Он владелец Дома Озноба, сувенирной лавки в Кошмарии. Случается, что он не позволяет юным посетителям платить за сувениры. «Ты заплатишь мне в следующий раз», — говорит Озноб.

Дата: 2025-06-02; Просмотры: 13

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Р. Л. СТАЙН

МАЗУТ РАЗБУШЕВАЛСЯ

ПОЗНАКОМЬТЕСЬ С ДЖОНАТАНОМ ОЗНОБОМ…

Он владелец Дома Озноба, сувенирной лавки в Кошмарии. Случается, что он не позволяет юным посетителям платить за сувениры. «Ты заплатишь мне в следующий раз», — говорит Озноб.

Что он имеет в виду? В чем заключается коварный план Озноба?

Смелей же — ворота открыты. Войдите в Кошмарию. В этот раз вам, вероятно, позволят уйти… но надолго ли? Джонатан Озноб ждет — он хочет убедиться, что вы прихватили с собой частичку Кошмарии!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Мы с Габриэллой остановились перед карнавальной игровой будкой. Я прочел большую лилово-зеленую вывеску: «Игровой манеж. Не важно, выиграл ты или проиграл — важно, громко ли ты орал!»

Я потер руки в предвкушении.

— Игры с виду просто чумовые. Может, что-нибудь клевое выиграем.

Габриэлла откинула назад свои волнистые черные волосы.

— Когда я была маленькой, я выиграла на карнавале золотую рыбку. Мне ее дали в таком полиэтиленовом пакете с водой. Так фигово вышло.

Я прищурился на нее.

— Фигово?

Она кивнула.

— Принесла я ее домой, а пакет возьми и порвись. Рыбка с водой выплеснулась, а моя собака ее слопала. Я битый час потом ревела.

— Ты всегда была рёвой, — сказал я.

— Ничего подобного! — И как двинет мне, я чуть в табличку не влетел.

Я потер плечо.

— Подыщи себе кого-нибудь по размеру.

Габриэлла на три дюйма ниже меня. Но подраться любит, а рука у нее тяжелая.

Мы дружим с первого класса. Однако нас вечно принимают за брата и сестру, так мы похожи. У обоих узкие, серьезные лица, черные волосы и темные глаза.

Меня зовут Марко Гонсалес, а она — Габриэлла Грант. Думаю, мы стали друзьями потому, что в первом классе нас, следуя алфавиту, посадили рядом. Нам по двенадцать лет. Но все находят, что я выгляжу старше и как-то взрослее, что ли… Я не хвастаюсь. Так оно и есть.

Мои родители привезли нас в Кошмарию во время отпуска. На следующий день они отпустили нас на все четыре стороны. Местечко что надо. Габриэлле нравятся всякие страшилки. Я как-то больше по супергероям. Мои любимые — это Доктор Акулий Зуб, Мальчик-Койот-Икс и Мазут.

Габриэлла дернула меня за руку.

— Айда на аттракционы, Марко?

— Не, давай на карнавал, — возразил я. — Хочу приз выиграть. Я обещал Зику привезти ему что-нибудь. Бедняга так простыл, что пришлось его дома оставить, с бабушкой.

— Представляю, как твой братец взбесился, — заметила Габриэлла. — Он ведь так хотел поехать с нами.

— Да он всегда бесится, — сказал я. — Будто не замечала? Он бесится, если у него тост слишком хрустящий. Это у него в крови. А мама с папой знай себе умиляются. Один головняк от него.

Габриэлла ухмыльнулась:

— Поэтому ты тащишь его на закорках до самой школы?

Я закатил глаза.

— Если я его не понесу, придется каждое утро из-за него опаздывать.

Ее усмешка стала шире.

— А я знаю, что ты делаешь, Марко. Ты катаешь Зика на спине, а сам воображаешь себя супергероем, который летит с ним в школу.

— Враки все, — сказал я, чувствуя, как лицо наливается жаром. Я знал, что краснею.

Отвернулся. Какой-то кошмариец помахал мне рукой из-за тележки с мороженым. Кошмарийцы — это такие здоровенные, мохнатые, зелено-лиловые персонажи. Они служат в Кошмарии гидами и помощниками.

— Отведаешь наши сегодняшние особые угощения? — предложил кошмариец.

— А какие есть? — спросил я.

— Коровьи мозги с печеньем, — он поднял пустой рожок. — А еще есть очиститель для унитаза с шоколадной крошкой.

— Э-э… нет, спасибо, — сказал я.

Стоял ясный, прохладный вечер. Тонкий серпик месяца низко висел в темном небе. Посетители толпились вокруг игровых будок. Звонко лопнул воздушный шарик. Какой-то малыш тут же разревелся.

Дальше по проходу другой кошмариец надрывался сипато:

— Кто тут неудачник? Не стесняйся, подходи, испытай удачу! Кто у нас следующий неудачник?

Я подошел к первой игровой будке с табличкой «Черепушкомет».

Над прилавком склонился верзила-кошмариец в лиловом комбинезоне. За его спиной я увидел гору ухмыляющихся человеческих черепов. Он подвинул ко мне три глазных яблока. На самом деле, конечно, это были мячики для пинг-понга, разрисованные под глаза.

Габриэлла подошла к прилавку.

— А что делать-то надо? — спросила она.

— Попасть глазом черепушке в пустую глазницу, — прорычал монстр. — Если он там застрянет, ты выиграешь незабываемый приз. Три глаза стоят доллар.

— Незабываемый приз? — переспросила Габриэлла.

— Тут я солгал, — сказал кошмариец. — Хочешь сыграть? — Он постучал «глазными яблоками» по прилавку.

Я вытащил из кармана два доллара и протянул ему:

— На двоих, пожалуйста.

Первый мячик, брошенный Габриэллой, со стуком отскочил от лба черепушки. Второй снаряд угодил в зияющий провал носа и тоже отлетел. Третий вообще пролетел мимо и попал в холстину в глубине кабинки.

— Ты проиграла, — заключил кошмариец.

Я взял мячик, размахнулся и кинул.

— Да! — Мячик шмякнулся точнехонько в зияющую глазницу и застрял там!

А потом я ахнул: череп открыл челюсти и пронзительно завизжал!

Я оцепенел. И смотрел в ужасе, как все черепа пришли в движение. Их челюсти противно заклацали. Изо ртов вырывалось свистящее дыхание — «Фу-у-ух! Фу-у-у-у-ух!». Воздух внезапно наполнился едким смрадом.

Кошмариец с криком отпрянул, вытаращив глаза от испуга.

— Нет! Только не это! — запричитал он. — Нет! Неужели ты пробудил мертвых?!

Не успели мы с Габриэллой сдвинуться с места, как кошмариец схватил меня за руку.

— Ты что наделал? — проревел он. — Что ты натворил?

А потом расхохотался. Черепа враз перестали щелкать зубами.

— Да я шучу, — сказал монстр и отпустил меня.

— Я понял, — ответил я, хотя на самом деле сердце у меня ушло в пятки.

— Забавно, — молвила Габриэлла. — Так Марко выиграл приз?

Кошмариец полез под прилавок и протянул мне комочек серого меха, больше всего смахивавший на дохлую гусеницу.

— Носи на здоровье!

Я взял свой выигрыш и осмотрел.

— А что это?

— Дохлая пиранья, — отвечал монстр. — Осторожно, кусается!

— Ай да хохмач, — пробурчала Габриэлла себе под нос. Развернувшись, мы пошли прочь. — Только Зику не дари. Ужас какой.

Я выкинул пиранью в помойный бак. Немного меха прилипло к пальцам. Я огляделся.

— Во что еще сыграем?

Габриэлла указала на будочку через дорогу, возле которой столпилась куча народу.

— Как насчет Зомби-Дартса?

Мы подошли поближе. В глубине будочки неуклюже топтались синюшные мужчины и женщины. Зомби крякали и стонали, когда люди попадали в них дротиками.

— Как будто ничего сложного, — заметил я. — Может быть…

Внезапно дорогу нам преградил какой-то дядя. Я в него чуть не влетел! Он был рослый и широкоплечий, а лицо его украшали роскошные черные усищи.

На голове у него красовалась высокая красная кепка с надписью «Играй до победного!». Футболка была изрисована крестиками-ноликами. Поверх нее был накинут клетчатый жилет. А пояс мужчины был сшит из игральных карт.

Наклонившись к нам, незнакомец прошептал:

— Хотите сыграть по-крупному?

— Что, простите? — спросил я.

— Устали от малышовых игр? — спросил незнакомец. Его темные глаза блеснули. Огромные усищи подрагивали. — Хотите сыграть в настоящие игры? Пощекотать нервишки?

— А призы там получше? — поинтересовалась Габриэлла.

Дядька кивнул.

— Хорошие игры и призы достойные. — Вид у него был какой-то нервозный. Он озирался по сторонам, будто его преследуют. На лбу поблескивали бусины пота.

— Кто вы? — спросил я.

Он поправил свой карточный пояс.

— Меня зовут Чемпион. Манчестер Чемпион. Я — Игродел. Я покажу вам хорошие игры.

Я повернулся к Габриэлле.

— Попробуем, что ли? — прошептал я.

Она пожала плечами.

— Все выигрывают — никто не проигрывает… слишком сильно! — провозгласил Чемпион. — Не забывайте: победитель не сдается, проигравший не выживает!

Не выживает?

— Вы, наверно, шутите? — спросила Габриэлла.

— Конечно, шучу, — отвечал Чемпион. — Айда за мной.

И почесал вперед, колыхая пузом. Он поминутно оглядывался, дабы убедиться, что мы не отстаем.

Он провел нас вдоль кирпичной стены на задворки карнавала. Потом мы проследовали за ним в черную дверку в стене. Дверной проем был низенький, так что нам пришлось пригнуть головы.

Шаркая по земляному полу, мы шли через длинный, тускло освещенный туннель. Становилось все холоднее. Туннель уходил куда-то под гору. Неужели Чемпион ведет нас в какое-то подземелье?

— Куда мы идем? — Мой голос прозвучал глухо. Эхо разнесло его в стенах туннеля.

— В мою специальную игровую комнату, — отвечал Чемпион. — Проиграть вам не удастся, или я не Чемпион!

Туннель постепенно сужался. Чтобы протискиваться сквозь него, Чемпиону приходилось двигаться боком.

Он ухмыльнулся нам, шевеля усами:

— Мне любые игры по душе. Даже опасные. А вам?

Опасные?

Я схватил Габриэллу за руку.

— Не нравится мне это, — прошептал я. — Вдруг мы совершили большую ошибку?

Вслед за великаном мы вышли из туннеля. Яркий желтый свет озарил нас.

Я заморгал, ожидая, когда привыкнут глаза. Мы стояли посреди большого квадратного помещения. Стены были покрыты игровыми досками. Чемпион подвел нас к бордовому занавесу в глубине комнаты.

— Здесь у меня частный игровой зал, — сообщил он. — Обещаю, вы круто проведете время. И да, призы у меня лучше, чем на карнавале. — Его улыбка исчезла. — Их, видите ли, нужно еще заслужить!

По спине у меня поползли мурашки. Что он имел в виду? Почему мы здесь единственные посетители?

Я повернулся к Габриэлле. Я не мог понять, нервничает ли она так же, как я. Она любит изображать крутую. Никогда не подает виду, что ей страшно.

— Так во что мы будем играть? — спросила она Чемпиона.

— В загадочное перетягивание каната, — отвечал тот. Раздвинув занавес, он наклонился, ища что-то за ним.

— А что в нем загадочного? — удивилась Габриэлла.

Чемпион хохотнул.

— Если я скажу, ничего загадочного уже не будет, верно?

Он выудил из-за занавеса толстый, туго свернутый канат и стал разматывать его.

— Это будет самое захватывающее перетягиванье каната в истории! — Чемпион вытянул один конец веревки. — Давай, хватайся.

Я потянул канат к себе. Мы с Габриэллой взялись за его конец.

— Правила вам пояснять не нужно, — произнес Чемпион, продолжая разматывать канат. — Тяните что есть силы. Тяните на себя — и вы не сможете проиграть!

— А против кого мы играем-то? — поинтересовался я.

Чемпион не ответил. Взяв свободный конец каната, он исчез за занавесом.

— Странно, — пробормотала Габриэлла.

— Это же Кошмария, — сказал я. — Тут и должно быть странно. И жутковато.

— Надо было спросить его про призы, — сказала она.

— Бросай кости! — крикнул Чемпион по другую сторону занавеса. — Крути колесо! Понеслась! Даешь игру! Даешь игру! Приготовились к игре!

Габриэлла вышла вперед и обмотала конец каната вокруг запястья. Я ухватился обеими руками за веревку и напрягся. Согнув колени и напрягая мышцы ног, я приготовился тянуть.

— И-и-и… НАЧАЛИ! — гаркнул Чемпион.

Сильный рывок натянул веревку. Вцепившись в нее покрепче, я потянул в обратную сторону.

— Ай! — вскрикнула Габриэлла, когда канат выскользнул у нее из рук. Она вновь перехватила его и уперлась в меня спиной.

Откинувшись назад, мы хорошенько рванули. Канат сперва поддался, потом снова натянулся рывком.

Я уставился на красный занавес. Кто там, за ним? С кем мы соревнуемся?

Я решил, что этот кто-то — настоящий силач. Нас волокло вперед. Дюйм за дюймом нас подтаскивали к занавесу.

— Сильнее тяни! Сильнее! — вопила Габриэлла.

— А я что-по твоему делаю? — огрызнулся я.

Я откинулся назад, буквально врастя ногами в пол. И тянул. Тянул что есть силы.

— Ай! — Рывок каната обжег кожу у меня на ладонях.

Нас с Габриэллой швырнуло вперед. Еще один сильный рывок — и мы почти уперлись в занавес.

— Мы проиграем! — крикнула Габриэлла. — Тяни сильнее, Марко!

Но тут мы оба вскрикнули: занавес разошелся, и мы увидели, с кем состязаемся.

Ни с кем!

За другой конец каната никто не держался!

Очередной мощный рывок протащил нас вперед.

— Тяните! Не сдавайтесь! Тяните! — крикнул Чемпион откуда-то у нас из-за спины.

— Но там никого нет! — отозвался я.

Другой конец каната парил в воздухе. Игроки по другую сторону были невидимы!

Но так ведь не бывает. Разве нет?

Нас тащили через открытый занавес. Вот-вот мы проиграем это безумное состязание.

Мои ладони горели. Мышцы ныли. Сердце выпрыгивало из груди.

— Не сдаемся! — орал Чемпион.

— Ладно, ладно. Последняя попытка, — пропыхтел я Габриэлле. — На счет три, ладно?

Уперся пятками в пол. Покрепче стиснул веревку.

— Раз… два…

До трех я досчитать не успел.

Потому что веревка вдруг забилась у меня в руках. Я чувствовал, как она изменяется. Чувствовал, как она становится гладкой в моих горящих ладонях. Гладкой и сухой.

Канат менялся.

Становился теплым, сухим и мягким.

Я встретился взглядом с парой черных глазок. Узкая челюсть заходила ходуном.

Уши наполнило вкрадчивое шипение.

Змея! Я сжимал в руках змею! Мои руки обхватывали ее за голову!

Двухметровая змеюка шипела и щелкала челюстями.

— Не-е-е-е-ет! — заорал я от боли и ужаса, когда она всадила клыки мне в запястье.

Мы с Габриэллой шарахнулись назад. Змеища вырвалась у нас из рук. Она шлепнулась на пол и, судорожно извиваясь, поползла к занавесу.

Схватившись за запястье, я поднес его к лицу.

— О-о-о… — На коже алели две круглые отметины от клыков.

Накатила слабость. Головокружение.

Я обернулся, ища Чемпиона.

— Это что за игра такая?! — заорал я. — Меня змея укусила! Она ядовитая? Да?

Чемпион как сквозь землю провалился.

Я снова осмотрел запястье.

— Эй, постойте!

Следы клыков исчезли. Как не бывало.

Может, и змея была липовая? Может, это фокус?

— П-пойдем-ка отсюда, — пробормотал я.

Мы повернулись. Позади нас в дверях стоял Чемпион, пряча в усах самодовольную улыбку. Он подошел к нам.

Я указал в ту сторону, где скрылась змея:

— Как вы это сделали?!

— Кто тянул за канат? — подхватила Габриэлла.

— Как вы превратили его в змею?

— Она правда была живая?

В общем, мы забросали его вопросами.

Чемпион поднял руки, призывая нас к тишине.

— Это вам знать не обязательно, — заявил он. — Жаль, что вы не выиграли.

— Да как тут выиграешь? — воскликнул я. — Противники — невидимки, а канат в змею превращается!

Глаза Чемпиона недобро сузились.

— Хочешь сказать, игра была нечестной?

— Я этого не говорил, — ответил я. — Просто это…

— Выходит… мы ничего не выиграли? — робко спросила Габриэлла.

— Всякий игрок — в выигрыше! — воскликнул он. — И всякий выигравший — игрок! Всякий проигравший — победитель! И всякий выигрыш — достоин быть выигран!

— Он ненормальный! — прошептал я.

— Так мы выиграли приз или нет? — не сдавалась Габриэлла.

Чемпион полез в карман своего клетчатого жилета.

