Слишком сильно сегодня, недостаточно завтра.
Если это ощущается именно так,
То я выбрал неверно.
Я стояла там какое-то время, надеясь, что он продолжит петь, но затем услышала отдаленный звук звонка его телефона. Я приложила свое ухо к двери. Конечно, я знала, что то, что я делаю, неправильно, но я была так близка, чтобы узнать что-нибудь настоящее о Джейсоне. Я не могла просто уйти.
— Привет, ангел, — мягко сказал он. — Нет, я не слишком занят, чтобы поговорить. Ты хорошо спала эту ночь?
— Что ты делаешь? — спросила Камми, отчего я подскочила, по крайней мере, на полметра в воздухе.
Я обернулась и оказалась лицом к ней, держа свою руку на груди, как будто это успокоит мое учащенное сердцебиение. Она пристально смотрела на меня со второго этажа, но у меня не было слов. Мой разум был затуманен, когда я попыталась вспомнить слова песни, которые только что услышала в его исполнении, а также обработать, могут ли они потенциально быть обо мне или нет. Любить тебя. Любить тебя. Любить тебя.
Но с кем он болтал по телефону?
— Ты шпионишь за ним? — прошептала Камми, поднимаясь ближе. Мои глаза расширились еще больше.
Я покачала головой и побежала вниз по лестнице мимо нее, хватая по пути ее руку.
— Я сыграю тебе то, что у нас есть, позже. Пошли, позавтракаем, — сказала я, не потрудившись обернуться, чтобы увидеть, что она думала.
***
Камми уехала позже в этот же день.
Когда я стояла в дверном проеме, наблюдая за тем, как машина уезжает, чтобы отвезти ее в аэропорт, мой желудок скрутило в узел. Она была моей защитой последние два дня. С ней в Биг-Тимбере, наши с Джейсоном «отношения» были приостановлены. Но без нее между нами было на одно препятствие меньше.
Я надела пару джинсов и красные сапоги, так что я могла прогуляться по окрестностям. Я навестила Дотти и даже убедила Джаспера взять кусочек сахара от меня. (Чертов конь нюхал его около тридцати минут, прежде чем решил, что он не отравлен.) Я обошла лес вокруг дома, вдыхая свежий сосновый запах и пытаясь разобраться с нерешаемыми задачами в своей голове. Я помогла ЛуЭнн с ланчем, и сидела с нею в течение часа, просматривая журналы по обустройству дома и выбирая кухню своей мечты.
В общем, я делала всё что угодно, чтобы избежать встречи с Джейсоном.
Прошлой ночью, я всё еще вводила себя в заблуждение, думая, что мы с ним были заодно. Мы весело проводили время. Никаких обязательств, просто секс. Но затем, услышав, как он поет эту песню о любви, я поняла, что хотела этого. Я хотела, чтобы он написал песню обо мне. Я хотела, чтобы его любовь ко мне была важнее, чем сложности в его жизни. Я знала, что он был сложный. Всё, что было связано с ним, доказывало это, но кто-то ведь должен прорваться через эту внешнюю оболочку, правильно?
«Так почему кем-то этим не могу быть я?»
Очевидно, я была не единственной, кто играл в эту игру. Когда я наконец-то собралась с духом, чтобы подняться наверх, Джейсона там не было. Его комната была пуста, балкон также был пуст, и когда я посмотрела через перила, то увидела, что его джипа нет.
Большой дом был тих, и мне нечего было делать, чтобы выкинуть его из головы, так что я пошла в свою комнату, поработала над некоторыми электронными письмами и сделала дополнительную тренировку. Мой тренер гордился бы мной, зная, что я провела дополнительный сеанс йоги, но даже это не подняло мое настроение. Я просто хотела увидеть Джейсона и спросить у него, о чем он думает.
***
Интересно подметить то, что я верила в любовь. Я строила свою карьеру написанием песен о любви, потому что я действительно верила в то, что они значат. Но сейчас, когда жизнь дарила мне мою собственную версию песни о любви, я пыталась изо всех сил переписать слова. Было так много всего на нашем пути. Мы знали друг друга только три недели; он не был готов к отношениям; было больше вещей, которых мы не знали друг о друге, чем знали; отношения между знаменитостями почти никогда не удаются. Было легко построить кирпичную стену между нами, так легко, что когда он в полночь ворвался через дверь в мою спальню, я должна была держаться строго за этой стеной — но хватало одного взгляда на него, стоящего в моем дверном проеме, чтобы полностью разрушить ее. И вот так, я вновь лежала там беззащитная.
