«Папа тебе тоже улыбается!» – услышала молодая мать внутренний голос Сына.
В данном случае это касалось всех троих...
ЭКСПЕРИМЕНТЫ
Елену с малышом поместили в отдельную палату, которая по сути дела не отличалась от клетки в зверинце.
И точно так же, как звери в зоопарке живут и отправляют все свои естественные надобности на виду, так же и в этой «палате» всё должно было происходить на виду у персонала.
Ель не испытывала неудобств, ибо у неё не было комплексов. И хотя дверь открывалась ключом только с одной стороны, а под потолком в углу был глазок телекамеры, молодая мать не обращала на это ни малейшего внимания.
Она была с малышом, и это было главное. Она даже не допускала мысли, что у неё отнимут Гора, ибо она была на постоянном контакте с ним.
Когда она кормила Гора грудью, то чувствовала, что из её сосков малышу поступает не столько молоко, сколько энергетический бальзам с Ригеля, который заметно укрепляет его косточки, мышечные ткани, развивает внутренности и настраивает все известные и неизвестные ей органы чувств.
«Мамма, ты не возражаешь, если я буду с тобой разговаривать? – вежливо спрашивал он её, – ты не будешь чувствовать себя одинокой»
«Конечно, нет, родной мой! Разве я одна, ведь ты со мной, дорогой мой!»
«Я не только твой, мамма, я, вместе с тобой принадлежу коллективному разуму Ориона, – ответил на её реплику сын. – Тебе это трудно понять, но представь, вот у вас на Земле существуют пчёлы. Одна пчела вне роя не может существовать, так же как не может существовать отдельно одна клетка головного мозга. Поэтому ты слышишь меня, папу, можешь слышать и других существ светила Ригель, но пока в этом нет необходимости»
«А она может возникнуть?»
«Со временем, обязательно! – отвечал Гор. – Так же как молодая пчела автоматически подключается к сознанию роя, так же и ты всегда находишься в резонансе с космическим сознанием Ориона. С тобой уже работают...»
«Как? Каким образом?»
«Ну вот, например, раньше твои мысли были направлены преимущественно на внешний мир, – услышала она внутренний голос, который явно отличался от её собственных мыслей. – С помощью ума ты постигала внешний мир. Но это требует очень длительного времени. Но это нецелесообразно. Всё внутри тебя! Ваши монахи, живущие на Тибете уже давно с помощью пришельцев пользуются Информационным полем Планеты, где заложена вся информация о Вселенной»
«Хорошо, но почему же другие люди не обладают такими качествами?» – возник новый вопрос у Ель.
«Из-за обусловленности, – ответил матери Гор. – Человек обусловлен поиском средств к существованию. Последи за человеческими мыслями – где достать, кого обсудить, что построить, настроить и так далее и тому подобное. Ум человека настолько обусловлен всякими суждениями, рассуждениями, пересудами и пр., что превратился в рассудок, который не имеет ничего общего с сознанием. Вот почему в Тибетских монастырях людей с малого возраста информируют о природе ума и с помощью мантр достигают прекращения внутреннего монолога. Когда фонтан мыслей исчезает, занавес ума открывается и человек видит свою принадлежность к коллективному Разуму. После этого ему уже не хочется слушать суету своих суетных мыслей. Однако, давай приготовимся, к нам гости...»
Дверь цивилизованной клетки открылась, и в неё вошли двое в халатах. У одного из них в руках был диктофон, у другого – квадратная никелированная коробочка, в которой обычно содержат медицинские инструменты.
Мать посадила заметно окрепшего малыша поудобней. Она заметила про себя, что малышом его уже было трудно назвать, скорее, это был маленький человечек.
— Здравствуйте! – приветствовал молодую мать человек, у которого был в руках диктофон. – Меня зовут Борис Иванович, а моего коллегу Фёдор и тоже Иванович. А вас?
«И все они дети стукачей...» – мелькнула озорная мысль у Ель.
«Мамма, веди себя в нашем сознании прилично!» – попросил её Гор.
Ель казалось, что она слышит сразу обоих и Орка и Гора, но различить их мысли пока еще не могла, впрочем, они могли быть и неразличимы.
— Мое имя Елена, а если с уважением, то Олеговна!
Борис Иванович что-то сказал в микрофон, закрепленный на лацкане его халата, и из стены выдвинулся стол, по обе стороны которого находились полумягкие скамьи со спинками.
— Присядем! – предложил он и сел, показав девушке место напротив. Федор остался стоять сбоку, держа наготове коробку с инструментами.
— Будете допрашивать? – с вызовом спросила Ель.
— А что вам уже приходилось быть на допросах? – спросил Федор Иванович.