— У меня есть для вас утешительный приз, — он достал квадратик бумаги и протянул мне. Я развернул его и прочел черную надпись на зеленом обороте. Она гласила:

Скидочный купон 10%

На любую покупку в «Доме Озноба»

— Игра окончена, — Чемпион махнул рукой в сторону туннеля. — Три пролета — и вы вне игры. — Он шагнул ко мне и приблизил свое лицо к моему. — Или желаешь умереть по-быстрому?

Я попятился.

— Умереть? Э-э… нет, спасибо. Мы с Габриэллой лучше пойдем.

Мы направились в туннель. Оглянувшись, я увидел, как Чемпион поднимает огромную змею с пола и наматывает ее на руку.

А может, она снова превратилась в канат? Может, все это какой-то фокус?

Габриэлла дернула меня за руку.

— Пошли. Уйдем отсюда.

Мы прошли холодным, извилистым туннелем. Это был крутой подъем. К тому времени, как мы прошли в черную дверку и снова очутились в парке, оба уже порядком запыхались.

Мы побрели вдоль кирпичной стены. Среди игровых будочек в игровом манеже, как и прежде, толпилась куча народу.

— Во что теперь хочешь сыграть? — спросила Габриэлла. Я решил, что она шутит.

— На сегодня хватит, — я обернулся к туннелю. — Эй, смотри! — Схватив Габриэллу за плечи, я развернул ее кругом.

— Какого черта? — взъярилась она.

— Черная дверь, — сказал я. — Смотри, она исчезла.

Мы подбежали к стене, где находилась дверь. Я провел по ней рукой.

Сплошной кирпич.

Мимо проходил высокий кошмариец в черно-оранжевой униформе Полиции Монстров. Оранжевый плащ хлопал у него за спиной.

Габриэлла схватила монстра за руку:

— Вы не могли бы нам помочь?

Кошмариец заломил черную фуражку на затылок. Из его лба торчали маленькие кривые рожки.

— В чем дело? — прорычал он.

— Ну-у… — начала Габриэлла, — мы там были с Игровых Дел Мастером, но…

Монстр потер двумя пальцами рог.

— С кем?

— Ну, вы знаете, — сказала Габриэлла. — Манчестер Чемпион. Игровых Дел Мастер.

Кошмариец расхохотался.

— «Манчестер» — чемпион? Забавно.

— Нет, правда, — настаивала Габриэлла.

Высокий кошмариец прищурился на нее.

— Вас кто-то разыграл, — прорычал он. — В Кошмарии нет Игровых Дел Мастера.

«Дом Озноба» не отличался размерами. Он находился в конце ряда магазинов в глубине Площади Зомби. В ярко освещенной витрине было полным-полно забавных сувениров.

Вывеска над входом гласила: «Покупай до упаду (натурально до упаду!)». Соломенный коврик у двери приветствовал покупателей словом «Проваливайте!».

— Наверное, тут и для Зика что-нибудь найдется, — сказал я, открывая дверь.

Середину магазина пересекал длинный проход. По обе его стороны тянулись высокие стеллажи и стеклянные витрины, битком набитые забавными диковинками. Под потолком висели черепа. На полу были свалены в кучу плюшевые монстры.

Я взял с первой стойки маленькую коробочку:

— Думаю, Зику это понравится.

Габриэлла забрала ее у меня.

— Да ладно! С чего бы ему понравился кусок мыла? — Затем она прочла этикетку: «Плотоядное мыло».

— Ты им моешься, а оно разъедает кожу, — пояснил я.

Мы дружно рассмеялись. Габриэлла указала на предмет рядом с мылом. Это была человеческая рука, отсеченная в запястье.

— Совсем как настоящая, — сказала Габриэлла. — Наверное, из резины.

Потянулась к руке — и пальцы сомкнулись у нее на запястье.

От неожиданности Габриэлла взвизгнула.

— Марко, помоги мне!

Я разжал пальцы руки и освободил ее.

— Электронная, наверное, — сказал я. — А на ощупь как настоящая кожа. Фу. А вот это Зику точно понравится, — я показал вещицу Габриэлле. — «Запасной нос». Видишь? Он на липучке. Прилепил на лицо — и вперед, друзей пугать.

— Отпад, — сказала Габриэлла.

— Вам понравился нос? — осведомился чей-то голос. — У меня есть трех размеров.

Обернувшись, я увидел пожилого джентльмена, стоящего за прилавком. Он был лысый и краснолицый, на кончике длинного, острого носа сидели квадратные очки. В своем старомодном коричневом сюртуке и жилетке поверх кружевной сорочки старик походил на портрет Бенджамина Франклина в учебнике.

Старик, шаркая, подошел, сцепив руки перед собой.

— Джонатан Озноб, — представился он. — Добро пожаловать в Дом Озноба. — Когда он улыбался, в уголке рта поблескивал золотой зуб. — Запасные носы пользуются большим спросом, — продолжал старик. — А вот новинка, не далее как на неделе поступила. — Он поднял коробочку с надписью: «Сделай сам: набор зубного врача».

— Это наклейки на зубы, — пояснил лавочник. — Выглядит так, будто все зубы в мерзких коричневых пятнах и дуплах.

Габриэлла засмеялась.

— Здорово!

Озноб продолжал что-то говорить, но я не слушал его. Уж больно интересная книжка попалась мне на глаза. Я достал ее с полки, пролистал — и у меня учащенно забилось сердце.

Графический роман. Про Мазута. Моего любимого злодея из комиксов. Такого я еще не видел!

— Невероятно! — Я сунул книжку Габриэлле под нос. — Смотри! Такого у меня нет!

Она прочла название вслух:

— «Мазут разбушевался». Марко, ты точно его читал. Я знаю, ты прочел все комиксы о Мазуте. Ты им одержим!

У меня натурально дрожали руки. Она права — я одержим. Я прочел все истории о Мазуте, какие только были написаны. И даже собственные сочиняю.

И да, признаюсь: иногда я торчу перед зеркалом, нацепив на лицо ухмылку, и твержу на разные лады коронное словечко Мазута: «Улавливаешь? Улавливаешь? Улавливаешь?»

Если постараться, звучит весьма внушительно.

— Уверен, что такой у тебя нет? — спросила Габриэлла и повернулась к Ознобу. — Вы бы видели его коллекцию. Она занимает целую стену!

Старик забрал у меня книгу и взглянул на обложку сквозь квадратные очки.

— Это весьма ограниченный выпуск, — сообщил он. — Самостоятельная история, повествующая о Мазуте с самого начала.

Он постучал пальцем по обложке.

— В конце наличествует дополнительный раздел, пошагово рассказывающий о том, как самому стать супергероем.

Я со смехом закатил глаза:

— Ага, конечно, чтобы сразиться с Мазутом!

Габриэлла толкнула меня.

— Да ладно, ты ж мечтаешь заделаться супергероем?

— Ну, не по книжке же, — возразил я. — Но все равно, беру. Она нужна мне для коллекции. А, еще «Запасной нос» возьму, для брата.

— Замечательно, — отвечал Озноб. — Прошу за мной.

Он отвел нас к прилавку. Открыв ящик стола, бережно завернул нос и книжку в серую оберточную бумагу.

Я полез в карман джинсов за деньгами.

— Сколько? — От волнения я даже цену забыл спросить.

Озноб жестом велел мне убрать деньги.

— На данный момент вы мне ничего не должны, юноша, — улыбнулся он, сверкнув золотым зубом. — Заплатите в следующий раз.

В смысле, в следующий раз?

Старик перевязал сверток багровой ленточкой. Потом достал что-то из ящика стола и прикрепил к ленточке.

Я пригляделся. Это была маленькая фигурка. Монстрик-кошмариец, в точности как те, что работают в парке.

Улыбаясь еще шире, Джонатан Озноб вручил мне покупку.

— Извольте-с, — промолвил он. — Заберите домой частичку Кошмарии!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В машине на пути к дому мы с Габриэллой тихохонько сидели на заднем сиденьи. Я уткнулся носом в книжку про Мазута. Габриэлла заглядывала мне через плечо.

— Смотрите, какие необычные деревья, — сказала мама с переднего пассажирского сиденья. — Видели такие когда-нибудь?

Мы с Габриэллой не поднимали глаз от книги.

— Потрясающе, — сказал я.

— Деревья? — удивилась мама.

— Нет. Мазут, — буркнул я. — Он самый крутой. Нет, ну злодей, целиком состоящий из переработанной нефти — разве это не круто?

— Ну-у… он уж точно липкий, скользкий и мерзкий, — сказала Габриэлла.

— Не могу поверить, дети, что вы не обращаете внимания на такой чудесный вид, — вздохнула мама.

— Я не врубаюсь, — сказала Габриэлла. — Он же всего лишь огромная куча липучей гадости. Чем он тебе так нравится?

— Вот этим и нравится, — ответил я.

— Справа от нас лошадиная ферма, — сообщил папа, сбрасывая скорость. — Взгляните на холм. Чистокровные скакуны. Интересно, они участвуют в скачках?

Габриэлла попыталась забрать у меня книжку. Но я вцепился в нее.

— Я не дочитал. И тебе все равно не нравится.

— А тут нечем больше заняться, — надулась Габриэлла. — Я нечаянно упаковала свой айпод.

— Могла бы полюбоваться дивными видами, — предложила мама.

— А смотрела дополнительный раздел о том, как стать супергероем? — спросил я Габриэллу.

— Нет еще. Ты же книжку зажал.

— Там пишут, что нет ничего проще, чем найти супергероя внутри себя.

Габриэлла засмеялась.

— А, стало быть, передумал уже? Теперь ты веришь, что книжка комиксов может превратить тебя в супергероя?

— Ну-у… не особо, — протянул я.

— Ты знаешь, зачем они всунули эту ерунду в конец графического романа, — сказала Габриэлла. — Чтобы страницы заполнить. История-то закончилась, вот и пришлось насовать левой чепухи. Черта с два ты с ней станешь супергероем.

— Ты права, — сказал я. — Ты безусловно права.

— Дай-ка сюда, — Габриэлла снова попыталась выдернуть у меня книжку, и что-то выпало из нее на сиденье.

Габриэлла подняла находку.

— Смотри, закладка. — Она осмотрела ее. — Странно.

— Почему? — спросил я. — Что там написано?

— Не могу прочесть. Она на другом языке.

Я выхватил у нее закладку и сунул обратно в книжку.

— Можно потом посмотреть. Но книжка реально классная.

— Смотрите, целая отара черных овец! — сообщил папа.

***

Мы высадили Габриэллу у ее дома. Не успели мы въехать на нашу подъездную дорожку, как нам навстречу выбежал Зик. И конечно, первым, что он у меня спросил, было: «Что ты мне привез?»

Я помог маме с папой занести чемоданы. После чего торжественно вручил Зику запасной нос.

Парниша с большим прибабахом. Налепил нос на стенку гостиной — нет бы на лицо. И решил, что это отпад.

Остаток дня я помогал маме разбирать вещи и наводил порядок у себя в комнате. Долгая поездка на машине здорово нас утомила, так что мы легли пораньше.

Я все думал о Мазуте и сверхспособностях… сверхспособностях…

Я зевнул. Слишком устал, чтобы читать. Но уж завтра я точно поищу их в себе.

***

На следующий день была суббота. После обеда я сидел у себя в комнате. На кровати лежала открытая книжка про Мазута. Я листал страницы в конце.

«Отыщи своего Внутреннего Супергероя».

Вот что там было написано. Ясное дело, я понимал, что сама идея безумная. Полнейшая тупость. Ни за что не сработает.

Ни за что.

И все равно я хотел попробовать. Должен был попробовать.

Растянувшись на животе, я перевернул первую страницу инструкции и приступил к чтению…

«Существует великое множество способностей на выбор. Вам необходимо исследовать. Экспериментировать. Это единственный способ обнаружить силу, данную Вам от рождения. Обнаружив свою силу, Вы сможете ПОСТИЧЬ ее. Ваша сила останется с Вами. Она СТАНЕТ Вами — а Вы станете ЕЮ!»

«Ого, Марко, ты справишься! — сказал я себе. — Давай, братан. Попытка не пытка!»

«Быть может, Ваша внутренняя сверхспособность заключается в умении летать? Чтобы это выяснить, Вам необходимо сосредоточиться… сосредоточить свои мысли и свои мышцы. Полет — это дар птиц. Для начала Вам нужно обратиться к птицам. Вам понадобятся два свежих птичьих перышка, еще теплых от живого птичьего тела…»

Два птичьих перышка.

— Нет проблем, — проворчал я.

Большинству людей было бы нелегко отыскать свежие, тепленькие птичьи перья. Но только не мне. Возможно, это означает, что мое предназначение — летать.

Оставив открытую книжку на кровати, я надел кроссовки и вышел в коридор.

Комната Зика напротив моей. Заглянув, я увидел, что он прилаживает запасной нос к экрану ноутбука.

— Куда собрался? — окликнул он.

— Сбегаю на улицу на минуточку, — ответил я.

— Хочешь поиграть со мной в тетербол[1]? — предложил Зик. — Папа закрепил веревку.

— Я занят, — ответил я.

— Дебилизмом, — сказал он.

Впрочем, ничего нового.

Я вышел с черного хода. Стоял душный, пасмурный день. Темные тучи клубились над деревьями. Похоже, скоро начнется дождь.

Мистер Клэйр, наш сосед, держит за гаражом голубятню. У него дюжины голубей. Я постоянно слышу их гулеж.

Я огляделся, убеждаясь, что соседа нет поблизости. Задняя сторона дома была погружена в полумрак. Машины на подъездной дорожке не было.

Мистер Клэйр меня не жалует. Он считает, что это я навел ребят вытоптать его помидорные грядки. Ну вообще-то, мы там были — искали фрисби. Но по грядкам не бегали.

В любом случае, он точно не обрадуется, что я ощипываю его голубей. Если он меня поймает, как я объясню, что делаю?

Я юркнул за низенькие кусты, разделявшие наши дворы. И со всех ног припустил к голубиным клеткам, поставленным одна на другую возле гаража. Я насчитал шесть клеток, в каждой — от десяти до двенадцати птиц.

Стоило мне к ним подбежать, как голуби подняли невообразимый гвалт и захлопали крыльями, сталкивая друг дружку с насестов.

— Ш-ш-ш-ш. Тише, гуленьки, — прошептал я.

Выглянув из-за угла гаража, я посмотрел на дом. Мне показалось, или в окне зажегся свет?

Сердце заколотилось. Во рту внезапно пересохло, словно его натерли наждачкой.

Безмозглые голуби квохтали будто цыплята! Да еще и крыльями хлопали громко. Две гуленьки вовсе затеяли драку, норовя выклевать друг дружке глаз.

Я попытался просунуть пальцы в клетку посередине. Но ячейки в проволочной сетке оказались слишком мелкими. Я никак не смогу выдернуть пару перышек, даже если голуби будут сидеть смирно.

Я потянулся к щеколде на дверце клетки. Голуби «загули-гулили» еще громче.

— Ш-ш-ш-ш-ш. Потише, гуленьки. Ну пожалуйста!

Я снова выглянул из-за угла. Да. Я точно видел свет в окне кухни. А не мистер Клэйр ли это в окно выглядывает?

Придется действовать быстро. Дрожащей рукой я толкнул задвижку и распахнул дверцу клетки.

— Эй!

Захлопав крыльями, голуби хлынули к выходу. Они толкались мне в руку, стремясь вырваться на свободу.

— Кто там? — долетел до меня из дома окрик мистера Клэйра. — Там кто-нибудь есть?

Один из голубей прошмыгнул мимо моей руки и чуть не вывернулся из клетки. Я по-прежнему прижимал дверцу к запястью. Голуби гомонили и спрыгивали со своих насестов мне на руку.

Я попытался ухватить одного за хвост. Промахнулся. Попробовал снова.

Есть! У меня осталось в пальцах три перышка. Даже больше, чем нужно.

Я покрепче сжал их, молясь, чтобы не уронить. И осторожненько вытащил руку из клетки. Свободной рукой я закрыл дверцу и запер.

Я переместил перья на ладонь и крепко сжал в кулаке, чтобы, не дай Бог, не потерять. А потом дал деру на дрожащих ногах.

В тот миг, как я добежал до двойного ряда кустов, дверь дома распахнулась. Мистер Клэйр вышел на крыльцо, затягивая пояс своего серого халата.

— Кто здесь?

В ответ голуби противно заголосили.

Прячась за кустами, я смотрел, как он потопал к клеткам. Как только он скрылся за гаражом, я бросился наутек. Влетев на кухню, захлопнул за собой дверь.

За столом, склонившись над рабочим ноутбуком, сидел папа. Оторвавшись от экрана, он взглянул на мой сжатый кулак.

— Марко, что у тебя там?

— Э-э… кое-что для научного эксперимента в школе, — сказал я.

Это было не совсем вранье. Как-никак, речь действительно шла об эксперименте.

Я покрепче стиснул перья, чтобы оставались теплыми. И взбежал по лестнице к себе в комнату.

Зик по-прежнему сидел у себя. Из комнаты доносились пулеметные очереди и грохот пушек. Зик обожает видеоигры «в войнушку».

Я отнес перья на постель и бережно уложил на подушку. Сделал глубокий вдох. Сердце по-прежнему колотилось.

Взяв книгу, я стал дальше читать инструкцию.

«Помимо перьев Вам понадобится пакетик дрожжей…»

Назад, на кухню. Папа вперился в экран, поглощенный работой.

— У нас есть дрожжи? — спросил я. — Это тоже для эксперимента.

Он даже не поднял взгляд. Только ткнул пальцем в шкафчик над плитой.