— Я не хочу ни о чем разговаривать, — сказал он, идя к кровати и срывая свою рубашку.
Я приподнялась с кровати.
— Я тоже.
И это была правда. Я не хотела говорить с этим мужчиной о символической логике нашей любви. Я хотела просто чувствовать нашу любовь, наслаждаясь ею, пока могла.
Его штаны упали вниз, когда он расстегнул их на талии, а я стянула через голову свою ночную рубашку.
— Я не знаю, что происходит, — сказала я, когда он заполз на кровать, стягивая с меня одеяло.
— Как и я, — ответил он. Мы подражали ответам друг друга, и было ясно, что никакие нужные решения не будут приняты этой ночью.
Я очень скучала по нему последние несколько дней. Мы наслаждались нашим моментом ночь назад, в классе, но это было неуклюже и спешно, ничто по сравнению с волшебством, которое мы создали в дни, приближающиеся к прибытию Камми. Теперь мы снова были совершенно одни, только он и я, и остаток ночи впереди.
— Пожалуйста, не выгоняй меня, — сказал он, опускаясь вниз, чтобы поцеловать мою шею, затем провести своими мягкими губами по моей груди.
— Нет. Нет. Не уходи, — сказала я с надрывами в голосе.
Я бы разорвала свое сердце, прежде чем попросила бы его уйти. Ничего из этого не было разумно, но с самого начала это было болезнью. Сейчас я была абсолютно беспомощна к побочным эффектам этой болезни. Я делала то, что всегда: позволила его телу захватить мое, словно рак.
Когда он поднял мои руки над моей головой, его пальцы переплелись с моими, чтобы удержать мои руки на одном месте.
В первый раз, когда мы занялись сексом той ночью, он был быстрым, громким и отчаянным. Я была без ума от него. Но второй и третий раз, было медленно и лениво, как будто мир начинался и заканчивался на этой кровати в гостевой комнате Джейсона.
Я не помню, чтобы я попросила его остаться в моей кровати после того, как мы закончили, но я и не помню, чтобы он хотел уйти. Таким образом, впервые он и я не разбежались после секса. Мы остались вместе. Тогда это не казалось чем-то невероятным — акт сна в одной кровати, но когда я проснулась следующим утром, чтобы понять, что мой мир снова перевернулся вверх тормашками, я отчаянно зацепилась за эту идею.
Действительно ли только я была тем, кто толкает нас на что-то большее?
Обманул ли меня Джейсон?
Превращала ли я каждый момент во что-то большее, чем оно было на самом деле?
23 глава
На следующее утро я проснулась и обнаружила, что кровать пуста, а меня разбудил шум из кухни. Обычно это было заваривание кофе, шипение бекона, шуршание газет, но этим утром все эти звуки отсутствовали. Раздавался голос женщины, приглушенный пространством между кухней и моей комнатой, но я знала, что это не ЛуЭнн. Голос был слишком молодым, слишком мягким. Я была уверена, что слышала детский смех, что казалось нереальным. Но затем смех послышался снова — звонкий и счастливый, проникающий в каждую трещину и уголок дома.
С улыбкой на лице от мысли, что встречу новых гостей, я оделась в свободное платье из хлопка и завернулась в кардиган, не заботясь о макияже. Мои светлые волосы кудрявились из-за того, что я легла спать с влажными волосами, но я не возражала против растрепанного вида.
Прежде чем я направилась вниз, я заметила записку на моей прикроватной тумбочке, накаляканную ужасным почерком Джейсона. Я засмеялась и покачала головой, когда подошла и подняла ее. Я узнала слова, которые он пел, когда я впервые появилась на ранчо, но они были зачеркнуты, и заменены новыми.
Не хочу, чтоб ты осталась
Не могу сказать «уйди»
Хочу, чтоб ты осталась
Желаю, чтоб никогда не уходила.
А теперь, поспеши и просыпайся.
— Джей
Я прикусила губу, обдумывая, носить ли записку при себе весь день, или оставить ее на тумбочке. Так как я не могла доверять своим потным ладоням, я оставила ее.
Когда я открыла дверь своей спальни, звуки из кухни усилились в десять раз. Я неслась вниз по лестнице, вытягивая шею, чтобы увидеть, кем же были наши гости. Когда Джейсон заметил меня на лестнице, весь разговор остановился. Он, наверное, выходил из кухни, возможно, на пути разбудить меня, но остановился, когда увидел меня. Как у испуганного животного, его глаза стали широкими, а губы сморщились.
