«Ревизор», IV, 13; IV, 14

Гоголь, 4:70, 71

 

Я в некотором роде… я замужем.

 

«Ревизор», IV, 13

Гоголь, 4:71

 

Мы удалимся под сень струй…

 

«Ревизор», IV, 13

Гоголь, 4:71

 

Тебе есть примеры другие – перед тобою мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.

 

«Ревизор», IV, 14

Гоголь, 4:72

 

Унтер-офицерша <…> сама себя высекла.

 

«Ревизор», IV, 15

Гоголь, 4:72

Обычно цитируется: «Унтер-офицерская вдова…»; так называет ее городничий в дейст. I, явл. 8. Ё Гоголь, 4:32.

 

…Чтоб <…> такое было амбре, чтоб нельзя было войти.

 

«Ревизор», V, 1

Гоголь, 4:78

 

«Знаете ли вы, семь чертей и одна ведьма вам в зубы, что…» – «Ах, <…> какие ты, Антоша, слова отпускаешь!»

 

«Ревизор», V, 2

Гоголь, 4:78

 

Городничий – глуп, как сивый мерин.

 

«Ревизор», V, 8

Гоголь, 4:85

 

Надзиратель за богоугодным заведением Земляника – совершенная свинья в ермолке.

 

«Ревизор», V, 8

Гоголь, 4:87

 

Какой репримант неожиданный!

 

«Ревизор», V, 8

Гоголь, 4:87

 

Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего…

 

«Ревизор», V, 8

Гоголь, 4:87

 

Чему смеетесь? – Над собою смеетесь!..

 

«Ревизор», V, 8

Гоголь, 4:88

Ср. также у Горация: «Чему ты смеешься?.. <…> Не твоя ли история это?» (Гораций, «Сатиры», I, 1; пер. М. Дмитриева).

 

У, щелкоперы, либералы проклятые! чертово семя!

 

«Ревизор», V, 8

Гоголь, 4:88

 

Сплетни сеете, сороки короткохвостые!

 

«Ревизор», V, 8

Гоголь, 4:89

 

Немая сцена.

 

«Ревизор», наименование заключительной сцены

Гоголь, 4:90

 

…В моей пиесе <…> было одно честное, благородное лицо <…>. Это честное, благородное лицо был – смех .

 

«Театральный разъезд после представления новой комедии» (1842)

Гоголь, 4:245

 

…Нужно было написать: «Евдокия», – а она написала: «Обмокни».

 

«Тяжба», III (1842)

Гоголь, 4:195

«МЕРТВЫЕ ДУШИ»

 

Мертвые души.

 

Загл. романа-поэмы (часть первая: 1842; часть вторая

сожжена автором в 1852 г.; сохранившиеся пять черновых глав опубл. в 1855 г.)

Выражение «мертвые души», по-видимому, введено Гоголем.

 

В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так чтобы слишком молод.