Пошарив внутри, я нашел коробку с пакетиками столовых дрожжей. Отнес в свою комнату и снова взял книгу…

«Перья помогут Вам летать. Дрожжи позволят набрать высоту. Поместите по перышку в каждый карман. Затем высыпьте дрожжи себе на макушку. Сконцентрируйте все свои силы. Если у вас есть способность летать, вы немедленно взлетите.

ВНИМАНИЕ! Не прыгайте с крыши или из окон верхних этажей, пока не убедитесь, что Ваша способность заключена в полете».

Да, я понимал, что вся идея чертовски странная. Но не зря же я рисковал жизнью ради голубиных перьев. Придется попробовать.

Я рассовал перышки по карманам джинсов. Потом открыл коробку, достал несколько пакетиков дрожжей и высыпал содержимое себе на волосы. Немного дрожжей просыпались на плечи футболки. Ну и черт с ними.

Я выдвинул кресло из-за стола и перетащил на середину комнаты. Потом забрался на него. Осторожно… осторожно, чтобы не просыпать оставшиеся дрожжи.

Я зажмурился и стал концентрироваться.

Я понимал, что это полный бред. И все равно был взволнован. Я сделал глубокий вдох и задержал дыхание.

Вдруг сработает? Вдруг я правда смогу летать, как супергерой?

Я концентрировался… концентрировался…

Открыл глаза.

— Поехали! — провозгласил я вслух.

Согнул колени — и прыгнул с кресла.

В воздух. Да! Да!

Я ждал, что приземлюсь на пол. Но нет — я парил… парил в воздухе.

Подняв руки, я взлетел повыше. Я парил как минимум в трех-четырех футах от пола!

Это было безумие. Так не могло быть ! Однако же сработало.

Я поднял руки и почувствовал, что поднимаюсь. Как перышко, подхваченное ветром. Мое тело взмыло вверх — руки коснулись потолка.

А потом…

— О НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!

С протяжным стоном я ухнул вниз.

Я неслабо приложился лицом. Аж дух вышибло. Я захрипел. Я не мог дышать. Волны боли прокатывались по телу.

— О-о-о… помогите, — выдохнул я. — На помощь. Я переломал все кости!

Очень медленно, я поднял голову. Сделал глубокий, дрожащий вдох.

Подбородок был мокрый. Я вытер его двумя пальцами и увидел ярко-красную кровь. На языке тоже чувствовался кровавый привкус.

Застонав, я попытался сесть. Голова трещала. Я проверил руки, ноги.

Все-таки ничего не сломано.

Я поднял взгляд — и уперся в стоявшего в дверях Зика. Его глаза расширились от удивления.

— Мама! Папа! — заорал он во всю мощь своих легких. — Марко нос расквасил!

И отскочил в сторону, когда мама и папа с громовым топотом влетели в комнату.

— Что случилось? — крикнул папа. Он наклонился, чтобы поднять меня на ноги.

Мама бросилась промокать мне нос салфеткой.

— Что ты сделал? Марко? Ты не покалечился? Почему ты лежал на полу?

— Я… э-э… — Слова застревали у меня в горле.

— Он упал с кресла, — сообщил Зик. — Стоял на нем, стоял, а потом упал. И прямо лицом.

Я моргал, чувствуя, что меня пошатывает. Зик, слава Богу, не видел моего полета. Только как я грохнулся.

Папа до сих пор держал меня за руку.

— Ты что, специально спрыгнул с кресла? — спросил он. — Ты ведь не притворялся опять супергероем, верно, Марко?

— Что ты. Нет, конечно, — прогундосил я, прижимая к носу салфетку. Кровотечение остановилось. — Я… я тебе уже говорил. Я просто проводил научный эксперимент. Для дополнительных оценок.

Им всегда нравится, когда я зарабатываю дополнительные оценки.

— А с волосами у тебя что? — спросила мама. Она взъерошила их рукой, и оттуда на пол посыпался дрожжевой порошок.

— Перхоть, наверное, — сказал я.

Папа кивнул.

— Девяносто процентов несчастных случаев происходят дома, — сказал он. — Не забывай об этом, Марко.

Папа помешан на безопасности. У него даже на домашнем кресле есть ремень безопасности!

Мама с папой допрашивали меня еще пару минут. Они вытянули из меня обещание впредь проводить более безопасные эксперименты. После чего удалились вниз.

Зик присел на край моей кровати. На его лице играла странная улыбочка.

— Точно не хочешь сыграть в тетербол? Я поддамся!

— Брысь из моей комнаты, — прорычал я. — Кыш. Свали, Зик. И кончай за мной шпионить.

Он пнул кресло, отчего оно откатилось к стене. И утопал к себе.

Я закрыл за ним дверь. Меня до сих пор потряхивало. Но все равно я был невероятно возбужден.

«А ведь правда сработало! — думал я. — Я действительно летел!»

Правда-то правда, да только всего десять секунд. Но я действительно взлетел к потолку.

Почему это не продлилось дольше?

Я понял, почему. Моя тайная сверхспособность — не в полете.

В книге говорится, что когда я найду свою тайную силу, то пойму это. И она со мною останется.

Я должен пытаться, пока не отыщу скрытую во мне силу.

Я взял книгу и принялся листать страницы.

«Найди внутри себя СУПЕРСИЛУ…»

Во! Суперсила! Чувствую, это и есть моя сверхспособность. Я плюхнулся на кровать с книжкой и прочел инструкцию:

«Если ваша сверхспособность заключается в силе, вы легко это поймете. Вам придется испытать себя с помощью самого крепкого вещества в мире. Нет на свете ничего крепче полиэтиленовой пищевой пленки, которая тянется, но не рвется. Оберните свое тело от груди и ниже рулоном пленки, пока не получится кокон, оставив свободными только руки. Затем концентрируйтесь… концентрируйтесь… Вы обнаружите в себе силу, только и ждущую открытия».

Ладно. Как будто просто. И мама с папой не будут против. Это вам не прыжки с кресла.

Спустившись на первый этаж, я услышал музыку, доносившуюся из комнаты отдыха. Мама и папа сидели там, читали. Я прокрался на кухню и взял из кладовки рулон пленки.

С нарастающим волнением я отнес ее к себе и принялся разворачивать. Первым делом я обмотал ноги. Когда они были целиком покрыты толстым слоем чистого полиэтилена, я стал обматывать талию.

Сооружать полиэтиленовый кокон было тяжелее, чем казалось. Когда я дошел до груди, рулон норовил выскользнуть у меня из рук. Я уронил его и липкий полиэтилен приклеился обратно к втулке.

В конце концов, мне удалось его отлепить. Я обмотал грудь, потом ниже. Это заняло много времени. В одном рулоне километры полиэтилена!

Ну все, готово. Теперь я полиэтиленовая мумия. Пустая втулка упала на пол. Я не мог ходить. Не мог пошевелиться.

Я чувствовал, как пот струится по лбу и щекам. Жарковато, блин!

— Хоть бы сработало, — буркнул я. — Если у меня нет суперсилы, фиг я выберусь!

Я зажмурился и сосредоточился. Представил себе бугрящиеся мускулы. Штангиста, поднимающего над головой громадные тяжести.

Сконцентрируйся… сконцентрируйся…

Внезапно я и вправду что-то почувствовал. Полиэтиленовая обертка заскрипела. Как будто растягиваясь. Я услышал, как она рвется вокруг моих ног.

Полиэтилен на груди разорвался. Услышав еще один громкий треск, я посмотрел вниз. Это лопнула футболка.

На моих руках вспучились бугры мышц. Они вздувались, точно воздушные шарики. От футболки остались одни лоскуты. Начали рваться штаны.

Я чувствовал, как раздуваюсь.

Мое тело росло, вытягивалось, растягивало полиэтилен — пока кокон не лопнул и не свалился.

Моя грудь вздулась, порвав остатки футболки. Ноги становились все тяжелее, все шире… Джинсы лопнули на раздувшейся талии — а потом тоже порвались в клочья.

И долго так будет продолжаться? Вдруг я буду расти и расти, пока не вымахаю размером с дом? Вдруг это не прекратится?

О Боже. Вдруг это не прекратится?

Спустя несколько секунд я услышал свист. Словно воздух выходит из сдувающегося шарика.

Комната заколыхалась вокруг меня. Накатило головокружение. Потолок закачался у меня над головой.

Все заняло одну-две секунды. Комната резко раздалась в размерах, пол поднялся мне навстречу. И я уменьшился до своих нормальных размеров.

— О-о-о-о-о! — Я стоял, дрожа и поеживаясь. Мышцы рук и ног сводила судорога. Кожу покалывало. А еще я весь чесался.

«Сработало! — подумал я. — Обалдеть! Опять сработало».

Но, как и в прошлый раз… всего секунд на десять.

Я не двигался. Наверное, был в шоке.

До меня не сразу дошло, что я вырвался из одежды. Стою в чем мать родила!

И тут из коридора послышался вопль Зика:

— Мама! Папа! Марко там опять чудит! Сюда! Скорее!

Скорее что-нибудь надеть, пока они не заявились!

Я подковылял к стенному шкафу, споткнувшись по дороге о разорванные джинсы.

На лестнице послышался топот бегущих ног.

— Скорее! — надсаживался Зик. — Кажется, Марко опять вляпался!

Шпион мелкий.

Нет времени. Нет времени.

Я выхватил из вороха грязной одежды свою пижаму.

— Марко занимается чем-то странным! — докладывал Зик. Дверь спальни начала открываться.

Задыхаясь, с колотящимся сердцем, я влез в пижаму.

Я успел зафутболить обрывки футболки и джинсов под кровать, и в ту же секунду в комнату влетела мама. Огляделась вокруг.

Папа вошел следом, на его лице застыло суровое выражение.

— Марко, что на этот раз? — осведомился он.

Мама нахмурилась:

— Ты зачем пижаму днем надел? Тебе что, нехорошо?

— Н-нет, — промямлил я. — Просто так удобнее.

Чушь, конечно. Но ничего лучше в голову не приходило.

Они дружно уставились на меня. Зик, паршивец, стоял в дверях, скрестив руки на груди. И лыбился:

— Он какую-то дичь тут вытворял. Я слышал.

Мама взглянула на книжку про Мазута у меня на постели.

— Ты до сих пор еще читаешь этот комикс? Почему бы не погулять, подышать свежим воздухом?

— Ну-у… я тут немножко занят, — сказал я. — Может, потом.

— Он со мной не играет, — наябедничал Зик.

В этот раз мне пришлось выпроваживать их дольше. Я не мог унять дрожь. Да и зуд с покалыванием до сих пор не прошли.

Я уставился на книжку. Надо ли попробовать еще одну сверхспособность?

Я уже проверял две, и обе оказались не мои. Может, если попробовать третью…

А потом мне пришла в голову печальная мысль: что если ни одна не сработает? Что если у меня вообще нет сверхспособностей?

Что если я самый обычный пацан, никакой не особенный?

Надо продолжать попытки. Я взял книжку.

Какую бы силу выбрать? Во, сила воды. Я обожаю плавать. Я вообще пловец что надо. Наверняка это сила воды. Да! Да!

На этот раз точно сработает!

Зазвонил телефон.

От неожиданности я уронил книжку на пол и схватил сотовый.

— Марко? Как дела?

— А, привет, Габриэлла. Да так, ничего особенного.

Нельзя рассказывать ей о моих приключениях. Она поднимет меня на смех, назовет лгунишкой — а то, чего доброго, сама заявится и попробует стать супергероиней!

— Ты ничего не забыл? — Ответа она ждать не стала. — Комик-кон?

— О нет! Ой, мамочки! — возопил я. — Который час? Мы не опоздали?

Как я мог забыть про комик-кон? Для меня это самый потрясный день в году!

Огромный конференц-центр всегда заполняют фанаты комиксов. Каждому издателю выделяют отдельную витрину. Собираются десятки художников и писателей. Кругом ходят люди в костюмах супергероев и суперзлодеев. Тысячи комиксов выставляются на продажу.

— Так мы идем? — спросила Габриэлла.

— А как же! — ответил я. — Встречаемся на остановке через десять минут. — И дал отбой.

Я направился к двери. А, черт. Я же еще в пижаме.

Я достал чистые футболку и джинсы. Вытащил пачку денег из заначки в глубине ящика для носков. И выбежал из комнаты.

Зик преградил мне путь к лестнице.

— А можно и мне пойти?

— Опять шпионил? — спросил я. — Нет уж, сиди дома.

— Ну возьми меня с собой. — Он обхватил меня за пояс и крепко сжал. — Не пущу, пока не возьмешь меня с собой.

Я оторвал его.

— Нет. Смирись.

— Сам всюду ходишь! — закричал он. — А я никуда!

— Потому что ты козявка, — отвечал я. — Может, когда вернусь, сыграю с тобой в тетербол.

— Охота была, — прорычал Зик и, со всей дури лягнув меня по лодыжке, утопал в свою комнату.

***

Конвент-центр — громадное стеклянное здание, растянувшееся на три-четыре квартала. Мы с Габриэллой купили билеты и вошли в огромный выставочный зал.

Все проходы были забиты людьми. Куда хватало глаз тянулись обалденные витрины, игровые будки, видеоэкраны, высокие рекламные щиты и всякие вывески. Голоса сливались в возбужденный гул. Гремела музыка.

Просто глаза разбегаются. Я б отсюда неделю не вылезал!

Мы протолкались через раздел видеоигр. Люди сотнями набились в будки, испытывая новые игры и игровые системы.

Я остановился понаблюдать за стайкой девчонок, режущихся в 3D-войнушку под названием «Войны принцесс». Принцессы в длинных белых платьях размахивали секирами, пытаясь сбить с голов друг дружки тиары.

Повернув за угол, мы с Габриэллой наткнулись на Молодца-Огурца и его помощника Морковника, самых популярных членов Лиги Салатных Мутантов. Какая-то малышня размахивала книжками, добиваясь, чтобы Железные Овощи их подписали.

Мы свернули в следующий проход. Стоявший на подиуме мужчина со знаком доллара на груди хохотал, как ненормальный, расшвыривая охапки фальшивых купюр. И без конца тыкал пальцем в табличку, где зеленым по белому было написано: «Сумасшедшие, бешеные деньги за вашу коллекцию комиксов».

— Кстати, о птичках, — сказала Габриэлла. Она врезалась в меня, пропуская рвущуюся вперед группу ребят. — Опробовал уже те штучки из своего комикса про Мазута? Ну, знаешь, на предмет сверхспособностей?

Меня так и подмывало выложить ей все. Только, ясное дело, мне это выйдет боком.

— Не-а. Ты была совершенно права, — сказал я. — Это так, для объему. Сплошное надувательство. Забей.

Она смерила меня пристальным взглядом. Наверное, уловила все-таки, что я чего-то недоговариваю.

Пока мы добирались до раздела собственно комиксов, толпа в проходах все прибывала. Я прошел мимо столика, на котором качали головами куклы Луиса Бадабумса. У этого Луиса Бадабумса очень интересная сверхспособность. Он умеет разлетаться вдребезги, точно бомба.

— Надо было сделать так, чтобы эти куклы взрывались, когда их встряхиваешь, — заметила Габриэлла. — Тогда было бы круто.

— Ого, смотри! — Я указал в конец прохода. На дальней стене был растянут большой транспарант. Огромными, маслянистыми черными буквами на нем было написано: «Мазут». С букв капало, словно они и впрямь были мазутные.

Экспозиция, посвященная Мазуту, занимала чуть ли не целый квартал. На видеоэкранах крутили отрывки из прошлогоднего фильма о Мазуте. По обе стороны экспозиции высились гигантские картонные фигуры Мазута. Стеллаж был заставлен книгами, комиксами, играми и дивидишками.

Среди фанатов Мазута было не протолкнуться. Нам с Габриэллой пришлось порядком поработать локтями, чтобы пробиться вперед.

Я посмотрел отрывок из фильма. На экране Мазут выплеснулся на беспомощных полицейских, сметая их волной раскаленной жижи. Спецэффекты — чума!

Оторвавшись от экрана, я обнаружил, что стою перед столиком с сувенирами, посвященными Мазуту.

— Какая прелесть! — воскликнул я, разглядывая кузовки для завтрака, кроссовки, шоколадные батончики и плакаты. Я взял баночку йогурта «Мазутный».

— Уже пробовал, сынок? — осведомился какой-то мужчина. — На вкус — лакрица, по ощущениям — Мазут.

— Круто, — сказал я.

Незнакомец кивнул. Он был тощий и длинный, как каланча. У него было красное лицо, ярко-зеленые глаза и рыжие волосы, собранные в хвост на затылке. Одет в серую униформу нефтяника, нагрудный кармашек украшало вышитое красными капающими буквами слово «Мазут». На нагрудном значке стояло уже его собственное имя — Сэмми.

— Сынок, а ты видел держатель для айпода «Мазут»? — спросил он и тут же показал его мне. — Он действительно из мазута.

Габриэлла толкнула меня локтем:

— Зацени графические романы. По-моему, тут вообще все-все.

Я повернулся и окинул взглядом стеллаж. С каждой обложки грозно взирал Мазут. Мои глаза обежали ряды книг. Все они у меня были.

Я повернулся к Габриэлле:

— Что-то не вижу «Мазут разбушевался». Только его не хватает.

Внезапно чья-то рука схватила меня за плечо. Сэмми смотрел на меня, сузив свои зеленые глаза.