Если бы мне нужно было описать его выражение, я бы сказала, что это было то выражение, которое говорило мне, что что-то было не так.
Он медленно сглотнул, и затем снова начал идти мне навстречу.
— Можем мы на секунду подняться и поговорить? — спросил он, потянувшись, чтобы взять меня за руку.
Я покачала головой.
— Нет.
Я не хотела подниматься наверх; я хотела знать, кто был на кухне. Возможно, до того, как я увидела его потрясенное выражение лица, я бы слепо следовала за ним, но теперь мое любопытство взяло верх. Я протолкнулась мимо него, и на краткое мгновение он сопротивлялся, его рука была на моей руке, его глубокие карие глаза предупреждали меня развернуться.
Но я не собиралась этого делать.
Было слишком поздно для этого.
Мое дыхание застряло в горле, когда я увидела маленькую девочку, смех которой наполнял дом с того момента, как я проснулась. Она сидела за кухонным столом, с маркерами, разбросанными вокруг нее, рисуя на листке бумаги. Ее рыжие волосы были длинные и завиты в упругие кудряшки, которые подпрыгивали каждый раз, когда она двигалась. На ее переносице были розовые пластмассовые очки. Ей было не больше семи или восьми, но я могла заметить, как хорошо она разукрашивает. Так близко к линиям, я хотела похвалить ее за такую работу.
Но затем мой взгляд упал на женщину, которая сидела прямо рядом с ней. Наши глаза встретились, когда я поняла, что она была так же привлекательна, как маленькая девочка рядом с ней — с такими же ярко-рыжими волосами. Она не была тем типом привлекательности, к которому я привыкла в своей жизни в Голливуде. В ней не было ничего фальшивого. Ее волосы были убраны в свободный «конский хвост», и ее цвет лица выглядел естественно безупречным.
— О, привет, — сказала женщина с робкой улыбкой. Ее взгляд мелькал между Джейсоном и мной, как будто она не знала, кто мог бы лучше объяснить ситуацию.
— Эм, привет, — сказала я, неспособная осмыслить нынешний разговор, когда мой мозг упорно пытался выяснить, кем она являлась. Кузина Джейсона, сестра Джейсона, подруга Джейсона, давно потерянная близняшка Джейсона, продавец, который ходит от дома к дому и предлагает купить различную ерунду. Ничего не подходило, потому что в глубине души я уже знала, кого увидела. Телефонный звонок накануне доказал это.
Женщина встала из-за стола и пошла, чтобы присоединиться к нам в дверях кухни.
— Лейси, оставайся здесь на секунду и рисуй, — предупредила женщина, мягким голоском.
ЛуЭнн, которую я вообще не заметила, стояла около плиты и заговорила.
— Я присмотрю за ней, Ким.
Женщина — Ким — улыбнулась ЛуЭнн, и затем проскользнула мимо дверного проема кухни, по направлению к гостиной. Джейсон последовал за ней, а я стояла, застыв на месте, не уверенная в том, куда мне идти. Я не хотела идти обратно на кухню, и точно была уверена, что не хотела идти в гостиную. Может быть, если бы я просто тихонько пошла наверх, мы могли бы притвориться, что я никогда не спускалась, если уж на то пошло.
— Бруклин? — позвал Джейсон из гостиной. Его рука крепко сжимала дверной проем, когда он велел мне присоединиться.
С тяжелым вздохом, я прошла мимо него и заняла место на диване напротив Ким. Я редко заходила в гостиную до этого дня. ЛуЭнн всё время держала ее в безупречном состоянии, и я чувствовала себя неловко, перемещая подушки или включая телевизор. Это была моя наименее любимая комната в этом доме, потому что она была наименее обжитая.
Может, теперь это будет моя наименее любимая комната по другой причине.
— Я — Ким, — сказала рыжеволосая, склонившись над журнальным столиком, чтобы протянуть мне руку.
Я уставилась на ее изящные пальцы на мгновение, прежде чем взять ее руку. У нее не было ни одной мозоли от гитары, которые я привыкла чувствовать на своих руках.
— Бруклин, — просто сказала я, когда мой взгляд замер на кольце с массивным камнем на ее безымянном пальце. Камень был, как минимум, в два карата и безупречно мерцал в утреннем свете.
Мой желудок сжался.
— Бруклин, это моя...
