Система современного российского вексельного законодательства
I. Международное вексельное законодательство. Основная специфика национального вексельного законодательства России состоит в том, что Россия (как преемница СССР) является участником трех Женевских вексельных конвенций, т.е. международных договоров. Эти конвенции подписаны в Женеве 7 июня 1930 г. и вступили в силу c 1 января 1934 г. Ко всем конвенциям СССР присоединился 25 ноября 1936 г. Для СССР все конвенции вступили в силу с 23 февраля 1937 г.
Таким образом, первым элементом вексельного законодательства являются акты международного вексельного законодательства:
1. Конвенция "О единообразном законе о переводном и простом векселе". Эта конвенция имеет два приложения:
1-а. Приложение N 1 к Конвенции "О единообразном законе о переводном и простом векселе" - Единообразный закон о переводном и простом векселе (приводится текст Единообразного закона).
1-б. Приложение N 2 к Конвенции "О единообразном законе о переводном и простом векселе" (без заглавия - содержит перечень оговорок, т.е. отступлений от текста Единообразного закона, которые вправе сделать страна, подписавшая Конвенцию или присоединившаяся к ней, в национальном законе о переводном или простом векселе).
Оговорки, которыми воспользовалась страна, присоединившаяся к Конвенции, устанавливают для национального закона этой страны специальные нормы по сравнению с Единообразным законом. В этом случае национальный закон имеет приоритет перед текстом Единообразного закона - как, например, в случае с начислением пени за просрочку платежа по векселю: подобная норма отсутствует в тексте Единообразного закона, но включена в российское Положение о переводном и простом векселе в соответствии с правом, предоставленным ст. 14 приложения N 2 к Конвенции*(89). В то же время, в случае противоречия национального закона Единообразному закону, если это противоречие не обусловлено разрешенной оговоркой, должен, очевидно, применяться непосредственно Единообразный закон.
2. Конвенция, имеющая целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях*(90) (суть этой конвенци видна из ее названия).
3. Конвенция "О гербовом сборе в отношении переводных и простых векселей" (предназначение этой конвенции - упразднение гербового сбора, т.е. формы косвенного налога, образующегося при продаже гербовой бумаги, на которой только и может быть составлен вексель, или особых марок, которые наклеиваются на обычную бумагу).
II. Национальное вексельное законодательство. В соответствии с п. 4 ст. 15 российской Конституции "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора".
Статья 7 Гражданского кодекса РФ в целом воспроизводит указанную конституционную норму. Однако в ч. 1 п. 2 ст. 7 ГК РФ содержится уточнение, согласно которому международные договоры Российской Федерации применяются к отношениям, регулируемым гражданским законодательством, непосредственно кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта. Это случаи, известные в науке международного частного права как включение международного соглашения в национальное право посредством трансформационного акта*(92).
Из ст. 1 Конвенции "О единообразном законе о переводном и простом векселе" следует, что для применения данной Конвенции принятие трансформационного акта - введение в действие на своих территориях Единообразного закона с допустимыми оговорками - необходимо.
В соответствии со ст. 1 Федерального закона "О переводном и простом векселе" в России роль трансформационного Единообразного закона играет уже упоминавшееся Положение о переводных и простых векселях, утвержденное Постановлением Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров СССР "О введении в действие Положения о переводном и простом векселе" от 7 августа 1937 г. N 104/1341". Именно Положение о векселях 1937 г. и следует считать основным источником национального вексельного законодательства.
Сам Федеральный закон от 11 марта 1997 г. N 48-ФЗ "О переводном и простом векселе", несмотря на свой статус, играет роль интерпретационного законодательного акта, изменяющего, дополняющего и разъясняющего некоторые нормы Положения о переводном и простом векселе. При этом непосредственные изменения в нормы Положения не вносятся. Закон "О переводном и простом векселе" содержит следующие положения вексельного права: а) об ограничении вексельной дееспособности Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований (ст. 2); б) об изменении размера процентов и пени, начисляемых на вексельную сумму при просрочке платежа (ст. 3); в) о запрете "бездокументарных" векселей (ст. 4); г) о распространении на юридических лиц и индивидуальных предпринимателей норм Гражданского процессуального кодекса о взыскании задолженности по векселю на основании судебного приказа (ст. 5).
Вексельное законодательство образует систему специальных норм, направленных на регулирование отношений, связанных с выдачей и обращением векселя. Специальные нормы вексельного законодательства отменяют общие нормы гражданского законодательства. Однако отношения сторон, регулируемые вексельным правом, являются гражданскими правоотношениями. В связи с этим данные отношения регулируются также и общими нормами гражданского законодательства о сделках и обязательствах. Поэтому в случаях отсутствия специальных норм в вексельном законодательстве к вексельным сделкам с учетом их особенностей применяются общие нормы Гражданского кодекса РФ, т.е. общегражданские нормы применяются к вексельным отношениям субсидиарно. В частности к вексельным отношениям применяются общие нормы гражданского законодательства о сделках и обязательствах (ст. 153-181, 307-419 ГК РФ)*(94). Напротив, не могут быть применены, например, общегражданские нормы о гарантии или поручительстве, о солидарных обязательствах и регрессной ответственности*(95). Тесная связь с общегражданским законодательством обнаруживается при трансформации вексельного обязательства в общегражданское и наоборот (как это происходит при прекращении обязательства в форме новации или отступного), не говоря уже о случаях признания ничтожным векселя как ценной бумаги.
Вексельное законодательство относится к комплексной отрасли права. Понятно, что каким бы упрощенным или усложненным не был вексельный процесс, он может быть разрешен только в рамках гражданского или арбитражного процесса по нормам Гражданского процессуального кодекса РФ или Арбитражного процессуального кодекса РФ. По требованиям, основанным на протесте векселей в неплатеже, неакцепте и недатировании акцепта выдается судебный приказ, являющийся одновременно исполнительным документом (гл. 11 ГПК РФ). Требования по неопротестованным векселям рассматриваются в общем порядке искового производства по нормам ГПК РФ или АПК РФ в зависимости от подведомственности. Восстановление прав по утраченным векселям, как и по всем предъявительским и ордерным ценным бумагам, должно производиться в порядке вызывного производства (глава 34 ГПК РФ).
