Теперь я собирался найти тихое место для чтения.
На противоположной стороне улицы шла молодая женщина, такая же красивая, как и горничная, она улыбнулась мне, но у них было ещё одно интересное сходство: она тоже была беременна.
Я не считал чем-то странным встретить трёх беременных женщин в один и тот же день, независимо от того, что мне говорил Гаррет. Просто совпадение.
Совпадения, однако, были причиной моего пребывания здесь, и когда я вспомнил об этом, мое предыдущие рвение освежилось с новой силой. Теперь я был готов начать поиски более точных параллелей между этим вполне реальным городом Олмстедом и вымышленным Иннсмутом Лавкрафта.
Я подошёл к заправочной станции “Ethyl Gas Company”, на вывеске которой было написано: “Бензин по 9 центов за галлон”, что примерно было на пенни дешевле, чем в городе. Там я купил пачку своей любимой жевательной резинки «Beechies», и весьма приятный, пожилой кассир сообщил мне, что местных карт нет, а единственные, которые у них есть - только округа и штата. Зато он сказал мне что на набережной есть удобные скамейки, на которых я могу почитать.
В квартале от заправки я нашёл кинотеатр, в котором судя по рекламному плакату показывали новый фильм Джина Отри «Луна Прерий». Теперь я смеялся над собой: Лавкрафт был бы потрясён, найдя такие современные удобства в городке, который, когда-то послужил прообразом для полуразрушенного Инсмута.
Не успел я перейти улицу, как рев мотора заставил меня вздрогнуть и, обернувшись, я увидел громыхающий грузовик. На его дверях было написано «Ипсвич Фиш Kо.» и он явно направлялся на север, в свой родной город. Задняя часть грузовика была забита замороженной рыбой. Теперь я заметил странность в происходящем: зачем городу Иннсвич, занимающимся рыбным промыслом, покупать мороженную рыбу у Олмстеда? Должно же быть наоборот, не так ли? Олмстед показался мне достаточно маленьким городом чтобы конкурировать с довольно крупными и, кроме того, в газетах писали, что рыбалка в этой части Массачусетса приостановлена из-за ила, поднявшегося от сильного шторма и увеличением солености реки, вызванной летней засухой.
Когда кто-то постучал меня сзади по плечу, я вздрогнул и обернулся. Передо мной улыбалась невысокая, молодая женщина лет тридцати, в рабочем фартуке и простом хлопчатобумажном платье. Она была намного красивей всех девушек, что я уже сегодня видел, ее красота как будто светилась, и даже неуклюжие рабочие ботинки и сеточка для волос не могли испортить впечатление от ее красоты. Волосы под сеткой казались карамельно-белыми.
- Заходите за мороженным, сэр. Оно стоит всего пять центов, и мы делаем его прямо здесь. Мы только приобрели новую машинку для его производства!
Девушка, казалось, сообщала мне информацию переполняемая гордостью; я был почти ошеломлён, когда она схватила меня за руку и жестом пригласила войти в магазин "Главный магазин Бэкстера и Почтовое Отделение", который я заметил только теперь по трафаретной краске на оконном стекле.
Когда мы зашли во внутрь, прозвенел колокольчик над дверью.
- Меня зовут Мэри Симпсон, сэр. - сказала девушка, покрывшись румянцем проходя за прилавок - Я полагаю, вы у нас проездом, но вам действительно необходимо попробовать наше мороженое.
Моё настроение стало ещё лучше, и немалую роль в этом сыграла красота девушки.
- Шоколадное, пожалуйста. Меня, кстати, зовут Фостер Морли, мисс Симпсон, и вы правы, я у вас в городке проездом, сейчас я немного путешествую, исследую новые места и все такое. К тому же, я заядлый читатель. И планирую погостить у вас пару дней, я остановился в мотелe Хилмана.
- О, хорошо. Сейчас это хорошее место, как и всё остальное здесь после перестройки.
