9. Диссоциативные расстройства (истерические неврозы, раздвоение личности).
10. Психосексуальные расстройства (транссексуализм, сексуальный садизм).
11. Искусственные расстройства (клиент симулирует расстройство).
12. Трудности приспособления к окружающей среде.
13. Личностные расстройства (пограничные состояния, пассивно-агрессивная личность).
Пациент оценивается по пяти “осям”, в соответствии с диагностической информацией. Ось 1 относится к представленной проблеме, ось 2 — к долговременным расстройствам; вместе они связаны с указанными выше “умственными расстройствами”. Ось 3 относится к физическим нарушениям, ось 4 — к грузу психосоциальных факторов стресса, а ось 5 — к “самому высокому уровню адаптивного функционирования” в прошлом году. Клиент из главы V получил бы такую оценку: ось 1-296,24 — общая депрессия, единственный эпизод с психотическими чертами. Ось 2: 300,40 — депрессивный невроз. Ось 3: недоедание. Ось 4: 6 — крайняя тяжесть (потеря родителей и развод). Ось 5: 4 — адаптированная слабость (умеренное ослабление в профессиональной и социальной деятельности).
Эта методика подвергалась критике из-за того, что она ничего не говорит о том, что же терапевт должен делать, когда диагноз установлен. В этом ее главное отличие от методов Келли, где оценка впрямую связана с планированием последующих действий. Однако РДС-З — это та реальность, с которой должен познакомиться каждый терапевт и психолог. Оно исполняет роль некого универсального языка среди множества направлений психологии и терапии.
КАК ВЫГЛЯДИТ ПРОБЛЕМА КЛИЕНТА
В КОНТЕКСТЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ?
Раньше обычно предполагалось, что психологически здоровая личность без труда адаптируется к любой ситуации. Приспособление всегда происходит по отношению к чему-то. И все дело в том, к чему именно. Диагноз врача будет полным только тогда, когда он будет понимать, в какой среде будет происходить психологическая адаптация. В этом мы не согласны с общепринятым мнением, будто диагноз заключает в себе только анализ самого клиента. С нашей точки зрения, диагноз — это стадия планирования дальнейшей психологической помощи. Таким образом, надо изучить клиента и его среду (Келли, 1955).
Классическая формула П=ƒ(Л,0) или “Поведение есть функция личности и окружения” была сформулирована психологом Куртом Левиным (1935). Левина тогда беспокоило, что психология имеет тенденцию рассматривать только индивида и пренебрегать тем фактом, что человек сильно зависит от своего окружения. Вопреки этому психологи и терапевты в своей работе опирались только на индивидуальность, игнорируя фактор окружения. В последующие годы были предприняты изыскания, стремящиеся исправить это положение (Хант и Салливан, 1974; Муз, 1984).
Главный вопрос, который встает перед психологом — в какой степени учитывать фактор окружения и работать ли только с личностью, либо пытаться в какой-то мере изменить окружение. Есть два основных пути изменения. Первый путь — это непосредственное воздействие психолога на само окружение (работа с семьей, помощь в улучшении социальных условий). Второй путь — помочь клиенту понять, как окружение влияет на его жизнь. Это можно сделать как прямой инструкцией, так и рассказав неимущему клиенту о его правах. В последующем разделе приводятся некоторые важные аспекты взаимодействия личность — окружение, это должно помочь вам расширить свой выбор методом оценки.
Рассматривая взаимодействие личности и окружения, важно учитывать весь набор факторов. Очень полезную модель предложил для этого Роберте (1975). Эта модель включает в себя семь важных факторов: личность, пол, семья, этнический фактор, географический, классовый и культурный. Исторически сложилось так, что психология основное внимание уделяет первому, личностному фактору. Однако психологи сейчас все более приходят к пониманию того, что все указанные факторы взаимосвязаны. Так, сорокалетний гомосексуалист белый, ливанского происхождения из сельской местности штата Нью-Йорк, имеющий родителей из низшего класса очень отличается как личность от сорокалетнего белого гомосексуалиста ливанского происхождения из города Нью-Йорк из семьи низшего класса. Изменение одного фактора окружения полностью изменяет картину.