Велико для вексельного обращения и значение моментов, которые можно назвать не процессуальными, а процедурными. Речь идет об уникальном институте вексельного права - вексельных протестах. Определение круга должностных лиц, имеющих право совершать вексельные протесты, отдано на усмотрение национального законодательства (ст. 12 Приложения N 2 к Конвенции "О единообразном законе о переводном и простом векселе"). Протесты по российскому законодательству совершаются только нотариусами - государственными и частными (ст. 95 Основ законодательства РФ о нотариате*(96)). Традиционно в систему российского законодательства о нотариате входит Инструкция о порядке совершения нотариальных действий. Но на сегодняшний день сложилась непривычная ситуация. Советских времен "Инструкция о порядке совершения нотариальных действий государственными нотариальными конторами РСФСР", утвержденная приказом Министра юстиции РСФСР от 6 января 1987 г. N 01/16-01, отменена Приказом Министра юстиции РФ от 26 апреля 1999 г. N 73*(97). Новая инструкция не издана. Сегодня российские нотариусы справедливо рассматривают отмененные нормы Инструкции 1987 г., детально регламентирующие порядок протеста векселей в неплатеже, неакцепте и недатировании акцепта, в качестве сложившихся обыкновений делового оборота.
Наконец, вопрос о применении актов Президента, Правительства, ведомственных актов, содержащих нормы вексельного права, должен решаться в соответствии со ст. 3 ГК РФ. По большому счету, вексельное законодательство не испытывает нужды в нормотворческом регулировании на этом уровне. Существующая потребность в организации традиционно банковской услуги - учету векселей, вызывает необходимость в издании соответствующих актов Центральным банком России, но сами эти акты должны носить технический, организационный характер и не могут вступать в противоречие с вексельным законодательством.
Таким образом, собственно национальную систему вексельного законодательства Российской Федерации образуют:
1) Постановление Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров СССР "О введении в действие Положения о переводном и простом векселе" от 7 августа 1937 г. N 104/1341.
2) Федеральный закон от 11 марта 1997 г. N 48-ФЗ "О переводном и простом векселе".
3) Гражданский кодекс РФ.
4) Гражданское процессуальное законодательство.
5) Законодательство о нотариате.
Огромное значение в правоприменительной деятельности имеют руководящие разъяснения и обзоры законодательства, даваемые Верховным и Высшим Арбитражным судами России. В настоящее время сложилась целая система судебно-арбитражной практики, касающаяся вексельного оборота:
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 февраля 1998 г. N 3/1 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "О переводном и простом векселе";
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 декабря 2000 г. N 33/14 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей";
- "Обзор практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте" (приложение к Информационному письму Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 июля 1997 г. N 18);
- "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с применением норм о договоре о залоге и иных обеспечительных сделках с ценными бумагами" (приложение к Информационному письму Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 января 2002 г. N 67).
1.4. Правовая природа векселя
Основными признаками векселя с юридической точки зрения являются: 1) абстрактность; 2) публичная достоверность; 3) обращаемость; 4) односторонний характер вексельного обязательства; 5) формальная строгость. Все указанные признаки тесно связаны между собой, являются как бы разными гранями юридической конструкции, выраженной векселем.
1. Абстрактность векселя
Б.Б. Черепахин в свое время очень просто объяснял абстрактность векселя: "Обязательство по векселю носит абстрактный характер, так как в векселе отсутствуют упоминания об основании выраженного в нем обязательства"*(98). О.С. Иоффе видел абстрактность вексельного обязательства в том, что оно не зависит от своего основания*(99). Подобное понимание подтверждается современным позитивным правом. Гражданский кодекс РФ в ч. 1 п. 2 ст. 147 устанавливает абстрактность для всякого обязательства, выраженного ценной бумагой, в следующих выражениях: "Отказ от исполнения обязательства, удостоверенного ценной бумагой со ссылкой на отсутствие основания обязательства либо на его недействительность не допускается". В доходчивой форме характеризовал абстрактность Г.Ф. Шершеневич: "Должник по векселю обязан платить только потому, что он выдал вексель".
Отметим сразу же, что абстрактность - категория, сознательно устанавливаемая гражданским правом. Нельзя отрицать саму категорию абстрактности только потому, что в действительности обязательств, не имеющих каких-либо оснований, не бывает, что всякий разумный субъект права твердо знает, для чего и с какой целью он совершает сделку. Это, разумеется, так, но гражданское право вводит такую фикцию, как абстрактность для того, чтобы максимально упростить какие-либо отношения, ограничить возражения, которые выдвигает должник, обосновывая свое право не исполнять обязательства. Абстрактность обязательства (сделки) сохраняет свое значение в современном праве и даже расширяет сферу своего действия*(101).
Абстрактность векселя не является абсолютной. Это положение исчерпывающе (и что важно - без лишних слов) объяснено Б.Б. Черепахиным: "Вексельное обязательство абстрактно в отношениях с третьим лицом - добросовестным приобретателем (ст. 10 Положения), против которого обязанное по векселю лицо не вправе предъявлять возражения, связанные с основанием его выдачи (ст. 17 Положения). Такие возражения могут быть, однако, противопоставлены первоначальному приобретателю векселя. Так, если вексель выдан без всяких оснований (например, под влиянием угрозы или насилия), векселедатель освобождается при доказанности этого факта от уплаты лицу, которому он выдал вексель, но не третьему добросовестному приобретателю, к которому вексель перешел от первоначального обладателя". О.С. Иоффе указывал, что должник освобождается от уплаты вексельного долга, если докажет недобросовестность векселедержателя, который приобрел заведомо похищенный, безденежный или бестоварный вексель. Отсюда следовал вывод, что вексельное право "предусматривает не полную (материальную) абстрактность векселя, исключающую любые ссылки на отсутствие основания, а лишь относительную (процессуальную), допускающую возражения, которые основываются на недобросовестности векселедержателя".
Вопросы ограничения вексельной абстрактности нашли свое отражение и в современной судебно-арбитражной практике. В обзоре Высшего Арбитражного Суда РФ описывается дело, суть которого сводится к следующему. В соответствии с условиями договора поставки поставщик получил от покупателя простой вексель со сроком оплаты в течение трех месяцев со дня выдачи. Отгрузка продукции должна была производиться через месяц после выдачи векселя. В установленный срок отгрузка товара не произведена. Однако при наступлении срока платежа вексель предъявлен поставщиком покупателю для оплаты. Поскольку покупатель отказался от платежа, поставщик обратился с иском в арбитражный суд с требованием о взыскании вексельного долга. При этом, по мнению поставщика, поскольку вексель является абстрактным обязательством и содержит ничем не обусловленное обязательство векселедателя заплатить по нему, арбитражный суд не вправе принимать во внимание ссылки покупателя на неисполнение поставщиком договора, лежащего в основе выдачи векселя.
