Часть парка в имении Сорина. Широкая аллея, ведущая по направлению от
Антон Павлович Чехов
ЧАЙКА
КОМЕДИЯ В ЧЕТЫРЕХ ДЕЙСТВИЯХ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Ирина Николаевна Аркадина, по мужу Треплева, актриса.
Константин Гаврилович Треплев, ее сын, молодой человек.
Петр Николаевич Сорин, ее брат.
Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатого помещика.
Борис Алексеевич Тригорин, беллетрист.
Яков, работник.
Действие происходит в усадьбе Сорина. - Между третьим и четвертым
действием проходит два года.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Часть парка в имении Сорина. Широкая аллея, ведущая по направлению от
зрителей в глубину парка к озеру, загорожена эстрадой, наскоро сколоченной для домашнего спектакля, так что озера совсем не видно. Налево и направо у эстрады кустарник. Несколько стульев, столик.
Только что зашло солнце. На эстраде за опущенным занавесом Яков и
другие работники; слышатся кашель и стук. Маша и Медведенко идут слева, возвращаясь с прогулки.
Яков. Отчего вы всегда ходите в черном?
Треплев. Это траур по моей жизни. Я несчастен (оглядываясь на эстраду). Скоро начнется спектакль
Пауза.
Сорин. Значит, опять всю ночь будет выть собака. Вот история, никогда
в деревне я не жил, как хотел. Бывало, возьмешь отпуск на 28 дней и
приедешь сюда, чтобы отдохнуть и все, но тут тебя так доймут всяким
вздором; что уж с первого дня хочется вон. (Смеется.) Всегда я уезжал
отсюда с удовольствием... Ну, а теперь я в отставке, деваться некуда, в
конце концов. Хочешь - не хочешь, живи...
Яков (Треплеву). Мы, Константин Гаврилыч, купаться пойдем.
Треплев. Хорошо, только через десять минут будьте на местах. (Смотрит
на часы.) Скоро начнется.
Яков. Слушаю. (Уходит.)
Треплев (окидывая взглядом эстраду). Вот тебе и театр. Занавес, потом
первая кулиса, потом вторая и дальше пустое пространство. Декораций
никаких. Открывается вид прямо на озеро и на горизонт. Поднимем занавес
ровно в половине девятого, когда взойдет луна.
Сорин. Великолепно.
Треплев. (Поправляет дяде галстук.) Голова и борода у
тебя взлохмачены. Надо бы постричься, что ли...
Сорин (расчесывая бороду). Трагедия моей жизни. У меня и в молодости была такая наружность, будто я запоем пил и все. Меня никогда не любили женщины. (Садясь.) Отчего сестра не в духе? Успокойся, мать тебя обожает.
Треплев (обрывая у цветка лепестки). Любит - не любит, любит - не
любит, любит - не любит. (Смеется.) Видишь, моя мать меня не любит.
Она любит театр, ей кажется, что она служит человечеству, святому искусству, а по-моему, современный театр - это рутина, предрассудок. Когда поднимается занавес и при вечернем освещении, в комнате с тремя стенами, эти великие таланты, жрецы святого искусства изображают, как люди едят, пьют, любят, ходят, носят свои пиджаки; когда из пошлых картин и фраз стараются выудить мораль, - мораль маленькую, удобопонятную, полезную в домашнем обиходе; когда в тысяче вариаций мне подносят всё одно и то же, одно и то же, одно и то же, - то я бегу и бегу, как Мопассан бежал от Эйфелевой башни, которая давила ему мозг своею пошлостью.
Сорин. Без театра нельзя.
Треплев. Нужны новые формы. Новые формы нужны, а если их нет, то
лучше ничего не нужно. (Смотрит на часы.) Я люблю мать, сильно люблю; но она курит, пьет, открыто живет с этим беллетристом, имя ее постоянно
треплют в газетах - и это меня утомляет.
Сорин. Кстати, скажи, пожалуйста, что за человек ее беллетрист? Не
поймешь его. Всё молчит.
Треплев. Человек умный, простой, немножко, знаешь, меланхоличный.
Очень порядочный. Сорок лет будет ему еще не скоро, но он уже знаменит и сыт, сыт по горло... Теперь он пьет одно только пиво и может любить только немолодых.
Сорин. А я, брат, люблю литераторов. Когда-то я страстно хотел двух
вещей: хотел жениться и хотел стать литератором, но не удалось ни то, ни
другое. Да. И маленьким литератором приятно быть, в конце концов.
Треплев (прислушивается). Я слышу шаги... (Обнимает дядю.) Я без нее жить не могу... Даже звук ее шагов прекрасен... Я счастлив безумно.
(Быстро идет навстречу Нине Заречной, которая входит.) Волшебница, мечта моя...
Нина (взволнованно). Я не опоздала... Конечно, я не опоздала...
Треплев (целуя ее руки). Нет, нет, нет...
Нина. Весь день я беспокоилась, мне было так страшно! Я боялась, что
отец не пустит меня... Но он сейчас уехал с мачехой. Красное небо, уже
начинает восходить луна, и я гнала лошадь, гнала. (Смеется.) Но я рада.
(Крепко жмет руку Сорина.)
Сорин (смеется). Глазки, кажется, заплаканы... Ге-ге! Нехорошо!
Нина. Это так... Видите, как мне тяжело дышать. Через полчаса я уеду,
надо спешить. Нельзя, нельзя, бога ради не удерживайте. Отец не знает, что
я здесь.
Треплев. В самом деле, уже пора начинать. Надо идти звать всех.
Сорин. Я схожу и всё. Сию минуту (Смеется и уходит.)
Нина. Отец и его жена не пускают меня сюда. Говорят, что здесь
богема... боятся, как бы я не пошла в актрисы... А меня тянет сюда к
озеру, как чайку... Мое сердце полно вами. (Оглядывается.)
Треплев. Мы одни.
Нина. Кажется, кто-то там...
Треплев. Никого.
Поцелуй.
Нина. Это какое дерево?
Треплев. Вяз.
Нина. Отчего оно такое темное?
Треплев. Уже вечер, темнеют все предметы. Не уезжайте рано, умоляю
вас.
Нина. Нельзя.
Треплев. А если я поеду к вам, Нина? Я всю ночь буду стоять в саду и
смотреть на ваше окно.
Нина. Нельзя, вас заметит сторож. Трезор еще не привык к вам и будет
лаять.
Треплев. Я люблю вас.
Нина. Тсс...
Треплев (услышав шаги). Кто там? Вы, Яков?
Яков (за эстрадой). Точно так.
Треплев. Становитесь по местам. Пора. Луна восходит?
Яков. Точно так.
Треплев. Спирт есть? Сера есть? Когда покажутся красные глаза, нужно,
чтобы пахло серой. (Нине.) Идите, там все приготовлено. Вы волнуетесь?..
Нина. Да, очень. Ваша мама - ничего, ее я не боюсь, но у вас
Тригорин... Играть при нем мне страшно и стыдно... Известный писатель...
Он молод?
Треплев. Да.
Нина. Какие у него чудесные рассказы!
Треплев (холодно). Не знаю, не читал.
Нина. В вашей пьесе трудно играть. В ней нет живых лиц.
Треплев. Живые лица! Надо изображать жизнь не такою, как она есть, и
не такою, как должна быть, а такою, как она представляется в мечтах.
Нина. В вашей пьесе мало действия, одна только читка. И в пьесе,
по-моему, непременно должна быть любовь...