— А ну-ка пройдем, — сказал он. — Быстренько.

И потащил меня прочь.

— В чем дело? — спросил я. — Что я сделал?

Сэмми проволок меня мимо витрины, на которой были выставлены зубные щетки «Мазутные». Очень крутые, с ручками в виде капающего мазута. В довесок к ним шли тюбики черной зубной пасты.

Сэмми не говорил ни слова, пока мы не оказались за углом.

— Я всего на пару слов, — сказал он. — Если я верно расслышал, ты упомянул графический роман «Мазут разбушевался»?

Я кивнул:

— Ну да. Его здесь нету.

Сэмми пригладил рукой свои огненно-рыжие волосы и воззрился на меня.

— А что, сынок, он тебе попадался?

— У меня он есть, — ответил я. — Урвал экземплярчик.

Сэмми с шумом втянул в себя воздух. Глаза у него на лоб вылезли. Он не сразу обрел дар речи.

— Бог ты мой… С ума сойти, парень. Его же днем с огнем не сыщешь, — произнес он наконец. — Он действительно у тебя есть? Ты его читал? — Он буквально задыхался, не в силах скрыть волнения.

— Ну да. Крутая вещь, — сказал я.

Сэмми вперил в меня взгляд. Горящий взгляд. Узкие плечи под униформой нефтяника ходили ходуном. Я отметил, что рубашка явно ему велика.

— Сынок, продать не хочешь? — взял он быка за рога.

— Меня зовут Марко, — сказал я.

— Продашь, Марко? Я хорошо заплачу. Честно. — Его лицо было напряжено. Как будто он помрет, если не заполучит книжку. На его лбу выступили бусины пота. Он даже не пытался скрыть своего волнения.

— Я… ну… нет, вряд ли, — сказал я.

— Серьезно. Я хорошо заплачу, — Сэмми вытер пот с глаз тыльной стороной ладони.

Я подумал о разделе про сверхспособности в конце книжки. А ведь я их и не опробовал толком… Бред, конечно, но ведь те две попытки почти сработали.

Вдруг у меня все-таки есть какая-то сверхспособность, а я о ней так и не узнаю?

— Я правда не хочу ее продавать, — сказал я. — Она мне нужна для коллекции. Сами понимаете.

— Я куплю твою коллекцию! — воскликнул Сэмми. — Только цену назови. Сколько ты хочешь за всю?

Я отступил на шаг. Он настолько слетел с катушек — аж слюною брызгал.

— Извините, — сказал я, — но моя коллекция дорога мне.

— А если я заплачу за «Мазут разбушевался» сто долларов? — предложил Сэмми. — А если триста?

Я вытаращился на него.

— Всего за одну книгу?

Он кивнул. Вытер пламенеющий лоб.

— Это куча денег, — сказал я.

Он приблизил лицо к моему.

— Ну что, согласен?

— Нет. Извините. Она мне действительно дорога. Я…

— Ладно, ладно, — тяжко вздохнул Сэмми. — Нет проблем. Не беспокойся. На, сынок, возьми. — Протянув мне белую карточку, он достал из нагрудного кармашка огрызок карандаша.

— Что это? — спросил я.

— Заполни, — сказал он, вручив мне карандаш. — Напиши свои имя и адрес, чтобы получать почтовую рассылку «Мазут». Там уйма интересных предложений.

Приложив карточку к стене, я послушно заполнил ее. И уже протягивал обратно Сэмми, как вдруг на него пала чья-то тень. За его спиной выросла огромная фигура.

Ахнув, я выронил карточку.

И уставился в смоляно-черное лицо Мазута!

Вот это громадина!

Нет, Сэмми тоже был высокий. Куда выше меня. Однако Мазут возвышался над ним, словно гора!

Его бугристая башка пузырилась блестящей нефтью, тараща круглые черные глазищи. Когда он открыл рот, я увидел ряды острых зубов и бирюзовый язык! Его могучие плечи сочились нефтью под лямками черного комбинезона, служившего ему одеждой. Мускулы поигрывали — влажные, блестящие.

Даже пахло от него нефтью!

Я отпрянул, уронив челюсть.

— Вы взаправдашний? — вырвалось у меня.

— Ну еще бы, пацан, — пророкотал он. — А Губка Боб Квадратные Штаны баллотируется в президенты!

Сэмми хихикнул.

— Улавливаешь? — процедил Мазут уголком рта. Знаменитая его фразочка.

Сэмми опять хихикнул. А сам бочком-бочком отступал от Мазута подальше. Не сводя притом глаз с меня.

— Вот это костюм! — воскликнул я.

— Мне твой тоже нравится, — парировал Мазут. — Кем это ты вырядился — дебилом конченым?

Я засмеялся. Этот дядька злющий, как настоящий Мазут! Да, актер что надо.

— Дадите мне автограф? — спросил я.

— Сгинь, пацан, — рыкнул он в ответ. — У меня обед.

Черная слякоть капала с его рук, точно густая смола. Шишковатая башка переливалась масляным блеском. Он с хлюпаньем сжимал и разжимал кулачищи.

— Слышь, начальник, Марко говорит, у него есть оригинальный выпуск, — сообщил ему Сэмми.

«Мазутный» дядька аж остолбенел.

— Иди ты! — Он воззрился на меня сверху вниз. — А с фига ли он оказался у такого паршивца? Это редчайшее издание.

— Я… я знаю, — пролепетал я.

«Мазут» повернулся к Сэмми.

— Я б не прочь заполучить эту книженцию.

Сэмми подобрал заполненную мной карточку и рассмотрел.

— Я тоже, — сказал он. — Вот что, Марко, если передумаешь — заплачу триста баксов. Подумай хорошенько.

Я не хотел торговаться. Однако сказал:

— Ладно, посмотрим.

Распрощавшись, направился к выходу. Даже о Габриэлле забыл. Смотрю, она машет мне, стоя у экспозиции «Куниц без границ».

— Ни за что не поверишь, что со мной было, — начал я.

— Расскажешь в автобусе, — перебила она. — Я опаздываю. Я обещала маме вернуться пораньше, чтоб собаку выгулять.

И давай тянуть меня к выходу.

— Подожди, — сказал я, и тут мне в спину пахнуло жаром. Меня накрыла тень. Я вдохнул резкий, едкий запах.

Обернулся — а там тот дядька в костюме Мазута.

— Слышь, пацан, — пробулькал он, наклонясь поближе.

— Ух ты! — выдохнул я. — Как это вы так нагрели свой костюм? Будто стоишь у печки!

— Что, пацан, припекло? — пророкотал он. — Так, слушай сюда. Сдается мне, лучше б ты передумал насчет этой книжки.

Мы с Габриэллой переглянулись.

«Мазут» окинул взором выставочный зал.

— Ты не всегда будешь на людях, — пробубнил он. — А у меня хватает способов переубеждения. Улавливаешь?

— Ой, мамочки… — У меня затряслись поджилки. По телу пробежал холодок страха.

Он что, угрожает мне?

— Тот мужик в костюме Мазута очень старался меня напугать, — сказал я Габриэлле. Мы сидели в передней части переполненного автобуса. Народу набилось как сельдей в бочку. Стоявший рядом дядька все время тыкал меня в бок своим зонтиком.

— Да слышала я. У него просто работа такая, — отвечала Габриэлла. — Ему положено на всех наезжать. Естественно, он устроил представление.

— Но он стоял так близко, что я весь смолой пропах! — воскликнул я.

Габриэлла засмеялась:

— А по-моему, он был очень прикольный.

Зонтик соседа вонзился мне в коленку. Автобус остановился, впуская очередную толпу пассажиров. Дождь барабанил в окно у нас за спиной.

— Мне кажется, это мужик не шутил, — сказал я. — Они с этим типом, Сэмми, ну, который работает на него, очень хотели заполучить мою книжку.

— Они говорили, что готовы купить?

Я кивнул.

— Сэмми обещал заплатить триста долларов.

Габриэлла присвистнула.

— Фигассе, Марко. Это же тонна бабла. Ты мог бы купить игровую систему, о которой давно мечтал!

— Знаю, но…

— Триста баксов за книжку комиксов, доставшуюся тебе задаром!

— Знаю, — повторил я, — но… наверное, я хочу оставить ее для коллекции.

А еще, возможно, продолжить эксперименты со сверхспособностями.

Габриэлле я этого не сказал.

Автобус как тормознет. Люди чуть не попадали друг на друга. Народ повалил к выходу, подрасчистив проход.

И тут в конце салона я увидел такое, что чуть не задохнулся.

Я схватил Габриэллу за рукав.

— Смотри. — Я показал на задние сиденья.

— Да что такое? — удивилась Габриэлла. А потом тоже его увидела.

Типа в костюме Мазута.

Он расползся по задним сиденьям. Там хватало места на четверых-пятерых. Но он занимал целый ряд!

Я ощутил в груди укол паники.

— Он преследует нас!

Габриэлла закусила нижнюю губу.

— Возможно.

— Посмотрим, встанет ли он вместе с нами, — сказал я. — Он последует за мной до дома, к гадалке не ходи. Хочет выбить у меня книжку.

— Он… он не имеет права! — пробормотала Габриэлла. Она старалась говорить храбро. Но я-то видел, что ей не менее страшно, чем мне.

— Ты гляди, как смотрит, — продолжал я. — Многозначительно.

Габриэлла вытаращилась на него.

— А может, он свое отработал и домой едет, — сказала она.

Я покачал головой.

— Он преследует нас. Точно говорю. Вон, смотрит. Не мигая вообще. У него же все на роже написано. — Я вскочил. — Пойдем отсюда.

— Но остановка-то не наша! — уперлась Габриэлла.

— Ничего, мы пешочком, — ответил я. — Подумаешь, пара кварталов. — Я оглянулся. Мазутный тип не двинулся с места.

Автобус со скрежетом затормозил. Двери открылись. Я протиснулся мимо здоровенной тетки с двумя пакетами и выпрыгнул через переднюю дверь.

Дождь забарабанил меня по макушке. Кроссовки скользили на мокром асфальте.

Оглянувшись, я увидел, как Габриэлла выскочила из автобуса. Мы припустили прочь от остановки.

Двери автобуса закрылись. Он тронулся с места.

— Мазута нет. — Я облегченно вздохнул. — Он не вышел с нами.

Однако глянув вслед уезжающему автобусу, я увидел Мазута в окне. Его осклизлая рожа прижималась к стеклу. И глядел он прямо на нас. Его глаза сверлили нас до тех пор, пока автобус не скрылся вдали.

— Ну и дела-а, — протянула Габриэлла. — Он точно пытался тебя напугать.

Я кивнул.

— Да уж, видок у него реально жуткий. — Я вытер с лица дождевые брызги. — Интересно, как он выглядит без костюма и маски.

— Да ну его, — сказала Габриэлла. А потом пробасила: — Улавливаешь?

Мы порысили домой, пригибая головы под дождем. К тому времени, как я добрался до дому, я был мокрый — хоть выжимай.

Мама с папой встретили меня на кухне. Они стояли у кухонной стойки — шинковали овощи для салата.

— Как комик-кон? — спросила мама.

— Отлично, — ответил я.

Она оторвалась от своей моркови:

— Не купил ничего?

— Не-а, смотрел только, — отозвался я.

— Ты весь мокрый, — заметил папа. — И что это за запах? От тебя разит смолой!

— Я… кажется, я подошел слишком близко к Мазуту, — ответил я.

— Ступай наверх и переоденься, — велела мама. — Нам с твоим папой надо ненадолго отлучиться. А ты пока приглядишь за Зиком.

— Нет проблем, — ответил я и побежал наверх.

Самое время опробовать еще парочку сверхспособностей.

Там еще хватало разделов. И первые два раза я был близок к успеху. Может, я-таки открою в себе сверхспособность.

Я вошел в комнату. Снял промокшую футболку и зашвырнул в угол.

И сразу к кровати — где я книгу оставил.

Только там ее не оказалось.

— Хм-м-м. — Я откинул одеяло. Нету. Но я же помню, куда положил ее. В изножье кровати.

Я поискал на столе. В комоде. На полу под кроватью. Обыскал книжные полки.

Открыл стенной шкаф, лихорадочно перерыл ворох грязной одежды. Нету. Хоть ты тресни.

Как сквозь землю провалилась.

У меня голова пошла кругом. Сердце колотилось.

Книга пропала.

Я плюхнулся на край кровати, сделал глубокий вдох. Зажмурился и попытался вспомнить…

Может, я где-то припрятал книгу, прежде чем отправиться на съезд? Может, убрал куда-нибудь?

Нет. Я оставил ее на кровати раскрытой. Точно помню.

Я открыл глаза — и услышал рядом чей-то голос. Кашель. Приглушенный смешок.

Подойдя к двери спальни, я заглянул в комнату братца. Вот он, голубчик, на полу сидит по-турецки, а на коленях — мой комикс.

— Эй! — заорал я. И с топотом влетел в его комнату

От неожиданности Зик взвизгнул. Даже соизволил поднять глаза на секундочку. После чего снова уткнулся в комикс.

— Не трогай мои вещи своими паклями! — рявкнул я, выхватив у него комикс. — Мал еще такие книжки читать!

— На что спорим? — огрызнулся Зик. Отчаянным рывком он попытался выхватить у меня книжку.

Я отдернул руку.

Зик вскочил.

— Я теперь супергерой! — Он кинулся на меня и, обхватив за пояс, попытался свалить на пол.

— Пусти! Пусти меня! — завопил я.

Он снова попытался выхватить книжку. Я убрал ее за спину.

Он опрокинул-таки меня и вскарабкался мне на грудь.

— Супер-дупер-герой! — выкрикнул он.

— С супер-дупер-дырой, — спокойно ответил я.

Он как даст мне по ребрам.

— Отдай, Марко. Ну отдай!

— Хватит! — заорал я. — Слезай, дебил!

Оглянувшись, я увидел в дверях маму. Она сердито качала головой:

— Марко, перестань! Не смей драться с младшим братом!

Я обомлел:

— Кто, я?

— И хватит обзывать его, — неумолимо добавила мама.

Зик слез с моей груди, надул губки:

— Мамочка, он меня бьет! — Подбежал к маме и обнял ее за пояс. — Так больно.

Ни стыда, ни совести…

— Я серьезно, Марко, — отчеканила мама. — С меня хватит.

— Но… но… но… — забормотал я.

— Будешь сидеть дома, — продолжала мама. — А пока иди и займись делом. Ступай в прачечную, собери из корзины все мокрые вещи и сложи в сушилку. Как высохнут — аккуратненько сложишь и отнесешь на место.

— Ну мам, так нечестно, — заспорил я. — Это же каторга!

— За хорошую работу тебя выпустят досрочно, — сказала мама.

— Ага. За ХОРОШУЮ работу, — поддакнул братец и показал мне язык.

Мама спустилась вниз. Я тихонечко выматерился. Себе под нос, не на Зика. А то опять наябедничает.

Он, небось, рассчитывал, что я забуду про книжку и оставлю ее ему. Как бы не так: я отнес ее в свою комнату и закрыл за собой дверь. И запрятал книжку подальше под ворохом грязной одежды в стенном шкафу.

После этого я спустился в прачечную и загрузил мокрые вещи в сушилку. Ненавижу возиться с сырой одеждой. Она такая противная на ощупь.

Тем не менее, управился я в два счета, потому как мне не терпелось вернуться в свою комнату, где ждала книжка про Мазута.

Хорошенько закрыв дверь, я разложил книжку перед собой на кровати. Пролистал до конца и начал читать…

«Возможно, вы водяной герой. Это легко выяснить. Наполните ванну до краев холодной водой с кубиками льда, а затем…»

— Ща з-з-замерзну! — прозаикался я.

Я лежал в ванне, по горло в ледяной воде. Весь краснючий, мурашки стадами бегали. Вокруг меня бултыхались ледяные кубики.

Сперва меня бил колотун. Потом — ЗВЕРСКИЙ колотун.

— Б-б-бред какой-то, — проклацал зубами я. — Не п-п-получится.

О, постойте.

Да, что-то есть!

Судороги, дрожь и стук зубовный как отрезало. Может, это потому, что я окончательно задубел?

Нет. Я чувствовал себя иначе. Чувствовал, как мое тело меняется.

«Я таю!» — мелькнуло у меня в голове. Я почувствовал, что слабею… размякаю… теряю вес.

Я растворялся. Я таял… становился ВОДОЙ !

Ни кожи. Ни костей. Одна вода.

А потом слабость как рукой сняло. Я ощутил прилив силы. Меня словно током насквозь прошибло.

Я поднялся в ванне. Словно волна. Могучая приливная волна. Обалдеть ощущеньице!

Так продолжалось десять секунд.

Я вырастал все выше… выше… а потом плюхнулся вниз. Ледяная вода накрыла мои плечи. Кубики льда заколыхались вокруг талии.

Мне опять стало холодно. ЗВЕРСКИ холодно! Опять я задрожал и застучал зубами.

Напал такой колотун, что я с трудом смог ухватиться за края ванны. Я попытался встать. Но мои ноги напрочь закоченели.

— В-в-в-в-в-в-в, — выводил я сквозь стучащие зубы. — В-в-в-в-в.

Наконец, я поднялся из ванны. Ноги не держали. Перекатившись на пол, я остался лежать пластом, дрожа и постанывая. Я хлопал в замерзшие ладоши, как тюлень ластами. Сучил ногами.

Я закоченел. До костей. Руки и ноги ломило от холода.