— Жена, — ответила Ким с краткой улыбкой.
Жена.
Жена.
Жена.
Какого черта? Жена по-испански будет «кузина», и никто мне не сказал? Какого черта я не обратила на это внимание в школе? Там, вероятно, был перевод слова «жена», которое означало что-нибудь другое, нежели замужняя женщина.
За какие-то две секунды дюжина эмоций одолела меня, просачиваясь в мою кровь. Шок, замешательство, недоверие, опровержение, злость, чувство вины, ревность и затем печаль. Такая острая печаль.
Я вскочила с дивана и побежала к дверному проему, пытаясь остановить слезы, которые грозились пролиться из глаз. Но, к сожалению, они уже стекали по моему подбородку и капали на мою шею. Я старалась незаметно вытереть их ладонью. Я выпрямилась, стоя к ним спиной, когда заговорила:
— Я только что поняла, что у меня куча звонков, на которые надо ответить, — сказала я, заикаясь, когда побежала к лестнице.
— Серьезно, Ким? — спросил Джейсон.
— Что, Джейсон? Вот, кто мы! Ты всё еще мой муж.
Нет. Нет. Нет. Я не хотела этого. Я взлетела по лестнице и закрыла дверь в свою комнату за собой, желая на этот раз, чтобы на двери был замок. С замком или без, как только я осталась одна, слезы действительно полились. Моя грудь содрогалась, и я наклонилась вперед, обняла свои колени и заревела навзрыд. Не было даже времени, чтобы переварить последние десять минут моей жизни. Я всё еще чувствовала это.
— Бруклин. — Тук, Тук. — Бруклин, впусти меня на секунду.
— Если я открою эту дверь, то не гарантирую, что твое тело останется полностью невредимым.
Джейсон прорычал.
— Это не гребаная шутка, Бруклин. Дай мне объяснить. Ты ведешь себя нелепо.
Мне понравилось, что меня назвали «нелепой», после того, как мужчина, в которого я была влюблена в течение последних трех недель, был женат. Это как дерьмовый торт с глазурью из мочи.
— Иди к черту, — прошипела я.
Я услышала его рычание с другой стороны двери, но после этого была тишина. Я не знаю, как долго он стоял там, потому что была слишком занята, проходив различные стадии горя:
1. Разрывая милую записку, которую он оставил мне этим утром.
2. Пытаясь утопить клочки записки в ванной.
3.Смывая клочки в унитаз вместо этого, когда утопление оказалось неэффективным.
4. Сидя на крышке унитаза, рыдая.
5. Ненавидя себя за то, что слишком беспокоюсь об этой ситуации, чтобы рыдать.
6. Рыдая еще больше, потому что ненавидела себя за рыдание.
7. Проверяя, что записка уже смылась, и, рыдая сильнее, когда поняла, что ее уже не вернешь.
***
Прошли часы или, возможно, это были только несколько минут. Я не могла побеспокоить себя, чтобы проверить время, пока была занята попыткой отговорить себя от убийства Джейсона. В любом случае, я не заметила, как Ким присоединилась ко мне в ванной, пока она не встала прямо передо мной, когда я сидела напротив ванны. Я буду честна, первое, что я сделала, это посмотрела на наличие оружия в ее руках. От нее можно было ожидать, что она захочет убить меня, если она знала, что я спала с ее мужем, но она не держала ничего, кроме коробки салфеток.
— Они для меня или для тебя? — спросила я, указывая на коробку.
Она протянула их мне.
— Мне так жаль.
Мои глаза взметнулись на нее.
— Что? Почему тебе жаль? Я — «другая женщина».
Вместо того чтобы ответить мне, она прислонилась к стене ванной комнаты и скатилась вниз, чтобы сесть на пол.
— Я была слишком резка в гостиной. Я нарочно задела твои чувства, когда должна была сказать тебе правду.
— Ты не жена Джейсона? — спросила я, ненавидя то, сколько надежды вложила в свой голос.
Она вздрогнула.
— Технически, жена.
Я подняла свои руки, умоляя ее помолчать. Мое тело не могло двигаться ни назад, ни вперед. Мне нужен был прямой ответ, или я слечу с катушек.
— Я пришла, чтобы попросить его подписать бумаги о разводе раз и навсегда, — объяснила она.
Ее слова медленно капали, как будто из протекающего крана.
Джейсон был женат.
Джейсон всё еще был женат, потому что документы о разводе всё еще не подписаны.
Джейсон не подписал документы.