного Дельца".