Хотя все факторы равны, следует отметить, что смена личностью точки зрения может радикально изменить смысл факторов окружения. Безусловно, окружение воздействует на личность, и ее взгляд на окружение придает ему новые качества и формы. Если сорокалетний гомосексуалист постоянно твердит: “Наверное, я плохой, потому что я — гомосексуалист”, то окружение, как правило, воспринимает это определение и будет относиться к нему, как будто он действительно плохой. Если же человек определяет гомосексуализм как нормальную жизненную альтернативу и считает себя “хорошим”, то следует ожидать более положительной реакции окружения. Когда человек реагирует на окружение со злобой и ожиданием подвоха, это кончается потерей интенциональности.
Розенталь и Якобсон (1968) в работе по “самореализуемым пророчествам” ясно показали, что то, чего личность ожидает, чаще всего и происходит. Так, в некоторых группах преподаватели говорили студентам, что их уровень интеллекта — выше среднего: а в других группах говорили, что у них средний уровень. К концу года группа “выше среднего” показала лучшие результаты, чем “средняя” группа, хотя исходно между ними не было никакой разницы. То, что личность ожидает от окружения, она чаще всего и получает.
Основоположник бихевиористской теории В. Ф. Скиннер утверждал: “В самом широком смысле культура, в которой рожден индивид — это среда воздействия”. Признавая важность физического пространства, Скиннер уделял больше внимания социальному окружению, в котором люди взаимодействуют друг с другом, формируя привычки и стиль поведения данной культуры. Основной катализатор социального окружения — это, конечно же, семья, которая “контролирует ребенка, вкладывая в него религию, а также с помощью психотерапии, экономической узды и образовательных институтов”. С расширением социального окружения контролирующие функции берут на себя сверстники, школа и иные институты. С точки зрения Скиннера, окружение и культура определяют как огромный набор запрещающих и наказывающих механизмов, направляющих поведение индивида по заданному руслу социальных традиций. Скиннер сравнивает русскую и американскую культуры. Он указывает, что, несмотря на общие черты, каждая из них налагает неповторимый отпечаток на ребенка, благодаря мощному механизму принуждения и контроля. Цель общества достигается не только с помощью семьи, но и через общественные институты. Считается, например, что школьная образовательная программа играет большую роль в поддержании общественно-классовых структур. Бердью и Пассерон (1977) считают: система образования есть та “репродуктивная система”, в которой дети специализируются в поддержании статус-кво. Они показали, что во Франции вероятность получить высшее образование составляет 2% для сельских и городских рабочих и 54% для предпринимателей. Двайт в статье под названием “Из семьи синих воротников — только синие воротники” приводит данные по США, которые подтверждают, что занятие родителей сильно влияет на выбор профессии детьми.
Символическое насилие — такой термин Белью и Пассерон используют для описания неравного экономического и социального распределения власти в обществе. Они доказывают, что подобное распределение власти имеет столь же насильственный характер, как и власть, устанавливаемая с помощью военной силы. Можно не соглашаться с их выводами и терминологией, но понимать важность этой проблемы должен каждый психолог. Малком так описывает беседу с учителем-психологом в момент важного жизненного выбора:
Он говорит мне: “Малком, тебе следует подумать о карьере. Ты уже думал об этом?” На самом деле я об этом не задумывался. Не знаю, почему я сказал ему: “Да, я об этом думал и я хочу быть адвокатом”. В нашей местности не было негритянских юристов или врачей — в те дни у меня не было образца для подражания. Все, что я знал об их работе, — что юристам не приходится мыть посуду, как это делал я. М-р Островски поглядел на меня удивленно, помнится, откинулся в кресле и скрестил руки над головой. Он слегка улыбнулся и сказал: “Малком, первая жизненная необходимость — быть реалистом — ведь ты негр. Юрист — это нереальная цель для негра. Подумай о том, кем бы ты мог стать. У тебя хорошие руки. Всем очень понравилась твоя работа по дереву. Почему бы тебе не заняться этим? Люди вроде тебя без работы не останутся”.