Суд отказал поставщику в иске. По сути речь шла о злоупотреблении правом. Конкретно в обоснование своей позиции арбитражный суд сослался на норму ст. 17 Положения о переводном и простом векселе, согласно которой "лица, к которым предъявлен иск по векселю, не могут противопоставить векселедержателю возражения, основанные на их личных отношениях к векселедателю или к предшествующим векселедержателям, если только векселедержатель, приобретая вексель, не действовал сознательно в ущерб должнику". Поскольку сущность отношений из сделки, лежащей в основании векселя, известна и векселедателю, и первому приобретателю как участникам этих отношений, такие отношения следует признать разновидностью отношений личных. Однако существенным в рассмотренном примере является то, что поставщик, прикрываясь принципом абстрактности, пытался по векселю получить неосновательное обогащение за счет покупателя-векселедателя, т.е. поставщик "действовал сознательно в ущерб должнику". Поэтому суд попутно внес очень важные коррективы в понимание общего принципа абстрактности ценных бумаг: "Ссылка истца на недопустимость отказа от исполнения обязательства по ценной бумаге со ссылкой на отсутствие или недействительность его основания (п. 2 ст. 147 ГК РФ) в данном случае не должна приниматься во внимание, так как относится только к добросовестному держателю".
Абстрактность и добросовестность векселедержателя. Современная судебная практика указывает на обстоятельства, свидетельствующие о недобросовестности векселедержателя: считается, что он, приобретая вексель, действовал сознательно в ущерб должнику тогда, когда он знал об отсутствии законных оснований к выдаче (передаче) векселя до или во время его приобретения, т.е. кредитор по векселю знал или должен был знать: 1) о недействительности или 2) об отсутствии обязательства, лежащего в основе выдачи (передачи) векселя; либо кредитор: 3) получил вексель в результате обмана или кражи, либо 4) участвовал в обмане в отношении этого векселя или его краже, либо 5) знал или должен был знать об обмане или краже до или в момент приобретения векселя. При доказанности должником по векселю этих фактов должник освобождается от платежа*(106).
Л.А. Новоселова указывает на другие примеры освобождения должника от обязанности платить по векселю. Должник по векселю может основывать возражения к векселедержателю в частности, ссылками на: а) произведенный данному векселедержателю платеж, не отмеченный на векселе; б) наличие встречного требования и возможность зачета; в) предоставленную данному должнику векселедержателем отсрочку и т.п. Должник может возражать векселедержателю и тогда, когда векселедержатель в момент приобретения векселя знал об указанных возражениях к прежним держателям*(107).
Что же касается добросовестных векселедержателей, получивших "бестоварный", "безденежный" и т.п. вексель по индоссаменту, то для них абстрактность вексельного обязательства существует в полной мере. Очень точно эта позиция отражена в постановлении Президиума ВАС РФ по конкретному делу: "Если вексель пускается в оборот и переходит от первого держателя к другому лицу по индоссаменту, новый держатель векселя приобретает самостоятельное право требования к должнику по векселю. Это право обычно не зависит от прав предшествующих правообладателей. Первому векселедержателю (:) векселедатель мог возражать, ссылаясь на связывающую их сделку. Второй и последующие приобретатели, не являющиеся участниками этой сделки, могут основываться только на тексте векселя". В этом случае векселедатель обязан выплатить вексельную сумму, но вправе предъявить к первоначальному недобросовестному векселедержателю требования о возмещении убытков или о взыскании неосновательно сбереженных сумм*(109).
Добросовестность учитывается и в других ситуациях. В связи с этим следует различать случаи отказа платить по векселю и случаи виндикации векселя. При предъявлении виндикационного иска держатель векселя обязан отдать его, если вексель был приобретен им недобросовестно или при наличии грубой неосторожности (ст. 16 Положения). При отказе платить по векселю отношения складываются между вексельным должником и векселедержателем, при виндикации - между векселедержателем (фактическим владельцем) и одним из его предшественников - бывшим векселедержателем. Добросовестность векселедержателя презюмируется в обоих случаях, бремя доказывания недобросовестности лежит на разных лицах. Добросовестность фактического владельца векселя при виндикации касается не столько абстрактности векселя, сколько его публичной достоверности (о которой - чуть позже).
Правовая природа абстрактности. В современной российской науке и в судебных толкованиях господствующим является объяснение абстрактности векселя с процессуальных позиций. Как сказано в обзоре Высшего Арбитражного Суда РФ, "в абстрактном обязательстве кредитор не обязан доказывать наличие основания требования. Но если должник доказал отсутствие основания вексельного обязательства и известность этого факта кредитору по связывающей их гражданско-правовой сделке, оснований для взыскания средств по векселю не имеется". Однако необходимо учитывать, что это положение излишне абсолютизировано.
Л.А. Новоселова указывает, что "абстрактная сделка имеет различный эффект в отношении между непосредственными участниками хозяйственной сделки, лежащей в основании абстрактного обязательства, и между лицами, не связанными такой сделкой". Не подлежит сомнению абстрактность векселя между лицом, выдавшим вексель, и лицом, которому права по векселю перешли на основании индоссамента. Между этими лицами отсутствует общегражданское обязательство и, следовательно, отсутствует и основание платежа между ними. В этом случае "обязанность платить вытекает из абстрактного обязательства платить, воплощенного в ценной бумаге". Таким образом, придерживаясь этой позиции, можно объяснить природу обязательства, существующего между должником и конечным кредитором по векселю. Но это только одно из возможных объяснений.
Что касается отношений между векселедателем и первым векселеприобретателем, то, как подчеркивает Л.А. Новоселова, исполнение вексельного обязательства в отношениях между ними не может быть оторвано от того хозяйственного эффекта, на который была направлена основная сделка. В отношениях между сторонами по общегражданской сделке выдача (передача) векселя создает известный процессуальный, а не материально-правовой эффект, состоящий в ином, чем при каузальных сделках, распределении бремени доказывания*(113). Именно в этом случае бремя доказательств отсутствия основания либо недозволенного характера основания сделки, лежащей в основе вексельного обязательства, возлагается на должника*(114). Но тогда приходится признать, что абстрактность векселя между векселедателем и первым векселеприобретателем фактически отрицается.
Объяснение различий каузальных и абстрактных сделок особенностями бремени доказывания в процессе идет из Древнего Рима.
Однако в зените своего развития римское право стерло эти процессуальные различия и, тем самым, закрыло для себя вопрос об абстрактных сделках*(115) - и это свидетельствовало о достижении правом более высокого уровня развития, на котором стало возможным обходиться без конструкций, порожденных "недостатком надлежащей интеллектуальной силы". Понятно, что если современное право возрождает абстрактные сделки, то совсем на других принципах, чем римское право*(116).
