Странно, - подумал я. - Если только они не затаились в засаде…
Грузовик покачнулся, когда я съехал с дороги и направил машину в длинную, сильно поросшую лесом грязную дорогу, которая выведет нас к дому. Внезапно темнота поглотила нас, лишь на миг озаренная луной, ибо ветви деревьев над головой почти соединились друг с другом с обеих сторон, превращая наш путь в туннель. Мне пришлось значительно сбросить скорость из-за ограниченой видимости.
Бледное лицо Уолтера заглянуло в заднюю дыру.
- Мистер Морли? Может, вам стоит включить фары? Я ничего не вижу!
Я вспомнил слова Зейлена о том, что у меня ничего не получится, и мне показалось, что я слышу, как он смеется надо мной, даже когда его отвратительная голова продолжает готовиться в коптильне. Но я рискнул и, похоже, всё же добьюсь успеха. Я последовал совету мальчика и включил фары.
Мальчик завизжал, и я тоже.
Из зарослей ежевики выбегали фигуры. Прежде чем я смог даже хоть как-то среагировать, я увидел фигуру с явно человеческим лицом, бросившуюся вперёд, но тут же откинутую назад стрелой, попавшей ему прямо в открытый рот.
- Отличный выстрел, Уолтер!
Когда человеческая рука, а не перепончатая конечность, как я ожидал, залезла в пассажирское окно, я поднял руку с пистолетом и нажал на курок…
БАМ!
Выстрел попал нападавшему прямо в адамово яблоко. Фонтан крови брызнул в салон машины из раны.
Я узнал этого человека, это был мистер Рэксолл, владелец ресторана…
Это были не чудовищные чистокровки, которых я ожидал увидеть в засаде, а горожане, одетые в те же самые одежды с эзотерической бахромой. В суматохе я смог разобрать и другие знакомые лица: клерк из Хилман-хауса, парочка из ресторана, которые ужинали вместе со мной накануне вечером, и другие люди, которых я видел днём ранее на улицах города. Когда ещё двое попытались перегородить нам дорогу слева и справа, Уолтер выстрелил одному в плечо; агрессор заколебался и в следующий момент угодил под колеса автомобиля, машина подпрыгнула на нём, как на кочке. Второй нападавший попытался добраться до меня через моё окно, где я выстрелил ему прямо в голову. Его отбросило в сторону выстрелом, но не раньше, чем я смог узнать лицо в овале капюшона: доктор Анструтер.
Грех это или нет, но я хихикнул из-за его нелепой смерти и счёл пятна его серого вещества на своей рубашке уникальным знаком чести.
Остальная часть дороги к дому была свободной.
Там, где я ожидал встретить грознoe сопротивление, на деле оказались лишь пара сельчан. Приземистый дом теперь виднелся в конце света фар.
- Это было слишком просто, Уолтер, - крикнул я. - И это меня очень беспокоит. - Я заглушил мотор и выскочил из машины. - Мы должны поспешить за твоей матерью. На шум машины и выстрелы скоро придут другие…
Я подбежал к кузову машины, чтобы помочь спуститься Уолтеру, но…
О, Боже мой, нет…
Единственными предметами там был самодельный лук мальчика и канистра с бензином.
Я посмотрел в сторону, откуда только что приехал, но не увидел и не услышал там ничего.
Как я мог позволить этому случиться? - oсудил я себя. - Они забрали его…
4.
Полчаса отчаянных поисков в лесу не дали мне никакого положительного результата, а более продолжительные поиски только поставили бы под угрозу возможность спасти Мэри и её нерожденного ребёнка. Поэтому я поплёлся обратно в лачугу, поросшую плющом, как человек, идущий на виселицу. Что я скажу Мэри? Её сын был похищен и, скорее всего, уже мертв, и всё это под моим присмотром…
Совершенно нормальный звук сверчков последовал за мной обратно внутрь, но затем раздался другой звук, который отвлёк мою всепоглощающую музу отчаяния.
Звук детского плача.
Я вынырнул из чернильного мрака фойе в освещенную свечами комнату, где звук детского плача приковал мой взгляд к груде, которая была матрасом.
- Мэри!
Она сидела там с измученной улыбкой, выпрямившись среди самодельных подушек. На руках у неё лежал новорожденный младенец, завёрнутый в простыни.