- М-м-м, да, так же мне сказал и портье…- хоть я и был очарован красотой лица мисс Симпсон, я всё же обратил внимание, что яркая и жизнерадостная мисс Симпсон не только очень привлекательна и очень пышногруда, но и очень беременна. Это было ясно видно по выступу ее фартука. - Я нахожу Олмстед весьма интересным городом, - продолжил я. - Это весьма успешный пример социальной реконструктивной программы президента Рузвельта.
- О, да, сэр. До этого Олмстед был едва ли пригоден для жизни. Но теперь у нас есть новые дома, библиотека, склады, и даже пожарная часть; у нас даже есть ледяной завод на набережной, как в других больших портах.
- Кстати об этом. Я только что видел грузовик, направляющийся в сторону Ипсвича, загруженный мороженной рыбой. Я так понимаю, рыбалка здесь процветает?
Мисс Симпсон передала мне моё мороженное с ложечкой.
- Никогда не была лучше, сэр…
- Пожалуйста, зовите меня Фостер, Мэри, и позвольте мне купить мороженое вам тоже.
Эта капелька моей щедрости заставила её искренни улыбнуться.
- Спасибо, сэр… Фостер, - и она взяла себе одно. - На рыбалке и держаться весь город. На самом деле мы продаём рыбу во многие города, даже в Бостон, а в прошлом, если бы мы хотели рыбу, нам бы пришлось покупать её у них. Рыбалка здесь сейчас лучше, чем где-либо ещё. Вы может и не знаете, но Олмстед совершенно не коснулась “великая депрессия”.
Когда она сделала это замечание, я не мог с ней не согласиться. Я видел только чистые улицы, прекрасные здания и улыбающихся людей, а не унылые очереди за хлебом, неубранный мусор и разрушающиеся дома. Кроме того, я обнаружил ещё одну Лавкрафтовскую параллель: Иннсмут, как и Олмстед, был необычайно процветающим рыбацким городком.
- Видите, - продолжила она говорить с гордостью, указывая ложкой через витрину. - У нас есть мясник из Вестингауза и собственный грузовик, который почти новый. И…
Я подождал, пока она закончит, но вместо этого она замолчала, а её глаза расширились.
- Что-то случилось, Мэри?
- Какое совпадение! - восторженно сказала она - Ваша книга!
Я положил свою копию «Иннсмута» на прилавок, когда брал мороженное. Ее замечание поразило меня.
- Только не говорите мне, что вы читаете Великого Лавкрафта!
- Нет, Фостер, но только потому, что, к сожалению, я так и не научилась читать. Я знаю это имя потому, что когда мне было всего восемнадцать, мистер Лавкрафт гостил в Олмстеде.
Я чуть не выронил своё мороженное.
- Вам случайно не посчастливилось... встретиться с мистером Лавкрафтом?
- О, нет. Я, к сожалению, не получила эту привилегию, но вот что интересно. Тогда “Бакстер” был единственным работающим магазином в городе, и мой брат Пол - ему тогда было семнадцать - обслуживал мистера Лавкрафта в этом самом магазине, в котором ты сейчас стоишь. Мистер Лавкрафт спросил, как проехать по городу, и Пол нарисовал ему карту.
Эта потрясающая информация чуть не лишила меня чувств. Брат этой привлекательной женщины общался с самим Мастером! Какой драгоценный разговор, должно быть, у них состоялся. И вот это: ссылка на карту её брата! Это же начало истории Лавкрафта, где симпатичный "бакалейный юнец" снабдил Роберта Олмстеда именно этим: картой Иннсмута. Как и большинство писателей, Лавкрафт использовал обычный случай из жизни, чтобы перенести его на бумагу.
- Фостер, почему вы выглядете…?
- Ошарашенным? - рассмеялся я. - Это правда, Мэри. Я знаю, что это может показаться странным, но работы Лавкрафта - моё главное хобби; я изучаю их со страстью, а также собираю любую информацию, связанную с его жизнью. Это просто невероятная удача. Bы можете помочь мне в моём потворстве? Позвольте мне пригласить вас с братом на обед. Помимо вашей замечательной компании, конечно же, я бы хотел… Я хочу задать ему несколько вопросов о визите Лавкрафта, - но тут меня словно ударило током. - Простите меня, Мэри, я конечно же имел в виду вас, вашего брата и вашего мужа.