— Давай, сначала я! – остановил его жестом Борис Иванович. – Итак, здесь не милиция, и нам даже ваша фамилия не нужна, ибо у нас вы занесены как пациентка Ригель.
Ель вздрогнула, и это не укрылось от внимания людей в белом. Однако они истолковали это по-своему...
— Да, да, мы всем своим пациентам даём звездные имена! – пояснил Борис Иванович и засмеялся. – У нас есть и старушка Бетельгейзе, убившая всю семью, и верзила Сириус, угробивший кандидата в президенты, и одноногий Сайф, вскрывший десяток сейфов и банкоматов, и еще с десяток «светил» уголовного мира. Когда нибудь мы вас выпустим в наш Псикосмос...
Ригель вздохнула с облегчением.
«Это же всё наши люди! – услышала она внутренний голос. – Надо же! А мы и не знали. Но теперь-то уж все будут знать. Эта информация мгновенно облетит весь Ближний Космос!»
— Итак, Елена Олеговна, нам сообщили, что у вас вчера родился ребенок. – снова заговорил Борис Иванович. – Где же вы его успели подменить?
— Борис, можно я вас буду называть таким коротким доверительным именем? – вежливым тоном сказала Ель – это мой единственный ребенок и никто не помел бы его подменить.
— Даже во сне?
— Тем более во сне.
— Почему «тем более»?
— Потому что я контролирую свои сны. Хотите, я приснюсь вам сегодня? Хотите...
«Эй, эй, эй! – услышала она Гора. – Даже шутить так не надо!»
«Простите, я же индиго, – мысленно ответила РигЕль, – я думала, что могу позволить себе среди людей небольшое издевательство».
— Посмотрим, посмотрим... – улыбнулся Борис Иванович. – Но вот задача – я не вижу перед собой вчерашнего новорожденного?
— Так вам же доложили – это аномалия! Или не доложили?
— Нам доложили про другую аномалию: про непорочное зачатие, про то, что новорожденный может говорить... Это что, шутка? Федор! – обратился он к напарнику, я думаю нам без сканера здесь не обойтись. А пока, сделай ей укол, чтобы она разговорилась и выдавала нам только правду.
«Мамма, не волнуйся, на этот момент я беру управление ситуацией на себя»
Федор открыл блестящую коробочку, поставил её на стол и достал шприц. Затем он отломил головку у какой-то ампулы и набрал в шприц содержимого.
Всё это время малыш внимательно следил за действием «врача» и выражение его личика стало почти взрослым.
Когда Фёдор направился к девушке, Гор послал в его сторону какой-то непонятный импульс.
В тот же миг рука Федора развернулась в обратном направлении, а игла шприца вонзилась в его собственное бедро.
— Чччорт! – выругался от неожиданности пострадавший.
Борис удивленно посмотрел на товарища, но решил сохранить лицо.
— Дай-ка я! – сказал он. – Растяпа безрукий! – Борис пошарил в коробочке, нашел новую ампулу, и разорвал оболочку у запасного одноразового шприца.
— Сам ты растяпа! – заговорил Федор. – Я тебе говорил, надо было дать отдохнуть девчонке, слишком рано проводить над ней эксперименты. У нас еще сперма не разморожена для её нового зачатия...
— Ты что это себе позволяешь! – вспылил Борис, но, поняв, что началось действие инъекции, быстро скомандовал в микрофон. – Санитары, убрать Федора из помещения, быстро!
В следующую секунду в камеру ворвались дюжие санитары и скрутили Федора Ивановича, который ругался так, как его никто и никогда не слышал.
— Куда его? – спросили вошедшие.
— В изолятор, с двойной дозой снотворного!
— Так! Значит, изнасиловать захотели! – спокойно сказала Ригель. – Ну-ну, посмотрим еще, на чьей стороне будет сила.
— Угрожаешь? – спросил Борис Иванович, отламывая головку у ампулы. – Ты вообще кем себя считаешь, ты – психованная?
— А я не считаю – я есть. Я есть индиго!
— Ага, я догадывался, но в расчет не взял, – ответил Борис Иванович, сбрасывая пару капель из шприца. – А ну-ка, закатывай рукав!
Однако рукав закатывать пришлось ему самому. А в следующую секунду он уверенным движением вонзил иглу себе в предплечье.
— Чччёрт! – заорал он. – Ты что себе позволяешь? Да ты знаешь, с кем имеешь дело?
— А чёрт здесь не при чем, – спокойно сказала Ригель. – Мы не терпим насилия. Запомните это сами и передайте другим...
— Санитары! – закричал Борис Иванович. – В рубашку её! Быстро!
В дверях показались новые санитары, которые заученными движениями приготовились отобрать у неё опасный предмет, в данном случае для них это был ребенок, а затем надеть на неё смирительную рубашку.