Современные воззрения на абстрактные сделки сформулированы германской юриспруденцией, различающей сделку обязательственную (собственно договор, возлагающий на стороны права и обязанности) и сделку распорядительную - по передаче вещи (и тем самым по передаче права собственности). Распорядительные сделки, как правило, абстрагированы от обязательственных, поэтому признание недействительным обязательственного договора (ввиду неуправомоченности отчуждателя) не влечет ничтожность распорядительной сделки и, следовательно, не затрагивает статуса добросовестного приобретателя как собственника*(117).
Попробуем теперь предположить, что в отношении ценных бумаг принцип абстрактности также должен основываться на разделении обязательственных и распорядительных сделок: в основе выдачи каждой ценной бумаги лежит какой-либо договор, исполнение по которому означает выдачу ценной бумаги - эта сделка должна признаваться распорядительной и абстрактной по отношению к обязательственной сделке. Тогда добросовестный приобретатель ценной бумаги в любом случае становится собственником документа, но этого явно недостаточно, поскольку бесповоротность вещных прав на ценную бумагу имеет смысл только тогда, когда можно получить удовлетворение по удостоверенному ею праву. Здесь уместно будет напомнить один из постулатов теории ценных бумаг: право из бумаги следует за правом на бумагу*(118). Следовательно, абстрактность в отношении ценных бумаг должна означать, что по абстрактной распорядительной сделке выдачи (передачи) ценной бумаги к добросовестному приобретателю переходит не только право собственности на бланк, но и абсолютно абстрагированное право, а именно - право, удостоверенное этой ценной бумагой*(119).
Впрочем, германская модель абстрактности не может быть слепо заимствована российским правом хотя бы потому, что теория обязательственных и распорядительных сделок отвергает общий принцип реституции сторон при недействительности сделок. Следовательно, признание нашим законодательством абстрактных сделок должно повлечь серьезных пересмотр некоторых общих положений российского Гражданского кодекса.
2. Публичная достоверность векселя
Ограничение виндикации. Публичная достоверность для отдельных объектов гражданского права закреплена в п. 3 ст. 302 ГК РФ: "Деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя". Это положение означает, что добросовестный приобретатель этих объектов становится их собственником, даже если он приобрел их от неуправомоченного отчуждателя. Следовательно, ограничение виндикации в современном праве отвергает принцип римского права, гласящий что "никто не может передать другому прав больше, чем имеет сам". Для некоторых объектов действуют иные принципы, основанные на постантичной теории видимости права.
Теория видимости права. Б.Б. Черепахин, поддерживавший теорию видимости права, писал: "В целях обеспечения и защиты гражданского и особенно торгового оборота современное право придает исключительно важное значение внешнему, т.е. внешне распознаваемому, фактическому составу, узаконивая в определенных случаях обоснованное доверие к внешним фактам". Основной смысл теории видимости права заключается в том, что наличие или отсутствие права устанавливается третьими лицами по внешним обстоятельствам: для недвижимости это запись в поземельной книге, для ценной бумаги - ее содержание. Таким образом, суть этой теории заключается в том, что право в целях защиты положения добросовестных лиц приравнивает в ряде случаев внешний признак видимости права к реально существующему праву*(121). "Тот, кто добросовестно доверился этой видимости права и принял ее за осуществление действительно существующих правомочий, не должен ничего терять". Очень скоро теория видимости права обрела синоним и стала именоваться также теорией публичности.
Законный владелец по вексельному праву. С точки зрения теории видимости права собственником векселя, исходя из внешних признаков, считается лицо, у которого, во-первых, вексель находится в обладании и, во-вторых, в самом векселе имеются доказательства перехода прав к этому лицу (субъект права легитимирован непрерывным рядом индоссаментов, заканчивающихся на нем). Опровергнуть презумпцию собственности может только недобросовестность векселедержателя. С точки зрения общегражданских подходов приобретатель вещи, выбывшей из владения собственника помимо его воли, может быть добросовестным владельцем, но никогда не может считаться законным. Однако поскольку у добросовестного приобретателя векселя с момента приобретения возникает право собственности на него, Положение говорит о векселедержателе, который легитимирован надлежащим образом как о законном владельце. Некоторые нормы вексельного права дословно перенесены в ГК РФ в качестве положений, общих для всех ценных бумаг: так, п. 1 ст. 147 ГК РФ гласит: "Лицо, выдавшее ценную бумагу, и все лица, индоссировавшие ее, отвечают перед ее законным владельцем солидарно". В структурной связи с другими положениями ГК РФ термин "законный владелец" выглядит неудачным, поскольку заставляет предположить, что добросовестный, но не законный приобретатель ценной бумаги не вправе требовать исполнения по ней. Пункт 1 ст. 147 ГК РФ в нынешней редакции противоречит не только п. 3 ст. 302 ГК РФ, но и соседней норме из п. 2 ст. 147 ГК (где закреплена абстрактность ценной бумаги). Таким образом, мы лишний раз убеждаемся, что термины вексельного права весьма специфичны, их некритическое перенесение в общегражданское законодательство недопустимо.
Ограничение виндикации векселя. В п. 3 ст. 302 ГК РФ публичной достоверностью из всех ценных бумаг наделены только бумаги на предъявителя. Однако специальные нормы вексельного законодательства позволяют говорить об ограничении виндикации векселя и, следовательно, о приобретении права собственности на вексель его держателем только в силу добросовестного приобретения.
В соответствии с ч. 2 ст. 16 Положения если кто-либо лишился владения векселем в силу какого бы то ни было события, то надлежащим образом легитимированный векселедержатель обязан отдать вексель лишь в том случае, если он приобрел его недобросовестно или же, приобретая его, совершил грубую неосторожность. Судебная практика разъясняет: "Векселедержатель считается недобросовестным, когда он до или в момент приобретения знал о том, что вексель выбыл из владения собственника либо лица, уполномоченного распоряжаться векселем, помимо их воли. Грубая неосторожность приобретателя имеет место в том случае, когда приобретатель в силу сложившихся условий оборота должен был знать о факте выбытия векселя из владения собственника либо лица, уполномоченного распоряжаться векселем, помимо их воли (в частности, если вексель был приобретен после опубликования собственником в печати информации об утрате либо краже векселя, о чем приобретатель векселя по обстоятельствам дела не мог не знать)".
Таким образом, можно сделать вывод, что в дополнение к предъявительским ценным бумагам вексель также не может быть истребован по виндикационному иску от добросовестного приобретателя.