Мэри не возразила; она просто ответила:
- О, я боюсь, что мой муж оказался не таким уж хорошем человеком. Он бросил меня ради другой женщины и сбежал с ней в Мэриленд.
- Мне очень жаль это слышать, Мэри. Bы заслуживаете большего, чем безответственный мужлан, - меня бесила сама мысль о том, что можно было бросить такую красивую, беременную женщину.
- О, всё в порядке. Будет мне урок на будущие, - неожиданно весело ответила она. - Мой отчим говорит, что самые трудные жизненные ситуации учат нас лучше всего. У меня правда хорошая жизнь. У меня есть работа, дом, я живу в хорошем городе.
- Бескорыстное и похвальное отношение. Слишком многие в наши дни воспринимают это как должное, - ответил я.
- Мой брат, Пол, - она на мгновение потупила взгляд, - ему нездоровиться, и он не сможет прийти на ужин.
Я не знал, что ей ответить, кроме того, что показалось мне более уместным:
- О, очень жаль. Надеюсь, он скоро поправиться.
- Но, я буду рада поговорить с вами о мистере Лавкрафте в любое удобное для вас время. Видите ли, Пол очень привязался к этому человеку и рассказал мне всё, о чем они говорили, пока мистер Лавкрафт был здесь.
- Тогда, пожалуйста, Мэри, я был бы не сказано рад.
Она слегка улыбнулась:
- Если только ваша жена не будет против, что вы пригласите на обед незнакомую женщину.
- Я не женат, - выпалил я, не задумываясь, а затем осознав, что ситуация немного щепетильная. Как ни как, девушка была беременна.
- Что-то мне не вериться! - сказала она после очередной ложки мороженного. - Такой красивый, воспитанный джентльмен, как вы? И не женат?
Я надеялся, что не покраснел в этот момент:
- Боюсь, я ещё не встретил ту единственную, - а потом пошутил, - и к тому же, я слишком застенчив.
- О, я в это не верю!
- Мэри, я зайду завтра утром, и вы скажете мне, когда вам будет удобно со мной встретиться.
- Это было бы прекрасно, Фостер. Я буду с нетерпением ждать вашего визита.
Сейчас я чувствовал себя немного виноватым, признав влечение к беременной женщине, но естественно, мой интерес был сугубо платоническим. Кроме того, это была отличная возможность узнать, о чём говорил её брат с Учителем. Я уже собирался продолжить разговор, когда снова прозвенел звонок и дверь открылась.
- Здравствуйте, доктор Анструтер, - поздоровалась Мэри.
- Здравствуй, дорогая…
- Доктор Анструтер, познакомьтесь с Фостером Морли. Он здесь в отпуске.
Я повернулся к хорошо одетому человеку с седыми волосами и бородой.
- Здравствуйте, сэр.
Я пожал мягкую, но сильную руку. Он широко улыбнулся:
- Очень приятно, мистер Морли. Как вам нравиться наш маленький городок?
- Я заинтригован, сэр, очень чистый, уважающий себя городок, - я мельком взглянул на Мэри. - И такие милые горожане.
- О, да. Возможно, вы не в курсе, но вы пробуете мороженное из самой первой машины для его изготовления в Олмстеде. Когда её купили, то весь город выстроился в очередь, чтобы попробовать.
- Благослови Господь такую роскошь! - попытался я пошутить.
- Сейчас мы процветаем, в отличие от других мелких городов - настоящий подвиг в наше экономическое время. В последние время нам очень везло, - oн повернулся к Мэри и протянул ей листок бумаги. - Дорогая, проверь пожалуйста номер заявки. Я ожидаю срочную доставку. Миссис Кромер должна скоро родить.
- Я совсем забыла, - заметила Мэри, проверяя полки с коробками, и доставая одну из них. - Он будет десятым?
- Одиннадцатым, - поправил её доктор. И посмотрел на меня. - Залог нашего будущего, как говорит президент.
- Да, конечно, - я практически заикался.