- У меня начались схватки сразу после твоего ухода, - сказала она. - А потом он родился всего несколько минут спустя, - oна повернула младенца, чтобы я увидел.
Чудо, - подумал я. Он был так же прекрасен, как любой другой младенец, которого я когда-либо видел. В тот момент, когда он обратил на меня внимание, он успокоился и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
- Видишь, ты ему нравишься, Фостер. Один твой вид успокаивает его, - Мэри медленно покачивала ребёнка.
- Какое чудо, - прошептал я. - Мне жаль, что меня не было рядом, когда он родился.
- С каждым разом становится всё легче, - сообщила она. - В этот раз было почти не больно, - oна посмотрела с надеждой на меня, её глаза блестели при свете свечей. - Мы должны дать ему имя прямо сейчас на случай, если…
На случай, если мы умрём, пытаясь сбежать, - мысленно закончил я за неё.
- Я хочу назвать его Фостер, - сказала она.
Я потерял дар речи, слезы навернулись на мои глаза.
Затем ее взгляд стал твёрдым, как гранит.
- Они не получат его. Только через мой труп…
Радость от этого известия взыграла в моём сердце, но затем обрушилась на самые стигийскиe глубины.
Она всё ещё не знала, что Уолтер ушёл.
- Мэри, я... я…
- Я так люблю тебя, Фостер, - перебила она меня, заплакав. - Я хочу выйти за тебя замуж. Я хочу провести остаток своей жизни рядом с тобой и растить этого ребёнка вместе с тобой… и заниматься любовью с тобой каждую ночь…
Эти слова были для меня дороже всего на свете и только глубже втянули мой дух в бездну чёрной истины.
- Ты, я и Уолтер, - говорила она, кормя ребёнка грудью. - Мы будем счастливой семьёй.
Горе сдавило мне горло, как удушающий вздох. Я едва смог выдавить:
- Мэри, ты не понимаешь. Речь идет о…
- Я знаю, в чём дело, - раздался её спокойный голос. - Ты хочешь сказать про Уолтера.
Я смотрел, не мигая, на неё.
- У меня не было возможности объяснить раньше, - продолжала она, скромно прикрывая грудь, чтобы я не мог видеть. - Ранее ты говорил, что видел Сайруса Зeйлена в порту, доставляющего мешки с новорожденными чистокровным.
- Но… Мэри, что…
- Не волнуйся, дорогой. Ты просто обознался.
- Обознался? – cпросил я, теперь полностью дезориентированный. - Нет, нет, Мэри, я видел, это точно был он.
- Ты видел человека в чёрном плаще, Фостер. Верно?
- Ну… да.
Она посмотрела прямо на меня.
- Фостер, человек, который преследовал тебя сегодня в лесу, был не Зeйлен.
Этот комментарий застал меня врасплох.
- Но… я был уверен в этом.
- И человек, которого ты сегодня видел на отмели, тоже был не он.
- Тогда кто же это был? - потребовал я ответа.
Мэри выглядела призрачно бледной при свете свечей.
- Это был отец Уолтера.
- Кто?
- Фостер… обернись.
Загадочная команда изменила моё положение, мои глаза расширились, это было слишком сюрреалистическим.
В противоположном углу стоял высокий человек. Чёрный плащ, одетый на нём, казался на несколько размеров больше, капюшон закрывал большую часть его лица. Более важным было то, что он держал в руках: это был Уолтер. Сначала я боялся, что мальчик мертв, но потом заметил, как вздымается и опускается его грудная клетка.
- Это отец Уолтера, - сказала мне Мэри в сумраке комнаты. - В те моменты, когда ты ошибочно принимал его за преследующего тебя Зейлена, он действительно приходил сюда, чтобы мельком увидеть своего сына.
Полагаю, я уже знал это по какому-то мрачному эфирному предзнаменованию, еще до того, как фигура откинула капюшон, открыв лицо Говарда Филлипса Лавкрафта.
Я стоял, с отвисшей челюстью, с головокружением глядя на икону, как будто созерцая видение из самой высокой пропасти земли…
Голос, исходивший из тонких губ, звучал высоким, но при этом пересохшим шепотом. Он поднял Уолтера.
- Моему сыну ничего не угрожает, сэр; он просто потерял сознание от шока, вызванного его похищением несколькими членами городской общины. Можете быть уверены, что этих похитителей уже нет среди живых.
