Прежде всего — эстрадному фельетону должна быть придана форма живой разговорной речи.
Очень часто к такому приему прибегал Н. Смирнов-Сокольский. Поднимая, например, важнуй публицистическую тему в знаменитом фельетоне «На все Каспийское море», он вел разговор со зрителем сознательно упрощенным стилем:
«Профессия моя по наружному виду такая, что ею действительно каждый свободный человек в любую минуту заняться может. Это, знаете ли, не то, что баланс в бухгалтерии подвести, с женой в четвертый раз разводиться или вдруг, наконец, с казенными деньгами такую махинацию выдумать, что оно, знаете ли, вроде как будто и деньги целы и вместе с тем ни одной копейки найти невозможно...
На первый взгляд дело у меня действительно такое: курточку , бархатную нацепил, галстук «а-ля Козьма Прутков» завязал, фамилию какую-нибудь двухэтажную выдумал и — как говорится — давай валяй, запузыривай!..
Один зритель мне однажды даже так выразился: „Мне, говорит, товарищ Сокольский, — извините, я на вас не намекаю, -у кого бы только нахальства призанять, а остальное у меня не хуже вашего выйдет...".
Должен сказать, дорогие товарищи, все это — глубочайшая ошибка. Дело не в нахальстве. Я, конечно, все эти намеки понимаю -можете его и у меня занять, мне этого товара не жалко, хоть весь его заберите, — а только разговорника из вас никак не получится...
И не потому, что работа сама по себе трудная. Скрывать нечего — гавкать, конечно, каждый умеет. Председатели на собраниях горькими слезами обливаются. Говорят — остановить ораторов никак невозможно стало. Как такой до трибуны дорвется — тут ему и в звонок звони и кричи „время истекло" — все равно, пока сам голосу не лишится, не остановите...
142
Глава 7. Эстрадный фельетон
И, однако, на наше дело эти ораторы никак не годятся. В нашем деле, извините, не разговаривать, а гудеть надобно. Понимаете ли — гудеть! А на этом пути, извините, превеликие трудности ожидать могут...
Вот Горький, Алексей Максимович, рассказывал, что на Каспийском море пароход один такой был. Сам по себе так — букси-ришко пустяковый. „Шурой", кажется, назывался. Но пароходиш-ко этот на все Каспийское море своим гудком славился: гудок у этой „Шуры" был — как у океанского дредноута. Как, бывало, реванет — на все Каспийское море слышно. Все говорят: „«Шурка» гудит!.." Но только гудела эта „Шура" редко. Потому у нее все пары в этот гудок уходили. Как, бывало, реванет раз — сама уж потом останавливается и часа четыре стоит, пары набирает, чтоб дальше хоть на шаг двинуться...»4
Даже в авторском фельетоне, написанном заранее для артиста, должно возникать ощущение, что мысль родилась тут же, на эстраде, импровизационно. Конечно, такое достигается мастерством исполнителя, но и автор должен учитывать подобную потребность и помочь актеру соответствующим построением текста.
Для создания же такого впечатления чаще всего используются два приема : намеренная «делитературизация» текста , когда несколь ко нарушается грамматически правильное сочетание слов и пред ложений . Второй прием — намеренное «перескакивание» с одной темы на другую , — как бы вдруг произносится какая - то внезапно возникшая мысль , пример , ассоциация , — а затем идет возврат к основной теме . Все это придает речи разговорность .
Конечно, в использовании этих приемов должно соблюдаться чувство меры. Если чуть-чуть переборщить, например, в нарушении грамматически правильного сочетания слов, в использовании сленговой лексики, то может возникнуть впечатление речи некультурного человека, чего артист эстрады, выступающий с фельетоном (в других видах разговорных жанров такое возможно), позволить себе не может.
Во-вторых, эстрадный фельетон должен быть преподнесен публике в легкой, ненавязчивой форме, с юмором, без менторства и поучительства. Такой фельетон обязательно содержит немалое количество эстрадных реприз, рассчитанных на смехо-вой эффект.
: 143
Раздел второй. Режиссура эстрадных номеров различных жанров