НАТАША (еле слышно прошептала). За что?
ЛЮДА. За что? Про это как раз не сказали. Я вот и думаю – за что?
ВАЛЕНТИНА. Убить командира – это же... Это же предательство… Это измена!..
ЛЮДА. Он сам чистосердечно признался. Потому что никто не видел, как он убил. И просил его судить. Он не мог иначе. Он же с верой жил.
НАТАША. И что теперь с ним будет?
ВАЛЕНТИНА. Как что? Трибунал!
ЛЮДА. Он мягкий по натуре. Столярничал. Он не мог просто так убить, ни за что. Значит, этот политрук был таким человеком, что его пришлось...
ВАЛЕНТИНА. Как так – пришлось?.. Как это понимать? Да это хуже, чем предательство. Это... это...
НАТАША. А с тобой теперь что будет? Тоже, что и с Тосей?
ЛЮДА. Сходи, пожалуйста, за почтой.
ВАЛЕНТИНА. Я схожу. Ей нужно успокоиться.
ЛЮДА. Подожди, Валентина. Пусть сходит Наташа.
НАТАША (испугалась даже). Я? Да... (И согласно закивала головой.) Конечно, конечно... Я мигом.
ЛЮДА (сначала проверила, ушла ли Наташа, а потом начало говорить зловеще спокойно). Сказать тебе хочу. Кое-что на прощанье.
ВАЛЕНТИНА (попятилась, забилась в угол). А почему это я должна тебя слушать?
ЛЮДА. Ничего, выслушаешь. При Наташе нельзя. Если она узнает, то не сможет с тобой дальше жить. В тот день я действительно встречалась с капитаном Коваленко. Его отправляли на фронт. Он хотел попрощаться с Тосей, но опоздал. Он передал мне, что кто-то сообщил о том, как Тося в своих разговорах критикует наше командование, наш образ жизни, нашу литературу. Он предупредил, чтобы мы вели себя осторожнее. И я вспомнила. У Тоси прорывались иногда разные суждения. Но об этом ни я, ни, тем более, Наташа, сообщить не могли. (Она выждала, помолчала.) Не могли мы с Наташей сказать и про другое. Про то, что Тося встречается тайно с капитаном Коваленко. Его самого вызывали именно по этому поводу. Коваленко готовился к забросу в тыл врага. А его отправили на передовую командиром штрафной роты. (Помолчала еще и продолжила тихо.) Коваленко очень просил хоть что-нибудь разузнать про Тосю. И хоть как-то ей помочь. Потому что у Тоси будет ребенок. Их ребенок. Вот так-то, товарищ старшина Валя Чиркина. Меня отстраняют от службы и отправляют неизвестно куда. Из-за брата. Но не только из-за брата. А еще по одной причине, про которую ты хорошо знаешь. Только ты могла об этом доложить.
ВАЛЕНТИНА. Я ничего не знаю.
ЛЮДА (с укором). Валя!..
ВАЛЕНТИНА. Честное слово, Люда !
ЛЮДА. Кто же тогда сообщил в особый отдел, что я верующая? Что я вступила в комсомол, скрывая свои убеждения. А ведь ты даже не знаешь, что такое вера.
ВАЛЕНТИНА. Я и не хочу знать. Мне не нужно этого знать!.. Подожди, Люда. Я не хотела Тосе зла. Клянусь. И тебе, Люда, я ничего плохого не хотела. Меня спрашивали, понимаешь? Мне приказали отвечать честно. Потому что так нужно.
ЛЮДА. Кому?
ВАЛЕНТИНА. Нам всем... Чтобы победить!
ЛЮДА. Ты слышала когда-нибудь такие слова... Не судите, да не судимы будете. Ибо не ведаете, что творите. Я прощаю тебе, Валентина.
ВАЛЕНТИНА. Что значит - прощаю? Как это понимать? Да кто ты вообще такая, чтобы прощать или не прощать?
ЛЮДА. Человек. Только я по вере своей считаю себя человеком грешным. И берегусь от греха. А ты считаешь себя праведной. Поэтому мне за тебя и страшно.
В это время возвратилась Наташа.
В руках она держала развернутое письмо.
НАТАША. Пришло письмо наконец-то от мамы. Пишет, что работают. Что живы, здоровы. Чего и нам желают.
ЛЮДА. Вот и хорошо. Что же ты не радуешься?
НАТАША. Я поняла, что больше не увижу ее. Вот сейчас ясно так поняла...
ЛЮДА. Почему? Увидишь, Наташенька. Обязательно увидишь.
НАТАША. Нет, Люда. Это все. Сегодня пришло сообщение, что Ермолая больше нет. Это были две девушки. Работали в ресторане и передавали сведения.
ЛЮДА. О, господи!
НАТАША. Да, они провалились. Их взяли. Схватили. Значит, наши теперь начнут разбираться, почему они провалились. И будут хватать всех подряд. Правильно? А я первая на подозрении. Потому что спрашивала, кто такой Ермолай. Значит, меня заберут. Завтра-послезавтра… Зачем я спросила? Какая же я дура!.. (И она рухнула на свою кровать.)
ЛЮДА (подошла и обняла ее). Наташа, миленькая, не надо. Бог даст, обойдется.
ВАЛЕНТИНА (вдруг всхлипнула). Это, девушки, война...
Из рук Наташи выпал белый треугольник.
НАТАША. Я забыла. Еще одно письмо. Валентине.
ВАЛЕНТИНА (подошла как завороженная, взяла письмо и воскликнула). Это не его почерк!.. (Судорожно развернув послание, она стала читать вслух.) Уважаемый товарищ Валя... Мне выпала тяжелая задача... трагическую весть... ваш муж, лейтенант Михаил Бронеславский геройски погиб, защищая Родину... Его героическая смерть... Будем достойны его памяти... Он был смелым, мужественным бойцом... Лучшим политруком части... Будем достойны... Друг Михаила, старший лейтенант Овтесян... (Она посмотрела на девушек и затрясла головой.) Не-ет... Этого не может быть... (Быстро пробежала письмо глазами.) Нет... Нет! Не-е-е-ет!
В репродукторе затрещало, зазвучала бравурная музыка, но быстро оборвалась. Затем зычный голос медленно произнес: «От советского Информбюро!» И началось сообщение о том, что войска Центрального фронта в ходе оборонительных боев выдержали напор наступающих немецких частей и сегодня, двенадцатого июля, при поддержке Брянского и Западного фронтов, перешли в контрнаступление, которое успешно развивается в направлении города Орла. Войска же Воронежского фронта, измотав противника за весь период оборонительных операций, сегодня силами пятой танковой армии, нанесли отборнейшим частям врага сокрушительный удар под Прохоровкой, и также перешли в контрнаступление, развивая его в направлении городов Харькова и Белгорода.
Девушки закричали «ура» и запрыгали, обнимая друг друга.
НАТАША. Бейте их, хорошенькие! Бейте, родненькие!
ВАЛЕНТИНА. Контрнаступление... Наконец-то!..
ЛЮДА. Мы так долго ждали... В него так верила наша Тося…
НАТАША. Гоните их!.. Бейте, гоните!..
ВАЛЕНТИНА (достала хлеб). Девочки, угощайтесь!.. Берите хлеб, берите! Радость-то какая... Мы победим… Мы обязательно победим!
Девушки взяли хлеб, размазывая слезы. Всхлипывали, смеялись, обнимали друг друга, и повторяли: «Мы победим! Мы обязательно победим!»
КОНЕЦ.
Дрозд Тарас Петрович.
dtp- spb@ mail. ru