- Вы убили их?
Худое лицо кивнуло.
- Так же, как я убил чистокровного, который преследовал вас у Ондердонков. И как Мэри уже сказала вам, я был тем перевозчиком, которого вы видели сегодня на отмели, - голос теперь колебался между треском и высоким писком, глухим, но в то же время, каким-то образом, демонстрирующим глубину. - В амальгаме моего проклятого бремени. С шестнадцатого марта тысяча девятьсот тридцать седьмого года только это гнусное деяние было сферой моей деятельности.
На следующий день после его смерти, - понял я. Слова Мастера звучали разрушено, как тонкопленочные вещи, продуваемые ветром сквозь прутья забора. Непристойный обход смерти сделал его узкое лицо бледным, как будто гробовщик наложил на череп старый воск. Эта полупрозрачность заставила меня содрогнуться, как и белки его глаз, которые больше походили на засыпанную грязью изморозь.
- И как вы уже были частично проинформированы, - продолжил он, - отвратительные существа, которых я назвал Глубоководными, обладают агрессивными жидкостями, которые повторно синтезируют нуклеотидную активность в определенной спиральной инфраструктуре, существующей в каждой человеческой клетке. Этот гениальный и дьявольский процесс обладает способностью, среди прочего, воскрешать мёртвых. Отсюда, сэр, моё проклятие и возмездие за мои грехи.
- Ваши… грехи? - cомневался я. - Но в течение всей вашей жизни вы были известны как атеист. Понятие греха - это то, во что вы не должны верить.
- Не моя концепция, - ответил человек-привидение, - а их концепция.
- Что вы имеете в виду?
- Я написал «Тень над Иннсмутом» около десяти лет назад, но её тогда так и не опубликовали, и пока её не опубликовали, никто никогда не интересовался этим местом…
- Но, всё изменилось, - сказал я, - в конце 1936 года, когда публике стали доступны издания “Visionary Publications”. И слухи снова поползли…
-…поползли o бессмертныx чудовищаx, которые властвуют над этим местом. Тогда они не пытались преследовать меня - им уже было известно, что я страдал от неизлечимой болезни. Однако несколько месяцев спустя, когда я умер, весть о моей смерти дошла до них. В ночь после того, как меня похоронили, из залива Наррагансетт вышел отряд проклятых тварей, они эксгумировали меня и оживили мой жалкий труп. С тех пор я был вынужден служить им, причем самым отвратительным образом, и не стану вдаваться в подробности. Главное моё наказание заключается в том, что я должен поставлять чистокровным всех новорожденных.
У меня пересохло в горле.
- Они вернули вас к жизни из-за книги? И сделали своим слугой?
- Это и еще кое-что похуже, сэр. Предатель своей расы и посыльный на службе дьявола. Единственный способ защитить жизнь моего сына - выполнять их приказы и отдавать невинных новорожденных в их ужасные лапы, - мертвые глаза посмотрели на Мэри и её спящего ребёнка. - Этого я больше никогда делать не буду, - oн положил Уолтера рядом с Мэри, а потом снова обратил на меня внимание. - Боюсь, я должен попросить вас об одолжении, сэр.
- Я обязан вам жизнью, - воскликнул я. - Монстр у Ондердонков убил бы меня, если бы вы не вмешались…
- Сделайте, как обещали, - продолжал призрачный голос, - спасите Мэри и моего сына.
- Спасу. Обещаю…- но я вспомнил кое-что ещё важное. - Твой брат, Мэри. И твой отчим…- начал я с мрачным подтекстом.
- Знаю, - вздохнула она. - Пола здесь нет. Он спит в подсобке магазина.
Мы переглянулись, и наши взгляды сказали всё.
- К сожалению, у нас нет другого выбора, кроме как бросить его. Попытка его спасения сильно уменьшит наши шансы на безопасный побег с Уолтером и ребёнком…
- Я позабочусь о том, чтобы избавить его от страданий, - сказал Лавкрафт. - Чистокровные убьют его, как только узнают, что Мэри сбежала, и сделают это самым мучительным способом. Я позабочусь о нём, можете быть спокойны. Он не будет страдать.
- Но мой отчим, - всхлипнула Мэри. - Он в соседней комнате, мне страшно…
Ей не нужно было заканчивать. Его тоже надо было избавить от предстоящих мук, а так как пистолет был у меня, я шагнул к ветхой и слегка покосившейся деревянной двери.