Каким-то образом я ухитрился сдернуть с вешалки банное полотенце. И с трудом закутался в него.

— Н-н-никогда не отогреюсь, — выдавил я. — Н-н-никогд-д-д-д-да!

Я завернулся в еще одно полотенце. После чего доковылял-дотащился до своей комнаты.

Я напялил три рубашки, два свитера и самые теплые спортивные штаны. Забрался под одеяло.

Но я не мог унять мурашки, снующие по спине. Не мог унять дрожь — меня трясло как при землетрясении.

«Надо понять, что я делаю не так, — решил я. — Почему я обретаю силу всего на десять секунд?»

Если я когда-нибудь отогреюсь достаточно, чтобы снова встать на ноги, надо будет снова сходить на съезд любителей комиксов. Потолковать с этим парнем, Сэмми. Он вроде нормальный, не то что Мазут. Может, он мне объяснит, что я делаю неправильно.

Я зарылся окоченевшим лицом в подушку. Свернулся калачиком под одеялом. Хоть бы трясучка прекратилась!

Я взглянул на часы на прикроватном столике. Половина пятого. Еще не поздно. Времени вполне хватит, чтобы отнести Сэмми книжку про Мазута и узнать, есть ли у него какие-нибудь соображения.

Через пару минут я маленечко оклемался. Покрасневшая кожа по-прежнему зудела, зато к рукам и ногам постепенно возвращалась чувствительность. Я снял лишние свитера и рубашки. Переодел джинсы. Натянул кроссовки.

Схватив книжку, я побежал вниз. Но в гостиной наткнулся на маму.

— Мам, я должен вернуться на комик-кон, — сказал я. — Я там кое-что забыл.

Мама оторвалась от журнала:

— Извини, Марко, но ты под домашним арестом, помнишь?

— Ну ма-ам, — взмолился я. — Это очень-очень важно. Можно снять с меня арест… ну, скажем, на остаток дня?

Она покачала головой.

— Нет. Ты закончил в прачечной?

— Почти, — сказал я.

Может, сказать ей правду? Что мне нужен совет насчет сверхспособностей?

Нет. Кто в такое поверит…

— Понимаешь, мам, один парень там хочет дать мне за эту книжку триста долларов. — Я показал ей комикс. Тут я не солгал, утаив лишь то, что не собираюсь продавать книжку.

Мама опустила журнал на колени.

— Это куча денег, Марко. А ты уверен, что человек порядочный?

— Да, — сказал я. — Ну, я побежал?

— Нет, — отрезала мама. — Помнишь? Я тебе говорила, что нам с папой придется отлучиться. Я хочу, чтобы ты остался дома и приглядел за Зиком.

— Ну ма-ам…

Она посмотрела исподлобья, грозно сдвинув брови. Этот взгляд был мне слишком хорошо знаком. Он означал: заткнись, Марко, по-хорошему.

Ну, я и заткнулся.

Я состроил скорбную мину. Что-то пробубнил себе под нос. Сунул комикс под мышку и потопал наверх, в свою комнату.

Немногим позже мама с папой позвали меня попрощаться и напомнить, чтобы я как следует заботился о брате.

Я услышал, как машина сдает назад по дорожке. Прежде чем выехать на улицу, мама пару раз бибикнула. Так она всегда делает, не знаю, зачем. После этого они с папой укатили

Только машина скрылась из виду, как в гостиную прискакал Зик.

— Чем займемся, Марко? — спросил он. — Хочешь, сыграем в игру?

Я уставился на него. Потом перевел взгляд на книжку про Мазута.

И внезапно понял, что мне делать.

Я понял.

— Обувайся, — велел я. — Мы идем на комик-кон.

У Зика отвисла челюсть.

— Че-е?

— Ты говорил, что хочешь пойти, — напомнил я. — Ну так вот твой шанс.

Зик расплылся в улыбке.

— Класс! — Он бросился к лестнице, но вдруг остановился. — Подожди, мама сказала…

— А ты ей не говори, — сказал я. — Это секрет. Умеешь хранить секреты?

Зик двумя пальцами перекрестил сердце.

— Уговор дороже денег. — И помчался наверх, перепрыгивая через ступеньки.

Ну да, ну да. Я не мог ему доверять. Зик — мелкий стукачок. А что делать?

Задача была предельно ясна. Прибежать на съезд, пока он не закрылся. Показать книжку Сэмми. Послушать, что он скажет. И вместе с Зиком вернуться домой раньше мамы и папы.

Сплошная нервотрепка. Но надо так надо.

Я надел куртку. Сунул комикс под мышку.

— Зик? — крикнул я. — Ты где? Что так долго?

— Кроссовку ищу! — откликнулся он.

Я застонал. Надо просто оставить его здесь, мелькнуло у меня в голове.

Только где там. Мама оставила меня за главного. Если я брошу его, Зик наверняка набедокурит — лишь бы меня подставить.

Я побежал наверх. Он дубасил кулаком подушку — бух-бух-бух. Так он всегда делает, когда не может чего-то найти. Псих, что с него взять?

Я в две секунды нашел вторую кроссовку под кроватью. Потом бросил ему курточку, свел братца вниз по лестнице и выпихнул за дверь.

Вечер был прохладный, ветреный. Дождь перестал, но небо по-прежнему было темным из-за туч.

— Бегом, — сказал я. — Мы уже опаздываем.

Мы добежали до автобусной остановки. Никаких автобусов не наблюдалось. Я стал расхаживать туда-сюда с комиксом под мышкой.

Зик прислонился к старому дереву и давай колупать кору. Сковырнув большой кусок, он кидал его на траву.

— Зачем ты это делаешь? — спросил я.

Он пожал плечами:

— По приколу?

Время шло. Наконец, из-за угла показался автобус. Через несколько секунд мы залезли в салон и сели сзади.

Я смотрел в запыленное окно, наблюдая, как солнце тонет за тучами. Ничего у нас не выйдет, думал я. Разве что автобус разгонится хорошенько.

Автобус разгоняться не спешил. Каждые несколько кварталов он останавливался, чтобы принять новых пассажиров. А уже у самого центра города впереди возникла авария.

Я уставился на мигающие красные огни светофора. Мы не двигались с места.

Зик двинул мне локтем.

— Дай подержать книжку.

— Зачем? — спросил я.

— Потому что я так хочу, — сказал он и двинул мне еще раз. — Дай мне подержать книжку, а то скажу маме и папе, что ты брал меня на комик-кон.

Вот сопляк.

— Ладно, держи. — Я сунул книжку ему на колени.

Он даже не стал открывать ее. Держал и все.

Наконец, автобус снова тронулся. Мелькали за окном полицейские мигалки, но что там стряслось, я так и не разглядел.

Минут через десять мы добрались до городского центра. Я вытащил Зика из автобуса. Уже смеркалось. Среди облаков белесо мерцала луна.

По тротуару навстречу нам валила толпа народу. Я понял, что это значит. Они покидали выставочный центр. Комик-кон все.

Закрыто.

Я тяжело вздохнул.

— Зацени! — Зик указал на двух девчонок в костюмах Женщины-Волчицы. — Круто!

Я был слишком разочарован, чтобы разговаривать.

Зик остановился полюбоваться большим плакатом с изображением Крокодилов-Рейнджеров:

— Чума-а-а!

Ну хоть кто-то из нас был доволен.

Мимо спешили люди с плакатами и комиксами в руках.

Я вглядывался в каждое лицо. Вдруг найду среди них Сэмми. Может быть, мне повезет перехватить его на выходе.

Пронеслась стайка ребят, горланивших во всю глотку гимн доктора Чудноликого. У одного из них в руке была фигурка этого самого доктора, качавшая головой, точно китайский болванчик.

Мы находились у главного входа. Никаких следов Сэмми. Охранники уже запирали стеклянные двери.

Я побрел вдоль стены здания. Небо еще сильнее померкло.

Нет, подождите. Это не небо померкло. Это на меня пала тень. Густая тень окутала меня с головой черною тучей.

Тип в костюме Мазута вырос у меня на пути.

Я ахнул от изумления. И попятился, упершись спиной в холодную бетонную стену.

Незнакомец приблизился вплотную. Я снова ощутил смоляной запах его кожи. Его щеки висели двумя пузырями. Когда он открыл рот, бирюзовый язык заметался из стороны в сторону.

Он протянул влажно поблескивающую ручищу.

— Книгу, пацан, — пророкотал он утробно. — Отдай ее. Живо.

Я с трудом сглотнул. Сердце затрепетало в груди.

Он буквально припер меня к стенке. Я и пошевелиться не мог.

Вдруг, безо всякого предупреждения, он наклонился и занес ладонь у меня над головой. Сжал в кулак — и что-то капнуло мне на голову.

— А-а-ай! — взвизгнул я. Эта гадость была обжигающе-горячей!

Он снова сжал кулак. Еще одна маслянистая капля шлепнулась мне в волосы и обожгла кожу. Чувствуя, как она стекает к ушам, я опять взвизгнул:

— Хватит!

Голова у меня шла кругом.

Как это ему удается? Разве он не просто мужик в костюме?

А вдруг правда Мазут? Всамделишный злодей?

Он снова потряс маслянистым кулачищем у меня перед носом.

— Книгу, пацан. Я тут не в игрушки играю.

— Ладно, ладно, — проговорил я севшим голосом. — Я отдам ее. Но тот парень, Сэмми, обещал мне за нее три сотни…

Незнакомец покачал головой.

— Сэмми передумал, — прорычал он. — Улавливаешь?

— Но… но… — заикался я. — Вы мне хоть заплатите?

— Нет. Ты отдашь ее мне. Котелок у тебя, смотрю, плохо варит? Щас поможем!

Он вновь занес надо мною кулак и сильно сжал.

Я снова завизжал — жгучий мазут брызнул мне на голову.

— Нет, прошу… — Я попытался закрыться руками. — Ваша взяла. Я отдам вам книжку.

Он опустил кулак. Склонился надо мной, испепеляя меня огненным взором и постреливая синим языком.

— Она у моего младшего брата, — сказал я. — Зик, отдай ему книжку.

Я обернулся.

— Зик? Эй, Зик?

О нет. О нет.

Он пропал.

— Зик! Эй, Зик! — завопил я что есть мочи. — Зик! Ты где? Иди сюда! Зи-ик?

Я выглянул из-за массивной туши Мазута. Зика и след простыл.

Завертевшись на месте, я выкрикивал имя брата, пока не сорвал голос.

— Попытка засчитана, пацан, — прохрипел Мазут. — Почему бы тебе не признаться, что нет у тебя никакого брата?

— Но… но он есть! — пролепетал я.

Мазут пригвоздил меня взглядом, холодным, как айсберг.

— Где книга? — прогремел он. — У тебя дома? Не желаешь сходить принести?

— Н-нет, — промямлил я. — Она у моего брата. Он где-то здесь. Честное слово.

Сложив ладони рупором, я еще немного поорал его имя.

Зик как сквозь землю провалился.

Выставочный центр опустел. Перед зданием кучковались всего несколько человек.

Мазут склонился надо мной.

— Твой фокус с младшим братом не сработает, — прорычал он. — Улавливаешь?

— Д-да, я понял, — выдавил я. — Но Зик…

Он толкнул меня в грудь, оттеснив к стене.

— Мне действительно нужна эта книга, — прорычал он, мазнув меня по груди липкой черной жижей. — На вид ты вроде парень смышленый.

— Спасибо, — пробормотал я.

— Жаль, что придется тебя замазутить! — рявкнул он.

— Замазутить?! — вскричал я.

Я знал, что он имеет в виду. В комиксах он мазутил народ пачками, на каждой странице. А я всегда тащился от этого. Мне действительно казалось это смешным!

Разве я мог представить, что подобное случится со мной в реальной жизни?

— Ты настоящий Мазут, да?! — завопил я. — Ты не человек в костюме. Ты настоящий. Ты живой!

— Не задавай вопросов, Марко, — сказал он. — Ты не хочешь знать ответ.

— Нет, хочу. Я…

— Ты юлишь, — перебил он. — Ты дрожишь. Ты боишься. Ты знаешь, что тебя замазутят.

Сердце у меня так колотилось, что трудно было дышать. Я предпринял последнюю, отчаянную попытку найти Зика.

Никаких следов.

Я знал, каково это — быть замазученным. Сперва он зальет меня раскаленной нефтью. Потом взгромоздится сверху и раздавит своим весом — погребет под чудовищной волною маслянистой кипящей жижи.

Весь дрожа, я обратил на него умоляющий взгляд:

— Пожалуйста…

Его туша пошла пузырями. Он затрясся, заколыхался.

Он вырастал все выше… выше… и надвигался.

В лицо мне пахнуло жаром.

Его тень накрыла меня. Стало темно как ночью. Даже еще темнее.

Мазут занес кулаки у меня над головой, готовясь выдавить на меня шипящую нефть.

— Ну что, пацан, — прогремел он, — есть чего сказать напоследок?

Я зажмурился. Мышцы буквально завязались в узел. Я до боли стиснул зубы.

Я ощущал сокрушающий жар. Чуял запах смолы. Слышал, как булькает, пузырясь, его чернильно-черная кожа.

— Прощай, пацан, — пророкотал над головой голос, подобный удару грома.

А потом я услышал другой голос. Мальчишеский:

— А можно взять у вас автограф?

Он прозвучал отдаленно, будто из-за стены.

— Можно? — продолжал голос. — Подписать мне?

А следом — еще один. На этот раз девчачий:

— А можно с вами сфоткаться?

Я разлепил веки. Перед глазами по-прежнему стояла сплошная чернота. Жар пузырящейся кожи Мазута опалял лицо.

— Я ваш самый-самый большой поклонник, — заявил какой-то мальчишка.

— А можно и мне автограф? — добавил другой.

Мазут отвернулся от меня.

Воздух сразу посвежел. Я поморгал, дожидаясь, когда зрение вернется.

Мазут отвлекся пообщаться со своими фанатами. Перед ним, размахивая книжками для автографов, собралась стайка ребят. Какая-то девчонка высоко подняла телефон, чтобы сфотографировать злодея.

Я подождал, когда они окружат Мазута. Потом вдохнул поглубже — и оттолкнулся от стены.

Ослабевшие ноги не слушались. Голова кружилась. Я чуть не грохнулся лицом в асфальт. Но как-то все-таки устоял на ногах. Опустил голову — и дал стрекача.

— Эй! — долетел до меня бешеный рев Мазута.

Но я не обернулся. С каждым шагом силы в моих ногах чуточку прибавлялось. А когда тошнотворный запах развеялся, в голове тоже прояснилось.

Свернув за угол, я побежал дальше, отчаянно размахивая руками и стуча кроссовками по асфальту.

Компания старшеклассников проводила меня взглядами.

— Фигассе! — воскликнул кто-то из них. — Видали, че у него с волосами?

Видок у меня, надо думать, и впрямь был тот еще: я бежал как ошпаренный, с головой, залитой густой нефтью. Но я не сбавил шаг.

И не сбавлял до тех пор, пока какой-то мальчишка не сгреб меня за талию.

Мы оба грохнулись на тротуар. Я вскрикнул, треснувшись локтем, боль отдалась во всем теле.

Я перевернулся. Поднялся на колени. И уставился на пацана. На нем была безобразная лиловая маска монстра, так что лица его я не видел.

— Ты кто? — крикнул я. — Чего пристал?

Мальчишка вытаращил на меня карие глаза сквозь прорези маски:

— Марко, это же я!

— Зик?

Кивнув, он вскочил на ноги и помог мне встать.

— Ты где был? — напустился на него я.

— Ходил покупать маску, — отвечал он. — Хочу быть суперзлодеем.

— Ты И ТАК суперзлодей! — рявкнул я. — Меня там чуть не ЗАМАЗУТИЛИ по твоей милости!

Братец заржал. Уж не знаю, чем его так это рассмешило. Ну что взять с убогого?

— Ничего смешного! — Я попытался дать ему тумака, но он играючи уклонился.

Я заметил комикс на тротуаре. Должно быть, Зик выронил его, когда повалил меня.

Я схватил книжку. Огляделся. Никаких следов Мазута. Неужели он до сих пор раздает автографы?

— Мы… нам надо сматываться, — покрепче прижав книжку к груди, я припустил к автобусной остановке. Оглянувшись, я увидел, что Зик стоит на месте, теребя резиновую маску.

— Быстрее! — крикнул я, отчаянно размахивая руками. — Это не шутки!

— Гр-р-р-р-р! — зарычал он на меня по-тигриному, скрючив пальцы как когти.

— Ну же, беги! — взмолился я.

Зик не сдвинулся с места.

— Да ты просто хочешь успеть домой, чтоб от мамы с папой не влетело, — заявил он.

Я понимал, что у меня нет времени с ним пререкаться. Подбежав к нему, я схватил его за руку и хорошенько дернул.

— Пошли.

Мы успели пробежать с полквартала. А потом остановились как вкопанные при виде человека, бегущего нам навстречу.

Человек пылал, как факел!

Одетый в темные брюки и темную водолазку, он выбрасывал ярко-оранжевые языки огня. Трепещущее пламя вырывалось из одежды, окружало его голову нимбом и катилось по ногам.

А ему хоть бы хны. Знай себе мчит прямо на нас.

Я ахнул, осознав, что одежда на нем не горит. Его тело было объято огнем — но при этом он не горел!

Отпрянув назад, я прокричал:

— Вам нужна помощь? Мы можем чем-нибудь вам помочь?