Не успели они сделать и двух шагов, как вдруг остановились, посмотрели друг на друга и связали себя одной смирительной рубашкой, да так крепко, что затрещали сухожилия.
— Я же предупредила, что МЫ не терпим насилия, – спокойно сказала Ель. – И вас избавим от этого порока со временем.
Борис Иванович пытался вытащить иглу их своего предплечья, но это ему не удавалось.
— Вон! Все вон! – закричал он на санитаров. – Не знал, что индиго стали обладать такими способностями...
— А вы вообще ничего не знаете! – парировала Ригель. – А сами то не хотите ли выйти вон? Мне нужно уединение.
А экспериментатору ничего другого и не оставалось делать, и он ретировался из палаты вместе с санитарами.
«Это еще не всё Мамма, – услышала она Гора. – Не расслабляйся. Еще один сеанс и мы будем вместе, но не наедине...»
Малыш обострил слух.
За дверью Борис Иванович выдернул, наконец, иглу, застрявшую у него в руке, и ругаясь, отдал новый приказ окружившим его коллегам:
— Усыпляющий газ в помещение для новеньких! Включайте, немедленно! – злился он, чувствуя воздействие инъекции на себя. Эй, ты! – обратился он к одному из санитаров. – Залепи мне пластырем рот. Это приказ! И не снимать в течение четырех часов!
На центральном пульте наблюдения оператор нажал на какую-то кнопку и по «вентиляционному» каналу в палату Ригель потекла сильная струя газа.
Однако она не достигла пункта назначения.
Поток газа был остановлен какой-то неведомой силой и потек совсем в другом направлении. Сначала он уложил спать оператора. Потом, открывая нужные заслонки, заполнил собой служебные помещения санитаров, врачей, коридоры, не тронув только те помещения, где находились люди со звездными именами.
Через десять минуть все в секретном институте, кроме нормальных людей, спали.
«Ну, вот, дело сделано. Можно передохнуть и набраться сил, – услышала Ель. – Мама, накорми меня, пожалуйста!»
«С удовольствием!» – ответила мать, и ротик малыша стал впитывать энергетический бальзам через сосок матери и родины Ригеля.
После кормления Гор и Ель сладко заснули.
Нельзя сказать, что в стенах секретного Научно Исследовательского Института Паранормальных Возможностей Человека (НИИПВЧ), произошел переполох.
Произошел он не в стенах, а вне стен института.
Когда на звонок из Большого Дома никто не ответил, возникло легкое удивление. Обратились на телефонную станцию. Станция ответила, что все линии в порядке.
Спутник КГБ тоже не обнаружил никакого подозрительного движения на территории НИИПВЧ, которое могло быть в случае аварии в Институте.
Однако телефонные линии продолжали молчать, сотовые тоже не отвечали, а подопытные «звездные» существа в НИИПВЧ чувствовали себя необыкновенно свободно.
Более того, каждый из них, начал слышать некий внутренний голос, который был абсолютно непохож на обычные мысли.
Но каждый принял это явление за очередной эксперимент над ними и не придал этому значения.
До поры, до времени...
И, тем не менее, авария была налицо.
Снова был задействован спутник, который подробно просканировал всю площадь Института в инфракрасном и рентгеновском диапазонах.
Каково же было удивление сотрудников Большого Дома, когда они увидели всех «сумасшедших» веселыми и здоровыми, а «нормальных» учёных – спящими.
— Может быть, американцы, зная о назначении нашего НИИПВЧ, использовали какое-нибудь новое оружие со спутника? – предположил кто-то.
— Нет, это было бы объявлением войны, – ответили ему. – Здесь что-то другое...
— А мы можем через спутник дистанционно подключиться к главному пульту НИИПВЧ и включить сирену тревоги? – сообразил один из спецов.
Так и сделали.
Раздирающий уши рев сирени навалился на Институт.
Ученые всех мастей разлепляли глаза, не понимая, что произошло.
Когда все уже были на ногах, оператор догадался вручную вырубить сирену.
Причина была выяснена достаточно быстро.
Это доказывал и пустой баллон с газом, который предназначался для наркотического сна.
И снова зазвонили телефоны.
Но объяснения давал только руководитель.
— Как такое могло произойти? – спросили из Большого Дома.
— Разберемся, и я сразу же доложу вам по форме... – ответил директор.
— А ты сейчас, на словах, можешь выдать какие-нибудь версии?
— Возможно, произошло какое нибудь замыкание в монтаже пульта – предположил руководитель. Аномальных явлений такого порядка он не допускал.