- В этой комнате?
Мэри тяжело сглотнула и кивнула.
Я вытащил пистолет и направился к двери.
Мэри с трудом поднялась на ноги, чтобы подойти ко мне.
- Фостер, ты должен знать. Мой отчим, он уже почти совсем изменился.
- Изменился?
Лавкрафт взял объяснение на себя:
- Метаморфозы, которые происходят из-за скрещивания, не только портят физические черты, но, к сожалению, и умственные способности. Вполне вероятно, что такие гибриды в преклонном возрасте, как отчим Мэри, становятся враждебными, и со временем принимают аспекты менталитета отношений и чувств чистокровных.
- Это правда, Фостер, - добавила Мэри, - сейчас он ещё хуже, чем был когда-либо. Если ты зайдёшь туда, он непременно нападёт на тебя.
Так тому и быть, - подумал я, но когда я подошёл к двери, Лавкрафт остановил меня, положив руку мне на плечо.
- Вам не следует это делать, сэр. Гораздо труднее убить мертвеца, чем того, кто ещё жив.
- Но я чувствую, что это моя ответственность, - произнёс я.
- Bы не должны рисковать, - настаивал он. - Bы - единственная надежда Мэри и Уолтера. Берегите боеприпасы, - oн взял пистолет из моей руки и положил его мне в карман, затем извлёк из своего острый, как бритва, нож. - Когда я не выполняю всякие чудовищные обязанности, чистокровные заставляют меня разделывать рыбу, - oн содрогнулся при этом. - Я ненавижу рыбу, - eго мертвые глаза уставились на меня. - Уходите сейчас же. Заберите их отсюда… и исполните своё обещание.
- Но… но… - пробормотал я, всё ещё не вполне осознавая, что это Лавкрафт рядом со мной. - Bы можете пойти с нами.
- Нет, природе пора взять свое, - прошептал он. - Mоё существование слишком долго извращало смерть. Сегодня вечером - я позабочусь об этом - я умру навсегда, - и тогда он поднял всё ещё бессознательного Уолтера, положил его мне на руки, затем помог Мэри с ребёнком направиться к двери.
Мэри сделала всё, что могла, чтобы сдержать рыдания, когда мы вышли в ночь. Лавкрафт ничего не сказал в знак прощания; он просто бросил последний взгляд на мальчика в моих объятиях, а затем тихо закрыл дверь за нами.
Я посадил пассажиров рядом с водительским сиденьем, но был остановлен внезапным и очень испуганным голосом Мэри:
- Фостер! Что ты делаешь? Куда ты идешь?
- Только… на минуту, - сказал я ей, а затем это принуждение заставило меня вернуться к дому.
К заднему окну…
Мне пришлось прислониться, потому что днём я только мельком увидел отчима Мэри. Мои глаза были вплотную у грязного стекла, когда внутренняя дверь открылась и в комнату вошёл Лавкрафт со свечой в руке. Именно тогда я разглядел отчима Мэри в деталях…
Тварь лежала боком на полу, дыша со звуком, похожим на пузырьки, выдуваемые под водой. Когда он заметил присутствие Лавкрафта, голова, которая выглядела раздавленной, вздрогнула. Мэри сказала, что её отчим полностью изменился, но я увидел, что метаморфоза ещё не была полностью завершена. Один глаз был похож на лягушачий, потому что он торчал из выпуклого гнезда с блестящей черно-зеленой окраской; однако его другой глаз оказался гораздо более человеческим, и слияние этих противоположностей только усилило гротескность этого живого результата размножения между двумя разными видами. Два отверстия на том, что когда-то было лицом, функционировали как нос; трещины, которые могли быть только жабрами, пульсировали на его горле, а кожа казалась странным сочетанием кожи жабы и человека.
Затем широкий край пасти существа резко открылся и…
cссссссснап!!!
…выстрелил болезненно розовым шнуром, который был ничем иным, как языком. Я тут же вспомнил подробности того, что видел в это окно днем, где та же деформированная и бесформенная фигура, которую Уолтер называл “дедушкой”, орудовала такой же "веревкой", которую я тогда принял за хлыст. Но теперь я увидел, что это был совсем не кнут; это было узкое, но с тяжелыми прожилками щупальце, изобилующее мелкими присосками, которые пульсировали под отвратительным блеском. Ужасный бескостный придаток был ловко пойман запястьем Лавкрафта, после чего он отрезал щупальце ножом.