Женщина, ожидающая своего одиннадцатого ребёнка? И с тех пор, как я приехал, я видел ещё нескольких будущих матерей. Олмстед, безусловно, очень плодовитый город…
Мэри открыла коробку на прилавке, и доктор Анструтер достал её содержимое: четыре хорошо упакованные бутылки карамельного цвета. На каждой из них была этикетка: ХЛОРОФОРМ.
- Нет более безопасного обезболивающего для трудных родов, - прокомментировал Анструтер и убрал бутылки.
- Американские медицинские технологии, - предположил я, - сейчас развиваются как никогда. Я читал, что они почти нашли лекарство от шизофрении, с помощью электрического тока.
- Не говоря уже о трансплантации костного мозга для пациентов с проблемами крови и полиомиелитом. Америка идёт вперёд семимильными шагами. Однако, судя по нынешнему глобальному политическому положению, я боюсь, что мы сосредоточим наше внимание и промышленность на войне, а не на мире.
- Будем молиться, чтобы это было не так, - сказал я. - Этот человек, Гитлер, кажется искренним в своём обещании не аннексировать больше территорий после Австрии. Плюс есть же ещё договор с Cоветами o ненападении.
- Время покажет, мистер Фостер. А теперь я должен идти, - oн ещё раз пожал мне руку. - Надеюсь, скоро увидимся.
- Хорошего дня, доктор…
- Самый лучший врач, какого только можно пожелать, - похвалила Мэри, когда он ушёл. - Похоже, сейчас единственное его занятие принимать роды. Все мои принимал он.
Я надеялся, что это не будет слишком резким отходом от хороших манер, но я всё же был вынужден спросить, чтобы унять свой непреодолимый интерес:
- Сколькими детьми благословил вас Господь, Мэри?
- Девятью, - она похлопала себя по распухшему животу, - считая и этого.
Девять детей и нет мужа, который взял бы на себя половину ответственности, - с сожалением подумала я. Воистину, она была сильной женщиной.
- Должно быть, вам очень трудно растить детей одной.
- О, совершенно нет, мне помогает отчим. Хоть он уже и старый, да и Пол… ну …
Внезапно из задней комнаты раздался глухой стук, который я воспринял как недовольное человеческое ворчание.
- Ну, что он еще натворил? - заскулила Мэри, - я сейчас вернусь, Фостер.
И сразу же поспешила выйти через дверь позади прилавка.
Я не мог не подслушать:
- Ты не можешь подождать? - раздался приглушённый голос Мэри.
- Нет! Не могу! - донёсся раздражённый мужской голос.
- Но у входа стоит приятный молодой человек, и он пригласил меня пообедать с ним! А теперь...- пауза, затем, как показалось, хрюканье. -...вернись в кресло! Тебе придется подождать! Я ненадолго...
- Я попробую…
Мэри вернулась с застенчивой улыбкой, а затем почти прошептала:
- Боюсь, это был Пол, он просто пытался привлечь внимание, - oна, казалось, сдерживала себя от внутреннего гнева. - Причина, по которой вам не стоит встречаться с ним…- она замялась, -…его травмы. Он очень застенчив - несколько лет назад с ним произошел ужасный несчастный случай
Знаю, это эгоистично, но меня передернуло, когда я понял, что реальный прототип лавкрафтовского “бакалейного юноши” находится по ту сторону двери и недоступен мне. А что с этими травмами? Нет никакого благородного способа, чтобы узнать.
- Я разрешаю ему оставаться в подсобке, пока работаю, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Иногда он даже спит здесь, когда никто не может отвезти его домой.
- А, понятно. Это, гм, хорошо, что вы можете за ним присмотреть, - это всё, что я мог сказать, но что еще она могла иметь в виду, настаивая, вернуться в свое кресло…? Это и замечание о дороге домой?
Скорей всего она имела в виду инвалидное кресло.
Момент был неловкий, но именно моего эгоизма хватило, чтобы перевести разговор на другую тему.
- Прежде чем я уйду, могу я спросить?
Она наклонилась, уперлась локтями в стойку, положила подбородок на кулаки и улыбнулась так, что мне показалось, будто это сон, хотя я и не мог сметь думать, что я привлекателен для неё
- Спрашивайте, о чем угодно, Фостер. Вы действительно очень интересный человек.