Практическое значение публичной достоверности заключается в том, что каждый добросовестный векселедержатель, будучи собственником, не зависит от статуса прежних векселедержателей и даже векселедателя. Судебная практика подчеркивает, что признание недействительными сделок, на основании которых вексель был выдан или передан, не влечет недействительности векселя как ценной бумаги и не прерывает ряда индоссаментов. Последствием такого признания является применение общих последствий недействительности сделки непосредственно между ее сторонами*(124). Таким образом, независимость (автономность) прав векселедержателей объясняется именно публичной достоверностью векселя.
Понятие публичной достоверности. Публичная достоверность как юридическая конструкция имеет своей целью наделение правом собственности добросовестного приобретателя имущества от неуправомоченного отчуждателя (например, вора). В результате возникает бесповоротность вещных прав добросовестного приобретателя.
Смысл обладания ценными бумагами заключается не только в приобретении вещного права на документ, но и в надлежащей легитимации субъекта обязательственного права, выраженного в ценной бумаге. Так, неуправомоченный отчуждатель векселя легитимирует себя не одним фактом владения векселем, но и непрерывным рядом индоссаментов, и сам не только вручает вексель добросовестному приобретателю, но еще и оформляет индоссаментом передачу прав требования по векселю.
Следовательно, можно сказать, что публичная достоверность векселя означает такое положение, при котором третьи лица, добросовестно полагающиеся на надлежащим образом оформленную легитимацию векселедержателя, приобретают право собственности на вексель и, соответственно, права, удостоверенные векселем, даже тогда, когда легитимация векселедержателя не соответствовала действительности.
Существует и классическое понятие публичной достоверности для ценных бумаг, которое было выработано немецкой наукой (профессором Г. Бруннером) во второй половине XIX в. и поддерживается большинством современных российских ученых, начиная с М.М. Агаркова. По мнению Г. Бруннера, публичная достоверность - это такое свойство бумаги, в соответствии с которым лицо, приобретающее ценную бумагу и добросовестно доверяющее ее содержанию, приобретает выраженное в ней право таким, каким оно является согласно этому содержанию. Обязанное лицо не может противопоставить требованию добросовестного приобретателя бумаги возражения, которые не вытекают из ее содержания. Исключаются, таким образом, возражения, основанные на правоотношениях обязанного лица к предшественникам добросовестного приобретателя*(125).
Соотношение абстрактности и публичной достоверности. Абстрактность является категорией, относящейся больше к обязательственному праву, а публичная достоверность - к вещному.
Понимание публичной достоверности, данное Г. Бруннером, базируется на непризнании абстрактных сделок*(126) и отрицании теории видимости права*(127). Последним фактором объясняется, что приведенное понятие публичной достоверности напрямую не увязано с вопросами приобретения права собственности. Тем не менее и в рамках классического понимания публичной достоверности бесспорным постулатом является, что публичная достоверность бумаги имеет значение только в отношении добросовестного приобретателя. В отношениях между обязанным лицом и первоначальным приобретателем она не производит никакого действия*(128). Как было рассмотрено выше, тот же вывод делается российской наукой и судебной практикой в отношении абстрактности ценных бумаг.
Тем самым категории абстрактности и публичной достоверности практически сливаются. Подобное слияние не удивительно, если помнить о неразрывной связи обязательственного и вещного элементов в конструкции ценной бумаги. И все же можно предположить, что для объяснения возможности возражений держателю векселя со стороны должника главный упор должен делаться на выводах, вытекающих из публичной достоверности векселя. В чем же тогда предназначение абстрактности? Представляется, что абстрактность должна быть полной и распространяться даже на отношения векселедателя и первого векселедержателя. Некоторый парадокс заключается в том, что превращению абстрактности из процессуальной в материальную (вспомним дифференциацию О.С. Иоффе) может способствовать только процессуальное право.
Признание абсолютной, ничем не ограниченной абстрактности вексельного обязательства в рамках искового судопроизводства способно породить мертвящий формализм. С точки зрения судьи, при исковом производстве порождение вместо одного двух судебных процессов нецелесообразно: "если вексель был выдан без встречного предоставления, то после удовлетворения требований держателя векселя, предъявленных к векселедателю, лишенному права доказывать отсутствие реального долга, в последующем должно быть удовлетворено требование обязанного лица, основанное на хозяйственной (основной) сделке о возврате неосновательно полученного. Такое перемещение имущества ничем не оправдано".
Однако именно абстрактность векселя создает предпосылки для отказа от рассмотрения требований по векселю в порядке искового производства. Свидетельством тому служит распространение на опротестованные векселя правил приказного производства. Но, в отличие от прочих требований, рассматриваемых в порядке приказного производства, для векселя имеются возможности дальнейшего упрощения процесса, когда стадия судебного рассмотрения вообще исчезает. Так, В.М. Жуйков считает, что было бы правильным производить взыскания по векселям вообще без обращения в суд за выдачей приказа. В случае совершения нотариусом протеста вексель следовало бы сразу передавать судебному приставу для исполнения*(130). Как представляется, совершенствование законодательства в этом направлении наиболее способствовало бы реализации материальной строгости векселя и оптимально отвечало бы интересам участников гражданского оборота. Только в этом случае абстрактность векселя получила бы свое логическое завершение.
3. Обращаемость векселя
Цель оборотоспособности. Современный гражданский оборот отличается повышенными темпами, которые ощутимо нарастают с каждым днем. Но повышенная оборотоспособность объектов гражданских прав не должна пониматься буквально только в смысле ускорения оборота, т.е. уменьшения затрат времени, необходимого для оформления перехода прав на эти объекты. М.М. Агарков указывал: "Было бы ошибкой считать, что институт ценных бумаг в целом имеет целью дать обороту облегченные по сравнению с общими правилами гражданского права способы передачи права". Главное в современном гражданском обороте - это освобождение кредитора от его личной, неразрывной связи с должником, в противоположность конструкции обязательства в римском частном праве*(132). Таким образом, суть повышенной оборотоспособности точнее было бы определить как изначально заложенную в юридических конструкциях предназначенность объектов гражданских прав для оборота.
Предназначенность ценных бумаг к обороту относится к числу их основных свойств и выступает важнейшей предпосылкой для квалификации документа как ценной бумаги. Если этого не учитывать, то разграничение ценных бумаг от иных документов может быть весьма проблематично, вследствие чего и составить себе представление о ценной бумаге будет невозможно*(133).