Его боль была очевидна, когда руки, лишь отдаленно напоминавшие человеческие, протестующе взметнулись. Покосившаяся голова вздрогнула, огромный рот с ободком приоткрылся, чтобы издать вопль, который мог родиться только в аду: свист, похожий на чайный чайник, переплетенный с мокрым, брызгающим слюной криком, который я слышал ранее. Когда он попытался подняться на суставах, которые изгибались назад, Лавкрафт более уверенно вышел вперед со своим ножом для разделки мяса…
Я побежал прочь, будучи не в силах больше выносить эту мрачную казнь. Когда громкость крика Скрещённого выросла в четыре раза, я понял, что мрачная задача была выполнена.
Взволнованный, я завёл старую машину и тронулся с места. Из выхлопной трубы порывисто вырывался дым, скрипели колодки, но теперь грузовик нёсся вниз по дороге от ужасного дома, в который Мэри больше никогда не вернётся.
Дорога на юг казалась самым прямым и ровным участком дороги, по которому я когда-либо ездил, её первая четверть мили была чудесным образом чиста. Однако за поворотом…
Мы с Мэри закричали в унисон.
Это была настоящая баррикада из живых монстров, которая перекрывала нам проезд. Пятьдесят? Сто? Вычисление не имело значения. Свет фар выхватывал лишь малую часть творившегося хаоса за пределами автомобиля: зеленоватые блестящие кожи, покрытые коричневыми жабьими шишками, глаза, как шары из чёрного стекла, торчащие из сжатых беззухих голов. Хотя все они стояли вертикально, всё же в их быстрых и агрессивных движениях не было ничего человеческого. Свисающие ужасающие гениталии сказали мне, что почти все особи были мужского пола. Их рост колебался от пяти до семи футов, хотя даже в вертикальном положении большинство из них были полусогнуты, так что одному Богу был известен их истинный рост. Осмелился бы я рвануть вперёд в попытке разбросать и переехать их? Скажу вам, если бы я был один, то непременно бы так и сделал, но с Мэри и её детьми на моём попечении, я не мог так рисковать.
Зрелище застыло, усиливая ужас того, что мы увидели. Масса живых мерзостей стояла там, напрягаясь на связках мышц, и когда двигатель заревел, все они отшатнулись назад, подняли головы вверх, а затем, словно по телекинетической команде, их отвратительные обведенные ободками рты открылись одновременно, и они начали кричать.
От этого звука задрожал весь лес: флегматичный вой смешался со звуком тысячи людей, быстро марширующих по грязи. Если звук мог вызвать физическое столкновение, то это, несомненно, был тот случай, когда какофония заставила грузовик заметно покачнуться. Я уверен, что кричал сам, когда давал задний ход ветхому автомобилю, но даже на пределе моих легких мой собственный страх не был слышен из-за неестественного оползня звука, который обрушивался на нас. Мэри уже потеряла сознание, так что ей не нужно было видеть то, что я успел заметить за последние полсекунды, прежде чем я смог полностью развернуться…
С протестующими криками чистокровок язык каждого из них вылетел изо рта. В отличие от отчима Мэри, чей гибридный язык представлял собой всего лишь одно розовое щупальце, у каждого из этих чудовищ был язык, состоящий по меньшей мере из дюжины одинаковых, блестящих и покрытых присосками отростков. Каждая связка обезумевших языков, казалось, скручивалась в одну толстую пульсирующую колонну и дрожала в воздухе на протяжении всего их вокального шоу. Эти столбы отвратительной плоти тянулись по меньшей мере на пять футов.
Я полностью вдавил педаль газа в пол, когда мне удалось развернуться в сторону севера. Неужели мои глаза обманули меня, когда я осмелился взглянуть в зеркало заднего вида. Я мог бы поклясться, что они бросились преследовать нас, и некоторые из них, казалось, прыгали вперёд на расстояние двадцати футов, что едва позволяло ускоряющемуся транспортному средству опережать их. На самом деле мне потребовалось проехать полмили по бездорожью, чтобы выехать хоть на что-то отдаленно напоминающее дорогу, но в тот же момент, как это произошло, я снова ударил по тормозам грузовика…
По крайней мере, в два раза большая толпа чистокровных перекрыла дорогу на севере. Боже мой, что мне теперь делать? Когда я оглянулся через плечо посмотреть в бывшее заднее окно грузовика, увидел, как из-за поворота показался первый отряд южан, неся с собой свой вокальный шторм, но я также заметил кое-что ещё…
Канистра с бензином, которая была раньше в прицепе, теперь её не было.