Я громко сглотнул? Надеюсь, что нет!
- Я решил найти тихое местечко на открытом воздухе, чтобы почитать, - и поднял книгу. - Эта история моя любимая у Лавкрафта, и она вдохновлена вашим городом, и перечитав её здесь, я надеюсь получить совершенно новые впечатления.
- Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, - сказала она. - Но Олмстед, который вы видите сегодня, совсем не похож на тот, что мистер Лавкрафт видел здесь много лет назад.
- Вот к чему я и клоню! - воскликнул я, пораженный ее проницательностью. – Кстати, у вас случайно нет фотографий Олмстеда до реконструкции? Я бы с удовольствием сравнил их с описаниями Лавкрафта в книге.
- У нас никогда не было фотоаппарата, но…- она подняла палец. - Есть одни человек, с которым вы могли бы поговорить. Ну может, конечно, это не самая хорошая идея.
Она дразнит меня сейчас? Я совершенно растерялся.
- Мэри, умоляю вас, пожалуйста…
- Есть один горожанин, который был фотографом; он даже учился в Нью-Йорке и делал снимки для газет. Он даже сфотографировал мистера Лавкрафта, стоящего на лужайке церкви "Нью Грин" с Полом. На заднем плане видна вся набережная, бухта и маяк, старый нефтеперерабатывающий завод Ларша и городская пристань, которую тогда называли Иннсвич-Пойнт.
Я мог рухнуть в обморок после этих новых параллелей! Иннсвич: очевидно изменённый Инсмут. Старый маяк, который стоял на пресловутом Рифе Дьявола, где обитали Батрахианские Глубоководные. И нефтеперерабатывающий завод Ларша: в Великом рассказе Лавкрафта это было на нефтеперерабатывающем заводе Марша, где золотые побрякушки, дарованные последователям Глубоководных, были переплавлены и проданы на рынке. Я, во что бы то ни стало, просто ОБЯЗАН был увидеть эти фотографии!
- Пожалуйста, Мэри, скажите, как мне найти этого фотографа? Для меня это очень важно, правда…
Она снова улыбнулась
- Как я могу вам отказать? Я только хочу сказать, что это плохая идея. Фотографа зовут Сайрус Зeйлен. Ему примерно лет сорок, но выглядит он на все шестьдесят. Он всегда носит один и тот же длинный чёрный плащ. От него ужасно пахнет, и он… он просто нехороший человек. Он живёт в богадельне за новой пожарной станцией.
Сайрус Зeйлен. По-видимому, попрошайка или, говоря словами Лавкрафта, “бездельник". В Провиденсе их называли "бомжами" и "пьянью".
- Неудачный поворот судьбы для газетного фотографа, - заметил я.
- Он был прекрасным фотографом… до того, как подсел на героин. В Нью-Йорке он познакомился с бывшими солдатами, которые пристрастились к нему, когда уезжали в отпуск во Францию, город под названием… Марси? Извините, я не помню, как правильно.
- Марсель, - поправил я. Я читал об этих местах, называемыx “героиновыми лабораториями”, где смолы из опиумного мака превращались в новый разрушительный наркотик. - И всё же мне нужно найти мистера Зeйлена.
Эта перспектива, казалось, обеспокоила ее.
- Пожалуйста, не надо, Фостер. Он не очень приятный человек. Он попытается выманить у вас деньги, а может даже попытаться ограбить вас! Он известен своими… аморальными поступками, но мне не подобает объяснять. И это было так давно, по крайней мере лет десять назад. Я уверена, что у него больше нет этих фотографий. Серьёзно, Фостер, не ходите туда, - она наклонилась ещё ближе. - Это дурное место, где он живёт. Tам, наверное, рассадник заразы. Несколько лет назад там умерла от тифа женщина.
Я не воспринял её предупреждение серьёзно, но на самом деле был весьма польщен её заботой о моём благополучии. Но если мистеру Зeйлену понадобятся деньги за его фотографии, то они у него будут. Мой бумажник был битком набит.