Для ценных бумаг, по словам М.М. Агаркова, "большая простота удостоверения принадлежности права определенному субъекту способствует твердости правоотношений, необходимой деловому обороту". Это правило относится именно к ценным бумагам: сама по себе простота удостоверения прав еще отнюдь не свидетельствует о твердости правоотношений, если законодатель ведет речь об объектах, не предназначенных для оборота. Так, Редакционная комиссия по составлению российского проекта Гражданского уложения отмечала, что, если бы, например, выдача багажа осуществлялась по именной квитанции, то перевозчик обязан был бы удостовериться в том, что лицо, предъявляющее квитанцию, действительно является указанным в квитанции получателем или его правопреемником. "Применение этого порядка и к выдаче багажа повело бы к значительному затруднению и замедлению перевозки пассажиров и не соответствовало бы интересам ни перевозчика, ни пассажиров. Поэтому необходимо дозволить перевозчикам выдавать безымянные квитанции, которые освобождают как перевозчиков, так и пассажиров от затруднений, связанных с удостоверением прав предъявителя квитанции на получение груза, так как безымянная квитанция дает право на получение багажа каждому держателю квитанции". Никакой "твердости правоотношений, необходимой деловому обороту", в этом и подобных случаях выдачи безымянных знаков нет, хотя скорость удовлетворения обязательственных требований, удостоверенных такими знаками, высока.
Твердость правоотношений, необходимая деловому обороту достигается только прочностью прав добросовестного приобретателя, его защитой против чьих бы то ни было притязаний. Именно на укрепление оборота направлено наделение ценных бумаг абстрактностью и публичной достоверностью. Тот факт, что добросовестный приобретатель векселя является его собственником, существенно снижает риски последующих приобретателей, которые могут не опасаться, что приобретенная ими бумага может быть истребована третьими лицами.
Таким образом, цель повышенной оборотоспособности ценных бумаг не в ускорении оборота, а в его укреплении, в установлении гарантии прочности прав держателей бумаг.
Понятие обращаемости. Обращаемость ценной бумаги проявляется в принципиальной возможности передачи бумаги другим лицам. Применительно к отдельных типам ценных бумаг (предъявительская, именная, ордерная) внутри одного класса ценных бумаг уже можно говорить об ускорении или замедлении их обращаемости в зависимости от способа передачи прав по ценной бумаге (ст. 146 ГК РФ). Формальности, связанные с передачей ценной бумаги, могут быть различными. Наиболее революционным является путь, когда право требования, воплощенное в ценной бумаге, передается путем передачи самой бумаги - в этом случае наблюдается существенное исключение из общегражданских правил о передаче прав и можно говорить о повышенной оборотоспособности ценной бумаги. Наиболее обременительной будет передача ценной бумаги в порядке цессии - в последнем случае передача прав по ценной бумаге по скорости не отличается от общегражданского способа уступки права требования. Более того, в виду необходимости совершения дополнительных действий обращаемость ценной бумаги может даже быть более осложненной*(136). Однако обращаемость права, выраженного в именной ценной бумаге, все равно выше обращаемости права из общегражданского обязательства, поскольку передача именной ценной бумаги не может быть ограничена законом или соглашением сторон*(137).
Таким образом, обращаемость ценной бумаги - это возможность свободной неограниченной передачи самой ценной бумаги и, тем самым, уступки всех прав требования из бумаги новому владельцу.
Обращаемость векселя. Вексель с точки зрения обращаемости - уникальная ценная бумага. Часто ценные бумаги могут быть одного типа (акция - только именная бумага) или двух типов (облигация - именная или на предъявителя). Известны ценные бумаги, могущие быть и предъявительскими, и именными, и ордерными (чек, коносамент). Вексель квалифицируется как ордерная ценная бумага, но его обращаемость может ускоряться или замедляться, поскольку способ передачи векселя как ордерной бумаги можно трансформировать в способ, свойственный предъявительской или именной бумаге.
a) Типичное вексельное обращение. Вексель относится к ордерным ценным бумагам, т.е. права, удостоверенные векселем, могут принадлежать названному в ценной бумаге лицу, которое может само осуществить эти права или назначить своим распоряжением (приказом) другое управомоченное лицо (подп. 3 п. 1 ст. 145 ГК РФ). Права по ордерной ценной бумаге передаются путем совершения на этой бумаге передаточной надписи - индоссамента (п. 3 ст. 146 ГК РФ). С точки зрения ускорения гражданского оборота ордерные ценные бумаги занимают промежуточное положение между предъявительскими и именными бумагами: для передачи ордерной бумаги все же недостаточно простого вручения - индоссамент является письменной формой односторонней сделки; но в сравнении с именными ценными бумагами передача прав по индоссаменту позволяет ускорить обращение бумаги, поскольку не требуется при каждой передаче права из ордерной бумаги извещать об этом должника: обязанное по векселю лицо производит платеж векселедержателю, который значится последним в цепочке индоссаментов; проверяется непрерывность индоссаментов, но не их действительность или подлинность (ст. 16 Положения о переводном и простом векселе).
Векселедержатель может передать свое право другому лицу по индоссаменту, даже если в тексте векселя нет прямой оговорки "о приказе", т.е. о возможности передачи векселя (ст. 11 Положения о переводном и простом векселе). Это общая презумпция устанавливает, что если нет какой-либо специальной оговорки, вексель является ордерной бумагой. Вексельное обращение нельзя полностью воспретить. Но ускорить дальнейшее обращение может любой индоссант, а замедлить - векселедатель или индоссант.
b) Ускорение вексельного обращения. Имя (наименование) первого векселедержателя является обязательным реквизитом векселя, следовательно, векселедатель не может выдать вексель на предъявителя. Но первоначальный или последующие векселедержатели могут передать вексель по бланковому индоссаменту, т.е. индоссаменту, не содержащему указания лица, которому должно быть произведено исполнение (ч. 2 ст. 13 Положения о переводном и простом векселе). В этом случае вексель передается по правилам, установленным для ценной бумаги на предъявителя, т.е. простым вручением. Сходство с предъявительской ценной бумагой обнаруживается и в том, что лицо, у которого фактически находится вексель с бланковым индоссаментом рассматривается в качестве законного владельца*(138).
Однако было бы ошибкой считать, что бланковый индоссамент превращает вексель в ценную бумагу на предъявителя*(139), поскольку: 1) хотя бы одно лицо в векселе будет поименовано, и владелец векселя с бланковым индоссаментом будет обосновывать свое право требования не простым фактом владения, а тем, что вексель перешел к нему по индоссаменту или ряду индоссаментов (ст. 16 Положения о переводном и простом векселе); 2) так как в векселе с бланковым индоссаментом есть как минимум один индоссант, то в таком векселе презюмируется появление дополнительного должника; 3) лицо, к которому вексель перешел по бланковому индоссаменту, может опять сделать его ордерной ценной бумагой, заполнив пустое место в индоссаменте своим именем или именем третьего лица (п. 1 ст. 14 Положения о переводном и простом векселе) - с этого момента вексель опять будет передаваться по индоссаменту, если только какой-нибудь векселедержатель вновь не передаст вексель по бланковому индоссаменту.