Чем больше я думал о том, что он мне сказал, тем тяжелее мне становилось. Эти мысли постоянно преследовали меня. Что по-настоящему обидело меня — это советы м-ра Островски остальным мальчикам из моего класса, причем все они были белыми. Большинство сказали, что ни хотели бы быть фермерами. Но он всегда поощрял тех, кто хотел попробовать себя на новой стезе. Некоторые, особенно девочки, хотели стать учителями. И м-р Островски поддержал их, хотя у этих учеников оценки были ниже моих.
Все это меня удивило, я не думал об этом раньше. Я понимал, что был сообразительнее этих белых детей. Но в их глазах я все же не был достаточно умным, чтобы стать тем, кем хотел бы.
С этого начались внутренние перемены. Я отдалился от белых. В классе я говорил только тогда, когда надо было отвечать. Мне было физически больно сидеть в этом классе. Прежде я не обращал внимания на слово “нигер”, это ко мне не прилипало, а сейчас я останавливался и смотрел, кто это сказал. Учителя не могли понять, что со мной происходит. Я знал, что обо мне уже говорят”.
Поскольку от психолога часто зависит формирование личности, то очень важно, чтобы он понимал подобные проблемы. Психолог или терапевт легко впадает в “символическое насилие”, подталкивая своих клиентов адаптироваться к социальным требованиям и ожиданиям, и тем самым поддерживают классовое статус-кво.
Конечно, трудно переоценить значение социальной среды, действующей через семью и социальные институты, однако Келли предостерегает:
“... Часто весьма ученый практик рассматривает своих клиентов в терминах культурной группы, к которой те принадлежат. И зачастую, в конце концов, именно те люди, которых, казалось, он отлично понял, вдруг перестают помещаться в рамки стереотипа культуры. Для практика культурный аспект должен всегда оставаться только предварительным шагов в понимании клиента, первым из серии приближений, которые помещают клиента в фокус сложной матрицы психологических намерений”.
(Келли, 1955).
Человек, пришедший на консультирование — это прежде всего индивидуальность. И каждую индивидуальность необходимо рассматривать в связи с ее неповторимым окружением.
Если к психологу приходят женщина с жалобой на скуку и неясное чувство тревоги, он часто склонен говорить о женском движении за равноправие и считает эту реакцию нормальной для такого возраста. Когда черный клиент приходит с жалобой на депрессию и невозможность найти работу, говорит о расизме окружающих, то либеральный терапевт склонен говорить об экономической системе подавления личности. Когда подросток жалуется на излишний родительский контроль, то школьный психолог считает это типичной реакцией для этого возраста. Во всех трех случаях психологи находятся под воздействием культурных стереотипов, и создается впечатление, что они вообще не видят перед собой индивидуальности. А ведь каждый человек, пришедший на консультацию, имеет свои нужды и свое видение мира, и он отличается от других людей. И хотя важно принимать во внимание культурный аспект, но это не должно заслонять неповторимость каждого клиента.
КАКОВЫ ОСНОВНЫЕ ТЕОРИИ
И КОНСТРУКЦИИ ПСИХОЛОГА?
Так же как клиент по-своему конструирует мир, и вы, психологи, вносите в интервью собственные мысленные конструкции и мировоззрение. Довольно часто психологи считают, что их видение мира — единственно правильное и не способны понять, что клиент воспринимает мир иначе. Такие психологи склонны навязывать клиенту свою точку зрения. Слишком жесткая привязанность к собственной теории и личным конструкциям может привести к неспособности слышать клиента. В результате психолог не в состоянии оценить неповторимое видение мира клиента и вольно или невольно навязывает ему свой взгляд на мир и на то, каким он должен быть.
Келли постоянно подчеркивал, что прежде, чем приступить к действиям, надо понять мировоззрение клиента. В этом отличие взглядов Келли от других теоретических построений, изложенных в следующих разделах книги. Бывает, что психолог, придерживающийся определенной теории, приходит на работу с предвзятыми идеями о том, как должен быть устроен мир и работает с клиентами в рамках этой теории.