Язычки пламени слетали с его ног, угасая на асфальте. Не издавая ни звука, он упорно несся нам навстречу.

Мы с Зиком выскочили на проезжую часть, пытаясь избежать столкновения. Но недостаточно быстро — слишком были ошарашены и напуганы. Он пылающей кометой подлетел к нам.

— Чего вам нужно? — взвизгнул я.

Незнакомец выпростал руку.

— АЙ! — На меня пахнуло обжигающим жаром.

Одним движением пламенеющей руки он выхватил у меня книгу. А потом развернулся и умчался в огненной свистопляске туда же, откуда пришел.

Прохожие с криками показывали пальцами вслед горящему человеку.

Мы с Зиком не сдвинулись с места. Думаю, на нас напал легкий столбняк. Я до сих пор ощущал жар огня.

Я вдруг понял, что меня всего колотит. Зик сдернул маску монстра. Глаза у него от ужаса были как блюдца. Он схватил меня за руку.

— Кто это был? — спросил он тоненьким голоском.

Я покачал головой:

— Без понятия.

— Он… он твою книгу спер, — пролепетал Зик. — Он был… весь в огне, Марко. Он правда был весь в огне.

— Знаю, — со вздохом ответил я. — Пошли домой.

***

Домой мы вернулись, опередив маму и папу минут на десять.

Первым делом я заставил Зика еще раз торжественно поклясться, что он не расскажет родителям о том, чем мы занимались. Зик торжественно кивнул и добавил:

— Они все равно не поверят. Ну, про дядьку в огне.

Он был прав. Мне и самому-то верилось с трудом.

Вообще-то, мне ужасно хотелось рассказать родителям и про Мазута, и про горящего человека, и о том, как у меня украли книгу. Но Зик был прав. Они не поверят. А мне только еще сильнее влетит.

Мама и папа вошли в кухню с набитыми сумками. Первым же делом мама спросила:

— Вы там как, не поубивали друг друга?

— Никак нет, — отвечал я. — Видишь, живы-здоровы.

— Чем же вы занимались? — спросил папа.

— Дурака валяли, — ответил я.

За ужином мы с Зиком старались вести себя как ни в чем не бывало. Что было, скажу я вам, задачкой не из простых.

А уж заснуть ночью оказалось еще труднее.

У меня перед глазами так и стоял Мазут, готовый обрушиться на меня волною кипящей нефти. Снова и снова я слышал, как он рычит: «Ну что, пацан, есть чего сказать напоследок?»

А потом — тот человек, глядящий на нас с Зиком сквозь огонь. Вот он хватает книжку и убегает, не проронив ни звука.

Что такого важного в этой книжке? Такого ценного?

Происхождение Мазута ни для кого не секрет. Значит, первая часть не могла так всех заинтересовать.

Выходит, этих товарищей интересуют последние главы. Те, в которых говорится о том, как обрести сверхспособности.

Но толку-то от них. Ну, разве что секунд на десять.

Тогда почему все, кому не лень, так хотят наложить лапы на эту книжку?

Не сумев отделаться от навязчивых вопросов, я все-таки заснул.

Спал я беспокойно, мне снились кошмары.

Сон начинался видом из окна. Оно было нараспашку. Занавески развевались на ветру, хлопая по стенам. Раненым зверем завывал ветер.

Во сне мне было очень страшно. Почему окно открыто? Я всегда надежно закрываю его на ночь.

Ш-ШЛЕП… Ш-ШЛЕП… Ш-ШЛЕП… — шлепали по стенам занавески. А потом они начали медленно изменять форму. У них возникли руки и ноги. Занавески превратились в привидений, завывающих привидений.

Ш-ШЛЕП… Ш-ШЛЕП… Ш-ШЛЕП…

Ахнув, я проснулся. Я буквально истекал потом. Пижама липла к телу.

В комнате царила ужасная жара. Духотища!

Я заморгал в бледном свете, льющемся из окна. К моему ужасу, оно было нараспашку. Совсем как во сне.

А потом что-то шлепнулось мне на лоб. Какая-то жгучая капля.

Дрожащей рукой я включил ночник.

Темные глаза Мазута пригвоздили меня к кровати. Занеся над моей головой кулак, он выдавил мне на лоб еще одну каплю обжигающей нефти.

Схватившись за обожженное место, я выдавил:

— Пожалуйста…

— Книжка, — прорычал он. — Отдай ее мне.

От его тела разило волнами нестерпимого смрада и опаляющего жара…

Я не мог ни охнуть, ни вздохнуть.

Он был в моем доме! В моей комнате! Склонялся над моей постелью с занесенным кулаком наготове!

— Я… я… я…

— Книжка, пацан, — снова прорычал он. — Я тут не в игрушки играю. Улавливаешь?

— Но…

Он плавно взмахнул рукой, окропив мое одеяло нефтяной дорожкой. Послышалось шипение. Простыня задымилась и пошла дырами.

— Я и тебя так могу, — прорычал Мазут. — Слыхал, как шкворчит человеческая кожа? Ничего приятного.

— Да нет у меня книги! — сумел наконец выдавить я.

Голова Мазута так и вздулась пузырями. Нефтяные мышцы влажно заиграли. Синий язык мотался из стороны в сторону.

— Никаких игр, Марко, — проклокотал он. — Никаких игр и никакого вранья.

— Ее ук-украли! — выдавил я, обхватив руками коленки, чтобы не дрожали.

— Лжец! — громыхнул Мазут и плеснул кипящей нефтью на кровать. Простыни снова зашипели и задымились.

— Честное слово!

Он склонился ближе. От мощного запаха нефти я начал давиться.

— Отдай книгу, Марко. Не заставляй меня тебя замазутить. Зачем пачкать такую уютную комнатку?

— Книгу украли, — повторил я. — Честное слово. Сегодня вечером ее кто-то украл.

Его кожа запузырилась еще сильнее. Темные глаза будто утонули во влажном, маслянистом лице.

Он медленно покачал головой.

— Ах, Марко, — мягко произнес он. — Ох, Марко. Ух, Марко! Сейчас ты у меня пожалеешь о своих словах.

— МАМА! ПАПА! На помощь! — завопил я не своим голосом.

Очевидно, мой крик застал Мазута врасплох. Он отпрянул, вытаращив свои черные глазищи.

— МАМА! ПАПА! — орал я. — На ПОМОЩЬ! Скорее!

Мазут сунул руку мне под нос.

— Заткни глотку, сопляк. Просто отдай мне книгу. Отдай мне ее, и я уйду.

— МАМА! ПАПА! Скорее! — снова завопил я.

Сквозь бешеный стук своего сердца я услышал шаги. Торопливые шаги в коридоре.

Мазут их тоже услышал. К моему изумлению, он отвернулся от меня.

— Этого мне только не хватало, — прорычал он. — Улавливаешь?

С этими словами он тяжелой поступью прошагал к окну, ухватился за оконную раму и, подтянувшись рывком, взгромоздился на карниз.

— Я еще вернусь, — рыкнул он. А потом разжал руки и канул в ночь.

Я остался сидеть на кровати, весь дрожа и обхватив себя руками. Тошнотворный смоляной дух так и стоял в носу. Я до сих пор ощущал омерзительный влажный жар Маузутовой туши.

Дверь распахнулась. Мама и папа с глазами навыкате ворвались в комнату, запахивая халаты.

— Марко, в чем дело?

— Марко, что случилось?

Тут они глянули на пол — да так и ахнули.

Проследив за их взглядом, я обнаружил на белом ковровом ворсе следы — огромные, черные, маслянистые.

— Это что такое? — возопил папа. — Кто это сделал?

Затем мама обратила внимание на одеяло, зияющее прожженными дырками.

— Марко, потрудись-ка объяснить! Ты что устроил у себя в комнате? Ты вообще в СВОЕМ УМЕ?

— Это… мой научный эксперимент, — промямлил я. — Он не получился.

— Ничего себе эксперимент! — воскликнула мама. — Эксперимент по уничтожению собственной комнаты, что ли?!

— Простите. Утром я все уберу. Честное слово.

— Ты не просто все уберешь, — произнес папа. Осмотрев черные следы, он покачал головой. — Я хочу, чтобы утром ты подробно объяснил, что у тебя за эксперименты такие.

— Это ради дополнительных оценок, — сказал я. Обычно такое объяснение вполне устраивало родителей. Но я знал: сегодня этот номер не пройдет.

Мама громко зевнула.

—Я пошла спать. Утром вечера мудренее, договорились?

— Договорились, — сказал я.

Папа посмотрел на меня долгим взглядом. И вслед за мамой вышел из комнаты.

Маслянисто-черные следы мерцали в свете моей лампы.

Нужно с кем-то поговорить. Один я не справлюсь.

Только не маме и папе. Они не поймут. И Зику тоже нельзя. Мал еще. Да к тому же с прибабахом. Небось только посмеется.

— Габриэлла, — пробормотал я. — Точно. Габриэлла.

Я взглянул на будильник. Два часа ночи.

Нет, звонить ей сейчас нельзя. Ее родичи нас прибьют!

Схватив дрожащей рукой телефон, я принялся лихорадочно строчить эсэмэски.

Я поведал ей все, начиная со своего сна. Об открытом окне… о маслянистых следах… о том, как раньше Мазут хотел меня замазутить… как у меня похитили книжку…

Мои пальцы так и летали. Я строчил и строчил. Было так здорово — выговориться. Кому-то, кому я мог доверять. Я знал, что уж Габриэлла-то мне поверит. И что она никому больше не расскажет.

Отправив последнюю эсэмэску, я сел на краю кровати, глядя в телефон.

Ответа не было. Ну еще бы. Третий час ночи, Габриэлла, должно быть, крепко спит.

— Ничего, утром увидит, — сказал я себе.

Я забрался под одеяло. Хорошо бы снова уснуть.

Но куда там! Это огромное страшилище вламывалось ко мне в комнату. А ведь он еще вернется.

— Я должен уничтожить его, пока он меня не уничтожил! — вырвалось у меня. Я знал, что говорю как персонаж из книжки комиксов.

Книжка комиксов…

Мысли вертелись у меня в голове. Я представил все книжки о Мазуте, какие читал. И вдруг… я понял, как его уничтожить.

— Ой! — вскрикнул я, услышав, как кто-то скребется в окне.

Я забыл закрыть его. Оставил нараспашку.

Мазут! Так быстро вернулся!

Я сел как подброшенный и в ужасе уставился в окно.

Уставился в ослепительное желтое сияние.

А потом заорал благим матом.

Яростное сияние залило окно.

Яркие искры разлетались с головы и тела горящего человека. Огненным шаром перекатился он через подоконник и приземлился на пол.

— Нет! — Я вскочил с кровати.

Мазут заляпал мне весь ковер нефтью. Вдруг этот тип пожар устроит?

Вскочив, я рванул к двери. Но запутался лодыжками в простыне и ничком рухнул к его ногам.

С его темной одежды слетали потрескивающие огоньки. Незнакомец простер руки, и пламя рвануло кверху, едва не коснувшись потолка.

Он вперился в меня зелеными глазами. Остальная часть его лица скрывалась за багряно-желтой завесой.

— ГДЕ ОНА? — Его голос обрушился на меня, точно рев пожарища.

Я заморгал, не зная, что ему ответить.

— ГДЕ ОНА? — повторил он. — КУДА ТЫ ЕЕ СПРЯТАЛ?

— Что?

Я выпутал ноги из простыни и стал отползать к кровати.

Пламя, испускаемое его телом, отбрасывало дико пляшущие тени. Искры приземлялись на стол, на комод, и с шипением гасли.

— Вы… вы ведь уже забрали ее! — Ко мне наконец-то вернулся голос. — Чего вам еще от меня надо? Вы уже забрали ее!

— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! — Окружавшее его пламя полыхнуло сильнее. — КУДА ТЫ ЕЕ СПРЯТАЛ?!

— Я… я… я… — заикался я. — Ничего не понимаю! О чем вы говорите? Книга у вас!

В ответ незнакомец бешено закружился по комнате. Его огненные руки смели со стола бумаги. Он принялся выдвигать ящики комода.

Пламя опаляло обои. Дымящиеся угольки потрескивали на ковре.

— КДА ТЫ ЕЕ С-С-С-С-СПРЯТАЛ? — прошипел огненный человек.

— Вы… вы мне комнату сожжете! — закричал я.

— Я СПАЛЮ ВСЕ ДОТЛА, ЕСЛИ ТЫ МНЕ ЕЕ НЕ ОТДАШЬ! — Он протянул руку к занавескам. — ПОСМОТРИШЬ, КАК ВСЕ СГОРИТ.

— Нет, пожалуйста, я не понимаю…

А сам бочком подбирался к стенному шкафу. Дело в том, что я вспомнил об одной вещи, которая лежала там на полу, у задней стенки.

Успеть бы только туда добраться…

— Я… я вспомнил, — пролепетал я.

Я понятия не имел, чего ему нужно. Книжка про Мазута была у него. Что еще с меня взять? Но надо было задержать его. Я должен добраться до шкафа. Это моя единственная надежда.

Огненный тип отступил от занавесок, чтобы проследить за мной. Пламя на его руках схлынуло.

— Вспомнил, — повторил я. — Она там.

Открыв дверцу, я вошел в шкаф. Пришлось пригибаться под висящей одеждой.

Я ничего не мог разглядеть. Темень внутри стояла кромешная.

Нагнувшись, я принялся разгребать хлам на полу. Шаря вслепую, я отодвигал в сторону ботинки и кроссовки.

— КУДА ТЫ ЕЕ С-С-С-С-ПРЯТАЛ? — окликнул меня огненный человек, и в каждом его слове шипел огонь.

— Нашел! — откликнулся я, схватив с пола небольшой железный огнетушитель. Наш папа-перестраховщик держал такой в каждой комнате. Конечно, я подумать не мог, что однажды он мне пригодится.

В полной темноте я перевернул баллон. Нащупал спуск. Перехватил огнетушитель покрепче. И приготовился к бою.

— Нашел! — снова крикнул я.

— БЫСТРЕЕ! — громыхнул огненный.

Выйдя из шкафа, я вскинул огнетушитель. Нацелил сопло в грудь незваного гостя.

Нажал на спуск.

Ничего не произошло.

Он взревел и отпрянул, взметнув стену огня.

Я встряхнул баллон. Так сильно, что чуть не уронил.

А потом ринулся вперед. Метнулся через всю комнату — и снова нажал на спуск что есть силы.

Струя белой пены ударила прямо в пламенное лицо.

— ЭЙ! — испуганно вскрикнул незнакомец.

Продолжая давить на спуск, я водил струей вверх-вниз, окатывая его голову и грудь.

Пламя встрепенулось, но не потухло.

Он вскинул руки. Попятился к окну.

Тяжело дыша, с колотящимся сердцем, я наступал, продолжая направлять пенную струю негодяю в лицо.

Я видел гнев в его глазах. Он вскинул руку, защищая их.

Баллон зафырчал. Я давил на спуск, не давая струе ослабеть.

Огонь не сдавался. Языки пламени корчились и плясали, словно пытаясь уклониться от струи.

Огнетушитель стал заметно легче. Я знал, что он почти опустел.

Внезапно огненный человек развернулся, вскочил на подоконник и кинулся в окно. Он вылетел в ночь — огненной кометой расчертил темноту.

Я издал долгий, дрожащий вздох.

Я не мог унять дрожь. Огнетушитель выпал у меня из рук и покатился по ковру.

Я уперся руками в колени. Я пытался отдышаться.

Сел на пол, прислонился спиной к кровати. О том, чтобы снова лечь, не могло быть и речи. Так я и просидел до утра, пялясь в открытое окно и размышляя… размышляя…

***

Утром мама и папа укатили на работу ни свет ни заря. Намеченный разговор так и не состоялся. Слава Богу!

Утро выдалось холодным и пасмурным. Ночью прошел дождь, и тротуар был залит лужами.

По дороге в школу я без конца оглядывался. Вдруг Мазут или тот, огненный, выскочит из-за дерева и кинется на меня?

Я шарахался от каждой тени. Рядом залаяла собака — я чуть сам не наделал лужу!

До школы я добрался дрожа, как осиновый лист.

Габриэллу я нашел возле ее шкафчика. Она болтала с девчонками из нашего класса, так что мне пришлось подождать.

Прозвенел звонок. Пора идти в класс. Я нагнал Габриэллу:

— Ты получила мои эсэмэски?

Кивнув, она обернулась и окинула меня пристальным взглядом:

— А что, в них был какой-то смысл?

— Ну конечно! — вскричал я. — Ты что? Не веришь мне?

Габриэлла нахмурилась:

— Это разве не рассказ, который ты написал? Для задания по литературе?

— Нет, — сказал я. — Зачем бы я отправил тебе рассказ в два часа ночи?

— А кто тебя разберет, Марко? — парировала она и расхохоталась, страшно довольная собой.

Мне было не до смеха.

— Это все правда. Вчера ночью…

Миссис Хоппер встретила нас на пороге.

— Доброе утро обоим. Опять спорите? Садитесь на места, ладно?

— Мы не спорим, — сказала Габриэлла. — Так, болтаем.

Сидим мы порознь. Габриэлла сидит в переднем ряду. Я сижу «на галерке».

— Мне надо с тобой поговорить, — сказал я. — Встретимся после уроков. Идет?

— Где?

— Сама знаешь. Где и всегда. В переулке за «Мороженкой».