Правило о бланковом индоссаменте, традиционно присущее вексельному законодательству, ныне сделано общим для всех ордерных бумаг (ч. 2 п. 3 ст. 146 ГК РФ).
c) Замедление вексельного обращения. При выдаче векселя векселедатель может воспретить передачу векселя по индоссаменту, сделав оговорку "не приказу" или ей равнозначную (ст. 11 Положения о переводном и простом векселе). Это означает, что вексель может быть передан только в порядке общегражданской цессии, т.е. как именная ректа-бумага. Оговорка "не приказу" именуется ректа-оговоркой, а сам вексель - ректа-векселем.
Кроме векселедателя любой векселедержатель может, сделав ректа-оговорку, воспретить новый индоссамент, т.е. оговорить в своем индоссаменте дальнейшее обращение векселя только в порядке цессии (ст. 15 Положения). Особенность данной оговорки векселедателя или индоссанта заключается в том, что последующие векселедержатели не могут вновь сделать вексель ордерной бумагой (т.е. не могут отменить однажды сделанную оговорку о передаче прав по векселю только в порядке общегражданской цессии).
От ректа-оговорки индоссанта, когда он вообще запрещает новый индоссамент, следует отличать оговорку "без оборота на меня" - в этом случае индоссант снимает с себя и только с себя ответственность за платеж по векселю; сам вексель с такой оговоркой в дальнейшем обращается нормальным путем (по индоссаменту) как ордерная бумага.
Завершая рассмотрение вопроса об обращаемости векселя, необходимо иметь в виду, что права по векселю могут переходить и без индоссамента или цессии. Это случаи, когда вексель переходит к другим лицам в порядке правопреемства, в составе имущественного комплекса и при продаже с публичных торгов*(140).
Более подробно юридическая природа индоссамента и рекомендации по оформлению передаточных надписей см. ниже, в главе 2 "Вексельный оборот" (раздел 2.2 "Индоссамент").
4. Односторонний характер вексельного обязательства
Гражданский кодекс России говорит только о правах, удостоверенных ценной бумагой, только о субъектах права, удостоверенных ценной бумагой, и только о передаче прав по ценной бумаге (ст. 142, 144-146 ГК РФ). Таким образом, ценная бумага может удостоверять только права требования, принадлежащие собственнику ценной бумаги, но не его обязанности. Соответственно, лицо, противостоящее собственнику бумаги в обязательстве, несет только обязанность удовлетворения права, выраженного в ценной бумаге. Ценные бумаги изначально предназначались для ускорения гражданского оборота; права из ценной бумаги должны свободно передаваться без всякого на то согласия должника. Но если бы в ценной бумаге было выражено обязательство ее держателя, то для передачи ценной бумаги необходимо было бы получить согласие должника по ценной бумаге в соответствии с правилами перевода долга (§ 2 гл. 24 ГК РФ).
Разумеется, для осуществления своих прав из ценной бумаги ее держатель часто должен выполнить определенные действия, которые могут быть названы обязанностями, или условиями осуществления прав из бумаги*(141). Это, например, само предъявление ценной бумаги должнику, протест переводного векселя и т.п. Эти обязанности, являющиеся организационно-правовыми, не имеют прямого отношения к содержанию ценной бумаги, т.е. не являются обязательствами из договора, удостоверенного ценной бумагой.
В векселе, как и во всякой ценной бумаге, может быть выражено только одностороннее обязательство уплаты вексельной суммы. Односторонний характер вексельного обязательства тесно связан с абстрактностью векселя. Так, например, в германском праве нет прямых указаний на абстрактность ценных бумаг. Но в § 363 Германского торгового уложения речь идет об ордерных ценных бумагах ("коммерческих ордерных документах"). Документы о выдаче денег, ценных бумаг или других заменимых вещей, выданные коммерсанту, могут быть переданы по индоссаменту, т.е. облечься в форму ордерной бумаги только в том случае, если в них не указано, что "исполнение поставлено в зависимость от встречного исполнения". М.М. Агарков отмечал, что "эта норма объясняется намерением законодателя придать указанным бумагам абстрактный характер".
М.М. Агарков очень жестко формулировал признак односторонности: "в ценной бумаге не может быть выражено правоотношение, в силу которого обе стороны взаимно приобретают права и обязанности". Но далее М.М. Агарков делает существенное замечание: "Право, принадлежащее одной из сторон, в двухстороннем договоре может быть выражено в ценной бумаге после того, как эта сторона исполнит свое обязательство и право ее сделается безусловным". С этой точки зрения уместно еще раз рассмотреть определение векселя, данное в ст. 815 ГК РФ. Это определение иногда рассматривают как грубый промах законодателя, поскольку в нем содержится указание на основание выдачи векселя, причем только на одно - договор займа (в соответствии со ст. 815 ГК РФ вексель удостоверяет обязательство должника выплатить полученные взаймы денежные суммы). Действительно, включение в текст векселя ссылки на заем недопустимо, поскольку это противоречит абстрактности векселя, но указание на заем как на основание выдачи векселя в ст. 815 ГК РФ помогает уяснить характер вексельного обязательства.
Норма ст. 815 ГК РФ должна рассматриваться в контексте с нормой ст. 818 ГК РФ, согласно которой "долг, возникший из купли-продажи, аренды имущества или иного основания, может быть заменен заемным обязательством". Разумеется, новация долга из двустороннего договора в заемное обязательство возможна только тогда, когда, пользуясь выражением М.М. Агаркова, обязанности продавца, арендодателя и т.п. выполнены полностью, а их право требования денежной суммы становится безусловным. Поэтому и указание ст. 815 ГК РФ на договор займа как на основание выдачи векселя можно понимать как требование к одностороннему характеру денежного обязательства, которое может возникнуть и из других договорных моделей (купля-продажа, аренда и т.д.).
Участники гражданского оборота могут избавиться от многих проблем, осознавая значение односторонности вексельного обязательства. Так, выдача "бестоварного" простого векселя влечет для векселедателя обязанность экономически необоснованного платежа добросовестному векселедержателю (см. выше "Абстрактность векселя"). Более разумной практикой надо признать соблюдение необходимой последовательности процедур, приводящих к бесспорному установлению односторонности вексельного обязательства. К примеру, в договоре купли-продажи с отсрочкой платежа целесообразно дождаться исполнения продавцом обязанности по передаче товара и только затем новировать договор поставки в договор займа, оформив заем векселем.