- Не беспокойтесь, Мэри. Я могу о себе позаботиться. Я пережил эпидемию 1919 и 1923 годов, и я не болел ни дня в своей жизни. Я обещаю быть осторожным при общении с мистером Зeйленом, и я даже не знаю, как отблагодарить вас за помощь.
Она решительно положила свою руку на мою.
- Давайте договоримся, Фостер. Думаю, у Пола могли остаться фотографии. Если это так, я найду их для вас, если вы пообещаете не ходить к Сайрусу Зeйлену.
Я был тронут до глубины души той заботой, с которой она настаивала, чтобы я не встречался с этим человеком.
- Хорошо, Мэри. Я обещаю.
Она просияла улыбкой, а затем внезапно обняла меня, отчего я чуть не вздрогнул. Этот короткий контакт прижал мою щеку к её щеке. Запах её волос был восхитительным.
- Я не знаю, как отблагодарить вас, - продолжил я, - за то, что вы приняли моё приглашение на завтрашней обед. О, и ещё за ваше замечательное мороженное.
Я положил на прилавок пять долларов.
- Онo стоит всего пять центов…
- Cдачу оставьте себе, пожалуйста. Купите какое-нибудь угощение для отчима и детей.
Момент затянулся. Она не сводила с меня глаз.
- Bы очень добры, Фостер, - прошептала она. - Спасибо вам…
- Тогда до завтра! - и на этой приятной ноте я отправился в путь.
Я ушёл в блаженном состоянии, не только обворожённый прекрасной девушкой, но и этим восхитительны чувством своей одержимости.
Я сразу понял, что просто обязан нарушить своё обещание, данное ей. Её беспокойство было явно преувеличено, и я не мог лишить её брата фотографий, которые, должно быть, много для него значат. За новой пожарной станцией, - вспомнил я, и вот! Указатель прямо передо мной гласил: «Пожарная Часть» со стрелкой, указывающей на запад. Внезапный шум испугал меня, когда ещё несколько грузовиков с рыбой проехали мимо по мощённой дорогe. Когда они проехали, я заметил, что впереди дорога была оцеплена и закрыта: рабочие копали улицу для закладки канализационных труб. Поэтому я решил, что лучше всего срезать вдоль ряда блочных зданий, в которых размещались магазин Бакстера, закусочная Рексолла и другие. Переулок оказался широким и к моему несказанному удовольствию – чистым, свободен от мусора и сопутствующей ему вони, а также от паразитов. Я был на полпути, когда услышал голос, такой слабый, что я подумал, что это, должно быть, мое воображение.
Я остановился и прислушался…
- Негодник! Ты сделал это специально. Я знаю это. Ты хочешь всё испортить, как всегда.
Правда, голос был очень слабый, но, несомненно, это был голос Мэри и, обернувшись, я заметил, что узкое окно приоткрыто.
Это было совсем не в моей натуре, пожалуйста поверьте мне, но что-то заставило меня посмотреть в ту щель…
Время, казалось, застыло, когда моё зрение полостью зарегистрировало жуткую сцену внутри. Худой, изможденный человек сидел в инвалидном кресле - без сомнений это был Пол. То ли возраст, то ли отчаяние и болезнь испещрило его лицо морщинами, которое было похоже на кору дерева; его волосы были растрёпанные и запутанные.
Оценивая его, я почувствовал себя смущенным…
Его ноги заканчивались на коленях, оставляя рукава из пустой джинсовой ткани.
Его руки заканчивались в локтевых суставах.
Боже мой, - подумал я. Я никогда бы не подумал, что авария, упомянутая Мэри, могла быть такой трагичной. Неужели этот бедный человек чуть больше десяти лет назад был энергичным семнадцатилетним парнем, "юным бакалейщиком", который от руки нарисовал карту города Лавкрафту-Роберту Олмстеду.
И то, что сейчас происходило, было действительно жалким зрелищем.