Куда она делась? - едва я успел подумать. Теперь у меня не было выбора, кроме как попытаться прорваться через орду чудовищ на севере. Ребёнок плакал на коленях Мэри, Уолтер наконец тоже пришел в себя, только чтобы взглянуть на ужасное зрелище перед нами.
- Молись, Уолтер, - сказал я, когда основная масса чистокровных с севера ринулась в нашу сторону. Меньше чем через минуту я знал, что две толпы с cевера и юга сойдутся в одну и нападут на нас.
Когда я произнес свою последнюю молитву и нажал на акселератор в слабой попытке прорваться сквозь чудовищную блокаду, молодой Уолтер указал налево и закричал:
- Мистер Морли! Кто этот человек?
Человек? Я посмотрел в сторону, куда указывал мальчик, и увидел чёрный плащ Лавкрафта, который лихорадочно махал нам руками. Он показывал мне повернуть грузовик влево, в узкий проезд, который, казалось, едва ли мог вместить ширину нашего автомобиля.
Я увидел в его руке канистру с бензином из кузова автомобиля.
Когда я свернул на тропу, то увидел, как масса чистокровных, двигающихся с севера, переместилась в лес, пытаясь отрезать нам путь, прежде чем я успею доехать до того места, которое выведет нас на дорогу. Вскоре после этого и южная масса хлынула на тропу позади нас. Звук, который они издавали, заставлял лес содрогаться: влажный, шлепающий поток, детализируемый волной за волной нечеловеческих кошачьих воплей. В этот момент лес кишел неуклюжими, шишковатыми тварями.
Затем лес резко озарился ярким светом…
- Пожар! - закричал Уолтер.
Теперь я видел и сам, когда выжимал из старого грузовика всё, что было в мере его механических возможностей. Стена огня распространялась по лесу сразу за вторгшимися рядами, и когда я отчаянно посмотрел на юг, я увидел ещё одну такую же стену. Лавкрафт, очевидно, сделал бензиновые линии по обе стороны тропы, поджигая их только тогда, когда массы ихтиевых существ продвигались достаточно далеко, чтобы попасть в ловушку. Предыдущие несколько месяцев засухи превратили лес в высушенное поле, которое теперь распространяло огонь с неимоверной силой. Оранжевый колеблющийся свет преследовал и нас с обеих сторон, звук пожарища вскоре преодолел громкость жалких завываний чистокровных, их неземной боевой клич быстро перешёл в звук полнейшего ужаса и боли. Меньше чем за минуту уже всё вокруг нас пылало огнём.
Наши противники были пойманы в ловушку в лесу двумя наступающими стенами огня. Да, монстры оказались в ловушке… но и мы тоже.
Казалось, что огонь преследовал грузовик с двух сторон. Обжигающий жар хлынул внутрь и, взглянув по сторонам, я увидел безумные, нечеловеческие фигуры, брыкающиеся в конвульсиях в объятом огнём лесу. Зеркало заднего вида показало мне узкий след, полностью забитый призрачными пузырящимися фигурами, заживо сгорающими в огне. Но огонь также начал перекидываться и на грузовик…
Я чуть не упала в обморок.
Тропа вывела нас на освещенную луной поляну.
- Мы вырвались! - закричал Уолтер.
- У нас получилось, - послышался мой собственный, всё ещё неверующий, шёпот. Однако я продолжил ехать вперёд, опасаясь, что некоторые из чистокровных могли избежать пожара, но на достаточно безопасном расстоянии я остановился и оглянулся на огненную сцену…
Взгляд Уолтера встретился с моим. Теперь костры распространялись во все стороны, дым валил с верхушек деревьев и клубился в небе. Жуткий, воинственный вой сотен чистокровных теперь перешел в жалобные и периодические визги. Потрескивание массивного пламени заглушало все остальное.
- Что… что случилось? - cпросила Мэри в замешательстве, ребёнок мирно спал у неё на груди. - Похоже, весь лес объят огнём.