5. Формальная строгость векселя
По словам Ю.С. Гамбарова, вексель скрывает в своей форме заложенное в него содержание права, а не способствует его внешнему выражению, "форма векселя не объясняет ничего, она противоположна пластике, и тот, кто доверился бы ей, не зная содержания вексельного права, был бы введен в жестокое заблуждение". В этом отношении, продолжает Ю.С. Гамбаров, вексель (особенно переводной) представляет собой создание утонченной юридической техники и является ярчайшим примером современного формализма, т.е. такого формализма, который отрешается от прикрываемого им юридического отношения для возможно лучшего обеспечения гражданского оборота*(146).
Если говорить о практической стороне формализма, то он заключается в формальной строгости векселя. В соответствии со ст. 142 ГК РФ ценной бумагой является документ, имеющий установленную форму и обязательные реквизиты. Обязательные реквизиты ценных бумаг и требования к их форме определяются законом. Отсутствие обязательных реквизитов ценной бумаги или несоответствие ценной бумаги установленной для нее форме влечет ее ничтожность (ст. 144 ГК РФ). Лексический анализ показывает, что российский законодатель различает "форму" и "реквизиты" ценной бумаги; эти понятия никак не могут выступать в качестве взаимозаменяемых терминов. Под формой ценной бумаги подразумеваются технические характеристики исполнения бланка бумаги, а под реквизитами - информация, имеющая смысловую нагрузку, т.е. содержание ценной бумаги.
Но разделение формы и реквизитов ценной бумаги - нововведение российского законодательства*(147), это разделение не вполне универсально и к векселю не относится. Судебная практика опровергает доводы о том, что вексель должен быть исполнен на специальном бланке, форма вексельного обязательства считается соблюденной, если вексель содержит все предусмотренные Положением о переводном и простом векселе реквизиты и составлен с соблюдением требований данного Положения*(148).
Конвенция, имеющая целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях, в ст. 3 указывает, что форма, в которой приняты обязательства по векселю, определяется законом той страны, на территории которой эти обязательства были подписаны. По российскому законодательству для вексельного обязательства установлена простая письменная форма (ст. 4 Федерального закона "О переводном и простом векселе"). Эта норма императивна - вексель может быть составлен только на бумаге (бумажном носителе). В связи с этим следует учитывать, что нормы вексельного права не могут применяться к обязательствам, оформленным на электронных и магнитных носителях*(149).
Таким образом, для современного права существенным является только вопрос: желают ли стороны оформить свое обязательство обычным договором или же, внося в текст документа специфические реквизиты, намереваются облечь обязательство в вексельную форму, т.е. подчинить его регулированию вексельного законодательства, отличного от общегражданского. Следовательно, нельзя понимать вексельный формализм просто как требование, чтобы текст обязательства был написан по заданному шаблону - вексельное право не ставит действительность векселя в зависимость от места и последовательности расположения реквизитов, допускает в определенных случаях зачеркивания и расхождения в вексельной сумме и т.д. Формальная строгость векселя выражается в том, что 1) все обстоятельства, имеющие значение для вексельного отношения, должны быть указаны в документе; и 2) все обстоятельства, не отраженные непосредственно в документе, не могут быть приняты во внимание при обсуждении вексельного отношения*(150).
"Обстоятельства, имеющие значение для вексельного отношения" находят свое выражение в реквизитах векселя. Перечень обязательных реквизитов для простого векселя установлен в ст. 75 Положения о переводном и простом векселе, а для переводного векселя - в ст. 1 Положения. Отсутствие в векселе каких-либо реквизитов называется дефектом вексельной формы. Дефект вексельной формы однозначно влечет ничтожность векселя как ценной бумаги. Перечень реквизитов, которые должен содержать вексель, исчерпывающий, формулировки этих реквизитов - императивные и лаконичные.
Необходимо учитывать, что дефект формы влечет ничтожность векселя как ценной бумаги, но не обязательства, послужившего основанием его выдачи. Судебная практика вывела общую формулу, согласно которой "невозможность признания документа векселем в силу дефекта его формы не препятствует предъявлению самостоятельного требования из такого документа на основании норм гражданского права об обыкновенном долговом документе". Тем самым, если вексель будет признан ничтожным в виду дефекта формы, держатель такого векселя вправе предоставить доказательства, подтверждающие, что вексель был выдан в удостоверение гражданско-правового обязательства (платежа по договору займа, купли-продажи и др.). В таком случае суд рассматривает документ, названный сторонами векселем, как долговую расписку. Правоотношения сторон в этом случае регулируются общегражданским законодательством, а не нормами вексельного права*(151).
Случаи нарушения вексельной формы будут подробно рассмотрены ниже, в главе 2 "Вексельный оборот" (раздел 2.1 "Составление векселя").
Пока же необходимо уяснить, что является обязательными реквизитами векселя, отсутствие которых (за некоторыми исключениями) влечет ничтожность векселя как ценной бумаги.
Перечень реквизитов простого векселя выводится из ст. 75 и 76 Положения о переводном и простом векселе:
1) наименование "вексель", включенное в самый текст и выраженное на том языке, на котором этот документ составлен;
2) простое и ничем не обусловленное обещание уплатить определенную сумму;
3) указание срока платежа (срок платежа может быть не указан, тогда вексель рассматривается как подлежащий оплате по предъявлении);
4) указание места, в котором должен быть совершен платеж (если место платежа особо не указано, то им считается место составления документа);
5) наименование того, кому или приказу кого платеж должен быть совершен;
6) указание даты составления векселя и места составления векселя (место составления может быть не указано, тогда вексель рассматривается как подписанный в месте, обозначенном рядом с наименованием векселедателя);
7) подпись того, кто выдает документ (векселедателя).
Реквизиты переводного векселя. Особенностью переводного векселя по сравнению с простым в соответствии со ст. 1 Положения является то, что в нем имеется дополнительный реквизит - "наименование того, кто должен платить (плательщика)", и вместо "простого и ничем не обусловленного обещания уплатить определенную сумму" должно содержаться "простое и ничем не обусловленное предложение уплатить определенную сумму", которое, естественно, обращено к плательщику. В переводном векселе, так же как и в простом, могут быть не указаны срок платежа, место платежа или место составления векселя - коллизия разрешается так же, как и для простого векселя, но при отсутствии особого указания на место платежа таковым будет считаться место, обозначенное рядом с наименованием плательщика (ст. 2 Положения).