— Может быть, это дело рук кого-нибудь из «светил Вселенной»? Может быть, он скрывал уровень развития своих паранормальных способностей? – допытывался спец из Большого Дома.
— Нет, у нас каждый под строгим контролем...
— Короче выясняй причину этой нешуточной аварии. Доложишь немедленно!
Короткие гудки означали, что время пошло.
На «разбор полетов» был собран весь Ученый Совет.
Только оператор на пульте не дремал, и был готов вызвать санитаров по любому подозрительному шевелению подопытных субъектов.
Особенно внимательно наблюдали за Ригель, но она спокойно спала на кровати со своим малышом.
Малыш, тем временем наверстал свои часы и стал похож на годовалого ребенка.
Такой феномен стал немедленно известен Ученому Совету, ибо трансляция с пульта передавалась на личный компьютер каждого члена Совета.
Такая роскошь была позволена только Правительству России, но об этом не принято говорить.
Все члены Совета видели, что мальчик проснулся первым, без помощи матери сел, спустил ножки с кровати и спрыгнул на пол без всяких последствий для себя.
Потом он подошел к унитазу, помочился, затем спустил воду и вымыл личико из накопившейся новой воды.
— Нет, вы это видели, а? – воскликнул Борис Иванович, который был в Институте первым помощником руководителя проекта. – И кто-нибудь скажет, что этому заср... – он осекся, – ребенку всего три дня?
— Может быть, мы имеем дело с гномом? – предположил кто-то. – Ведь нам известно, что такой народец существует...
— Не в этом суть, гном он или кто-то еще. Перед нами три загадки, на которые мы должны дать ответ в духе материалистического реализма: непорочное зачатие, рождение здорового малыша в три месяца, и его членораздельная речь.
— Ну да, а кто её здесь слышал то? – возразил руководителю Федор Иванович, который на воле был ясновидящим магом, а теперь привлечен органами для пользы дела.
— А вот это первое дело, которое тебе и поручается установить! – услышал он приказ в свой адрес. – Спровоцируй мальчишку на разговор, и ты войдешь в историю Института!
— Есть! – по-военному ответил Федор Иванович. – Разрешите выполнять?
— Разве Ученый Совет уже закончился? – обрезали его. – Садитесь!
Малыш не будил мать.
Отправив свои нужды, он снова взобрался на постель и лег рядом с ней, обняв её за шею.
— Нами не решена еще одна проблема, – заявил руководитель проекта. – Нам позарез необходимо выяснить причину, которая связала двух санитаров и сделала инъекцию тем, кто намерен был её сделать. Какие будут версии для решения?
— Светила Космоса еще ничего не знают о новеньких, – начал Борис Иванович, – значит это реакция нашей индиго Ригель.
— Насколько я информирован об индиго, – вступил в разговор один из ассистентов, – они не обладают такими свойствами!
— Значит, обладают! – категорично заключил руководитель. – Обследуйте её по всем параметрам!
— Но она ведь не дастся нам так просто! – возразил Федор Иванович, – и получится все так же, как в прошлый раз.
— Примените пистолеты с усыпляющими ампулами! – разрешил начальник, – резиновые пули, накидную сеть – все что угодно, но она должна быть связана и подвергнута тщательному исследованию.
— А с ребенком что?
— Ребенка используйте так, как это делают похитители детей... Учить вас, что ли? – рассердился руководитель.
— Мы хотели это услышать от вас, а как действовать, мы уже научены...
— Да, что вы себе позволяете, Ногидополус?
Ногидополус, грек, раньше торговавший на рынке восточными сладостями, прославился тем, что мог читать мысли покупателей и пользовался этим для своей выгоды. На него стукнули, грек был схвачен, исследован парапсихологами, и вот он теперь здесь...
— А почему бы ему не позволить поработать с Ригель, прежде чем стрелять в девушку? – предложил Борис Иванович.
— Согласен! – махнул рукой начальник. – Всё, приступайте, свободны!
— Как же, «свободны»... - пробурчал себе под нос грек, выходя из кабинета руководителя.
Перед тем, как начать своё исследование, Ногидополус зашел на главный пульт и взглянул на экран, который показывал комнату новеньких.
«Вот спросонок-то и лучше будет действовать...» – подумал он, и вызвал на всякий случай подкрепление в лице двух санитаров.
— Возьмите: один – арбалет с сетью, а второй – пистолет с усыпляющими ампулами для медведей! – распорядился он. – Я войду к новенькой один, а вы ждите за дверью. Применять оружие только по моему сигналу, ясно?
«Мамма, мамма! – затормошил спящую Гор. – К нам гости! Сосредоточься! Позови папу на помощь!»
«Что нибудь серьезное? – всполошилась Ель. – А разве он сам не видит, что у нас происходит?»