Например, можно представить себе ситуацию, когда психотерапевт психоаналитической ориентации приходит на интервью с заранее заготовленным набором конструкций и со своей репрезентативной системой (основанной на теории Фрейда). Но допустим, клиент не способен взглянуть на мир глазами Зигмунда Фрейда (по крайней мере, в интерпретации его последователя). Если клиент не соглашается с интерпретациями психолога, он говорит, что клиент “сопротивляется”. Но после применения разных приемов клиент приходит к принятию психоаналитических конструкций. Хотя такая психотерапия может оказаться полезной, удивляет отсутствие интереса к конкретной индивидуальности, которую вталкивают в рамки фрейдистской психологии. К счастью, немногие терапевты так жестко привержены своим теориям, чтобы навязывать свою точку зрения клиентам.
Теорию личных конструкций не следует рассматривать как некую противоположность другим теориям, изложенным в этой книге. Скорее, это часть более общей теории, описывающей процесс психотерапии и консультирования. Хотя Келли и не развил свою теорию личных конструкций до уровня метатеории, но после глубокого осмысления можно утверждать, что многие альтернативные психологические теории представляют собой набор конструкций. К примеру, и в гуманистической и в роджеровской теории психологи постоянно употребляют ключевые слова и концепции (“зафиксируйте это чувство”, “представьте, что вы чувствуете”). В психодинамической теории таким набором конструкций можно считать слова “эдипов комплекс”, “проекция”, “отрицание”. Каждая теория имеет свой набор конструкций. Если личный набор конструкций клиента близок к набору конструкций теории, то процесс психотерапии значительно облегчается, особенно на ранних стадиях. В то же время расхождение в конструкциях клиента и психолога в чем-то обогащает беседу. Вполне логично предположить, что объяснение клиенту основных конструкций теории подвигает его на более творческие, целенаправленные действия. Однако нельзя забывать, что со стороны терапевта будет разумным стараться понять систему конструкций клиента.
Терапевту необходимо постоянно изучать личностные и социальные границы, чтобы избежать ригидности или излишней свободы в развитии личных конструкций. Келли считает психотерапию наукой, а ученый должен быть объективным.
“Изначальный подход поможет терапевту развить профессиональную систему конструкций, достаточно четкую, психологические насыщенную, системно-целостную, научно обоснованную, доступную для научного исследования, при необходимости, пересматриваемую”.
(Келли, 1955)
Во второй части книги, где дается более углубленный материал, вы сможете найти для себя какие-то привлекающие вас теории. И когда вы сделаете свой выбор, все равно стоит держать в уме теорию личных конструкций. Как известно, нет ничего лучше хорошей теории, но также нет ничего вреднее, чем хорошая теория, неумело или неправильно используемая.
Традиционный взгляд на роль среды был сделан и представлен в предыдущей части. Давайте рассмотрим второй важный аспект взаимодействия личности и окружающей среды. Для клиента психотерапевт это тоже часть среды, которую он ощущает. В этой среде психолог влияет на клиента и сам подвергается его воздействию. Психолог, используя различные теории, создает наиболее благоприятную среду для клиента. Каждый человек, с которым вы беседуете во время интервью, обязательно выбирает свою индивидуальную историю взаимодействия с окружением. Каждый человек сформировался под воздействием своего личного опыта, половой принадлежности, семейных истоков и др. факторов. Каждый, в свою очередь, повлиял в определенной степени на свое окружение. То же самое можно сказать о психологе. Два человека, часто из очень разных сфер встречаются на интервью. Вы, психолог, составляете для клиента элемент окружения, и наоборот. Независимо от успешности консультирования, вы оба в результате этого взаимодействия изменились. Для эффективной работы психолога необходима максимально возможная подгонка между личностью и факторами среды. Например, любой из клиентов, описанных в табл. 6.1, будет чувствовать себя более комфортно с терапевтом, понимающим его родную среду. Если у клиента и терапевта схожие корни, отношения устанавливаются легче.
Можно и дальше много говорить о необходимости для психолога всестороннего изучения того окружения, в котором живут их клиенты. И, разумеется, необходимо изучать теории, методы и самого себя, чтобы создать наиболее благоприятную среду для роста клиента. Следующие упражнения дадут вам возможность взглянуть на себя с точки зрения своего окружения. С их помощью вы можете предвидеть тип окружения, который вы создадите для клиента. Конечно, для этого потребуется время, но оно стоит этого.