Гбпоу «нижегородский автотранспортный техникум»
Приложение к материалу «Письмо в блокадный Ленинград»
Ниже приводим текст воспоминаний Валентины Алексеевны Демидовой , 1910 года рождения. Она провела все 900 дней в блокадном Ленинграде. Воспоминания сохранил её родной брат Демидов Николай Алексеевич, который проживал в городе Горьком ( Нижний Новгород) и всю Великую Отечественную войну проработал на заводе им. В. Ульянова ( на фронт не призывался по состоянию здоровья). Он вёл дневник воспоминаний о своей жизни. Эти воспоминания сохраняются в семье Демидовых, в техникум их передала дочь Николая Алексеевича Елена Николаевна Демидова. С её разрешения мы прикладываем этот текст.
« ….Валя писала, как она живет, но цензура все ее сообщения заливала тушью, так что о ее жизни я знал очень мало. После войны я попросил ее вспомнить, как она жила, и написать мне. Валя выполнила мою просьбу. Она поведала:
В 1941 году на большую беду в осажденном городе остались несчастные жители.
Начинаю с того, что не стало всего. Прекратилась подача электричества. Остановился транспорт. Но мне посчастливилось. Я жила там же где и теперь, на 18 линии близко от завода, так что трамвай для меня не был необходимостью. Многие ходили на завод пешком даже от Нарвских ворот. В домах зажглись коптилки. Суровая зима с трескучими морозами, с горами сыпучего снега, с гулом разрыва снарядов, с частыми налетами жужжащих мессеров, безжалостно сбрасывающих зажигательные и фугасные бомбы на осажденный город, представляла собой жуткую действительность. Город, погруженный во тьму, доставлял жителям так же много неприятностей. Днем приходилось запоминать путь до завода и по заводу, где какая яма, где выступ, чтобы не наткнуться в темноте. Так поступала я, так делали и другие, и все же шрам на лбу оставил неизгладимый след, напоминающий о блокаде. В квартире у нас все эвакуировались. Муж был на Сталинградском фронте. Я оставалась вдвоем с соседкой, которая вскоре лишившись продовольственной карточки, от голода потеряла рассудок и не пускала меня в квартиру. Несколько вечеров я провела в обществе несчастного человека, а в последствии зиму прожила рядом с лежащим в соседней комнате трупом соседки.
В комнате, от разорвавшегося рядом снаряда, стекла в раме были выбиты. Чтобы не было ветра, я завесила их одеялами. Дымоходы были засыпаны, жилье не отапливалось, температура воздуха в комнате держалась, как на улице, до 30 градусов мороза. Ложилась спать в зимнем пальто, шапке, в валенках, в общем во всем в чем ходила на завод. Не умывалась и не мылась. Не было ни воды, ни тепла. За водой ходила с ведром на середину Невы напротив 15 линии. Там кто-то прорубил прорубь. Дома вода разливалась по всем кастрюлям из расчета, чтобы в посудине было не больше четырех чашек, так как вода превращалась в лед. На разогрев его требовалось тепло, а его не было. Для нагрева и растапливания льда я сделала из старого ведра плитку, прорубила две дыры, одну для топки, другую для отвода дыма через самоварную трубу в окно. Для моей плитки требовались щепки. Их я собирала на заводе и в мешке противогаза приносила домой. В топку шла и бумага из книг. Жгла все, что можно было жечь. Не взирая на мои старания, моя буржуйка топилась по-черному, но вода из льда превращалась в теплую и даже горячую. Она служила мне чаем, который пила чтобы согреться. Для приобретения настоящей буржуйки требовался хлеб и только хлеб. Его у меня не было. Я получала по служащей карточке 125 граммов в день. Вставала утром-тошнота и в желудке пустота. Люди ели кожу, клей, ремни. У меня и этого не было. Люди падали, умирали на пути, не доходя до завода или своего дома, их никто не убирал. До умерших не было дела. Косившая всех смерть подошла и ко мне. Шел 1943 год. Я стала пухнуть от голода, превращалась в бесформенную массу. Ноги опухли, покрылись сочившимися язвами, перестали влезать в валенки. Распухшие веки закрыли глаза. Это был почти конец. Но на работу ходила ежедневно, делала все, что требовалось для обороны. Опухоль, закрывшая глаза, заставила обратиться в заводскую поликлинику. Меня положили в больницу, поставили на усиленное питание, оказали медицинскую помощь. В больнице я услышала радостную весть о прорыве нашими войсками блокады Ленинграда.
Об ужасах войны тяжело вспоминать и написанное мной, как говорится, капля в море. Чтобы наша жизнь была хорошей, нужно добиваться общего мира и дружбы между всеми народами.
В. Демидова. 21 января 1946 г.».