— Есть наличка? — осведомилась Габриэлла. — Купишь нам по рожку?

— Моя жизнь под угрозой! — возмутился я. — Мне сейчас не до мороженого!

— Ну а мне до мороженого! — ответила она и побежала на свое место.

***

Переулок за кафе «Мороженка» был заставлен переполненными помойными баками, старыми картонками и прочим мусором. Работники оставляли свои машины за переулком. Сквозь заднее окошко я видел, как они снуют между столиками в своих белых фартуках.

На другой стороне переулка кто-то поставил ржавую скамейку. Там-то я обычно и дожидался Габриэллу после уроков.

Местечко идеально подходило для встреч. Никто сюда не заглядывал. Покупаешь по рожку и сидишь культурненько. А что мусором воняет, так вполне терпимо.

Купив шоколадный рожок с шоколадной крошкой, я уселся на скамейку. Габриэлла вот-вот должна была подойти. Но я успел прикончить рожок и уже облизывал пальцы, а ее все не было.

«Ну что такое? — досадовал я. — Я же сказал, что это очень важно. Где она?»

Глянул время на телефоне. Почти четыре. Уроки уже без четверти час как закончились.

Я вздохнул. Она явно не спешила.

Я понаблюдал за парой малиновок, сновавших в траве на пустыре за магазином. Потом встал и собрался уходить.

Я успел пройти несколько шагов вдоль стены по направлению к улице. Но тут же остановился — в лицо пахнуло волною жара. Я отпрянул, сразу узнав резкий, гнилостный смрад. Лицо щипало и жгло.

Огромная туша Мазута втиснулась в переулок, преградив мне путь.

— Оставь меня в покое! — заверещал я не своим голосом.

На его маслянистой физиономии застыло угрюмое выражение. Словом, вид у него был недружелюбный.

Черные комки сползали с его лба — по глазам, по щекам. Мазут без конца сжимал и разжимал огромные кулачищи.

— Я серьезно! Оставь меня в покое! — крикнул я. — Я звоню в полицию, вот!

С этими словами я выхватил из кармана телефон и показал ему.

Небрежно махнув рукой, Мазут выбил у меня телефон. Тот ударился о стену, раскололся пополам и упал на землю.

— Чего тебе надо? Оставь меня в покое! — завопил я. — Нет у меня твоей дурацкой книжки!

Я бросил взгляд в темное окошко кафе. Может, кто-нибудь из работников услышит мои крики и придет мне на помощь.

Но нет. Какая-то девчонка черпала мороженое ложечкой, другая барабанила пальцами по прилавку. Они даже не обернулись.

Мазут подвалил ко мне. Протянув свою склизкую руку, он потер пальцами мои щеки.

— А-а-а-а-а! — взвыл я. — ЖЖЕТСЯ!

Я вскинул руку. Черные кляксы облепили лицо. Я помотал головой, пытаясь остудить их. Они были раскаленные!

Шатаясь, я отступал, пока спина не уперлась в стену. Я обернулся. Удастся ли мне добежать до улицы?

— Даже не пытайся, — прорычал Мазут. — Почему бы тебе просто не отдать ее? Ты знаешь, зачем я пришел.

— Ч-что вам нужно? — пролепетал я. — Я ничего не понимаю. Говорю же…

Склонившись надо мной, он зажал пальцем ноздрю и трубно высморкался. Горячий маслянистый комок вылетел из его носа и шлепнулся мне на загривок.

— А-а-а-а-а, фу! — Припертый к кирпичной стене, я извивался и корчился. Сбежать было невозможно.

Сердце рвалось из груди. Загривок пульсировал болью.

— Н-не сморкайтесь на меня! Я… я же говорил, — выдавил я. — Сколько можно? Книга пропала. Ее стащил какой-то мужик, весь в огне.

Мазут резко выпрямился. Похоже, мои слова удивили его. Он явно задумался.

Потом он снова склонился надо мною. Его темные глаза вперились мне в лицо.

— Не верю, — рыкнул он. — Улавливаешь?

— Я… я не обманываю. Зачем бы мне лгать?

Он протянул осклизлую руку.

— Отдай ее, пацан. Быстро. Дай мне то, что я ищу — и может статься, я подарю тебе жизнь.

— Что? — выдохнул я. — О чем речь? Скажите! Умоляю…

Он склонился ближе. Я задыхался от мощного запаха смолы. От его жара мое лицо обливалось ручьями пота.

— Строишь невинную овечку? — прогремел он. — Звиняй, пацан. Ты не оставил мне выбора. Улавливаешь?

Голова у меня кружилась. Было трудно собраться с мыслями. Едкий запах смолы… нестерпимый жар… холодный взгляд его глаз…

— Звиняй, пацан, — повторил Мазут. Кожа на его лице начала шипеть и пузыриться. Маслянистые черные комки перекатывались по его рукам, по шее, по груди. — Не хотел по хорошему, придется по-плохому.

Я понял, что сейчас будет. Теперь каплями дело не ограничится. То были еще цветочки.

Сколько раз я видел это в комиксах! Сейчас он вытянется до трех метров в высоту, а потом обрушится на меня волною маслянистой жижи.

Я пытался пригнуться. Уклониться.

Но он загнал меня в ловушку.

Я буду похоронен!

Я утону в кипящей нефти!

Неужели это мои последние мысли?

Шипя и пузырясь, Мазут взметнулся над моей головой.

Я зажмурился. Затаил дыхание.

Через несколько мгновений он обрушится на меня.

Все. Мне крышка.

Если только моя грандиозная задумка не сработает. План, который я обдумывал всю ночь…

Уничтожить его, пока он не уничтожил меня.

Ну что ж, самое время попробовать!

— Ты не напугаешь меня, Мазут! — выпалил я, перекрикивая оглушительное шипение пузырящейся жижи.

Волна кипящей нефти замерла. И даже чуть сдала назад.

— Я читал книжку «Мазут разбушевался»! — продолжал я. — И теперь у меня тоже есть сверхспособности!

Маслянистая гора отхлынула. Мазут принял свои обычные размер и форму.

Его могучая, пузыристая грудь вздымалась. Глаза выпучились. Безобразный рот был распахнут, и синий язык скользил из стороны в сторону.

— Способности? — осклабился он. — Какие у тебя способности, сопляк? Способность орать, как младенец?

— Э-э… Мое новое имя — «МОРСКОЙ ПРИБОЙ»! — гаркнул я. Это имя я придумал ночью.

Мазут сощурился на меня, клацая острыми зубами.

— Я — Повелитель Водной Стихии! — провозгласил я.

А сам подумал: «Вот только моих водных сил хватило секунд на десять. И фиг знает, смогу ли я вернуть их еще на десять секунд».

Может, мне удастся его отпугнуть. Попытка не пытка!

Мазут скрестил руки на груди с донельзя противным хлюпаньем.

Он вперился в меня взглядом. Не говоря ни слова.

— Я обрел свои силы в ванне со льдом, — сообщил я. — Возможно, ты читал этот раздел.

Он не двигался. Не моргал.

— Так вот… — продолжал я. — Теперь я обладаю силой и мощью морского прибоя.

Запрокинув свою огромную голову, Мазут громогласно расхохотался. Отсмеявшись, он подбоченился.

— Морской Прибой, значит? — пророкотал он. — Что бы ты знал о прибое, сопляк. Ты даже муху ПРИБИТЬ не сможешь!

И снова заревел от смеха. Его дыхание обдало меня, раскаленное, как из духовки.

Я стоял как вкопанный, руки по швам. Только бы он не заметил, как у меня дрожат коленки.

Опустив голову, Мазут снова расплылся в мерзкой зубастой ухмылке:

— Давай поглядим, чего ты достиг, сопляк. Валяй. Удиви меня.

В голове у меня все перевернулось. Я огляделся.

Ванны со льдом поблизости что-то не наблюдалось. И что мне делать?

Все равно попробую, решил я.

Я зажмурился и наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться.

— Сам напросился, Мазут! — крикнул я. — Узнаешь силу Морского Прибоя!

— Давай, не стесняйся, — отвечал он. — Чтоб меня одолеть, тебе придется постараться. Улавливаешь?

Я еще крепче зажмурился. И попытался выбросить все мысли из головы.

Я представил себе океан. Синие волны. Куда хватает глаз — лишь мили и мили морской воды.

Вода-вода… кругом вода…

Я представил буйные волны. Волны, разбивающиеся о песчаный пляж. Ярко-голубые волны с кипенно-белой пеной.

Волна за волной накатывали на пляж. Я слышал шум прибоя. Как плещет волна о волну.

Сердце так колотилось, что мне казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Я знал, что Мазут может в любой момент обрушиться на меня.

Я держал веки сомкнутыми. И представлял, как волны разбиваются… разбиваются… вздымаются и разбиваются.

— Ох, — вырвалось у меня: я почувствовал изменения.

Мышцы напряглись. Я почувствовал, как с меня будто спадает кожа.

Испуганный, я открыл глаза. Голова кружилась. Меня качало как пьяного. Я посмотрел вниз. Мое тело менялось… растворялось… таяло.

Я увидел потрясенную рожу Мазута. Он не мог скрыть изумления. Яростно возбурлив, он сделал огромный шаг назад.

«Вот оно! — понял я. — У меня по-прежнему есть сила воды. Может быть, она приобретается раз и навсегда».

Впрочем, у меня не было лишнего времени на раздумья. Ведь я стал водой. Мое тело превратилось в бурлящую, пенистую волну.

Я подался назад. Взметнулся высоко перед ошарашенным Мазутом.

— Берегись, Мазут! — пророкотал я утробным, громовым голосом. — Берегись! Воду с нефтью лучше не смешивать!

Выше. Я поднялся еще выше.

Я вознесся над обалдевшим суперзлодеем. Я заревел. Это был рев могучего прибоя.

Выше.

Я извивался всем своим водяным телом в кипящей пене, готовый обрушиться на него.

— Эй, неудачник, ощути на себе мощь прибоя! — провозгласил я.

И вот тут-то все пошло кувырком.

Раздался хлопок.

Я грохнулся на тротуар. Резкая боль пронзила меня с головы до ног.

Я посмотрел вниз. Я снова стал самим собой. Плотным. Нормальным.

Я ущипнул себя. Кожа, не вода.

Я стоял на четвереньках в луже воды.

Сверхспособность снова продержалась всего десять секунд. Что я делаю не так?

Маслянистый палец Мазута ткнул меня в грудь. Я почувствовал укол жара даже сквозь рубашку.

— Болван, — рыкнул суперзлодей. — Ты правда думал, что это игра для любителей? — Он снова ткнул меня пальцем. — Ты проиграл, сопляк.

Я отступил на шаг. Под ногами хлюпнула вода. Страх сдавил грудь. Я чуть дышал.

— Вы… вы меня теперь замазутите? — выдавил я.

Он потер свой жидкий, маслянистый подбородок. Я видел, что он крепко задумался.

— Замазутить бы тебя, — произнес он наконец, — да Кодекс Сверхспособностей не позволяет.

— Что? — вытаращился я на него.

— Кодекс Сверхспособностей, — повторил Мазут. — Раз у тебя есть сверхспособности, я обязан дать тебе второй шанс.

Я сглотнул, не веря своим ушам. Неужели он правда меня отпустит?

Мазут вздохнул.

— Правило есть правило. Твоих сил хватает всего на десять секунд. Но я вынужден следовать Кодексу. Так вот, твой второй шанс…

Он снова ткнул меня в грудь.

— Говоришь, книгу спер Потрясный Пламень?

— Потрясный Пламень? — переспросил я. — Вы про того типа, который был весь в огне?

Он опять кивнул.

— Это Потрясный Пламень. На самом деле, его зовут Сэмми. Ты его помнишь. Парень, что работал в моей будке на съезде любителей комиксов.

У меня отпала челюсть.

— Сэмми — Потрясный Пламень?

— Да. С виду Сэмми — парень как парень. Но черта с два. Он мутант. — Мазут свирепо зарычал и ударил кулаком по ладони. Комья жижи так и брызнули. — Последний раз он меня обкрадывает! — проревел он.

— Я… не понимаю, — проговорил я. — Он на вас работает?

— Ну да. Я держу его под рукой, жалко ведь беднягу, — пояснил Мазут. — Он, видишь ли, не так знаменит, как я. Даже комикса собственного нету. Но иногда, от зависти, он стремится мне подгадить. Нарочно.

Он покачал головой.

— Но воровать у меня — это уж беспредел. Ненавижу этого парня. Честное слово.

— Так чего ж вы его не прогоните? — спросил я.

Мазут помрачнел.

— С этим гадом держи ухо востро. Он огненный, улавливаешь? Ему спалить меня — раз плюнуть. Он знает, что нефть хорошо горит. Вот и приходится осторожничать.

— Ну а я-то чем могу помочь? — спросил я.

Мазут склонился ко мне.

— Потуши его огонь, — сказал он.

Я чуть не задохнулся. Не сразу мне удалось отдышаться.

— Мне? Потушить его огонь?

— Ну не мне же! — рявкнул Мазут. — А ты сможешь. Зальешь его огонь, схватишь книжку и отдашь мне.

Я вытаращился на него. Нет, он не шутил.

Мазут даровал мне возможность остаться в живых. Все, что от меня требовалось — это прикончить для него Потрясного Пламеня.

Пара пустяков, да?

Так чего ж у меня поджилки трясутся и зубы клацают, как кастаньеты?

— Зальешь его огонь и схватишь книжку, — повторил Мазут. — Дело плевое. Любой, у кого есть сила воды, справится. Добудь мне книжку, пацан. Тогда мне деваться некуда будет. Я должен следовать Кодексу Сверхспособностей. Придется отпустить тебя на все четыре стороны.

— Но… он может меня поджарить до хрустящей корочки, — проговорил я дрогнувшим голосом. — Что-то я не уверен…

Темные глаза Мазута превратились в щелочки. Пасть скривилась в жуткой гримасе. Он опять запузырился.

Взметнув порыв раскаленного ветра, он поднялся во весь рост. Его тень окутала меня темнотой. Он склонялся надо мной, все ближе и ближе, пока жар не опалил мою кожу.

А потом он начал опускаться на меня.

— Ладно, ладно! — закричал я. — Я это сделаю. Где мне его найти?

Потрясный Пламень жил вовсе не в доменной печи, как можно было подумать, и даже не в гигантской духовке. У него был вполне нормальный с виду дом в шести кварталах от кафе «Мороженка». На дорожке перед гаражом я увидел скромный синий автомобиль. А у крыльца валялась воздуходувка.

Мы с Мазутом прокрались по дорожке и свернули за угол дома.

— Он живет нормальной жизнью, чтобы дурачить людей, — тихо проговорил Мазут. — Даже его соседи не знают, что он Пламень. Думают, что он Сэмми.

По пути на задний двор у меня бешено колотилось сердце и мысли путались. Есть ли у меня хоть какой-то шанс выбраться из этой передряги живым?

— Нам нужен план, — пробурчал Мазут.

— Э-э… ну-у… — Я откашлялся. — В общем, я просто скажу ему, что узнал его, когда он стибрил у меня книгу. Типа я его самый большой поклонник. И… это… попрошу у него автограф.

— Молодец. Подберись к нему поближе, а потом заливай, — напутствовал Мазут. — Погаси его огонь. А я захвачу книжку.

«Сработает ли опять моя водная сила? — подумал я с тревогой. — Может, в те разы я недостаточно старался. Может, это и есть моя сверхспособность».

Через каких-то несколько секунд я это узнаю.

Крепким тумаком Мазут отправил меня на задний двор.

— За работу, сопляк.

Я увидел Сэмми, возлежащего в шезлонге на площадке для отдыха. А он меня заметил?

Нет.

Я юркнул обратно в тень.

Сэмми растянулся на спине. Он поджаривал стейк прямо на своей огненной груди! Под высокими языками пламени мясо аппетитно шкворчало.

Внезапно Сэмми сел. Он увидел меня!

— Марко, что ты здесь делаешь? — Стейк плюхнулся ему на колени. Яркое пламя по-прежнему вытанцовывало на его голой груди.

Указав на него пальцем, я изобразил удивление:

— Я понял! — вскричал я. — Вы Потрясный Пламень, точно!

Сэмми ухмыльнулся.

— Не стану отрицать. — Положив стейк на тарелку, стоявшую на столике у шезлонга, он вскочил и направился ко мне. — Что ты здесь делаешь, Марко? Надеюсь, не за книжкой пришел? Потому что я ее не отдам.

— Да… да Бог с ней, с книжкой, — сказал я. — Я ваш самый большой поклонник! Честное слово!

Он смерил меня взглядом. Языки пламени взметнулись у него над головой.

— Обалдеть, я говорю с самим Потрясным Пламенем! — воскликнул я.

Я хороший актер. Во всяком случае, он купился.

— Обалдеть, вы были у меня в комнате! — разливался я соловьем.

Он еще сильнее осклабился. Языки пламени вырывались из его рук и груди.

— Ты принес то, что я ищу?

— Да, — солгал я. — Принес. Но сначала… могу я попросить ваш автограф? Не сочтите за наглость, но я был бы счастлив заполучить его!

Пламень махнул огненной рукой:

— Присаживайся. — А сам улегся в шезлонг и водрузил стейк обратно себе на грудь. — Как ты стейк предпочитаешь, Марко? Средней прожарки?

— Э-э… ну-у…

Языки пламени плясали на его груди. В какой-то момент они взметнулись так высоко, что скрыли от меня его лицо.