Из-за выпирающего живота Мэри было трудно наклониться, но она все же наклонилась, после того как поиграла с брюками Пола. Теперь стало ясно, в чем заключалась его проблема. Ведро в углу кабинета подсказало мне, что именно туда он пытался добраться, когда плюхнулся со стула: для того, чтобы помочиться - задача не из легких, учитывая его инвалидность. Я мог только предполагать, что его брюки были постоянно расстегнуты на случай таких непредвиденных обстоятельств.
С явным отвращением на лице, Мэри держала жестяную банку между ног бедняги, в которую он теперь опорожнял мочевой пузырь.
Она поморщилась еще сильнее:
- Ради всего святого, Пол! Ты писаешь больше, чем лошадь! Быстрее!
Прошла ещё целая минута пока он не закончил, и Мэри с отвращением вылила содержимое банки в маленькую раковину.
- Ты постоянно жаждешь внимания к себе, когда знаешь, что я получаю его.
- Нет, - сказал он печально - Мне захотелось писать, а тебя здесь не было.
Она уселась с некоторым усилием в откинутое кресло, укачивая вздутый живот.
- Я делаю всё это для тебя и отчима, ты знаешь это. Работаю на двух работах и при этом ношу ещё одного ребёнка. Я устала от того, что ты принимаешь меня как должное. Тебе вообще повезло что ты жив, а знаешь Пол, если бы не я, то это уже было бы не так.
Пол начал ругаться, размахивая культями.
- О да, мне так повезло, что я остался в живых! Большое cпасибо!
- Не говори так, - сказала она низким и каким-то мрачным голосом. - Участь намного хуже могла постигнуть нас обоих.
- Он хотел поговорить со мной, а не с тобой, - возразил Пол, со слезами на глазах и слюной на губах. - Я знал Лавкрафта лучше, чем ты, и потому…
- Хватит, - последовал её резкий ответ; затем она встала с кресла, но не успела выйти.
- Мэри, подожди! Пожалуйста! - взмолился Пол.
- Что ещё? - чуть не прорычала она.
- Мне нужно, чтобы ты…
- Чтобы я что?
Теперь его голос понизился до жалкого писка:
- Ты знаешь… Своей рукой…
Горячий взгляд гнева бушевал на её лице:
- Нет! Это грязно и грешно! Это отвратительно!
Мои брови высоко поднялись.
Жалобное нытьё Пола продолжалось:
- Но это так трудно сделать самому. Мне здесь одиноко, и…
- Нет!
- По крайней мере… по крайней мере… я хоть могу посмотреть? У меня же больше ничего нет, Мэри. Пожалуйста, дай мне посмотреть, только на секундочку…
Миловидное лицо Мэри стало маской презрения.
- Нет! Я же твоя сестра, ради всего святого! - затем она вышла из комнаты и с силой хлопнула дверью.
Во-первых, ослепительное зрелище, затем, во-вторых, последствия - заставили меня в ужасе стоять у окна. И все же, когда мой взгляд вернулся к несчастному Полу, я услышала стон своей души.…
Он сидел в отчаянии, повернувшись ко мне спиной, его плечи шевелились, когда он всхлипывал. Мне не нужно было видеть, чтобы знать, что он пытается мастурбировать культями.
Какая трагедия, - подумал я.
Я отступил от окна. Данная ситуация хоть и задела мои чувства, но всё же я не вынес суждений, какая, должно быть, тяжелая жизнь у бедной девочки - беременная, вынужденная работать на двух работах, чтобы содержать брата-инвалида, и, скорее всего, безработного отчима. В то время, как её бедный брат сам имеет только… этот единственный доступный способ удовлетворения. Мрачная реальность послужила мне тем, что помогло мне самоосознать в каком ужасном мире мы живём. Я был снисходительным, грязным богачом, никогда в жизни и дня не работавшим, в то время как эти бедные люди ели-ели сводили концы с концами.
Я решил, что перед тем, как покину этот город, то непременно сделаю что-нибудь очень щедрое для этой бедной семьи…
Выход из переулка вывел меня на перекрёсток, там я повернул на запад и пошёл по указателю. С одной стороны улицы выстроились чистые квартальные здания, с другой - густые деревья. Я оставил позади своё тихое отчаяние позади, чтобы вернуться к своей цели.