Мы тоже сгорим, если немедленно не уедем, - понял я и снова включил первую передачу, грузовик поехал, и мы вместе с ним. Благодаря знаниям окрестностей Уолтера, которые он выучил во время своих прогулок, мы выехали на другую узкую тропу, которая всего за несколько минут вывела нас на главную дорогу, идущую в город. Теперь за нами следовала лишь жуткая тишина.
- Мистер Морли? - cпросил Уолтер. - Это человек в плаще спас нас?
- Да, Уолтер.
- Я видел его в лесу много раз раньше, но никогда не разговаривал с ним. Кто он?
Я взял Мэри за руку.
- Когда-нибудь, Уолтер, мы с твоей матерью расскажем тебе…
Вскоре после этого дорожный знак сообщил нам, что мы выехали на шоссе номер один. Если повезёт, мы будем в Провиденсе к рассвету.
5.
Шесть месяцев принесли мне много радостных перемен. Продажа моего особняка в Провиденсе руководителю «Стандарт Ойл» сделала меня ещё богаче, чем прежде. Слова мертвеца - Зейлена - никогда не покидали мою память: они перемещаются по любому существующему водному пути, и они очень быстры. Теперь, когда Бог даровал мне новое положение семейного человека, я переехал, всего через несколько дней после той ужасной ночи, в место, где не было водных путей на пятьдесят миль в любом направлении, в 36-й штат страны: штат Невада. Моё состояние позволило построить нам неприступный кирпично-бетонный дом, расположенный в центре самой засушливой земли региона, к югу от мертвой точки штата. Щелочные илистые равнины, песчаная пустыня и бесконечные квадратные мили полыни и перекати-поля открывают вид куда угодно.
И – повторяю - здесь нет водных путей.
Запасы я закупаю в Карсон-Сити, который находится более чем в ста милях к северо-западу, оттуда же еженедельно нам доставляют пресную воду для питья и купания. Также на грузовиках несколько раз в неделю к нам приезжает охранники Пинкертонa, которые живут вместе с нами в доме и дежурят круглосуточно. Они считают, что я просто успешный бизнесмен, слишком подозрительный ко всему. Естественно, я никогда не говорил им, чего именно боюсь, и что однажды ночью может ворваться в дом.
Что касается Олмстеда и его прибрежного районa, ранее известного, как Иннсвич-Пойнт, то я могу рассказать только то, что почерпнул из газет: огромный лесной пожар, вызванный засухой, спалил тысячи акров земли. Из 361 зарегистрированного жителя никто, как известно, не выжил, многих горожан нашли сожжёными в ближайших лесах, по-видимому, пытающихся справиться со стихией, а остальные погибли от дыма, так как пожары хоть и были столь разрушительными, город всё же не затронули. Газеты писали, что пожар начался из-за молнии. На следующий день начался сильный ливень, который предотвратил распространение пожара на ещё более большие территории. Любопытно, что в последнем абзаце упоминались федеральные инспекторы, отправившиеся в город осматривать урон, нанесённый стихией, но никаких объяснений по поводу их проверки потом не было. Не было представлено и никакой информации о сносе правительством некоторых участков городской набережной. Из соображений безопасности - вот и все, что они сказали. И, разумеется, ни слова не было сказано о том, что на одном найденном мертвеце был черный плащ.…
Мы с Мэри поженились вскоре после переезда, и уменя началась жизнь, о которой я так мечтал. Репетиторы учат молодого Уолтера, и я не могу нарадоваться тому, что у него такие же академические и творческие склонности, как и у его отца. Мы также наняли и няню, которая помогает Мэри растить ребёнка, которого она так лестно назвала Фостером. Кто бы ни был его отец из проклятого зловещего второго этажа Хилман-хауса, для меня это не имело значения. Теперь я был его отцом, и эту часть своей жизни я чувствовал благословенной.
Следовательно…
Мы жили долго и счастливо, как гласит старое клише. За исключением, может быть, ночей, когда я чутко сплю со своим кольтом под подушкой и встаю в ночные часы, чтобы проверить охранников и убедиться, что никакие названые гости не проникли на территорию усадьбы под покровом темноты…
Мэри снова беременна, по оценкам врача, она на шестом месяце. В первую брачную ночь моё безбрачие закончилось довольно страстно, и её рвение к моему телу, а также моя любовь к ней дают мне повод ещё больше поблагодарить Бога за такое благословение. Но это, дорогой читатель, подводит итог моему единственному потенциальному бедствию.