Вот он, мой шанс.

Я зажмурился. Сосредоточился… сосредоточился… Снова представил, как синие волны расшибаются о песчаный пляж. Пенные валы… грохочущие… сокрушительные.

Через несколько мгновений я почувствовал, что меняюсь. Я чувствовал, как мое тело тает. Чувствовал, как мой разум утопает в холодной, ключевой воде.

Да!

Я снова стал Морским Прибоем! Мое тело растаяло, превратившись в ревущую, сокрушительную стену воды.

Стремительно развернувшись, я обрушился на Потрясного Пламеня.

Могучей приливной волной я захлестнул шезлонг. Захлестнул его всей своею водяной мощью.

Я плюхнулся на камни площадки для отдыха. Начал подниматься.

Десять секунд миновали. Я снова стал самим собой. Вполне плотным Марко. Стоящим на коленях в луже воды.

А что же Потрясный Пламень?

Он стоял на краю площадки. Положив огненные руки на пояс. Пламя закручивалось вокруг его груди. На земле у шезлонга я заметил оброненный стейк.

— Что, Марко, времени не хватило? — добродушно осведомился Пламень, однако глаза его горели злобой. — Недурная попытка, сынок, но ты проиграл.

Опустив голову и раскинув руки, он огненной стрелою ринулся в атаку, готовый заключить меня в пламенные объятия.

— Не-е-е-е-ет! — в ужасе завопил я.

Я кинулся наутек, но тут же обо что-то запнулся и грохнулся на колени. Обернувшись, я увидел, что это было.

Садовый шланг.

Схватив его, я с трудом поднялся. Моя рука скользнула к насадке. Я даже не думал о том, что делаю. Просто поднял наконечник, нажал на спуск…

…и направил мощную струю в грудь Пламеню.

Тот остановился посреди площадки. Пламя рванулось назад, словно сдуваемое ветром.

Перехватив шланг обеими руками, я продолжал поливать его. Я водил наконечником вверх-вниз, с пылающей головы Пламеня на ноги и обратно. Гасил, гасил его непрерывным потоком воды.

Его руки беспомощно взметнулись. Под струей воды пламя дымило, шипело и гасло.

— Э-Э-Э-Э-ЭЙ! — отчаянно завопил Пламень и рухнул навзничь. Огонь потух. Грудь Пламеня курилась струйками дыма. Он не двигался.

— Молодец, пацан! — прогремело у меня за спиной.

Обернувшись, я увидел Мазута, топающего через двор. Он помахал книгой в руке.

— Нашел! — провозгласил он. — Молодчина, Прибойчик!

Я так и сжимал в руке шланг. Наконец, я отпустил его, и он упал на площадку.

Меня всего колотило. Ведь я побывал на волосок от гибели.

— Вот… вы добыли книжку, — проговорил я дрожащим голосом. — Ну, я пойду?

— Нет конечно, — отвечал Мазут. — Ты слишком много знаешь.

— Но… но… — поперхнулся я.

— Сам не рад, поверь. А что поделаешь? Придется тебя замазутить. Есть чего сказать напоследок?

— Минуточку! — закричал я. — Так не пойдет! Как же Кодекс Сверхспособностей?

— А я его выдумал, — бросил Мазут. — Нет никакого кодекса.

— Но вы же говорили…

— Я боялся, что ты не станешь помогать, — объяснил он. — А то и улизнуть попытаешься. Ну и придумал этот дурацкий кодекс. Небось не ожидал, а? Я же суперзлодей! Улавливаешь?

Я смотрел на него, качая головой.

Уже в который раз он запузырился и начал увеличиваться в размерах. Источая жар, он вырастал передо мною.

Я развернулся. Хоть и знал, что убежать не смогу.

Вот и все. Мне крышка. Все шансы исчерпаны.

И тут я испуганно вскрикнул:

— Габриэлла? Что ты здесь делаешь?

Габриэлла бежала к площадке, одетая в желтую футболку и черные леггинсы, волосы, стянутые в хвост на затылке, мотались на бегу. Взгляд ее темных глаз был прикован к Мазуту.

— Нет! Убирайся отсюда! — закричал я. — Беги, Габриэлла, беги! Он и тебя убьет!

Она остановилась. И гневно уставилась на суперзлодея.

— Он опасен! — орал я. — Уноси ноги!

Габриэлла перевела взгляд на меня.

— Марко, я тоже прочитала книжку, — выдохнула она. — Помнишь? Я читала ее в машине, когда мы ехали из Кошмарии.

— Да, припоминаю, — сказал я. — Ну и что? Это не шутки. Тебе лучше…

Мазут склонился ближе. Я вздрогнул, накрытый его тенью.

Габриэлла перекинула хвост через плечо.

— Дома я попробовала сверхспособности, — сказала она.

Я вперился в нее взглядом.

— Что-о?

— Я все выучила назубок. Ну и попробовала, — сказала Габриэлла. — Я заработала силу ветра. И теперь… называю себя Человек-Торнадо!

Мазут расхохотался:

— Вах! Боюсь-боюсь!

— Габриэлла, он… он хочет меня замазутить, — пробормотал я. — Ты уверена в своих силах?..

— Смотри на меня, — ответила Габриэлла.

Закрыв глаза, она закружилась на одной ножке. Быстрее… быстрее… пока не раскрутилась до такой скорости, что превратилась в смазанное пятно. Ее вращающееся тело поднимало мощные порывы ветра.

— Да! — вскричал я. — Да!

Смерч взметнул мои волосы дыбом. Я качнулся вперед и чуть не врезался в Мазута!

Стулья сдуло напрочь. Закувыркался по двору опрокинутый столик. Ветки деревьев колыхались и тряслись.

Габриэлла закружилась еще быстрее. Теперь я с трудом мог ее разглядеть. Казалось, она сама стала ветром!

Мазут вскинул руки для защиты. Мощные порывы ветра разметали комья маслянистой слизи по всей площадке.

— Да! — радостно крикнул я, заглушая рев ветра. — Так его, гада, так! Ты одолеешь его, Габриэлла!

И вдруг ветер утих.

На двор снизошла пугающая тишина.

Габриэлла продолжала кружиться на одной ноге, но все медленнее… медленнее… пока не упала навзничь, потеряв равновесие.

Десять секунд. Ураган продержался всего десять секунд.

Габриэлла со стоном подняла голову.

— Ой-ей. Кажется, я что-то напутала.

Тень Мазута накрыла нас обоих. Он снова захохотал.

— Никого не просквозило? — спросил он. — Жалкое зрелище. Что поделать, придется замазутить вас обоих! Улавливаете?

Он начал расти и пузыриться.

Габриэлла вскочила и бросилась ко мне.

— Марко, бежим!

Слишком поздно. Мазут загнал нас в угол у задней стены дома.

Он бешено взревел — и от его тела шибануло волною жара. Воздух наполнился едкой, насыщенной вонью, как от скунса. А может, как от тысячи скунсов!

Я не мог дышать, глаза слезились. От этого смрада мы с Габриэллой начали давиться и хрипеть.

Новая волна горячего ветра. Мазут вырастал над нашими головами, накрывая нас ужасающей темнотой. Шипя и пузырясь, он был готов выплеснуться на нас.

Моя кожа горела. Я с трудом дышал. Волны гнилостного смрада били мне в нос.

— Ох-х-хххххххх…

Неужели это я так хриплю?

И тут яркая вспышка разорвала тьму.

Я обернулся, смаргивая слезы, и увидел Потрясного Пламеня. Он разгорелся снова. Пламя танцевало вокруг него.

Он приближался к нам, яркий и огненный.

Окутанный трепещущим пламенем, он шел к Мазуту.

Мазут шарахнулся назад. Яростно бурля, он скорей-скорей попятился от огня.

— Где она? — рявкнул на меня Потрясный Пламень. — Куда ты спрятал ее, сопляк?

Я ткнул пальцем в Мазута.

— Она у него! Он забрал книгу!

Пламя взметнулось над головою Пламеня.

— Да я не про книгу! — завопил он. — Ты знаешь, что мне нужно! Где она?!

— Лучше отдай, — громыхнул Мазут.

— Не понимаю, о чем вы! — крикнул я.

— Какая жалость, — вздохнул Пламень. — Быть тебе замазученным и сожженным одновременно!

Мы с Габриэллой завизжали, когда эти двое накинулись на нас.

Но тут я услышал сквозь наши вопли знакомый голос:

— Вы ЭТО ищете?

Отвернувшись от стены, я воскликнул:

— Зик! А ТЫ-ТО как здесь?

Зик подбежал к нам по лужайке, размахивая чем-то в руке.

— Вам, случайно, не это нужно? — крикнул он, покрутив перед нами своим трофеем.

Мазут и Потрясный Пламень отступили от нас и уставились на предмет, который Зик крепко сжимал в руке.

Я не узнавал эту вещь.

— Что это? — крикнул я.

— Закладка, — сказал Зик.

Я вытаращился на нее:

— Что?

— Закладка из книжки про Мазута, — пояснил Зик. — Помнишь? Она еще всякой абракадаброй исписана. Ты не читал примечание мелкими буковками? Нужно произнести заклинание, иначе всех твоих сил хватит всего на десять секунд!

Мы с Габриэллой переглянулись.

— Ах, во-от оно что… — протянул я со вздохом и повернулся к брату. — Ты… все это время закладка была у тебя?

Он кивнул.

— Я вытащил ее из книжки. Думал, вдруг пригодится.

— Зик! — завопил я. — Смотри, что ты натворил!

Он пожал плечами:

— А чего?

Мазут протянул свою маслянистую ручищу.

— Отдай закладку по-хорошему, — прорычал он.

— Мы ведь не хотим, чтобы она попала не в те руки, верно? — подхватил Потрясный Пламень. — Эти заклинания приумножат мои силы.

— Ты хотел сказать, НАШИ силы! — пророкотал Мазут. — Отдай закладку МНЕ, Зик. Пламеню доверять нельзя.

— Фигушки! — сказал Зик.

— Отдай ее мне! — взревел Мазут. Яростным взмахом руки он попытался выхватить закладку.

Зик отдернул руку.

Пламень запустил Зику в голову вращающимся огненным шаром.

Зик пригнулся, и шар пролетел над ним.

— Опоздали! Опоздали! — крикнул Зик, дико вытанцовывая по лужайке.

Мазут и Пламень дружно ринулись на него.

Но тут Зик воздел руки над головой. А потом резко опустил их.

И оба суперзлодея взмыли в воздух.

— Э-э-э-э-э-эй! — Мазут размахивал маслянистыми ручищами и дрыгал ногами. — Спусти меня вниз!

— Спусти меня вниз, и я обещаю взгреть тебя не слишком сильно! — орал Пламень.

Но Зик снова вскинул руки и замахал ими над головой.

И оба злодея полетели — над домами, через дорогу, над лесом, пока не превратились в крохотные точки в небе. А потом и вовсе исчезли, будто их и не было.

Долго стояли мы с Габриэллой, обалдело таращась в небо. А потом повернулись к Зику. На его лице играла победоносная усмешка.

— Мою новую личность зовут Подъемник! — провозгласил он. — Я наделен силой антигравитации.

— Ух ты! Вот это круто! — воскликнула Габриэлла. — Ты спас нам жизнь!

— Это было потрясающе! — воскликнул я. — Молодчина, Зик!

— Стоит мне махнуть руками — и привет! — похвастался Зик. — И никуда мои силы не денутся, потому что я не такой болван, как вы. Я прочел заклинание на закладке!

Я поднял книжку про Мазута. Стер ладонью с обложки черную слякоть.

Сердце до сих пор бухало, как барабан. Но оба злодея исчезли. Я знал, что могу наконец вздохнуть свободно.

— Отныне все в моей власти! — провозгласил Зик. — Смотри, как я запулю тебя во-он на то дерево!

Я перехватил его руку, пока он не успел ее поднять.

— Перестань хвастаться и выпендриваться. Пойдем домой и обо всем забудем!

***

Но, конечно, я не забыл.

Я ведь тоже хотел стать настоящим супергероем.

Не то чтобы я завидовал Зику… Но нельзя же, чтобы он был единственным супергероем в семье…

И вообще, не доверял я ему. Порой у него срывает крышу, и тогда он начинает лупить подушку или нести всякий бред. А то пытается втравить меня в неприятности.

Так что мне самому нужны силы. Для самозащиты! Я должен стать Морским Прибоем.

Так что тем же вечером я проник к братцу в комнату и обыскал ее в поисках закладки с таинственными заклинаниями. Куда он ее запрятал?

Я обшарил все ящики комода. Повытаскивал все книги с полок. Заглянул под кровать. Перерыл весь хлам на полу стенного шкафа.

Весь взмокший и запыхавшийся, я наконец вытащил закладку из-под подушки.

Я поднес ее к глазам. Моя рука дрожала, когда я стал читать заклинание — заклинание, которое бы сохранило мою приливную силу.

— Эй! — вскрикнул я: закладка вылетела у меня из рук.

Я отчаянно попытался ее схватить. Не тут-то было. Она взмыла чуть не до потолка.

Обернувшись, я увидел в дверях Зика, стоявшего с поднятой рукой.

— Верни мне ее! — закричал я. — Брось ее. Отдай сейчас же!

Он покачал головой.

— Фигушки, Марко. Одного супергероя в семье достаточно! И это я. Я, я, я!

— Придурок конченый! — возмутился я. — Книжка-то моя. Значит, и закладка моя. Отдавай назад!

— Она тебе нужна? — крикнул Зик, войдя в комнату. — Нужна, Марко? Лети за ней!

Взмахнул обеими руками — и я оторвался от пола.

— Эй!

Он поднял руку — а я что мог сделать? Он пустил в ход свою силу. Я был беспомощен. Взлетел под потолок как миленький.

— Спусти меня, Зик! — заорал я. — Я серьезно! Иначе…

И тут мама с папой такие заходят…

Сперва они, конечно, только Зика увидели. Но потом поглядели наверх — а я там парю, как птица, раскинув руки.

Папа так и ахнул.

— Марко! Что, РАДИ БОГА, тут происходит?! — вскричала мама.

— Э-э… ну-у… — У меня голова пошла кругом. Я глядел на них сверху вниз. — Э-э… Хотите верьте, хотите нет, но это эксперимент для школы. Для дополнительных оценок!

ЭПИЛОГ

В конце концов, Зик все-таки отпустил меня. Но сперва мне пришлось поклясться, что я никогда больше не попытаюсь стянуть закладку.

Ну и ладушки. Не больно-то и хотелось.

Не обязательно быть супергероем. А вот с братцем отныне придется быть повежливее…

Я решил припрятать книжку «Мазут разбушевался» в тайник. В задней стенке моего стенного шкафа есть незакрепленная панель. Отодвинув ее, я спрятал за нею книжку.

Ладно, хоть от нее проблем больше не будет…

Я вернул панель на место. Отвернулся, собираясь выйти из шкафа.

Но что-то на полу привлекло мой взгляд. Желтовато-зеленое свечение.

Неужели что-то горит?

Нагнувшись, я поднял вещицу. Я не сразу узнал ее. Это была фигурка кошмарийца. Та самая, которую старый лавочник прикрепил к моей книжке.

Она светилась в моей руке и была теплой на ощупь.

На моих глазах свечение усилилось. Оно становилось все ярче, и вскоре жутковатое сияние залило стенной шкаф. Я хотел бросить игрушку, но та будто прилипла к моей ладони.

А еще я чувствовал, что она тянет меня, затягивает в свет… в глубь мерцающего желто-зеленого сияния.

В уши ворвался свист. Тело обдало мощным порывом ветра.

И вот я нетвердо стою, дрожа как осиновый лист, и глазами хлопаю. Стою в сувенирной лавке старикана. В Доме Озноба. Возвратился в Кошмарию, называется.

Хозяин собственной персоной маячил за прилавком в своем старомодном костюме, на носу блестели старомодные очки в квадратной оправе.

Он усмехнулся мне, Джонатан Озноб — его имя сразу всплыло из памяти. Сверкнул золотой зуб.

— Добро пожаловать назад, Марко, — прокаркал Озноб. — Настало время расплатиться со мной за подарок. Ты готов?

— Готов? — вскричал я. — К чему?

МАНЧЕСТЕР ЧЕМПИОН

ДОЛЖНОСТЬ: Игродел и Профессиональный Мухлежник

ЛЮБИМАЯ ИГРА: «Пришей сестричке хвост»

ЛЮБИМАЯ ИГРОВАЯ ФИШКА: Внезапная смерть игрока

ХУДШАЯ ИГРОВАЯ ФИШКА: Двухсторонняя игральная кость

ОЦЕНКА КОШМАРНОСТИ

Спортивная квалификация: **********

Спортивная дисквалификация: **********

Был пойман на нечестной игре: **********

Играл нечестно, но не был пойман: **********

Мухлевал в пасьянс с самим собой: **********

Манчестер Чемпион и его товарищ Ло Пух ответственны за создание всех игр в Кошмарии. Их лозунг: «Неважно, выиграл ты или проиграл — важно, громко ли ты орал!». Среди их лучших творений такие игры как «Крутой велоугонщик», «Мордобойный тетрис», «Бубновый скелет» и «Бесячие классики».

[1] Тетербол — игра в мяч, висящий на веревке, конец которой привязан к концу высокого шеста. Цель игры — закрутить мяч вокруг шеста в сторону соперника. (Прим. переводчика.)