Вы, вероятно, спросите себя, что можно считать катастрофой в столь светлых брачных отношениях, которые принесут чудесную новую жизнь?
Видите ли, только после того, как мы поженились с Мэри, она со слезами на глазах призналась мне, что всего через несколько минут после рождения Фостера - и пока мы с Уолтером бежали за грузовиком Ондердонка - её генетически ненормальный отчим довольно грубо изнасиловал её. И было ли это моё семя, которое оплодотворило её, или испорченное семя этой скрещённой твари…
Лишь время покажет это…
перевод: Олег Казакевич
Бесплатные переводы в нашей библиотеке BAR "EXTREME HORROR" 18+ https://vk.com/club149945915
[1] Ка́мера-обску́ра (лат. camera obscūra — «тёмная комната») - простейший вид устройства, позволяющего получать оптическое изображение объектов. Представляет собой светонепроницаемый ящик с отверстием в одной из стенок и экраном (матовым стеклом или тонкой белой бумагой) на противоположной стене. Лучи света, проходя сквозь малое отверстие (диаметр которого зависит от «фокусного расстояния» камеры, приблизительно 0,1 - 5 мм) создают перевёрнутое изображение на экране.
[2] Имеется в виду, что в 1936 году по делу "United States против One Package of Japanese Pessaries" Апелляционный суд США подтвердил, что врачи имеют право распространять контрацептивы среди пациентов в медицинских целях.
В январе 1933 года таможня США конфисковала упаковку контрацептивов, импортированных из Японии американским врачом Ханной Стоун. Они утверждали, что пакет нарушил раздел 305, закона "О тарифах 1930 года", который, как и "закон Комстока 1873 года", "О борьбе с непристойностями", предоставлял правительству США полномочия на изъятие контрацептивных материалов, импортированных в страну или отправленных по почте. Суд постановил, что таможня США не имела права конфисковывать пакет и приказал вернуть его Стоун. Это событие освобождало врачей от ограничений, связанных с распространением контрацептивов, и способствовали последующей отмене "закона Комстока" в последующих судебных делах.
"Закон Комстока" - федеральный закон, принятый Конгрессом США в 1873 году как "Акт о пресечении торговли и распространения непристойной литературы и предметов аморального использования". Этот закон криминализировал использование почтовой службы США для отправки любого из следующих предметов:
- непристойность
- противозачаточные таблетки
- абортивное средство
- секс-игрушка
- личные письма с любым сексуальным содержанием или информацией.
Аналогичный федеральный закон применялся к доставке межгосударственным "экспресс" или любым другим общим перевозчиком (например, железной дорогой, вместо доставки почтовой службой США).
[3] Казу - это музыкальный инструмент, который добавляет "жужжащее", тембральное качество голосу игрока, когда игрок вокализирует в него. Это тип, который представляет собой мембранофон, один из класса инструментов, который изменяет голос своего игрока с помощью вибрирующей мембраны кожи или другого материала с аналогичными характеристиками.
[4] самое длинное крупное стихотворение английского поэта Сэмюэла Тейлора Кольриджа, написанное в 1797-1798 годах и опубликованное в 1798 году в первом издании лирических баллад.
[5] игра слов: "сержант" и "майор" соответственно.
[6] Сибери Куинн (1889-1969 гг.) - американский писатель и юрист, известный в своё время рассказами в жанре ужасов, в том числе циклом оккультных детективов о сыщике Жюле Грандене.
Большинство произведений Сибери Куинна было опубликовано в журнале «Weird Tales» (он является лидером по числу публикаций в этом издании).
Сибери Куинн входил в тот же писательский круг, что Р. И. Говард, Г. Ф. Лавкрафт и К. Э. Смит.
[7] скандал "Teapot-Dome": передача ценных правительственных нефтяных месторождений министром внутренних дел Фоллом за высокую взятку двум нефтяным предпринимателям. Позже Фолл был за это приговорен к тюремному заключению.
[8] Жена Лота - безымянный персонаж Ветхого Завета Библии. Согласно Книге Бытия, превратилась в соляной столп, оглянувшись на разрушаемые небесным огнём нечестивые города Содом и Гоморру.